В Башне Кои был объявлен траур.

Пышные празднества смолкли, галереи были затянуты белыми покрывалами, даже над воротами висела траурная табличка — словом, резиденция Ланлин Цзинь всем своим видом источала скорбь. Из зала, где стоял гроб с телом наследника, и днём, и ночью без перерыва доносились рыдания — плакальщицы отрабатывали каждую обещанную золотую монету, а госпожа Цзинь… ну что возьмёшь с женщины?

Цзинь Гуаньшань, нацепивший приличествующее ситуации траурное облачение и даже скрывший алую метку на лбу белой лентой задумчиво постучал пальцами по столу, отбивая незатейливый ритм, а потом потянулся плеснуть себе ещё вина в чашечку из розового нефрита — из Вэньского трофейного набора, вывезенного из Знойного Дворца. Работа цишаньских мастеров по камню — стенки до того тонкие, что внутри всё видно, а заклятий, укрепляющих, определяющих яды, настои и любые другие составы, способные вызвать нежелательный эффект — без счёта. Хороший подарок, хоть немного примиряющий главу Цзинь с необходимостью терпеть Мэн Яо в Башне Кои.

По традиции, пить, конечно, не следовало — он он и так пошёл на уступки, разогнав всех любовниц и запершись в своём кабинете с целью “погоревать в одиночестве”. Конечно же, он не стал тратить время так бездарно, вместо этого принявшись пересматривать свои планы — очень уж невовремя умер А-Сюань! Впрочем, извлечь из этого пользу было можно легко — если он хоть что-то знал о Вэнях, а знал он о них немало, то дева Вэнь с братцем явятся с повинной, а там уж… Хороший лекарь уровня Вэнь Цин Золотые Руки Ланлин Цзинь бы не помешал — а уж сжечь вместо неё служанку под иллюзией и вовсе никаких трудов не составит. И подчинится Вэньская гордая красавица, как миленькая, а с её братом разребётся Сюэ Ян и другие прикормыши. А с наследником… А-Юй, вон, в деревне Мо подрастает. Чуть позже, как зкончится траур, Цзинь Гуаньшань пошлёт за ним и воспитает себе под стать. А если нет — что, мало у него непризнанных детей? Даже и из выросших прямо здесь, в Ланлине?

От дум его отвлёк характерный стук в дверь — быстрый, а потом два коротких. Что-то, стоящее внимания главы — Цзинь Гуаньшань неспешно допил вино и убрал нефритовый набор в стол, на всякий случай чуть растрепав волосы, чтобы не выглядеть слишком уж довольным, и только после этого коротко бросил: “Войди!”

За дверями ожидаемо оказался Цзинь Гуаньчжоу, и Цзинь Гуаньшань даже пожалел, что убрал вино — вот уж кому, а начальнику охраны золотой башни было не привыкать видеть истинное лицо своего главы и старшего брата по совместительству. Признан он, конечно же, не был, и даже иероглиф “Гуань” в его имени нёс в себе другое значение, но впереди лошади не лез и кормящую руку укусить не пытался — чем и заслужил доверие Цзинь Гуаньшаня и некоторые особенно вкусные куски из того, что попадало тому в руки. Хотя вином из Вэньского нефрита его угощать было бы всё же чересчур — а то Цзинь Гуаньшань не знает, сколько слёз дракона из Цишаньских драгоценных сундуков прилипло к чужим рукам ещё до того, как попасть в Ланлинскую сокровищницу. Обойдётся.

— Что у тебя там? — поинтересовался он, когда Цзинь Гуаньчжоу вошёл внутрь и плотно прикрыл за собой дверь — и нахмурился, взглянув на его лицо. Взгляд у Цзинь Гуаньчжоу было странным — каким-то шокированным и непонимающим настолько, что даже его обычная невозмутимая маска трещала по швам. — Вэни наконец-то явились?

Цзинь Гуаньшань милосердно дал им пять дней на то, чтобы прийти с повинной. Пятый, как раз, подходил к концу.

