Вероятно, его били – сильно, жестоко, в основном по голове, желая расколоть её на тысячи мелких кусочков – другого объяснения своему состоянию Берт не находил. Конечно, если хорошо подумать, тогда оглушающим треском в висках и тяжёлым неподъёмным затылком не обошлось бы. Как минимум болело бы что-нибудь ещё, и он бы уж точно не проснулся на кровати. Но каждая мало-мальски разумная мысль отдавалась ещё большей болью.

Первая попытка принять вертикальное положение на некоторое время отбила желание шевелиться вообще. От слабости и ощущения внутренней дрожи Берта стало немного подташнивать. Собственное дыхание казалось ему слишком шумным, мерзкий привкус во рту усиливался сухостью, и пить хотелось до одури.

Собрав волю в кулак, Берт приподнялся на локте, щуря опухшие веки, медленно осмотрел комнату, в которой находился. 

На лавке у открытого окна сидел Хан, лениво общипывал листочки на торчащей с улицы ветке акации.

- Не хорошо? – поинтересовался сочувствующе.

Два слова, прозвучавшие как издёвка, отдались в ушах гулким звоном. Берт сипнул и повалился обратно. Он бы всерьёз предпочёл сейчас сдохнуть. 

- Держи, страдалец. – Около носа появилась кружка. – Пей. Пей, говорю, быстрей оклемаешься.

Прозрачная желтоватая жидкость с плавающими зелёными частичками, похожими на укроп, доверия не внушала, но сопротивляться прихватившему за загривок тигру сил не было. Тот не обманул – на самом деле, стало лучше. Горло, ощущавшееся как набитое песком, немного смягчилось, Берту удалось выдавить из себя слабым голосом:

- Чего это? 

Он выглохтал всё до последней капли, при этом так и не поняв, что именно находилось в кружке – нюх, как оказалось, не работал вовсе.

Хан хмыкнул:

- Живая вода. Ещё?

Берт потянулся ко второй кружке трясущимися руками. В этот раз пить он старался не так жадно, цедя мелкими глотками, заодно более осмысленно обводя помещение взглядом. Кроме кровати, на которой он полусидел, лавки, узкого шкафа и низенького столика в углу, ничего не было. 

И никого. От осознания, что омегу он не видел с вечера, Берт поперхнулся, собственные отвратные ощущения сразу отошли на второй план. 

- Мика где?! – зашипел, с трудом поднимаясь на ноги.

Хан на его ощерившуюся морду не отреагировал. Спокойно махнул рукой в сторону:

- Спит там, за стенкой. Целый и невредимый, если тебя это беспокоит… Не устал за сопляком приглядывать? 

Соображалось Берту крайне тяжело. Вспомнить бы, чем вчерашний день закончился, может понятнее станет, почему Хан такой вопрос задал. Вроде не давал поводов отзываться об омеге с пренебрежением. Но, как на зло, в голове продолжал клубиться туман. Оставалось придерживаться изначального плана.

- Мика мой жених… – от мелькнувшей на лице тигра ухмылки Берт осёкся.

Тот ему не верил и не собирался этого скрывать. 

- Не напрягайся. Я знаю, кто вы такие и за каким хером припёрлись. 

Ответить на такое заявление Берту ничего не нашлось, а на какие-либо действия был сейчас не способен. Он подобрался, подавляя желание перекинуться в полу-форму. Лучше от этого не станет – алкоголь странным образом действовал сразу на все формы, без разницы в каком виде принимался, зверем или человеком – и провоцировать тигра, находящегося в более выгодном во всех смыслах положении, не стоило.

Хан кивнул на оставленную у подушки кружку: 

- Допивай и пойдём пройдёмся. Умоешься. Как свинья, ей-богу. 

С ледяной водой из колодца, которой Берт обливался, попутно лакая, пришло некоторое облегчение. Живот перестал поджиматься от неприятных спазмов, даже в голове прояснилось. Нос, правда, так и остался опухшим и заложенным, будто по нему всё же заехали кулаком, но на общем фоне ломоты в теле это было не так существенно. 

