Бордовый кругляш плотно зажат между губами, все еще блестит каплями воды. Он ярко выделяется, перетягивая на себя всё внимание. Джинву неотрывно смотрит на черешню, незаметно сжимая кулак в кармане мантии.

...терпи.

Мужчина перед ним в очередной раз полностью погружен во что-то в своем телефоне. Его темные глаза бегают, словно он читает нечто, видимое лишь ему - экран смартфона абсолютно черный. Тонкий палец то и дело касается зеркальной поверхности, как если бы Ким Докча пролистывал страницы электронной книги.

Он сжимает черешню губами чуть сильнее, заставляя ягоду слегка сплющиться. Нижняя губа чуть окрашивается соком, заставляя Сун Джинву стиснуть зубы.

...нужно терпеть.

Его «хён» хмыкает. Мужчина приоткрывает рот шире: черешня оказывается зажатой в зубах. Он слегка давит, впиваясь в мякоть, но не спешит.

«Игрок» медленно делает вдох.

...это пытка.

...и Джинву добровольно отдается ей, целиком и полностью.

Он давно ухнул во всё это с головой. Осознание, что человек, некогда вытащивший его из Двойного Подземелья, впился когтями ему в душу, вырывая из неё приличный кусок и заполняя эту пустоту самим собой - оно было отчетливым и ярким, однажды просто вонзившимся в разум Джинву иглой. С того дня простое благоговение перед Ким Докчей и искренняя благодарность за его поддержку превратились во что-то иное. Безжалостно эволюционировали, как те покемоны из японских сериалов.

Джинву теперь видит Ким Докчу совершенно по-другому.

Его движения, его мимика, его грация обманчиво спокойной гремучки, притаившейся в песках... Всё это стало для Джинву таким насыщенным, что порою гипнотизировало. И время от времени 'Игрок' ловит себя на мысли, что его пугает такая перемена в своем восприятии.

...но, по большей части, он наслаждается каждым мигом.

Ким Докча сейчас, в сущности, не делает ничего особенного. Он просто ест черешню. Это нормально. В этом нет ничего предосудительного.

Проблема в том, как именно он это делает.

...а делает он это так, что во рту Джинву собирается слюна.

Тени воркуют. Урчат. Шелестят. И во всех этих звуках Сун Джинву отчетливо различает подначку. Его бойцы прекрасно осознают скрытые чувства и потаённые желания своего господина. Они мягко подталкивают его, и особенно отчетливо ощущается стрекочущее одобрение Беру.

Король вправе получить всё, что желает - вот, что транслирует по их связи несносный муравей, и впервые Джинву прислушивается к этой фразе, обычно внушающей неловкое смущение.

Всё, что он желает?..

Взгляд «Игрока» прикован к бордовой мягкой жемчужине между губ Докчи.

...он хочет черешню.

Молодой мужчина сглатывает. На миг ему кажется, что этот звук - оглушающе громкий. Что все не только в комнате, во всем здании его слышали. Охотник замирает истуканом, наблюдая за реакцией Ким Докчи.

Тот медленно поднимает глаза на него.

Темные омуты с тускло сверкающими в глубине звездами смотрят пристально.

Выжидающе.

В помещении воцаряется тишина.

Джинву смотрит на кругляш черешни, не замечая, как приподнимается одна бровь его «хёна». Ким Докча плавным движением берёт со стола пиалу, полную ягод, и протягивает ту более младшему мужчине.

Он угадал.

...и в тоже время ошибся.

И Сун Джинву не шевелится. Сун Джинву продолжает смотреть.

Бровь Докчи приподнимается еще выше, почти скрываясь за челкой. Он вылавливает из пиалы одну ягоду и предлагает ее Охотнику, несильно сжимая пальцами. В его глазах ожидание.

Зрачки Джинву озаряются изнутри аквамариновым сиянием.

Хорошая попытка.

...но он снова ошибся.

Мужчина игнорирует предложенное угощение. «Игрок» намекающе взирает на кругляш, закусанный Докчей, не обращая внимания на проявившееся легкое раздражение во взгляде компаньона. Ким Докча щурится. Его губы смыкаются. Бордовая жемчужина исчезает из виду.

...и Джинву чувствует, что внутри него что-то щелкает.

Он подаётся вперед - текучим движением хищника, готового к броску. Его ладони сжимают подлокотники кресла Докчи, Охотник нависает над своим «хёном»: одна фигура в черном почти что сливается с другой.

- ...и что дальше?

Голос Ким Докчи звучит чуть неразборчиво из-за ягоды в его рту, и Джинву щурит сияющие глаза.

То, чего он хочет - в этом рту, за плотно сжатыми, в кои-то веки не изогнутыми в улыбке губами.

Тени подбадривают его по их связи. Подстрекают.

...толкают в эту бездну, из которой будет не выбраться.

И Сун Джинву с готовностью делает шаг с обрыва в глубокую тьму.

Ким Докча не отталкивает его. Не отшатывается. Он лишь застывает, возможно ошарашенный, быть может даже напуганный - но Джинву это вполне устраивает. Он отпускает один подлокотник, скользит кончиками пальцев по теплой коже шеи мужчины, зарывается ими в шелковистые волосы Докчи.

...слегка вынуждает изменить наклон его головы.

Губы Охотника сминают чужие, захватывают их в свой плен. Язык скользит по нижней губе Докчи, слегка давит, заставляя рот более взрослого мужчины открыться. Джинву готов к сопротивлению: любой бы на месте Докчи сопротивлялся, он уверен в этом. Если будет нужно, мелькает в его чуть затуманенной голове странно острая, почти агрессивная мысль, он станет настойчивее... жестче.