— Докладываю Владыке Цзинь, — Цзинь Гуаньшань довольно сощурился от обращения — Цзинь Гуаньчжоу знал, как его порадовать, но потом нахмурился — даже его голос звучал как-то иначе. Что-то определённо приводило его в смятение. — Дева Вэнь с братом пока не явились. Но приехал торговец из Илина, который… несёт какую-то чушь.

Даже так. Цзинь Гуаньшань приподнял бровь и махнул рукой, веля продолжать — ему было интересно, что заставило Цзинь Гуаньчжоу позабыть о приличной речи.

— Владыка Цзинь, этот торговец заявляет, что к нему явился глава Вэнь во плоти и потребовал передать вам письмо!

…нет, убрать нефритовый набор точно было хорошей идей, иначе Цзинь Гуаньшань точно пролил бы вино на торжественно-траурный белый халат.

— Ты в своём уме?! Какого гуя ты просто не вышвырнул его прочь?!

Цзинь Гуаньчжао склонился в извинении, но быстро распрямился.

— У него действительно было при себе послание, Владыка Цзинь. Я не решился вскрыть.

Цзинь Гуаньшань смерил его недовольным взглядом и требовательно протянул руку, в которую тут же лег свиток из золотистого шёлка, перевязанный чёрной лентой. Узел был и вправду Вэньский, но это ни о чём не говорило — точнее, говорило скорее о том, что дева Вэнь, вопреки его расчётам, решила ещё подёргаться. Ну да ничего, ей же потом хуже будет…

Поток его мыслей прервался, стоило ему только начать разворачивать свиток, а сердце ухнуло куда-то вниз и там застучало громче, когда первые строки иероглифов — ровные, аккуратные, чуть острые по углам — показались ему на глаза.

Знал, знал Цзинь Гуаньшань этот почерк!

Что за чушь! Это точно должен быть обман! Фальшивка, подделка, знала ли Вэнь Цин почерк своего дяди? Могла ли она его повторить? Цзинь Гуаньшань усилием воли заставил свои руки перестать дрожать и вчитался в тонкие совершенные линии — уверенные, мощные, властные даже на бумаге. Одинаковые ключи идеально повторяли один другой, символы лежали ровно и спокойно, не прыгая и не идя волнами. Несоответствий не находилось.

Цзинь Гуаньшань перечитал странное послание — список покупок — раз десять, прежде чем наконец-то развернул свиток до конца. И замер, чувствуя, как ему резко перестало хватать воздуха. Внизу, чуть отступив от основного, идеально ровного текста, размашисто была написана одна единственная фраза.

“Кажется, у тебя долг передо мной, Гуаньшань?”

И ещё ниже под ней — набросанные от руки, но безошибочно узнаваемые символы огня и холода, причудливо переплетённые вместе.

Как на личной печати Владыки Вэнь.

— Где?! — Цзинь Гуаньшань отбросил от себя свиток, словно тот был ядовитой змееёй, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Где этот торговец?! Приведи мне его лично!

Цзинь Гуаньчжоу поспешно склонился в поклоне. Цзинь Гуаньшань запустил пальцы в волосы, с силой проводя ими по коже своей головы, в которой резко стало пусто. Как это случилось?! Вэнь Жохань был мёртв! Его тело было…

Догадка, осенившая его, была одинаково ужасающей и такой глупой, что ему захотелось смеяться.

— И отправь отряд к воротам Безночного Города! Мне надо знать, что тело Вэнь Жоханя до сих пор там.

Конечно, конечно, всё это было обманом. Всё это было просто уловкой этой девки из Вэнь, не желающей сдаваться без боя. Но ничего. Её обман довольно легко раскрыть, да и торговец мог быть в этом замешан…

Потому что если Вэй Усянь действительно обезумел настолько, чтобы поднять Вэнь Жоханя лютым мертвецом… 

Нет. Настолько сойти с ума не мог даже Вэй Усянь.