Берт оттерся от грязи и травы, почему-то оказавшихся на лице и ладонях, оборотную одежду обновил быстрым перещёлкиванием ремней.

- Удобные вещички, – заметил Хан. – У пацанёнка такие же, да? Тоже офицер? Или выводку вашего правителя форма за просто так даётся? 

Берт промолчал, поправляя натянувшуюся чистым полотном рубаху. 

Хан монолог не собирался заканчивать:

- Мне вот интересно, как отпустили такую задницу по лесам шляться. Неужели папашкам не страшно? Доверяют тебе? Хотя больше похоже, что сбагрили подальше с глаз. А тебе как подневольному не отказаться, не возразить.

Да, Хан действительно знал про них. И знал много, что наводило на определённые мысли. Одно дело не поверить в историю с замужеством и подозревать, в его положении было бы логично, другое – прямо указывать на свою детальную осведомлённость. Откуда Хану столько известно Берт предположить не мог, больше волнуясь о другом – почему он жив до сих пор, раз обман раскрыт. 

Должен был быть какой-то умысел.

- Чего тебе от меня надо? – спросил Берт мрачно. 

- Пока ничего. Походи вокруг, посмотри, как мы живём, поспрашивай. Вдруг у нас больше общего, чем кажется?

Берт спорить не стал. Ему нужно было время окончательно прийти в себя и придумать, как действовать дальше.

- Хорошо. 

Вопрос про пистолет крутился на языке. Берт потянулся, прислушиваясь к себе, и решил оставить его на потом. Если Хан согласится продемонстрировать оружие, пусть сделает это когда он сможет хоть что-то противопоставить или быстро убежать по необходимости.

- Покажешь мне тут всё?

- Пойдём.

Во дворе было немноголюдно. Пара альф волокли бревно, держа на плече каждый со своей стороны, ещё трое перекидывали полена у дровяника, из-за бани раздавались голоса. У запертых ворот скучала охрана. Омега, появившийся на боковом крыльце длинного дома, шмыгнул куда-то между сараев, таща увесистый мешок. 

Следуя за Ханом, Берт обогнул дом. Подворье не заканчивалось, как казалось из-за нескольких разлапистых ёлок, виднеющихся над крышей, а ширилось дальше новыми постройками. Среди них по характерным звукам угадывалась кузня, из полуоткрытых загонов громко мекали козы. На дверях остальных висели тяжёлые замки.

Хан провёл вдоль забора, комментируя. 

- Склады для запасов, мастерские, моё скромное жилище, – указал на стоящую поодаль избушку, – большой дом, где мы были, общий. 

Порядок, царивший в подворье, Берт оценил. Никто не слонялся просто так, встречающиеся альфы обязательно были чем-то заняты. С почтением, но без вчерашней показухи со вскидыванием рук и криком, поприветствовав тигра, возвращались к своим делам. 

- Послушные, смотрю у вас коты, как в отряде.

- Ленивые и слишком борзые тут не задерживаются. Заменить всегда есть кем. 

- Много желающих?

- Достаточно.

Хан отвечал с охотой. Рассказал о крестах с загнутыми кончиками, которые олицетворяли солнце и назывались свастикой. О бритых головах, как знаке принадлежности его новому клану. О главном отличии тигров от всех остальных котов, которое в его понимании было не несчастьем, а наоборот, первым поводом считать себя выше других.

- Ваши дети сразу показывают породу, не надо ждать год до оборота. Разве это не преимущество? Тигры уникальная раса. Единственная с такими возможностями. Большие, здоровые. И при этом копаются в земле и на рудниках. 

- Разве это плохо? Все так живут.

- Да, но тигры же не все. Зачем надрываться, если можно этого не делать?