...нет нужды.

Докча позволяет ему скользнуть языком в свой рот. Он дразняще склоняет голову чуть в бок, чтобы Джинву было удобнее - и «Игрок» был бы полным идиотом, если бы не воспользовался этим.

А он не идиот.

Поэтому Сун Джинву алчно льнет ближе, упиваясь этой внезапной вседозволенностью. Он изучает новую территорию с упоением, неосознанно сжимая пальцы в волосах Докчи, слегка оттягивая их. Мужчина, вжатый в кресло, издает тихий неразборчивый звук. Джинву откликается, мыча в поцелуй.

...он не хочет отстраняться.

Но медленно отдаляется, разрывая связь губ с еле слышным влажным звуком. Сияющие глаза скользят по лицу Докчи и - чёрт... Чёрт, Джинву невыносимо нравится то, что он видит...

Ким Докча смотрит на него, прерывисто вдыхая приоткрытым ртом, и в его темных глазах, что сейчас напоминают зев бездны, застыло странное, пугающе-предупреждающее выражение. Сун Джинву ощущает внутри довольство, хищное и опасное... голодное.

Он приоткрывает рот, позволяя «хёну» увидеть отвоеванную ягоду. Уголки рта Джинву приподнимаются, когда он сжимает челюсти. Бордовый кругляш лопается в его зубах, наполняя рот вкусом, напоминающим тот, которым Охотник упивался пару мгновений назад.

Глаза «Игрока» торжествующе щурятся.

- Вкусно, - рокочет Джинву, убирая руки в карманы мантии, будто совсем ничего не случилось: словно это не он только что пересёк незримую черту, нагло дразня бездну, чье воплощение сидит в кресле прямо перед ним. - Спасибо, хён~

Под торжествующий шелест своих Теней, Охотник разворачивается и вальяжно покидает комнату. Он гоняет во рту косточку черешни, ощущая редкое для себя удовлетворение, которое обычно приходит лишь после хорошей схватки в Подземелье.

Его губы горят.

...он хочет еще.

Сун Джинву бегло облизывается, щурясь.

...но он умеет ждать.

Охотник улыбается отчетливее, даже не подозревая, что в покинутой им комнате, в кресле, беззвучно смеётся Ким Докча. Не зная - взгляд мужчины, направленный на закрытую дверь, полон предвкушения.

______________

Ча Хаён нервно сжимает пальцами ручку чашки. Та еле теплая, чай давно остыл, налитый еще полчаса назад. В то время, как человек напротив пьет уже третью порцию, она сама не сделала ни глотка.

Хаён чувствует, как этот мужчина давит на нее одним своим присутствием.

- Хаён-сси, Вам стоит расслабиться. Я ведь не кусаюсь, - вежливый голос заставляет девушку вздрогнуть: темные глаза оппонента слегка щурятся, и Ча Хаён испытывает желание сжаться. Это нечто инстинктивное.

...все говорят, что глаза Ким Докчи подобны звездному небу.

...Ча Хаён видит лишь черные омуты бездны, что готова поглотить её целиком.

Девушка поджимает губы, быстро отводит взгляд в сторону. Ей некомфортно даже просто находиться с этим человеком в одном помещении, что уж говорить о разговоре с ним один на один? Она коротко выдыхает, но прежде, чем успевает сказать хоть слово, её собеседник снова открывает рот:

- Если Вы готовы к диалогу, могу ли я узнать, почему Вам было так необходимо со мной встретиться? - Ким Докча неспешно подносит чашку к губам и делает глоток. Завитки пара окутывают его лицо подобием вуали, но Хаён чувствует на себе этот пристальный, выжидающий взгляд.

Она сглатывает.

- Ходят... В последнее время ходят слухи... - начинает Охотница и осекается, стоит ей услышать короткий смешок.

- Слухи, м? О нас с Джинву-я?

...разумеется.

...было бы глупо считать, что он не знает.

Ча Хаён сжимает ручку своей чашки сильнее.

- Верно. О вас двоих.

Ким Докча слабо улыбается, но Хаён не назвала бы эту улыбку, ну... улыбкой. Скорее простой изгиб губ, притворство, вызванное необходимостью находиться среди людей.

Этот мужчина притворяется большую часть времени, она уже давно это поняла.

И не только она.

Эффект «Зловещей Долины». Ча Хаён узнала о нем совершенно случайно. Это глубинное, продиктованное инстинктами ощущение дискомфорта, которое возникает, стоит человеку увидеть нечто, похожее на него, но отличающееся по сути. Оно появляется при просмотре чересчур реалистичных анимационных фильмов, при виде роботов с человеческой внешностью. Многие говорят, что особенно силён этот синдром у геймеров.

У Ча Хаён эффект «Зловещей Долины» возникает при общении с Ким Докчей.

Словно он - не человек, а лишь нечто, притворяющееся человеком.

Его тщательно выверенные жесты, его мимика, будто отрепетированные не по одному разу фразы, с этими отчетливо прослеживающимися интонациями заправского актера. Всё настолько старательно предоставлено, что Хаён просто не может верить - ни улыбкам, ни словам, ни языку тела этого... существа.

Ким Докча вызывает у нее животный ужас.

...и сейчас тот готов проглотить девушку.

- Хаён-сси беспокоится о репутации Джинву-я? - деликатно интересуется Ким Докча, проводя кончиками пальцев по кромке своей чашки.