***

За пределами шатра было немноголюдно — почти все обитатели поселения в самом сердце Погребальных Холмов собрались в нëм для обеда, и лишь несколько человек остались снаружи. Пожилой мужчина, кажется, из лекарей — они почти не общались, и Вэй Ин не мог сейчас припомнить его имя — замер, заметив их с Владыкой, и глубоко поклонился последнему. Вэнь Жохань ответил на поклон лëгким кивком и продолжил свой путь, так что Вэй Усянь тоже кивнул мужчине и последовал за ним. 

Владыка Вэнь шёл вперед широким размашистым шагом и ждать Вэй Усяня был явно не намерен, поэтому тому не стоило отставать. Хотя направлялись они не к пещере, где он обустроил себе и спальню, и место для опытов, и даже не к в сторону основных шалашей, где жили Вэни и где Вэнь Цин с братом организовали лазарет, а в противоположном направлении — в сторону выхода из поселения. Тонкую грань барьера, защищающего живых от темной энергии, старший мужчина прошел, не заметив — Вэй Ин замер на миг, а потом припомнил, что, вероятно, машинально дал ему пропуск ещë десять дней назад, и пожал плечами. Хотя то, насколько уверенно Вэнь Жохань чувствовал себя здесь, не могло не удивлять. 

Как будто не по каменистому спуску вниз с холма шёл, а по главной лестнице Знойного Дворца. Быстро, но не торопливо. Как хозяин. 

Но обдумать эту мысль он не успел — впереди послышался странный шум, больше всего похожий на звук вбивания гвоздей в дерево, а после показался выход с Погребальных холмов — тот, через который они ходили чаще всего. Утоптанная, хоженная не единожды тропка наверх завершалась между двух похожих на чьи-то то-ли когти, то ли рëбра, торчащие вверх, скал, и дальше вела к тракту, а там уже, по нему — в городок, чье название всё упорно ускользало у Вэй Усяня из памяти. Они с Вэнь Нином когда-то продавали там картошку и редис, чтобы выручить хоть немного денег — на теплые одеяла, на лекарственные порошки, на всë, что они не могли изготовить сами. Там же он встречался с Лань Чжанем несколько раз; там тн в последний раз видел шицзе… 

Сейчас путь преграждали высокие, в полтора роста Владыки Вэнь, деревянные ворота. Они тянулись не совсем от одной скалы к другой — часть пространства была спрятана за таким же высоким забором, — но небольшая телега могла пройти без особого труда. Между скалой-когтем и следующей чуть в отдалении, где был промежуток, забор ещë не был возведëн до конца — но именно оттуда доносились голоса нескольких человек и звуки работы. А ещë там обнаружилась Вэнь Цин, с явным взаимным удовольствием переругивающаяся с каким-то коренастым мужчиной, и смущëнный Вэнь Нин с бревном в обнимку. Выглядел он настолько сбитым с толку, что Вэй Ин, замерший было от такой странной картины, отмер и не смог сдержать улыбки. Вэнь Жохань ненадолго остановился, наблюдая за происходящим, а потом всё тем же своим стремительным, но грациозным шагом направился к ним. 

Кажется, мужчина, спорящий с Вэнь Цин, заметил его первым, потому что он вытаращил глаза, резко замолк и глубоко поклонился, и Вэнь Цин тоже обернулась в их сторону. Все работы моментально смолкли. Рабоче в количестве трëх человек споро покинули свои места, чтобы встать рядом с первым и, глубоко поклонившись, промямлить нестройное "Приветствуем Владыку Вэнь!"

Вэнь Жохань уделил им один короткий взгляд и обратился к племяннице напрямую. 

— Какие-то сложности, Цин-эр? 

От звука его голоса Вэнь Цин вся подобралась, выпрямила спину и сложила руки на животе. 

— Никаких осложнений, Бессмертный Владыка. Мы с господином Бао лишь спорили о дополнительных укреплениях для стены. 

Вэнь Жохань чуть склонил голову вбок. 

— Никаких дополнительных укреплений не потребуется. Массивы укрепят стену куда лучше камней или рвов, в них нет никакой потребности. Нин-эр, — он резко повернул голову в сторону так и замершего чуть в стороне Вэнь Нина. — Почему ты снова носишь это тряпьë? 

Что-то в его голосе напрягло Вэй Усяня, и он взглянул на Вэнь Нина ещë раз. Волосы у того были непривычно собраны в хвост и выглядели чище, чем раньше, но одет он, на его скромный взгляд, был вполне обычно, в свое ханьфу, которое они с Вэнь Цин надели на него вместо порванного Вэньского — и которое за прошедший год действительно пришло в негодность. Но, по правде, Вэнь Нин, вроде бы, не сильно возражал, да и возможности найти ему смену одежды у них раньше особенно не было… 

Хотя, учитывая появление Вэнь Жоханя, его собственный вид и то, что даже для Вэй Усяня нашелся новый халат… 

— Простите, дядя, — Вэнь Нин прислонил бревно к скале, уперев его так, чтобы оно не скатилось и не пришибло никого ненароком, и сконфуженно поклонился. — Я подумал, что на стройке не стоит быть в новой одежде, она ведь может повредиться ненароком… 

Вэй Ин мельком перевëл взгляд на лицо Вэнь Жоханя как раз вовремя, чтобы заметить, как по тому пробежала тень. 

— Нин-эр, — произнес он, делая шаг вперед, и в его голосе проскользнула какая-то странная темная нота, от которой по телу Вэй Усяня прошла волна мурашек. — Если одежда порвëтся, ты наденешь новую. Немедленно переоденься. 

Это… звучало как продолжение какого-то незаконченного разговора. Вэй Ин перевëл взгляд на Вэнь Цин, и она, к его удивлению, закатила глаза. Вэнь Нин же поднял голову, явно намереваясь отстаивать своë право носить старое, извазюканное в грязи ханьфу, но наконец-то заметил Вэй Ина и внезапно стушевался. Вэй Ин решил, что это было неплохим моментом, чтобы поздороваться, помахав ему рукой. 

— …если так желает дядя, — наконец-то произнëс Вэнь Нин, почему-то продолжая смотреть на Вэй Усяня. Вэй Усянь ободряюще улыбнулся ему, и взгляд Вэнь Нина посветлел. Погодите, он-то как был причастен ко всей этой ситуации с новым ханьфу? — Я отправлюсь переодеться немедленно и вернусь к работе. 

Вэнь Жохань медленно кивнул, и Вэнь Нин прошел мимо, почему-то снова бросив на Вэй Ина странный взгляд. Тот проследил за ним, пока он не скрылся за поворотом, и снова посмотрел на Вэнь Цин с немым вопросом, но она уже отвернулась и что-то тихо обсуждала с рабочими. Владыка Вэнь же отошëл к воротам, уже полностью готовым и вкусно пахнущим свежим, едва высохшим маслом. 

— Что вы собираетесь делать? — спросил Вэй Усянь осторожно, наконец-то прерывая повисшую между ними тишину. Да и любопытно было — страх. Вэнь Жохань упоминал массивы, конечно — но как он собирался заставить их работать? У Вэнь Цин и остальных не было достаточно сил, чтобы напитать их достаточно — именно поэтому Вэй Усянь ограничивался барьерами из тëмной энергии и нежитью со строгим приказом убивать всë, что может представлять опасность. Нет, он честно попытался пересчитать некоторые самые простые, какие знал, на тёмную энергию, по получилось, почему-то, только с теми, которые очищали воздух от миазмов. Остальные упорно взрывались, так что Вэй Усянь на время отложил свои опыты — как будто у него и без этого не хватало дел.

Вэнь Жохань тихо хмыкнул. 

— Сам смотри. 