Говорил Хан красноречиво. Идея превосходства тигров в его интерпретации звучало заманчиво. Неудивительно, что так быстро нашла поддержку среди местного населения. Какой дурак откажется жить в своё удовольствие за счёт чужой работы? Поплёвывать в потолок, отдавать указания мелкопородным – бесправным и безголосым, по сути взятым в плен – потрахивать их же по желанию. Чем не предел мечтаний?

- Манулы, рыси, рыболовы и вся остальная мелочь просто недостойна называться котами. В кого они превращаются? В домашних питомцев! Ни постоять за себя не могут, ни родню защитить, обуза для крупных котов. А плодятся как кролики, между собой все поперемешались…

Вдохновенная речь привела Берта в состояние тихой ярости. 

Его десятилетним котёнком забрал из клана лесных рысей родной отец. Причину, по которой альфа-тигр разругался со своим омегой, Берт не знал, но память не упустила ни одного момента того страшного дня – как он, испуганный до икоты, ревел и бежал подгоняемый злобным рыком, боясь ослушаться, как, запнувшись, свалился, растянул ногу. Как плетущийся следом папаша, умолявший вернуться, кинулся на его жалобный вскрик и получил от полу-морфнувшегоя тигра когтями по лицу.

Рысь не поднялся. А отец, закинув на плечо котёнка, растирающего трясущимися ручонками обляпавшую его кровь, ушёл, не оглядываясь.

Вот кто был недостоин называться котом!

Берт оставил своё мнение при себе, сунул руки в карманы, пряча сжимаемые кулаки. 

- Мы поднимем тигров. Переделаем эту систему под себя. И ты, если захочешь, можешь сыграть одну из главных ролей. Мне нужны люди, такие как ты. Умные, целеустремленные, не боящиеся сложностей. 

Тему нужно было менять. А лучше заканчивать разговор. Слушать Хана, принявшего его молчание за интерес, опротивело, тот говорил отвратительные вещи. Неприкрытая лесть раздражала.

- Я б поспал ещё, – пожаловался Берт, придумав как избавиться от распалившегося тигра, выиграв себе небольшую передышку, – голова кружится.

Хан понимающе закивал. 

- Конечно, иди отдыхай. Я поставлю у двери альфу. Если что-то понадобится, спросишь через него. 

Обратная тропинка к длинному дому вела мимо ещё одного колодца. Из него омеги тягали тяжёлые вёдра и, разливая по тазам, стирали бельё. Пена пузырилась по ставшей скользкой траве.

- Развели грязь! Другого места не могли найти?! – рявкнул Хан. – Быстро всё убрали отсюда! И что опять с одеждой?!

Омеги засуетились, расправляя подвёрнутые до колен юбки, в нарастающей вместе с руганью суматохе перевернули корзину с уже чистыми тряпками. Кто-то запнулся о пустое ведро и растянулся прямо перед Ханом.

- Овца косоногая! Подъём!

У Берта болезненно кольнуло в груди – всё-таки не показалось вчера.  

Лу-Лан похудевший до неузнаваемости, бледный, с запавшими в темных кругах глазами, мявкнул от полученного по рёбрам пинка и откатился с тропинки.

Не нужно было так долго таращиться, Хан проследил за взглядом.

- Нравится? Можешь брать, когда захочешь. Не откажет.

- В каком смысле? ... Они же тоже тигры.

- В прямом, – Хан наклонился к замершему на траве коту, схватил за отросшие ниже плеч волосы, накрутил их на кулак и потянул вверх, поворачивая к Берту. – Эти подстилки выбрали себе мужьями недомерков, пошли против законов и обычаев, за что здесь теперь расплачиваются, обслуживая настоящих альф. У них больше нет прав. 

Вздёрнувшаяся от рывка юбка оголила цветущее синяками бедро омеги. Лан выгнулся, всхлипнул и обреченно прикрыл глаза, опустил вскинутые руки, не пытаясь сопротивляться. Берта перекосило. Отчаянно захотелось впиться Хану в шею клыками. Позволить себе этого он не мог – спасти омегу так не получится, дёрнется и плохо будет обоим.