- Репутация Охотника Сун Джинву-нима и без того довольно спорная, - к сожалению, это так. Невзирая на все его заслуги и статус главы собственной гильдии, на его силы и положение почти что Национального Охотника Кореи, Сун Джинву по-прежнему является для многих «темной лошадкой». Его равнодушное отношение ко всем слухам и сплетням, что гуляют по интернету и из уст в уста, только подливает масла в огонь.

То, что в последние месяцы Сун Джинву практически неразлучен с этим человеком, Ким Докчей, делает всё лишь хуже.

- Меня... - Хаён на секунду умолкает, собираясь с мыслями. - Меня интересует, правдивы ли те слухи?

Непроглядно черные глаза мужчины напротив чуть щурятся. Его улыбка приобретает зловещее выражение, и Охотница сглатывает.

...вот оно.

...вот - настоящее выражение на этом обычно без эмоциональном лице.

Хищное, опасное, злобное. По привычной маске пробежала трещина, и нечто ужасающее выглянуло наружу.

- Юная любовь так прелестна, - вместо ответа драматично тянет Ким Докча, снова делая глоток: каждое его движение - верх театрального искусства, отточенное... механическое. - Такая яркая, такая буйно цветущая.

- О чем?..

- Хаён-сси, если Джинву-я Вам так небезразличен, не легче ли было спросить это у него?

Ча Хаён вспыхивает, к явному удовольствию Ким Докчи. Тот коротко смеётся, рассматривая смущенно-возмущенное выражение ее лица. Что-то садистское прослеживается в изгибе улыбки мужчины, когда он продолжает:

- Или Вы полагаете, что он прямо скажет Вам не лезть не в свое дело? Вам так страшно быть жестоко отвергнутой объектом своих симпатий?

Девушка сжимает ручку чашки. Та слегка хрустит в её хватке.

- Да как Вы смеет-...

- Не думайте, я не осуждаю.

Ким Докча снова отпивает чаю. Его лицо вновь спокойно, словно и не было этого извращенного удовлетворения от неловкости собеседницы в уголках его губ.

- Мне ли не знать о всех тонкостях безответной любви? В конце концов, я тоже человек... Моё сердце так же способно на волнения, - мгновение странной искренности исчезает так же внезапно, как и появилось, когда мужчина хмыкает: - Несмотря на то, что обо мне все думают.

Ча Хаён пристыженно отводит взгляд в сторону.

Ким Докча ставит пустую чашку на блюдце.

- Хаён-сси, Вам не нужно так переживать. В конце концов, я скоро покину этот... город, - он слегка запинается, но Охотница слишком удивлена неожиданным откровением оппонента. - Какими бы ни были те сплетни о нас с Джинву, с моим исчезновением они сойдут на нет.

- Вы... уезжаете?

- Да, буквально через несколько дней, - Докча ставит локти на стол, соединяет ладони и устраивает на них подбородок. На его губах играет улыбка Мефистофеля, бездна в глазах смотрит голодно и одновременно безразлично. - Разве это не чудесные новости?

Хаён моргает, еле заметно ёрзает на месте.

- Ч-чудесные?..

- Ну да. Для Вас. Может быть, для той юной барышни, Хан Сонгуй. Или же для Целительницы Ли Джухи, я слышал, они часто ходили в рейды вместе с Джинву-я раньше, - мужчина слегка пожимает плечами, игнорируя явный дискомфорт собеседницы от этой темы. - Джинву-я весьма привлекательный молодой человек, наверняка желающих коснуться его сердца достаточно много.

- И Вы... так спокойно об этом говорите? - неверяще смотрит на него Ча Хаён.

Слухи не берутся из ниоткуда. Они не возникают на пустом месте. Даже, если по итогу пламя разгорается от одной маленькой тлеющей щепки, эта щепка всё же была изначально, от нее всё и пошло.

Неважно, просто покровительство или легкая симпатия - что-то было между этими двумя, что-то всё еще есть, и то, как Ким Докча сейчас спокоен, это не может не выбивать из колеи.

Ча Хаён нервно подносит чашку к губам, но снова ставит на стол, не сделав и глотка.

- Вы не любите его? - в лоб спрашивает она, заткнув смущение и неловкость.

Ким Докча моргает. Медленно, лениво.

- Люблю, - без колебаний и сомнений отвечает он, и Хаён ощущает нечто странное, смесь ноющей боли и облегчения. - Однако любовь - странная вещь. Она приходит ко всем в разных формах и ипостасях.

Мужчина задумчиво жуёт губами.

- Давайте предположим, Хаён-сси... что мир - это книга.

Женщина растерянно моргает.

- Книга?..

- Верно. Книга. Определенного жанра, к примеру, пре-апокалипсис, - Ча Хаён вздрагивает: эти слова порождают в ней странное чувство надвигающейся беды. - У каждой книги есть свой сюжет. И у каждого сюжета - свой Главный Герой, - Ким Докча подпирает щеку ладонью, глядя на неё. - Для меня, Джинву-я - этот самый Главный Герой. И, к его чести, он обладает всеми необходимыми характеристиками. Сила, ум, красота, характер - всё при нём. Ну чем не Главный Герой?

- Я... Я не понимаю...

Ким Локча улыбается. Лишь уголками рта.

- Видите ли, Хаён-сси, я не считаю себя частью этой Истории. Скорее, я просто читатель, которому посчастливилось на неё наткнуться.

- Чи... Читатель? - Охотница смотрит на мужчину с легким сомнением в его здравомыслии. Для Ким Докчи, разумеется, нет ничего сложного в том, чтобы заметить это.

Он издает легкий смешок.