И приложил ладонь с длинными когтями к коричневой поверхности ворот. Вэй Ин инстинктивно напрягся — тëмная энергия, медленно начавшая исходить от Вэнь Жоханя, заставила его всего обратиться в чувства, чтобы попытаться рассмотреть, что тот собирается делать. Пока он медленно собирал еë в нижнем дяньтане и закручивал, как при использовании золотого ядра, её давление неустанно нарастало, заставляя Вэй Ина сжать зубы — и вот, когда еë собралось достаточно, чтобы поднять приличных таких размеров кладбище, она взметнулась по телу Владыки Вэнь, единым мощным потоком прошла по руке и врезалась в ворота. Створки вспыхнули — ярко, мертвенным зеленым пламенем, и ещë ярче — энергией, кто-то вскрикнул чуть в стороне, но Вэй Усянь не мог оторвать взгляда. 

Там, в толще дерева, тëмная энергия Вэнь Жоханя буквально выплавляла линии массива. 

Вот встал защитный контур — закрыть, задержать, не допускать внутрь, — вот протянули свои лучи двенадцать уточняющих ключей. Внутри, усиливая дерево и превращая его в неприступную преграду, легли причудливым узором мазки иероглифов — не плоско, а послойно, накладываясь один на другой, но не пересекаясь и не мешая работе. Второй защитный контур лег почти по центру, третий, чуть меньше — у него внутри, и в самом центре, разделённый на две части, лег сигнальный. Один незамкнутый — чтобы можно было перенести предупреждение на талисманы, которые будут сделаны позже, и второй, плотно свернутый в кольцо — соединенный со всеми тремя защитными и способный активировать каждый из них в случае угрозы. 

На почерневших от мертвенного зелёного пламени воротах сияло тëмной энергией невидимое никому Вэньское солнце. О, Небеса, это было настолько иронично, что Вэй Усяню хотелось смеяться, и настолько восхитительно, что он не мог оторвать от чужой работы глаз. 

Наконец энергия, впитавшись в дерево, опала, а зелëное свечение ушло, и Вэнь Жохань оторвал ладонь от створки и медленно кивнул, рассматривая свою работу с легким прищуром. Вэй Ин тоже поддал в глаза темной энергии, чтобы видеть плетение лучше, осмотрел его по кругу, но не нашел видимых прорешин или дыр. Несколько символов немного искривились из-за неровности дерева, но чтобы сделать из них бреши в защите, пришлось бы потратить не один шичэнь, да и не факт, что этого бы хватило… ах. Этот массив был похож на произведение искусства, рождëнное прямо на его глазах. Он был великолепен. 

Гуй подери, Вэй Усянь хотел рассмотреть каждую вязь составляющих его элементов! 

— Неплохо на первое время, — Вэнь Жохань наконец-то закончил проверять свою работу и посторонился, и Вэй Ин с радостью воспользовался этим, чтобы подойти почти вплотную, продолжая рассматривать массив. — Тебе есть, что сказать, Вэй Усянь? 

Ох, это определëнно был вопрос с подвохом, но, гуй подери, Вэй Ину действительно было, что сказать! Правда, если бы он начал, это превратилось бы в нескончаемый поток восторженных восклицаний. Вэй Ин никогда не был хорош в защитных массивах и в массивах в принципе — слишком уж основательного подхода они требовали. А показанное Вэнь Жоханем, продемонстрированное с такой явной, нарочитой лёгкостью, и вовсе было за гранью понимания любого обычного заклинателя. Массивы возводили не так! Не за палочку благовоний, не одним движением кисти, не единым порывом ци! Их выжигали часами, днями, неделями, сплавляли друг с другом в единый монолит — а Вэнь Жохань просто приложил руку к дереву и создал защитное плетение уровня великих орденов. 

Ещë и явно переработал массив под темную энергию. Даже если он потратил все предыдущие десять дней над расчетами… 

— Не думал, что вы настолько хороши в защитных массивах, Владыка Вэнь, — пробормотал он, не в силах оторваться от чудесного плетения на воротах. Вэнь Жохань просто фыркнул на это заявление. 

