За арестом министра государственных имуществ Алексей наблюдал вживую. То ли Варя объяснила доходчиво, то ли начальник Третьего Отделения понял правильно, но за министром явились прямо во время обеда. Конвой отобрал вилку и тут же заломил руки за спину. А всех сотрудников и гостей попросили освободить занимаемые комнаты, причём, без права забрать личные вещи. Поскольку помещения опечатаны и там будет проходить обыск.

На Шуваловых косились, потому что по Константиновскому уже расползлись слухи о конфликте. Народ нервничал, делал выводы и не понимал, почему при таком раскладе сам Куракин остался на свободе. В итоге большинство пришло к выводу, что арест князя лишь дело времени. А пока… Не прошло и пары часов, как Шуваловым стали приходить слова поддержки. И действительно, где это видано, чтобы какая-то подгербовая входила в княжескую семью? А Лёша только ухмылялся и принимал к сведению.

А через неделю в Константиновском появилась Ольга Андреевна. Некоронованная государыня была в положении и поэтому попросила Алексея Константиновича составить ей компанию на прогулке по парку.

— Ваша Светлость, неужели у вас совсем нет сердца? — спросила она, тяжело опираясь на руку. — Неужто вы просто растопчете репутацию юной барышни?

— Это вы сейчас о Вревской? Скажите, Ольга Андреевна, а Государи знают о вашем визите в Константиновский?

— При чём здесь Государи? — удивилась Ольга.

— При том, что если бы они знали о вашем благородном стремлении принести всем счастье, то с уверенностью могу вам сказать, что обязательно бы отговорили от этого. Вы мне симпатичны, Ольга Андреевна. И своим умом, и тем, что Государи к вам не равнодушны оба. А за здоровье и благополучие вашего ребёнка я молюсь при каждом случае. Именно поэтому я сейчас дам вам один совет. Спросите Государей. И если они одобрят ваше вмешательство, то я выслушаю вас во второй раз.

***

Константиновский дворец Ольга покидала в смешанных чувствах. Да, как будущая мать, она просто не устояла перед слезами одной из своих фрейлин, отчаянно просящей заступиться за барышню. И вот сейчас Ольга пребывала в непонимании. Да, она знала, что Алексей Константинович глава рода Романовых. И точно так же знала, что единственный раз, когда он использовал своё влияние, был как раз тот, где он утвердил её как мать наследника. Причём, сделал он это не по своей воле, а по просьбе Государей.

Но если Михаил Александрович был ей понятен, то Алексей Константинович вводил в ступор какой-то нереальной смесью нетерпимости к чиновничьему произволу и полному равнодушию к власти. Каждый раз, когда Государи пытались продвинуть его вперёд, — он упирался так, как будто его мешки таскать заставляют.

За то время, когда она находилась подле Государей, Ольга не раз сталкивалась с доносами. Особенно ей запомнился тот, где анонимный радетель утверждал, что князь Шувалов собирается устроить переворот и, отделившись от государства Российского, основать своё королевство на Дальнем Востоке. А запомнила это Ольга потому, что читая сей опус Государи хохотали в голос. И даже цитировали друг другу особо примечательные моменты.

И она тоже искренне улыбалась. Потому что была уверена, что дай волю Алексею Константиновичу, и он носа не высунет из своего амурского поместья. Да только снова что-то происходило в России и Шуваловы, проявляя невиданный героизм, появлялись в Петрограде. Именно поэтому Ольга выбрала для разговора Алексея. