Она умело расставляла сети, в которые должен был угодить будущий муж. Все было сделано, чтобы у несчастного не было ни единого шанса избежать своего счастья. А значит, что совсем скоро она породнится с человеком, который принесёт ей огромное влияние. И неважно, как он сам относится к этой идее — если она решила, значит, так тому и быть. Ведь нет ничего более вездесущего, чем слухи и нет ничего могущественнее, чем общественное мнение!

***

Сразу по прилёту в Петроград Наталья Бобринская в сопровождении жениха вернулась в родительский дом. Это в амурском имении она была гостьей князя, а вот оставаться в Константиновском было уже неприлично. Тем более, что полным ходом шла подготовка к свадьбе, до которой оставалось меньше месяца. Она не была здесь больше пяти лет и сейчас этот дом, в котором провела всё своё детство, показался ей чужим. И только радость от встречи с братьями и сестрой сгладила впечатление. Нынче в столичном особняке Бобринских собралась вся семья. Старший брат получил увольнительную на службе, из Москвы приехала сестра с мужем и даже младший брат со своей «купчихой» временно поселились в гостевых комнатах.

«Купчиха…» — мысленно вздохнула Наталья, глядя на невестку на три года младше её самой. — Её ведь за глаза всегда так называли в семье, а собственный муж иногда и в глаза.

И это несмотря на то, что её приданым были ткацкие мануфактуры, позволяющие семье тратить деньги не считая. Ведь уникальные ткани, произведённые с помощью даровых технологий, пользовались большим спросом у аристократии. Да и Вера Анатольевна получила крупную сумму денег только за то, что согласилась принять её в семью. Но всё равно для высшего света она так и осталась «купчихой».

«Интересно, а меня как после замужества называть будут? — грустно подумала Таша. — Мещанкой? Нет, скорее, «капитаншей»! Ведь подгербовые — это совершенно отдельная тонкая прослойка между двумя сословиями. Они не мещане, хоть и не всегда дворяне. В старину таких называли «боярскими детьми». Вот только за Артёма маменька получила не деньги, а две оплеухи. Первую — когда ей позволили заблуждаться относительно имени жениха, и вторую — когда Их Светлость запросили список гостей со стороны невесты».

Наталья чуть улыбнулась, вспомнив гневное и полное обиды письмо Веры Анатольевны. В котором маменька сначала много писала о том, как старалась до минимума сократить расходы молодых на свадьбу и поэтому пригласила только самых близких. А потом, когда те получили приглашение, выяснилось, что торжество будет проходить в Константиновском дворце. Отчего Вера Анатольевна попала в неловкое положение перед остальной роднёй.

Да вот только в этих строках Наталья прочла совершено иное. Маменька и правда поскупилась на гостей, но не потому что беспокоилась о молодых, а потому что стеснялась выбора дочери и не желала чтобы это событие обсуждали в светских кругах. А когда поняла, что свадьба так или иначе прогремит на весь Петроград, — почувствовала себя вновь облапошенной князем. И ведь обвинить-то некого. Сама подала список и князь не отклонил никого.

Да только Вера Анатольевна не была бы собой, если бы не попыталась отыграться за такое «унижение». Нет, на свадебное платье она не поскупилась, не желая, чтобы род графа Бобринского выглядел нищим. Зато Наталья узнала, что та приказала вывезти с дачи в Царском Селе, которая должна была стать её приданым, абсолютно всё.

— Таша, там даже шторы сняли, — поделился с ней брат. — Остались только стены с пятнами на тех местах, где раньше стояла мебель, да полы.

— Почему она меня так не любит? — прикусила губу Наталья.

— Она нас всех не любит, — тихо вздохнул брат. — Мы для неё напоминание о человеке, который, по её словам, сломал ей жизнь. Я хоть тогда и маленький был, но помню, как обозлилась маменька когда умер отец. И всё потому, что из-за траура ей пришлось пропустить бал в Зимнем. И Кольку она на купчихе женила в отместку за то, что тот без её одобрения влюбиться изволил.

— А ты чего не женишься?

— Я на службе. Мне Их Высокопревосходительство жениться не дозволяет по причине того, что моё жалование не позволяет содержать семью! И даже маменька ничего с этим поделать не может.

— Значит, машины новые покупать и в ресторанах по две сотни рублей за раз оставлять тебе жалование позволяет? — прищурилась Наталья.

— Так то не с жалования. То — карточный выигрыш. Я ж не виноват, что Их Высокопревосходительство так плохо играет, что постоянно проигрывает! — усмехнулся брат.

— Прости, мне не следовало быть такой любопытной, — чуть смутилась Наталья, потому что поняла, по какой причине брат, будучи личным адъютантом председателя Адмиралтейств-совета получает так мало.

Чем ближе был день свадьбы, тем сильнее нервничала Наталья. И хоть Артём продолжал звонить каждый день, но всё равно в сердце поселился иррациональный страх. В ночь перед венчанием она даже украдкой проскользнула в гостиную, чтобы залпом выпить две рюмки первого попавшегося ей в серванте алкоголя, просто затем, чтобы уснуть.

Утром горничные подняли всех в семь часов. И всё равно к десяти женская половина дома Бобринских оказалась несобранной. А ведь уже надо было скоро выезжать, поскольку венчание назначено на одиннадцать. В итоге они опоздали, прибыли в церковь когда на часах была уже четверть двенадцатого. Всю дорогу Наталья молилась, чтобы Артём дождался, а не уехал, решив, что невеста передумала. Но как бы не волновалась Наталья, тронуть эфирник, сидя в машине вместе со своей роднёй, она не решилась. И только покинув салон автомобиля, она облегчённо выдохнула: жених был на месте.

Таинство венчания с каждым словом, с каждой клятвой вселяло в неё уверенность. А надетое на палец кольцо окончательно порвало её связь с родом Бобринских, превратив в госпожу Соколову герба князя Шувалова. Спустившись по ступеням собора, Наталья оказалась приятно удивлена. Князь выделил молодоженам свой выездной гербовый автомобиль, хотя вполне мог бы ограничиться простой машиной.

— Их Сиятельство с нами? — тихо спросила Наталья у мужа.

— Нет, их, вон, кортеж ждёт, — кивнул Артём в сторону.

Наталья повернула голову и едва не наступила себе на подол платья, разглядев герб на головной машине.

Свадебный обед в Константиновском дворце был действительно скромным. Всего на сорок персон. Зато каких! Князь, князь, князь и ещё раз князь. И среди них светлейший князь под руку с графом Шуваловым. Собираясь замуж за Артёма, Наталья переживала, что его будут плохо принимать в обществе. Но сейчас, получая поздравления и подарки, она себя ощущала бесприданницей! А уж выражение лица матушки стоило отдельного упоминания. Веру Анатольевну величали не иначе как «госпожа Огарёва», зато Наталье не уставали напоминать, чья она дочь.

— Знавал я вашего папеньку, Наталья Георгиевна, — чопорно целуя руку, заметил светлейший князь Воронцов. — Интереснейший был человек, царствие ему небесное! Настоящий генерал, который знал все тонкости воинской службы. Хотя и немного наивный в делах семейных. Думаю, он бы одобрил ваш выбор. Ведь для того, чтобы быть достойной женой генералу, надо выходить замуж за лейтенанта.

После подобных, небрежно брошенных фраз, Вера Анатольевна поджимала губы, прекрасно понимая, что это камни в её огород. Часам к четырём пополудни основное застолье подошло к концу, и компания переместилась к роялю. А после недолгих танцев атаман Краснов вдруг хлопнул бокалом по столу и громко объявил.

— Ой, не похоже на казачью свадьбу! Что скажешь, Артист?

— Не похоже, Батько! — прищёлкнув языком, ответил Алексей Константинович.

— Так давай исправим!