- Я свой член не под кустами нашёл, чтобы не пойми в кого его совать. 

- Брезгуешь? Понимаю, я тоже общими не пользуюсь.

Хан отпустил волосы. Лан, не удержавшись, опёрся на таз, опрокинул его на себя. Вода со всем содержимым выплеснулась на колени. Лан скрючился над ними, пряча лицо в ладонях. Никто из омег не шелохнулся, не двинулся помочь ему подняться, опасаясь привлечь внимание к себе.

Берт отвернулся, стыдясь своего бессилия. 

Задание он провалил – не выяснил то, за чем отправили – но это уже не имело значения. С пистолетами или без Хан представлял угрозу, игнорировать которую просто глупо. Поэтому однозначно нужно было уходить. Забрать Мику и со всех ног бежать докладывать в столицу. 

Берт заскрипел зубами, впечатал кулаком в ни чём не повинную подушку – захватить с собой Лана не получалось не при каком раскладе.

Едва дотерпев до вечера, в очередной раз притворившись спящим, когда оставленный в коридоре альфа заглядывал проверить, Берт подпёр дверь лавкой и бесшумно вылез через окно, собираясь таким же образом пробраться в соседнюю комнату. 

Мики внутри не оказалось. Вариантов, куда бы он мог деться, было не много. И самый вероятный – в домике у Хана. О верности догадки говорил улавливаемый даже забитым носом необычный аромат омеги. 

Пользуясь тем, что собственный травяной запах не выделяется летом среди остальных, Берт подобрался к избушке вплотную. Открытое настежь окно позволяло слышать всё, происходящее в комнате. Сидеть под ним, скрючившись, было неудобно, в любой момент какой-нибудь кот мог увидеть его, случайно забредя в эту часть подворья. Но оставить Мику наедине с альфой он не мог.

Хан рассыпался в комплиментах, гремел посудой, видимо накрывая на стол. Омега, на удивление, молчал. Скорее всего, тоже маялся после вчерашней выпивки, подрастеряв свою неуёмную жизнерадостность.

- Прекращайте, – раздалось на очередное высказывание Хана, – спать я с вами не собираюсь, да и вы не горите желанием. Лучше сразу перейдём к делу.

Голос показался Берту незнакомым. 

Он осторожно потянулся к подоконнику, желая выяснить, кто ещё находится в доме. В освещенной свечами комнате были двое – Хан и Мика. Последний сидел в широком, покрытом шкурой кресле и выглядел непривычно. У Берта не получилось бы словами объяснить, что не так. Вроде, та же глупая одёжка в облипку, волосы, стянутые в хвост и выпущенные у висков кокетливыми вьющимися прядками, но несвойственная властная поза и холодный острый взгляд почерневших глаз вызывали оторопь. Никто в здравом уме сейчас бы не назвал его легкомысленным милашкой. 

- Это к какому? 

- К нашему, – растекаясь в улыбке, переходящей в оскал, ответил Мика.

Приподнявшиеся уголки губ, ямочки на бледных щеках, показавшиеся острые клычки – при том, что омега не морфался – выглядели дико. От каждой детали сквозило такой хищностью, что невольно тянуло зарычать. Давящая аура угольной пантеры расходилась видимыми дымными сгустками, постепенно заполняя пространство комнаты. 

У Берта глаза полезли на лоб. Такого просто не могло быть. 

В таком же замешательстве находился и Хан. Тигр, не шевелясь, стоял спиной к окну, держа в одной руке кувшин, в другой подрагивающую пустую кружку.

- Полагаю, Ер уже приходил, – прервал паузу Мика. – Не очень умный кот. Торопится, суетится, глупости всякие предлагает, обещаниями кормит… Оружие требует. Так?

