Наталья Бобринская давно поставила крест на своей жизни. Точнее, в тот самый момент, когда стояла в церкви и смотрела, как батюшка венчает её маменьку и бывшего жениха. Не то, чтобы она была безумно влюблена в Николая Огарёва, но всё же молодой человек тронул её сердце. Ах, какие стихи он ей читал, а какие слова говорил! Да и маменька всегда твердила, что печётся о счастье своих детей. Вот только её, Наташино, счастье разрушила, не задумываясь.

После свадьбы, не желая множить сплетни, Вера Анатольевна перестала брать Наталью на балы и приёмы. Да только Коленька, с которым они теперь жили в одном доме, продолжал ей улыбаться и говорить комплименты. И это замечала не только Наталья. Поэтому вскорости Вера Анатольевна отправила её к своему брату в Новочеркасск. Через год общество позабыло скандальную историю, а Наталье исполнилось двадцать три.

Но женихов на горизонте по-прежнему не наблюдалось. А всё дело было в том, что дяде, владеющему обширными фруктовыми садами, пришелся по душе дармовой Водник. Вот и не старался он, вопреки просьбе сестры, устраивать личную жизнь племянницы. Хотя круг общения никак не ограничивал.

Да только, по большому счёту, выбирать в Новочеркасске было не из кого. Там же, в основном, вольное казачество было да мелкопоместная нетитулованная знать. Все они, на взгляд Натальи, мало подходили дочери именитого генерала. Наталья несколько раз пыталась вернуться в Петроград к маменьке, но снова и снова получала отказ. Не желала новоиспечённая госпожа Огарёва видеть рядом с мужем повзрослевшую дочь.

Ближе к двадцати пяти годам Наталья была уже согласна выйти замуж за какого-нибудь атамана, да только служивые в большинстве своём имели дорогов и не желали жениться. А всё потому, что казачеству требовалось много детей, но без заботы о семье. Они предпочитали привезти двух-трёх девиц на эмансипацию, и за один год получить сразу несколько детей. Девочки оставались на воспитании стариков, а мальчики уже в пять лет уходили в войско. Вырастая, казачьи дочери так же легко шли на контракт, чтобы в последствии пополнить собой женский батальон или открыть своё дело.

Вот и получалось, что обзаводиться семьёй в полном её понимании мало кто хотел. Ведь жена требует внимания, а вдова должна содержаться за счёт всего войска. А это невыгодно. Поняв всё это, Наталья по-иному взглянула на фразу «казачья вольница». Здесь это означало полное игнорирование принятых в обществе правил. Когда любая девица могла сговориться на детей с любым казаком. После легко разорвать отношения, чтобы на следующий год сойтись с другими. А в старости взять на воспитание своих внучек, чтобы вырастить из них таких же «вольниц». Причём внучек могло быть сразу несколько, от сыновей, рождённых для разных мужчин.

Подобные отношения здесь не считались чем-то непристойным, вроде блуда. Да

самой Наталье такое не подходило. Ей хотелось семью. Самую обычную, чтобы она днём занималась детьми, а вечером встречала бы мужа приготовленным ужином. После они бы всем семейством читали вслух поэзию или коротали вечер за фортепьяно.

И вот свои двадцать шесть лет Наталья встретила в слезах. Проснулась утром и расплакалась. От понимания того, что ей всегда придётся жить в чужих домах, а своего не будет. И беседка, окружённая розовыми кустами, и воскресные прогулки в парке, и гордость за успехи детей останется только в мечтах. Она никому не нужна. Что маменька, что дядя видят в ней лишь бесплатную рабочую силу. В тот день Наталья окончательно смирилась со своим положением старой девы, а через полгода познакомилась с Артёмом.

В первую минуту, едва только увидев легендарного героя войны, она не была впечатлена. Обычный вояка, которых сотни вокруг. Да, с наградами, но простой мещанин, над которым потешается даже мелкое дворянство. Вот только в какой-то момент Наталья посчитала, что «шутки» зашли слишком далеко, превратившись в оскорбление. И она подошла, чтобы утешить такого же бедолагу, как она сама. Да, у них разный уровень, но обида одна на двоих.

А дальше были ещё встречи и разговоры. Артём не читал ей стихов и был скуп на комплименты. Но, несмотря на это, Наталья чувствовала, что Соколову приятно с ней общаться. Они говорили на разные темы: от обсуждения премьеры в театре до разбора ошибок командования на фронте. И Наталье всё было интересно. У Артёма странным образом получалось заинтересовать её самыми необычными темами. И пусть он плохо помнил Достоевского и Чехова, зато интересно рассказывал фантастические истории Герберта Уэлса.

— Вот представьте себе, Наталья Георгиевна, что в каком-то параллельном мире смута удалась. И революционерам удалось лишить Россию монархии. И как бы история развивалась тогда? Уверен, что для начала, была бы полная неразбериха, но в итоге власть бы получил самый сильный и решительный. А дальше что? Чтобы построить новое общество с принципиально новой идеологией, надо в первую очередь, очернить церковь. Ведь именно она хранитель всех традиций. И вот церковь низвергнута и подвергается гонениям. Следующий шаг? Создать вместо образовавшегося вакуума то, что поддержат самые активные. Да, Наталья Георгиевна, не большинство, а именно те, кто умеет громко кричать. А народ… Давайте честно, он инертен и подвластен стадному инстинкту. Раз громко кричат и поддерживает власть — значит правильно.

— Окститесь, Артём Валерьевич! Разве можно против Бога и Царя?!