- Я - простой прохожий, Хаён-сси. Ничего более, - он разводит руками в стороны. - Несомненно, я люблю Джинву-я. Мало кто останется равнодушным, узнав его получше. Но... - темные глаза смотрят пристально, цепко. - Я не стану частью его Истории.

И - о. О. Кажется, она всё же понимает.

Ча Хаён закусывает губу.

- Даже, если он сам попросит? - она старается игнорировать то, как просяще звучит её голос.

...это унизительно, жалко и ничтожно.

Ким Докча определенно замечает все эти интонации. Эту просьбу, эту почти что мольбу. Его лицо на миг отражает какое-то болезненное понимание, и лишь в это мгновение, краткое, призрачное, Хаён вдруг видит перед собой не нечто из ниоткуда, а человека.

- Даже, если он потребует, - он отвечает тихо. - Даже, если попытается заставить меня остаться.

Мужчина оглаживает кончиками пальцев пухлые бока своей чашки. Он продолжает, не глядя на Охотницу:

- Мне есть, куда возвращаться. Есть, к кому возвращаться. Есть, что надо сделать, и есть, кому необходимо отомстить, - Ким Докча поднимает глаза на застывшую Хаён. – Остаться здесь, значит, отказаться от всего этого. А я так не могу.

Он молчит пару мгновений, прежде, чем с его губ срывается колкое, почти что злое:

- Я не хочу.

Ча Хаён не шевелится. Не в силах. Она смотрит на чудовище в человеческом обличьи перед собой, что снова не способно поддерживать привычную маску. Чужая сила оплетает её, не даёт сделать и вдоха, и женщина лишь беспомощно глядит в черные глаза этого мужчины, из которых, кажется, её рассматривает с гастрономическим интересом сама бездна.

Это удушающее чувство длится пару минут прежде, чем исчезнуть - так же внезапно, как и появилось. Ким Докча игриво и по-ребячески крутит пустую чашку на блюдце, улыбаясь.

Будто ничего не случилось.

Будто это не он сейчас практически задавил своей нечеловеческой мощью Ча Хаён, обращая её разум в дрожащее ничто.

...и всё же, она находит в себе силы спросить:

- А ч-что... - Охотница сглатывает. - Что, если Джинву действительно попытается? - S-ранг смотрит чуть левее Ким Докчи, её пальцы дрожат.

Ким Докча молчит. Он неподвижен. Ча Хаён на миг чудится движение под рубашкой у его шеи, но только на миг.

- Тогда Джинву-я придется стать чуточку сильнее, чтобы у него это вышло, - тихо произносит спустя долгую паузу мужчина. - Но, я уверен, что к тому моменту его мысли будут заняты совершенно иным, - взгляд её собеседника кажется пустым. - И он абсолютно точно даже не вспомнит обо мне.

Ким Докча подтягивает к себе тарелку с куском торта «Прага».

- Да...

Его пальцы касаются покрытой шоколадом поверхности сладости, он подносит их к губам, скользя по ним кончиком языка. Щеки Хаён слегка розовеют.

- В конце концов, никто не вспоминает, - усмешка мужчины звучит глухо. - И он тоже не вспомнит.

«Никто... не вспоминает?..»

Ча Хаён слегка хмурится, открывает рот, чтобы уточнить, но не произносит ни слова под пристальным взглядом темных глаз.

- Это всё, о чем Вы хотели поговорить со мной? Если да, то, боюсь, мне нечего Вам больше сказать.

Улыбка мужчины холоднее зимнего утра. Ким Докча не оставляет ей вариантов. Бездна, таящаяся в его глазах, перемещается, шелестя плотной чешуей.

...Хаён действительно не понимает, почему все вокруг твердят о звездах, когда на них из этих зрачков смотрит равнодушная тьма.

Она уходит, оставляя полную остывшего чая чашку с почти что отвалившейся ручкой. Уходит, стараясь не оглядываться, не думать о том, что услышала тут - и что увидела.

Ча Хаён мнёт рукав своей блузки, запоздало понимая значение фразы «Блаженны неведующие». Она многое отдала бы, чтобы вернуться в прошлое и отказаться от сегодняшнего разговора.

Увы, Охотница не осознает, как часто в будущем будет жалеть об этом.

...ведь она не замечает, как неестественно на миг вытягивается в направлении Ким Докчи её тень.

_______________

Белоснежный полоз алчно заглатывает кусочки торта. Лицо проходящего мимо столика официанта красноречиво вытягивается, но инстинкт самосохранения шепчет ему игнорировать происходящее, и молодой парнишка поспешно удаляется.

Ким Докча мысленно ставит ему пятёрку за здравомыслие.

- Не спеши, никто не отнимает ведь, - тянет он, дразня своё дитя игривым дёрганьем за кончик её хвоста. Ответом ему служит полный подозрительности взгляд.

Что ж, Докча не может её судить.

...в их мире торты сейчас - большая редкость и роскошь; неудивительно, что Биё так одержима угощением.

Мужчина издаёт тихий смешок, концентрируя внимание на раздраженно щелкнувшем по его пальцам хвосте.

- Ну, и как тебе всё это? - негромко спрашивает Ким Докча, и имеет он ввиду вовсе не стремительно исчезающий в глотке змейки торт.

В его голове, разгоняя сонм мыслей, звучит слегка шипящий голос:

《 История меняется. История больше не хочет быть прежней. 》

…несмотря на то, что она всё время проводит с ним, его малышка по-прежнему "говорит" с не присущей людям грацией, от которой порою хочется передернуть плечами.

Он не против.

Наоборот - ему кажется это очаровательным.