Хан отмер.

- Ты кто такой?

- Один из заинтересовавшихся его предложением. Союзник, желающий убедиться в серьёзности намерений, перед тем как ввязываться... Вы же понимаете, я не могу выступать против своих без уверенности, что одержу победу. Слишком большой риск.

- И я должен поверить? – к чести Хана он не сильно отступил под действием ауры, держался прямо. Разве что кувшин плясал в его руках, булькая и плеская у горлышка красной жидкостью.

- Ну, – Мика склонил голову на бок, – думаю, маленькой демонстрации моих способностей достаточно. Приди я с намерениями вас уничтожить, сделал бы это пару минут назад. 

- Ты мод! – Хан попятился.

Мика хохотнул:

- Я же омега, омеги не проходят модификацию. Кстати, не переводите продукт, – он указал на кувшин, – на меня не действует, а изображать пьяного скучно.

- Допустим. А можно тогда без этого? – тигр взмахнул рукой перед собой, – дышать тяжело.

- Можно, – согласился Мика, лицо его сразу стало более живым, приобретая мягкие черты, сгущенный воздух вокруг разредился до нормального. 

Берт медленно выдохнул. 

Увиденное его поразило. Он был бы рад поверить, что омега прикидывается, отыгрывая перед Ханом роль, но не получалось. Не мог этот падкий на побрякушки вертихвост так перевоплотится. Скорее наоборот, ненастоящей – яркой, отвлекающей, вводящей в заблуждение – была личина раздражавшего всех шлюхана. 

Дальнейший подслушанный разговор убедил его окончательно.

Хан плеснул себе пойла, опустился на стул на приличном расстоянии от Мики. Буровя его взглядом, поинтересовался: 

- Ты же не ждёшь, что я тебе всё выложу? Любой из твоей породы может заявиться, утверждая то же самое про союзников. Пугать просто, умея давить так на мозги.

- Ну, хотите, я расскажу про нацизм в вашем мире, как эта идея хорошо вписалась в устои тигриных кланов, когда впервые пришло в голову использовать её, и кто помог, подсказал, как всё устроить. Этого будет достаточно? 

- Что ж… – Хан досадливо крякнул, – вот теперь убедил. Почему Ер не предупредил меня?

- Он не знает… Я никогда не общался с ним лично, только через посыльного. Он представляет меня тем, кем я себя показал, когда пришёл в отряд. 

- Не понимаю, зачем такие сложности.

- Разве не очевидно? – Мика снисходительно улыбнулся, – чем меньше котов знают обо мне, тем меньше шансов попасть под раздачу, когда дядя разнесёт вашу компанию. А он сделает это, уверяю. В совете уже известно про оружие, иначе нас бы сюда не послали с проверкой. Они ждут отчёт. От меня.

Хан забарабанил по столу пальцами. 

- И что теперь?

- У меня есть хорошее предложение. Но сначала я должен увидеть пистолет в действии. 

- Нет.

- Чего "нет"? У вас нет оружия? Это было враньё?

- Пушка есть. И не одна. Но покажу я её только, когда узнаю на что подписываюсь.

Мика откинулся на спинку кресла.

- В общем-то, последовательность мне не настолько принципиальна, чтобы упорствовать, – протянул, закидывая ногу на ногу. – Вы понимаете, что, выступая на столицу только с тиграми, ничего не добьётесь? Понимаете. Иначе не искали бы поддержки. Крупные породы не уступят правление за просто так. Придётся договариваться. Львов в расчёт не берём, они сами по себе уже давно.* Но пантеры и пумы не примут тигра над собой, а тигры кого-то другого. 

Правильные вещи Мика говорил. Силовой захват власти без плана, что делать дальше, не имел шансов на успех. Хан не так много мог, если подумать. Развязать внутреннюю войну – да, поубивать в её ходе много невинного народу – да, получить желаемое – возможно, но не удержать. Даже вооружи он каждого полосатого. В конечном итоге их задавили бы количеством. Ценой многих жизней, но остановили бы.