— У каждого есть любимое занятие, Вэй Усянь. 

Ну да. Вэй Ин обожал мастерить артефакты и играть с детьми, Вэнь Цин проводила всë свободное время за исследованиями, а любимым занятием Вэнь Жоханя, вероятно, было демонстрировать всем вокруг своë чудовищное мастерство. Если подумать… Вскрыть защитные чары на Павильоне Тëплого Очага в Знойном Дворце не смогли за прошедшие с Низвержения годы, и теперь Вэй Усянь понимал, почему. Если Вэнь Жохань оттачивал своë мастерство именно на семейных комнатах и сокровищнице, которую, кстати, не смогли даже найти, то ни у кого, кроме, может быть, самого Вэй Усяня, не было и шанса. Да и насчет себя он не был особо уверен. Ему до такого уровня было — как ящерице до парящего в небе дракона. 

— …вы планируете замкнуть узор на ограде? И перевести подпитку на фон Погребальных холмов? — спросил он наугад, разглядывая слишком длинные боковые лучи основного узора массива. Было очевидно, что схема не закончена — в конечном итоге, сейчас массив был заключён в створках, но, насколько Вэй Усянь мог видеть, на некоторых его частях стояли энергетические "заглушки", ожидая соединения с другими элементами. Если Вэнь Жохань продолжит в таком же темпе… 

Никто не сможет пройти через эти ворота — так же, как никто так и не сумел проникнуть в семейные павильоны Знойного Дворца. 

— Ты выбрал хорошее место, чтобы обороняться, — Вэнь Жохань подошëл к правой колонне и положить руку уже на неë. Снова замерцало зеленым пламенем. — Тëмная энергия хуже подходит для защитных плетений, вынуждая накладывать дополнительные слои, но еë обилие позволяет полностью обеспечить массив без необходимости подпитки. Более того… именно это позволяет добавить в плетение Зеркало. 

При этом он недобро усмехнулся, а Вэй Усянь вытаращился на него, некрасиво открыв рот. Зеркало. Великий отражающий массив, один из самых сложных и энергозатратных, про который юным адептам рассказывали на первых уроках, чтобы впечатлить и подтолкнуть к усердной учёбе. Совершенная конструкция, совмещающая защиту и атаку, она не пропускала внутрь никаких заклинаний — вместо этого она разворачивала их и возвращала создателю. Вэй Ин видел-то артефакты с таким массивом пару раз, и то — в одном уже иссякла ци, и запитать его заново не представлялось возможным, а второй возвращал входящее воздействие ослабленным почти в три раза. Совершенное зеркало требовало колоссальных затрат энергии, но… Вэнь Жохань был прав. С постоянной подпиткой тëмной ци Погребальных Холмов… и с учëтом того, что техники, выполненные на основе обычной, светлой ци, тëмный массив извратит, а, значит, и усилит в разы просто за счет изменения природы энергий… 

Гуй подери. Это будет хуже, чем защита на Павильоне Тëплого Очага, да? 

Вэнь Жохань удовлетворëнно хмыкнул, закончив со второй колонной, и начал наносить символы массива на готовую часть ограды, постепенно сплавляя всë это в единую конструкцию. Вэй Ин подобрал удобно лежащую доску и валяющийся рядом уголëк — мысль никак не отпускала его. Массивы на тëмной энергии были возможны, да — любую технику в теории можно было переработать так, чтобы она работала, используя энергию другого цвета. Он сам неплохо наловчился уговаривать тьму делать то, что ему было нужно, а уж с Печатью Преисподней — по своей сути тëмным артефактом — становился одним из сильнейших заклинателей из ныне живущих… если не самым — Вэй Усянь был уверен, что никто, кроме, вероятно, Владыки Вэнь при жизни не смог бы одержать над ним верх в бою один на один. Слишком сильно мощь тëмной энергии при тех же затратах превосходила светлую, при этом ещë и губительно влияя на любого праведного заклинателя просто из-за своей, природы. 