...в конце концов, он уже давно не может назвать самого себя человеком.

Ким Докча тихо мычит себе под нос. Его пальцы поглаживают чешуйчатое тельце, свернувшееся вокруг тарелки с остатками торта в собственническом жесте.

- Ты можешь ощутить это?

《 Я - твоя дочь, 》это звучит с явной гордостью, находя отклик в его душе.《 Разумеется, могу. 》

- Почему История решила измениться?

《 Сложно. Отклик на желание Главного Героя, вероятно. История не может его контролировать. История приспосабливается. Адаптируется. 》

Докча слегка щурится.

«Главный Герой», да? «Главный Герой»...

Сун Джинву.

...это может создать сложности в дальнейшем.

- Он забудет, - уверенно произносит мужчина, откидываясь на спинку стула. - Сюжет возьмет своё.

Белый полоз телепает языком. Ее мордочка испачкана в шоколаде и крошках.

《 Отца нельзя забыть. 》

Эти слова звучат с непонятной Докче уверенностью. Он слегка щурится.

...невозможно забыть?

Он готов с этим поспорить.

《 Отец уже поменял сюжет, 》 змейка поворачивает голову к мужчине, смотрит пристально. 《 Главный Герой думает о тебе. Желает тебя. 》

О?

Желает? Джинву? Его?..

...значит, тот случай с ягодой всё же...

Ну, что ж, в этом отношении Биё можно верить. С учетом-то её происхождения.

- И давно? - Докча подпирает щеку ладонью, стирая салфеткой с мордочки дочери шоколад. Та стоически терпит.

《 Давно. Сперва невинность. Потом отрицание. Сейчас же - голод. Жажда. Необходимость. 》

Полоз тыкается мордочкой в ладонь Докчи. Это действие выглядит милым, если игнорировать вопрос в голове брюнета:

《 Отец осквернит его? 》

Ким Докча закрывает глаза, размышляя.

Если бы он уже не осознавал примерных чувств Сун Джинву к себе, то был бы способен отшутиться. То, что случилось парой дней раньше, с треклятой черешней, можно было бы списать на молодую горячую кровь, недостаток внимания или банальный сперматоксикоз - а то и на всё вместе. Собственно, как Докча и сделал. В конце концов, отсутствие личной жизни в таком возрасте вполне могло бы сыграть роль во внезапном проявлении интереса молодого Протагониста к старику вроде него. И Ким Докча вполне был готов к этому.

Но теперь...

Мужчина открывает глаза и смотрит на пустую чашку по другую сторону стола. Его острый, нечеловеческий взгляд различает узор трещин на белой ручке.

Ча Хаён.

Красивая, сильная как физически, так и духовно женщина. Охотница S-ранга. Мягкий характер, скрывающий под собой стальной стержень. Сложное прошлое, что невольно сближает её с Сун Джинву. Искренний интерес к молодому мужчине и беспокойство за него.

Брови Докчи сходятся на переносице.

...Главная Героиня этого мира, этой Истории.

Сложно не заметить сходство этой барышни с Ли Сеольвой. Не с той, что следует за ним и отчитывает за каждую царапину, крепко держа за руку и пугая лихорадочным блеском в глазах - о да, он боится, он действительно боится этой привязанности, которая взошла из буквально ничего.

...с той, что когда-то стояла бок о бок с Ю Джунхъёком.

Они с Ча Хаён делят одни черты, они слеплены из одного теста и выкрашены в одни и те же оттенки пастели, покрыты позолотой, сияют, выделяясь среди остальных. Словно само мироздание кричит во всю глотку - вот она, единственная пара Главного Героя, идеальная спутница, та самая вторая половинка, что подходит ему!

Ким Докча поджимает губы, ощущая, как нечто темное сворачивается под ребрами.

Он мог бы проигнорировать это. Правда - мог бы. Это было бы не сложно.

...нет, не так.

Прошлый Ким Докча мог бы.

Нынешний же?..

Биё, это очаровательное создание, результат его сумасшедшего решения и невообразимого усилия, обвивает белым тельцем расслабленную руку родителя. Алые бусинки глаз на миг пылают расплавленным серебром.

《 Отец осквернит его. 》

Она не спрашивает. Больше нет.

В её «голосе» - странное довольство, присущее всем существам её вида.

Ким Докча улыбается, поглаживая закругленный носик змеи.

- Определенно да.

В конце концов...

...было бы так непохоже на него уйти, оставив всё как есть, верно?

_________________

Когда он склоняется над ним, чужие пальцы вплетаются в шелк волос, стискивая пряди, вынуждая запрокинуть голову назад. Джинву тихо шипит сквозь зубы: хватка неожиданно - ожидаемо - сильная, даже болезненная.

Темные глаза с маревом звезд в глубине смотрят пристально. Будто этот человек и не дремал еще секунду назад.

- И что это мы делаем, м? - чувственные губы изгибаются в лукаво-игривой улыбке, и легко можно обмануться, легко можно забыться...

Сун Джинву не позволяет себе такой роскоши.

- Когда ты намерен уйти, хён? - он спрашивает холодно и даже равнодушно. Мужчина под ним приподнимает одну бровь, но понимание почти сразу же мелькает в его взгляде.

- Подслушивать - нехорошо, Джинву-я.

- Что еще мне остаётся, если ты ничего не говоришь?

Докча улыбается, слегка дергая его за волосы.

- Ты вырос красивым, - внезапно тянет мужчина: Джинву ощущает, как его пальцы перебирают пряди в ласкающем жесте. Такой редкий момент нежности, без язвительности и отчуждения...

