У королевы поклонников много. Рыцари, придворные, принцы и цари из далёких земель – предложения руки и сердца приходят к Акико часто, ещё чаще на её столе оказываются аккуратные любовные послания.

Ни на одно из них Акико не отвечает. Рыцари всё ещё верны ей, правители соседних стран – добры, а фрейлины шепчутся за спиной, что сердце Акико занято целиком и полностью. Королева делает вид, что не замечает разговоров за своей спиной, прячет улыбку за пышным веером и по ночам, крадучись, спускается в темницы.

В холодных влажных подземельях есть одна особенная клетка.

– Ты ещё не сбежала?

В серых глазах читается усталость.

– Не сегодня.

У Гин одежда то тут, то там порвана, волосы взъерошены, царапина на плече покрылась коркой и на коже выделяется ярким пятном. Гин на Акико не смотрит: сидит на набитом соломой матрасе закрыв глаза, слушает, как под полом скребутся мыши и где-то с потолка капает вода. На первый взгляд кажется: смирилась с участью, отдалась судьбе. Но в жилах Гин течёт огонь революции, и Акико знает: он способен проломить любые стены.

Или же за Гин просто придут завтра.

– А если я назначу твою казнь на завтра?

– Она не состоится.

У Гин губы холодные, как и пальцы, и Акико тихо шипит, когда в поцелуе её нечаянно (совсем нет) кусают. Кожа – гладкий бархат на ощупь, тело вздрагивает, выгибается от прикосновений, и Гин тихо стонет, когда Акико целует небольшой шрам под ухом.

Акико королева не жестокая, но строгая, но с Гин ей хочется быть максимально ласковой. От своих приказов Акико требует немедленного исполнения, но с Гин она нарочито медлительна, почти до издёвки.

У Акико есть небольшая, скрытая глубоко в душе мечта: услышать, как Гин шепчет её имя в приятной неге. В тёмной камере Гин раз за разом покоряется королеве, прижатая к стене, позволяет себе отвечать на поцелуи, ласкать, так же неспешно отдавая принесённую в темницу любовь, но никогда не называет Акико по имени, и серые глаза продолжают смотреть холодно.

Это становится неким фетишем Акико – раз за разом закрывать Гин глаза своей ладонью.

На следующий день верный рыцарь сообщает своей королеве, что глава революционеров-подпольщиков сбежала на рассвете.

На следующий день очередное любовное письмо из далёких земель ложится на письменный стол.

Аккуратно поддевая ногтем печать, Акико думает, что это самая большая ирония в ей жизни: отдать сердце той, кто хочет её низвергнуть.