Он мог бы превратить Ланлин во вторую Луаньцзан, на самом деле. Это даже не было бы особо сложно. 

Но Цишань Вэнь примером доказал, что невозможно в одиночку выстоять против всех. Рано или поздно их бы просто задавили числом. Вэй Ин не был так самонадеян, чтобы полагать, что устоит там, где пал сильнейший орден Поднебесной. 

— Это ведь вы достали для всех новую одежду и остальное? — спросил он тихо, глядя на результат получившихся расчëтов. Выходило дико — от того, насколько безумно можно было завернуть тёмное Зеркало, становилось почти страшно. Вэнь Жохань, не отрываясь от работы, просто кивнул. 

— Тебе следовало лучше заботиться о людях, которых ты взялся защищать. 

Резкая вспышка гнева заставила Вэй Усяня сузить глаза. 

— Что, по вашему, я должен был делать? Запугать всех окрестных жителей и заставить их бесплатно приносить нам еду? 

Вэнь Жохань повернул к нему голову — его взгляд был холодным, никак не сочетаясь с маленькой улыбкой, тронувшей его губы. 

— Не пытаться казаться овечкой, будучи тигром, Вэй Усянь. Только и всего. Хотя даже самая глупая овца будет стараться казаться страшнее перед стаей волков. Тигр, скулящий перед стаей шакалов, не вызывает ничего, кроме брезгливой жалости. 

Вэй Усянь выдержал его взгляд, неосознанно расправляя плечи. 

— К гуям ваших тигров и овец. Они сожрали бы меня живьëм вместе со всеми выжившими Вэнь, если бы почуяли угрозу! 

— Нет, если бы ты заставил их вспомнить, кто ты и какой силой обладаешь, не пытаясь казаться безобидным и слабым. 

Тон голоса Вэнь Жоханя звучал до обидного ровно. Словно он читал лекцию неразумному малышу — и это ужасно злило. Вэй Ин не собирался выслушивать критику от этого человека. 

— И помогло, Владыка Вэнь? Спасла вас ваша сила во время Низвержения? Помог вам хоть чем-то чужой страх перед мощью Цишань Вэнь? 

О, вот теперь Вэнь Жохань был зол. Его глаза опасно сузились, и он сделал шаг вперёд, сокращая разделяющее их расстояние, и встал всего в трёх шагах от Вэй Усяня — опасно близко, так, что тëмная энергия, окружившая его, стала почти осязаема. Его лицо застыло маской из лучшего фарфора — и лишь глаза зажглись алыми отблесками ещë ярче. Опасно и завораживающе. Красиво. 

— Скажи мне, Вэй Усянь, — произнëс он медленно, и каждое его слово из-за этого легло с какой-то особой тяжестью, — как ты думаешь, тогда, в Боуяне, что было бы, если бы я пришёл и стёр с лица Поднебесной всю армию Цинхэ Не? 

Вэй Ин сморгнул от неожиданности. Боуян… это, кажется, было в самом начале войны, сразу после смерти Вэнь Сюя — Цинхэ Не собирало свои войска именно там, прежде чем начать движение в сторону срединного Цишаня. К ним переметнулись тогда два каких-то малых клана, которые находились под рукой Цишань Вэнь всего несколько лет, а располагались, как раз, на границе. Если бы вся эта армия была уничтожена… 

Ох. Если вдуматься, они бы точно лишились поддержки Ланлин Цзинь. Цзинь Гуаншань и так не особо охотно вступил в союз против Цишань Вэнь — подобный акт устрашения подействовал бы на него безотказно. А, оказавшись без военной поддержки Цинхэ Не и золота Ланлина… 

Юньмэн и Гусу даже в союзе не смогли бы одолеть военную мощь Цишань Вэнь. 