Охотник всё еще бдителен. По-прежнему настороже.

Он не ведётся на это.

- Не меняй тему, хён.

- Я лишь сказал правду, - Докча звучит обиженно. Это настолько правдоподобно, что даже жутко.

- Хён, - глаза Сун Джинву на миг сияют лазурью, и мужчина под ним фыркает на лисий манер.

- Уже скоро, - он скрещивает руки на своей груди. Джинву ощущает холод там, где еще секунду назад чужие пальцы творили из его волос воронье гнездо. Это... неприятное чувство.

- И когда ты собирался мне сказать?

Ким Докча снова фыркает.

- С чего ты взял, что я собирался об этом говорить?

В комнате воцаряется тишина. «Игрок» смотрит на человека под собой немигающе, широко раскрытыми глазами. Его зрачки пульсируют двумя льдисто-голубыми звездами.

Ким Докча не собирался ему ничего рассказывать. Он просто... хотел исчезнуть, без следа, без единого намёка на то, где его потом искать. От этой мысли внутри шевелится что-то темное, голодное, злобное.

...что-то, что приказывает Джинву приковать этого невозможного мужчину к себе.

Пальцы Охотника сжимают спинку дивана до хруста обивки. Проходит минута прежде, чем он наконец начинает говорить:

- Итак, это твоё решение? Сбежать, словно крыса с тонущего корабля?

Ким Докча слегка щурится, рассматривая его бесчувственное лицо. На диване под ним, он кажется совершенно беззащитным, но Джинву знает, как опасно обманчиво это впечатление.

- Сбежать? - фальшивое удивление сочится в этом мягком голосе. - Я бы не назвал это побегом.

- Тогда что же это, по-твоему?

- Спасение.

Тонкие пальцы касаются щеки Джинву, и он ощущает призрачное тепло на их кончиках.

- Я спасаю тебя, Джинву-я.

Сияющие лазурью глаза на миг раскрываются шире. Охотник смотрит на мужчину - впервые улыбающегося ему так искренне.

- Мой «побег» - это твоё спасение, - повторяет Докча, глядя на него с нечеловеческой нежностью во взгляде. - Ты позволишь мне это? Спасти тебя?

И что-то внутри Сун Джинву трескается. Ломается на мелкие кусочки, как плотина под натиском воды.

Он наклоняется ниже, почти что падает. Настороженный, готовый отреагировать, если Ким Докча попытается улизнуть от него, ускользнуть прочь.

Читатель не шевелится.

Как и тогда, он позволяет Джинву захватить губами его губы, сминая их, пробуя на вкус. Разрешает чужим ладоням скользнуть под рубашку, задирая её. Милостиво даёт колену Охотника упереться между своими ногами.

Он отдаёт себя на милость Сун Джинву.

...и тот с готовностью пользуется этим.

________________

- Не спеши...

Сун Джинву мычит, показывая, что понял. Его выдержка еще при нем, он способен справиться с этим. Молодой мужчина прижимается губами к чужой шее плотнее, захватывает ими тонкую кожу, проводит по ней языком.

Ощущения - пьянящие, запредельные. Солоноватость на кончике языка, шелковистая нежность, ласковое тепло. Запах старых книжных страниц и свежего кофе обволакивает.

...это - его любимые ощущения.

Джинву ведет носом по шее Докчи, выше, до запрокинутого подбородка - и вновь спускается вниз. Он прижимается губами к судорожно бьющейся жилке, плавно двигает бедрами и слышит тихий прерывистый вдох, смешанный со сдавленным стоном.

...это - его любимый звук.

Докча горячий. Джинву греется в его тепле, обнимает крепче. Докча цепляется в ответ на это за его плечи, скребёт ногтями по скользкой от пота коже Охотника. Он дрожит, он трепещет, и Джинву довольно рокочет, снова толкаясь внутри своего любовника.

Мужчина не спешит. Спешка не принесет удовольствия - ни ему, ни его партнеру. Ким Докча только-только привык нему, едва расслабился. Джинву не совершит такой грубой ошибки, не оттолкнёт «хёна» своими нетерпением и жадностью.

- Вот так?

Охотник рокочет в ухо читателю, неспешно двигаясь в размеренном темпе. Тот издает восхитительный звук, смесь стона и всхлипа, и на мгновение в Джинву трепещет желание сорваться с цепи - вбить его бешеными толчками в диван, заставить кричать, задыхаться, умолять...

Сун Джинву слизывает капли пота с виска партнера, ленивые движения выбивают судорожные вдохи из мужчины под ним.

...неспешно.

...плавно.

...нет никакой нужды доходить до крайности, не сейчас.

Докча кусает губы, давит свои стоны и мычание. Он прекрасен - раскрасневшийся, блестящий от пота. Он - произведение искусства, которое Джинву держит в своих ладонях.

...только его, только для него.

- Д-да, ммф... Ты б-быстро учишься… Такой хороший мальчик...

Даже сейчас пытается быть колким, быть острым.

...очаровательно.

Джинву мстительно прикусывает хрящик уха любовника, толкаясь чуть резче. В его плечи впиваются ногти.

- Н-не!..

- Ты уже привык, разве нет? - "Игрок" урчит, опаляя горячим дыханием скулы Докчи.

- Рано...

О, неужели это умоляющие нотки? Джинву действительно слышит их в голосе своего «хёна»?

Молодой мужчина сглатывает.

...верно, Докча будет умолять его, сначала просить о пощаде - а потом выпрашивать больше. Джинву позаботиться об этом.