— А разве я где-то сказал, что против? Я уже давно понял одну истину: власть и народ — это как масло и вода в одной чашке. Их можно смешать, но масло власти всегда будет наверху, а мнение людей — внизу. Даже если капелька масла окажется в толще воды — она всё равно будет стремиться наверх, чтобы соединиться с такими же каплями. Но и в «масле» есть своя борьба. Слабых сбрасывают при помощи переворотов, а сильные остаются у власти. Вот только знаете, в чём состоит задача по настоящему сильного правителя?

— И в чём же?

— В воспитании достойного наследника! Вот Пётр I такого наследника не оставил. А Екатерина II, поняв, что сын ей не последователь, вырастила внука Александра! Вот она глобальная цель власти — наследие! И если оно есть, то династия продолжается, а если такового нет — происходит деградация и революция.

— Но ведь Государь выстояли!

— Да, только вдвоём они сильны. Но есть ещё поговорка, что царя делает окружение…

Они тогда много о чем говорили, и темы были разные. А под конец Наталья призналась:

— Я была бы вам хорошей и верной женой. Если бы вы могли мне стать достойным мужем.

— А что, разве не люб? — поинтересовался Соколов.

— Люб, да только матушка вряд ли одобрит брак…

А после было возвращение в Петроград и эпичный отказ матери. Та не пожелала отдать свою дочь пусть за прославленного, но не именитого и не одарённого офицера. И Наталья окончательно пала духом. Единственной её отрадой стал Эфирник, по которому Артём продолжал держать с ней связь. И пусть это было вопреки всем нормам приличия, но он продолжил звонить, а не писать письма.

— Моя дорогая, Ташенька, Наталья Георгиевна! Я знаю, что ваша матушка против нашего брака, но всё же лелею надежду вас видеть своей женой и для этого готов предпринять беспрецедентные шаги! Я решился положить жизнь свою, свободу свою за наше счастье. А по сему прошу вас не удивляться скорому приглашению и верить, что мы будем вместе.

Этот разговор показался Наталье странным, но лишь до тех пор, пока она не получила именное приглашение на Летний бал от князя Шувалова. А после мысли завертелись с огромной скоростью. Значит, каким-то образом Артём привлёк внимание Их Светлости! И своим костюмом она поделилась с Артёмом, и была искренне рада оказаться рядом с ним в момент снятия масок.

— Ташенька, верь Их Светлости и делай, что они говорят, — под конец банкета шепнул ей Артём. — Всё договорено, и тебе лишь надо не противиться.

И Наталья доверилась. И когда Алексей Константинович подхватил её под руку — она честно высказала своё мнение. А после появления матушки, чутко вслушалась в слова князя Шувалова. И улыбнулась незаметно. Ведь они сказали, что речь пойдёт о её браке, но не сказали с кем!

— Наталья Георгиевна, верю, вы своим несчастным видом не испортите момент? — чуть прищурившись, поинтересовалась матушка. — Такие предложения не каждый день поступают и, я надеюсь, вы отдаёте себе отчёт, что это ваш шанс!

— Разумеется, маменька, я отдаю себе отчёт, — пряча улыбку, заявила Наталья. — Мне остаётся лишь уповать, чтобы вы были не против.

— Да как ты могла подумать, доченька, что я могу возражать?!

— Значит, я могу быть уверена в вашем согласии? — вскинула голову Наталья. — Дайте слово, маменька, что не измените решения!

— Моё благословение тебе!

Визита к князю Шувалову Наталья ждала с нетерпением. И вот долгожданная встреча!

— Вера Анатольевна, — начал князь, вальяжно откинувшись на спинку кресла. — Давайте пропустим формальности и не будем делать вид, что мы не не знаем истинной причины вашего визита. Итак, у нас в плане замужество вашей дочери. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Я готова дать пятьдесят тысяч ассигнациями и дачу в Царском селе, — разулыбалась госпожа Огарёва. — Но это в том случае, если речь идёт именно о замужестве, а не об эмансипации.

— Разумеется, — кивнул Алексей Константинович. — С учётом того, что мы берём Наталью Георгиевну в свой род, то это приемлемо.

— И когда же вы планируете торжество, Ваша Светлость?

— Думаю, через месяц после объявления помолвки будет вполне прилично. А объявление мы можем дать уже завтра.

— Июль месяц? Не рановато ли? Многим родам придётся отменить запланированные визиты… — усомнилась Вера Анатольевна.

— Я не думаю, что слишком многим, — пожал плечами князь Шувалов. — В конце концов, мы не планировали масштабного торжества. Разве что молодым захочется бала, но это уже их проблемы.

— Простите?.. — растерялась Вера Анатольевна. — Но, разве не вы?..

— Что, не мы? — вскинул бровь князь.

— Жених?

— Ах, жених! Жених из наших подгербовых, госпожа Огарёва. Господин Соколов Артём Валерьевич.

— Ваша Светлость, — замялась Вера Анатольевна. — Но господину Соколову было отказано в руке моей дочери!

— И что? — усмехнулся Алексей Константинович. — Вы отказали, а мы решили по-другому. Если вам не нравится решение, то мы всегда можем обратиться к Государю! И вам ли не знать, Вера Анатольевна, что тогда ваше согласие будет лишь только формальностью! Так что решайте сами: вы ли одобрите этот брак или за вас это сделают Государь!

Наталья смотрела на мать и с трудом сдерживала смех. Это было чувство непередаваемого морального удовлетворения: видеть её такой растерянной и непонимающей. Точнее, понимающей, что многие её мечты пошли прахом, зато, её, Натальи, лишь набрали силы.

— И да, — продолжил князь. — Я бы хотел, чтобы до дня свадьбы Наталья Георгиевна осталась в Амурске.

— Нет, это никак не приемлемо! — возмутилась Огарёва. — Чтобы незамужняя девица…

— Вы не поняли, Вера Анатольевна, — улыбнулся Алексей Константинович. — Последнее предложение не было вопросом. Это было утверждение!