Князь Шувалов кивнул, и тот час, словно дождавшись команды, в зал влетел десяток казаков с гармонью, бубенцами и просвирелками. И, под залихватский свист, размеренный чопорный вечер канул в Лету. А вместо него пошла совсем другая «пьянка». К ночи гулянка ещё больше набрала обороты. Кто-то из Воздушников устроил в дворцовом парке карусели, которые время от времени чуть проваливались вниз, заставляя вскрикивать впечатлительных барышень. Откуда-то появилась тройка лошадей, запряжённых в роскошную старинную карету, а большой фонтан превратили в настоящий ледяной каток.

Гости отбросили в сторону великосветский лоск и лихо отплясывали в цыганском хороводе. Да и гостей тех уже было не сорок человек, а все сто сорок! Тем не менее, о поводе никто не забывал и всё действие крутилось вокруг молодых. Наталья сначала стеснялась, а потом мысленно махнула рукой и, придерживая руками подол свадебного платья, поднялась на горку, чтобы скатиться оттуда прямо в объятия мужа. После двух часов ночи Наталья уже не стояла на ногах. И тогда Артём подхватил её на руки, унося из парка в приготовленные для них комнаты. Стоило только закрыть внутреннюю дверь, как даровая защита отрезала все звуки. Это там, на улице, грохотали пушки и сверкал фейерверк. А в спальне было тихо и только десяток восковых свечей разгоняли полумрак…

***

— Ну вы с Красновым учудили, Лёш! — рассмеялся Михаил, падая на кровать. — Проклянёт тебя Наталья за такую свадьбу.

— Зато весело. И раз уж теперь она у нас в роду, то пусть привыкает. Это ещё Государей не было! — фыркнул Алексей и улёгся сверху на Мишу.

— У тебя ещё силы остались?

— Нет. Я просто надеюсь, что ты сейчас встанешь и отнесёшь меня в ванну.

— Чёрта с два! — ответил Михаил и спихнул с себя супруга. — Завтра всё, а сейчас спать.

На следующее утро Константиновский дворец проснулся поздно. К тому времени слуги успели убрать весь беспорядок. Выловить из пруда скамейку, которую адмиралтейские при помощи Дара и двух штор превратили в парусник; ликвидировать земляной вал, с которого, повздорив с адмиралами, этот парусник пытался потопить артиллерийский генерал. Убрать с двух десятков парковых статуй гротескного вида гениталии, которые им приделывала пожилая чопорная супруга министра народного просвещения, прикладываясь между бокалами шампанского к фляжке с грузинским коньяком.

Тяжела доля слуг, которым приходилось вставать ни свет ни заря. Ведь надо ещё решить: оставить себе едва початую бутылку дорогого вина или продать её рестораторам? Ведь такую на стол больше не поставишь. А блюдо со стерлядью, омара, разложенную в вазочки икру? Что делать с клубникой, которая к утру пустила сок или с ананасами? Одним словом, с утра дел невпроворот. Хорошо хоть господа выйдут к завтраку только в полдень.

На завтрак Шуваловы всё же спустились в столовую, потому как беспокоить Варю, у которой на руках трехнедельная дочка, посчитали неправильным. А Василькова? Нет, её нельзя отправлять на поиски кухни. С той станется либо поднять на уши весь Константиновский, либо принести котелок каши из казарм!

— Поздравляю вас, Ваша Светлость, — опустился рядом с Шуваловыми князь Куракин. — Подгербовая из рода Бобринских — хорошее приобретение для Рода.

— Согласны, — кивнул Михаил. — Наталья Георгиевна подает большие надежды как Водница.

— Я рад, что вы поспешили уладить внутренние дела своего Рода так быстро, не дожидаясь осени. Ведь теперь вам ничего не будет мешать объявить и о своей помолвке, — продолжил Куракин.

— С кем? — не понял Алексей.

— Ну как же! Вы же на Летнем балу изволили сделать предложение Вревской! Весь высший свет видел, что Мария Борисовна весь бал провела с вами, и теперь во всех салонах только и разговоров о будущей помолвке!