- Ты уверен? - Охотник шепчет искушающе, сжимая руками бедра любовника. Он хочет оставить на них след своих ладоней, собственническую метку. - Ты уже так хорошо принимаешь меня... Мне кажется, ты готов получить немного больше?

Джинву не дразнит, о нет. Как он может? Он спрашивает вполне серьезно.

Его бедра покачиваются в стабильном ритме, даже если он сам желает послать сдержанность к черту.

- Еще... Еще нет... - Докча гулко сглатывает, облизывает губы, и взгляд Джинву темнеет, на миг отражая алчную жажду.

...укусить эти губы, до сладких капель крови, посасывать их, оттягивать зубами, вырывая из этого мужчины хныканье и стоны.

...он так страждет этого, если бы кто знал!

- Я не смогу долго сдерживаться, Докча-я, - Джинву урчаще предупреждает любовника, прикусывая его подбородок. - Я хочу тебя...

- Д-Джинву...

- Хочу довести тебя до безумия... - Охотник толкается сильнее, сбивая ритм. - Хочу услышать, как ты зовешь меня, снова и снова...

- Джинву-я, п-погоди...

...эта мольба в его голосе, боже, как она звучит, как потрясающе она звучит...

- Хочу, чтобы ты терял свой рассудок со мной... - Сун Джинву рычит, и да, к черту сдержанность - он рывком отстраняется, держит любовника за бедра, вдалбливаясь в него теперь без какого-либо ритма: и Джинву видит его лицо, господь всемогущий, искаженное шоком и удовольствием лицо Докчи, влажно блестящее, раскрасневшееся, с припухшими от поцелуев губами... Джинву видит цепочку красноватых отметин на шее мужчины, полумесяцы укусов на его ключицах и плечах; видит, как тяжело вздымается его грудь. Взгляд Охотника темнеет, на мгновение его глаза обращаются непроглядной бездной - прежде, чем вспыхнуть двумя сверхновыми.

Крепкие руки сжимают бедра крепче, до жутко красных следов на влажной коже.

И Сун Джинву даёт себе полную волю.

- ...кричи для меня.

Докча выгибается, хватая ртом воздух. Его ногти впиваются в напряженные предплечья Джинву, оставляя глубокие борозды.

- ...громче.

Джинву закусывает губу, не сводя алчного, полного темного желания взгляда с любовника. Это все - лишь для него. Этот прекрасный, сводящий с ума вид; этот аромат разгоряченной кожи; эти звуки, стоны и всхлипы, срывающиеся в крик, что переходит в мычание - и так по кругу.

- ...позови меня, ну же.

Ты сделал это со мной, сделал меня таким. Ты свёл меня с ума, ты отравил меня этим безумным чувством, от которого я не желаю противоядия...

- ...Докча-я, позови меня!

...так прими ответственность, прими результат своих действий - и смирись, что для тебя поздно бежать.

- ...Д о к ч а!

Ким Докча жалобно всхлипывает, откидывая голову назад. Его искусанные губы кровоточат, по щекам бегут слезы, но его лицо - его лицо искажено наслаждением.

- Д-Джинву...

Тихий, умоляющий шепот пробивается сквозь завесу судорожных вдохов и ритмичных шлепков, и Сун Джинву на краткий миг замирает. Теряет любую способность двигаться, любую возможность шевелиться.

...как он его позвал, боже милосердный...

Будто он - его единственное спасение и его небесная кара, будто он - его смысл и его несбыточная надежда, будто...

Джинву медленно наклоняется вперед. Он ложится на горячее, скользкое от пота тело Докчи, ведёт руками по его бедрам, по его талии, нежно касается выпирающих рёбер и обнимает этого, словно лишившегося сейчас любого признака рассудка, мужчину.

- Докча-я...

Толчок, еще один, еще... Глубоко, страстно, выражая всё то безумие, что кипит внутри него. Сун Джинву зарывается лицом в основание шеи Ким Докчи, двигая бедрами, стараясь взять как можно больше, присвоить столько, сколько это возможно.

- Куда бы ты ни пошел... - глухо выдыхает он, обнимая Докчу с такой силой, что будь это кто иной, и ему бы сломало и ребра, и хребет. - Я последую за тобой...

Ким Докча глухо стонет, и Джинву яростно кусает его плечо, чувствуя металлический привкус во рту.

...это сладко, это пьянит, это чистое наслаждение.

- Где бы ты ни спрятался - я найду тебя...

...еще немного, совсем чуть-чуть.

Джинву дрожит, предчувствуя развязку, и вжимает в себя часто и прерывисто дышащего любовника еще сильнее.

...как если бы хотел слиться с ним воедино.

- Кого бы ты ни выбрал вместо меня...

Джинву срывается в рык, входя в мужчину под собой полностью, содрогаясь от накатившей волны удовольствия. За него цепляются, судорожно вдыхая и не слыша, не имея возможности услышать на грани сознания и беспамятства:

- ...я убью их всех.

_________________

Пусто.

Пусто и холодно.

Рука Сун Джинву скользит по давно остывшим простыням, смятым и местами скомканным. Те всё еще хранят запах чужого тела, но тот уже ослаб, призрак былого насыщенного аромата.

«Игрок» поджимает губы, нехорошо щурясь.

Он знал, что так будет. Знал - но всё же надеялся, что после всего этого Ким Докча останется. Примет серьезность его чувств, его отношения, его намерений - и останется.

...такая наивная надежда.