- У меня есть удовлетворяющее всех решение.

- Какое? 

- Самое простое и действенное. Наш брак. Тигры уже готовы идти за вами. Пантеры, недовольные дядей, поддержат меня… А идею исключительности легко подправить под общие нужды. Мы, чёрные коты, тоже особенные. Уверен, у вас получится сделать это. Придумаете что-нибудь красивое, чтобы звучало.

Хан долго молчал, обдумывая услышанное, потом налил себе из кувшина.

- Другого выхода у меня, получается, нет?

Мика пожал плечами:

- Выход есть всегда. Устроит ли он вас?

- Ладно… Тогда, может, будешь уже на «ты», а то чувствую себя старым дедом, – неискренне хохотнул, пытаясь немного разрядить обстановку. 

- Пистолет, – напомнил в ответ Мика. – Я хочу на него посмотреть. 

Хан осушил кружку, поднялся со стула и подойдя к шкафу вытащил из него длинный, замотанный в ткань предмет, положил это на стол.

- Вот.

Мика не шевельнулся.

- Таких палок я с десяток в кузне сделаю.

- Да? А заправлять у тебя есть чем? 

Рядом шлёпнулся мешочек, брякнул и покатился маленький блестящий шарик.

Берт, от любопытства забыв всякую осторожность, встал в полный рост. На его счастье к этому моменту Мика уже был у стола, и он остался незамеченным. 

- Сначала порох, потом пыж… теперь пулю… Держи! Укатится. Ещё пыж. Здесь закрывай. И нужен огонь. 

За их спинами ничего не было видно. Берт вытянул шею – он был обязан знать, что там происходит. Доска подоконника, на который он опёрся, прогнулась и громко хрустнула под напором.

От резкого звука Хан повернулся, подпрыгнув на месте. 

- Стоять! Руки вверх! 

Берт вцепился ногтями в раму.

Направленная на него большая металлическая трубка мало походила на пистолет в том виде, каком его изображали чужане. Несуразная, кривоватая, без ручки и характерного спускового крючка. Хан держал её, зажав конец подмышкой, свободной рукой прихватив свечу.

- Твой дружок тоже с тобой? – тигр обратился к нахмурившемуся омеге, – я по его похмельной роже не понял.

Ждать пока Мика скажет «нет» Берт не стал, рванул от окна, вызвериваясь. Если повезёт, вскочит на сарай и уже с его крыши перемахнуть через забор. Пусть гонятся – не поймают. До ближайшего дружественного клана крупных котов он добежит, чего бы это ему не стоило, и дальше с несколькими гонцами, разными путями для надёжности уже до столицы самым быстрым ходом.

Не хватило доли секунды. 

Трубка пыхнула дымом и пламенем. Под страшный грохот Берта швырнуло на землю, окатывая плечо огнём. Оборот не прервался, упал он полосатым котом – оглушённый, не понявший, что произошло, почувствовавший боль лишь за мгновение до того, как покрылся красно-чёрной шерстью. 

Не разлёживаясь, он сразу вскочил и кинулся прочь.

Покинуть подворье оказалось проще простого. Выскочившие на шум альфы не успели сообразить кого, где ловить. Заметались, мешая друг другу.

Оставив забор далеко позади, Берт кубарем скатился между деревьев, завернул к тропе до полей. Пересёк просеку в несколько длинных прыжков, собираясь, набрать скорость на открытой территории. Звуков погони даже не было слышно, что не могло не радовать.

Внезапно везение кончилось. Лапы подкосились и тигр содрогнулся, споткнулся на ровном месте, завалился в траву, хрипя. В груди щемило, не давая вдохнуть. Берт бил хвостом, хватал разинутой пастью воздух, с нарастающим ужасом ощущая, как замедляется сердце. 

Это могло означать только одно – человеческое тело умирало.