— Тогда почему вы не пришли? — спросил он, не желая озвучивать очевидный ответ — и замер, глядя, как Вэнь Жохань поджал губы. Вэй Ин нахмурился, глядя на него. Армия Цишань Вэнь насчитывала сорок тысяч заклинателей в лучшие дни — сорок тысяч вместо семи, собранных Не Минцзюэ. Но даже с учетом не лучшей подготовки Вэньских воинов, был сам Вэнь Жохань — могущественный, как то ли демон, то ли божество, когда-то получивший свою славу за победу над обратившимся к тьме драконом — человек, стоящий десяти тысяч в одиночку. В армии шутили, что лишь их молитвами он до сих пор не вышел на поле боя, но никогда на самом деле не задумывались, почему. 

Вэнь Жохань не ответил. Вместо этого он снова повернулся к воротам, погрузившись в размышления, а Вэй Ин теперь не мог выкинуть мысли об этом из головы. Вэнь Жохань ведь действительно не выходил на поле боя ни разу за всю войну, хотя даже гуев Цзинь Гуаньшань успел поучаствовать в нескольких боях и лично обезглавить некоторых членов Вэньской знати. А Вэнь Жохань сидел в Знойном Дворце, полагаясь на сыновей. Как будто был привязан к месту. Как будто вынужден был оставаться там. 

— Вы не могли? — Вэй Ин спросил тихо, и по тому, как на миг застыла фигура перед ним, понял, что попал в точку. По какой-то причине Вэнь Жохань не мог покинуть Безночный город и лично утвердить свою власть, как того требовали принятые им решения. И Цишань Вэнь медленно, но неотвратимо сдавал позиции, пока не захлебнулся окончательно под чужим натиском. 

Вэнь Жохань вдруг отчетливо хмыкнул. 

— Я могу теперь, — он снова обернулся и посмотрел на Вэй Усяня с отчетливым, злым весельем. А потом поднял руку и как-то по-особому сложил пальцы — и над ними вспыхнул маленький зеленый огонëк, от которого пахнуло вдруг такой жутью, что Вэй Усянь едва инстинктивно не шарахнулся в сторону. — Забавно, Вэй Усянь. Ты отдал мне хороший приказ, когда вернул меня. Защищать мой клан. Не существует никакого другого, который я и сам бы хотел исполнить. 

Тëмная энергия взвилась вокруг него, закружилась, скрутилась в толстый жгут между его пальцами — и опала, когда он отпустил пламя и позволил ему рассеяться по ветру. 

— Цзинь Гуаньшань зарвался, Вэй Усянь, — он посмотрел куда-то вдаль и снова отчëтливо хмыкнул. — Как думаешь, что он сделает, если напугать его до смерти? 

Вэй Усянь сглотнул. На этот вопрос он знал ответ. 

— Он слишком высоко взлетел. Теперь он будет сражаться до конца. Он приведëт в Илин армию, чтобы уничтожить нас. 

Теперь Вэнь Жохань улыбнулся — искренне и почти нежно, только глаза его оставались холодными и колючими, как лëд. 

— А теперь скажи мне, что будет, если в Илине я сделаю то, что должен был ещë в Боуяне? 

Вэй Ин замер, глядя на него и чувствуя, как холодеет в жилах кровь. Он понял. Ситуация была иной, но с войны прошло два года. Люди… восстанавливалось. Создавали семьи. Заводили детей. 

Если Ланлин Цзинь будет уничтожен… далеко не все смогут подняться снова, чтобы дать достойный отпор. 

Но хуже было даже не это. 

Вэй Ин снова посмотрел на массив — и на Вэнь Жоханя, в чьих глазах пылал огонь из тëмной энергии его собственной ярости и жажды мести. Вэнь Жохань продолжал улыбаться. 

Хуже всего было то, что здесь, в сосредоточении тëмной энергии… Вэнь Жохань, тёмное создание, поднятое им с одной единственной целью, мог бы делать это снова, и снова, и снова. Пока не останется никого, кто сумел бы восстать против него и его семьи. 

Что, гуй подери, Вэй Усянь создал?!