Он ведь хорошо изучил своего «хёна» за эти месяцы. Научился примечать малейшие изменения в его лице, видеть трещины в привычной и неизменной маске, что тот всегда носит. Он мог с легкостью сказать, когда Ким Докча лжёт, а когда просто недоговаривает; когда он болезненно честен, а когда откровенно играет на публику. Джинву был даже способен разглядеть пустую Бездну за блеском звездной пыли в глазах мужчины - этот признак некогда раздробленной чужими стараниями души, которую её владелец собирал по кусочкам, как тот паззл.

Докча был честен.

Он действительно верил, что его уход спасёт Сун Джинву.

...этот идиот!

Охотник закрывает глаза, глубоко вдыхает.

Как его могли спасти исчезновение и болезненное отсутствие того, кто врезал собственное существование в его плоть и кости, в саму его душу? Как Ким Докча вообще пришел к выводу, что его может кто-либо с легкостью заменить?..

Джинву не знает, что произошло в прошлом его «хёна». Понятия не имеет.

...и его это неимоверно раздражает.

Докча никогда не откровенничал о своем прошлом. Он успешно переводил тему разговора в иное русло, и сейчас Сун Джинву ощущает накатывающий гнев на себя самого за то, что в свое время не надавил, не вынудил рассказать.

Кто бы ни стоял за такими глубокими душевными ранами его партнера, кто бы ни стал причиной этого самоуничижения Докчи и его уверенности в собственной незначительности - он хочет убить их. Уничтожить.

Это из-за них Докча решил ускользнуть, едва поняв, что Джинву смотрит на него уже иначе, не как на сунбаэ. Это по их вине мужчина спокойно уступил дорогу Ча Хаён, даже не подумав, что на это скажет сам Джинву. Это всё они...

Сун Джинву медленно выдыхает сквозь плотно сжатые зубы.

- Беру.

Призыв холодный и жесткий. Его Тени, восторженно отзывающиеся на каждое его действие и каждую эмоцию ночью, сейчас пугающе молчаливы - и Джинву прекрасно знает, в чем дело. Как и их повелитель, они не в силах принять происходящего.

...они уже видят в Ким Докче «Консорта» их господина, и его решение уйти порождает в каждом из Теней болезненное неприятие и гнев.

[ Мой Сеньор... ]

Гротескная тень гуманоидного муравья тянется от пола, сгибается почти что сразу. Уничижительная поза, призванная показать сожаление бойца и его искренние извинения.

Это уже ответ на вопрос, который так и не прозвучал.

Джинву стискивает челюсти, играет желваками.

Беру последовал бы за «Консортом» куда угодно. В любую часть света, даже самый заброшенный и богами покинутый уголок планеты. Его бы не остановило ничто - фанатизм муравья делал его пугающе упорным преследователем.

Но вот он, Беру. Здесь. Согнулся в виноватом поклоне, не смея поднять глаза на своего повелителя.

И Сун Джинву прекрасно понимает, что это значит.

...Ким Докча ускользнул от него.

...ускользнул туда, куда ему не добраться.

Мужчина снова ведет рукой по остывшим простыням, разглаживая складки. Еще какой-то час назад его избранник был тут. Он был в его руках, жался к нему. А теперь...

...этот ушлый крысёныш.

«Игрок» издает тихое рычание, и Беру сжимается, пусть эта ярость направлена и не на него.

Джинву требуется несколько минут, чтобы вернуть контроль над эмоциями. Его лицо вновь ничего не выражает, когда он встает с постели и, полностью обнаженный, направляется в душ. Хоть он и не хочет смывать с себя запах «хёна», ему необходимо привести себя в порядок. Сегодня в планах поход в рейд с Ю Джинхо. Он не может показать свои взбешенность и растерянность.

…шанс еще будет.

Стоя под струями горячей воды, ощущая пощипывание в расцарапанной спине, Джинву размышляет, выстраивает цепочку мыслей, строит планы, просчитывает варианты.

…шанс определенно еще представится.

Сложно было не понять, что Ким Докча - не из этого мира. Он отличается. Чересчур чужой, слишком выбивающийся из общей массы. Ощущение, исходящее от него - пугающе подавляющее, почти как от высокоранговых монстров из Подземелий, но даже те могут лишь валяться у ног Докчи и скулить. Его мана - это чистый восторг, это эйфория, и Джинву обожал окунаться в неё, специально вынуждая «хёна» сразиться с ним на тренировках. Ким Докча был тем, кого боялись Охотники и к кому тянулись чудища всех мастей, и даже Тени Джинву не были исключением.

...истинное чудовище, король монстров, потрясающий в своей хаотичной сущности.

Сун Джинву сжимает зубы до скрежета.

Отсутствие Докчи, его ауры, его маны - оно ощущается вырванным куском плоти, заполненным колким льдом, сочащимся гноем. Это отвратительно, это неправильно, это-...

- Хах!..

Кулак Джинву бьет по мокрой от воды плитке, и та крошится, отлетая кусочками.

Всего полчаса. Каких-то полчаса без Докчи, а он уже сходит с ума!

Это так смехотворно...

...это кажется таким естественным.

- Куда бы ты ни пошел, я последую за тобой.

Сун Джинву прекрасно помнит свои слова этой ночью. О, он не может не помнить.

- Где бы ты ни спрятался, я найду тебя.

Ему просто нужно подождать представившейся возможности. А что таковая будет, «Игрок» даже не сомневается.

...подачки Системы порою чертовски полезны, словно та подгадывает его желания.

- Кого бы ты ни выбрал вместо меня...

Джинву не договаривает, но его улыбка - злобная, широкая, больше походящая на оскал - слишком красноречива.

Мокрая плитка напротив мерцает лазурью, отражая сияние его глаз.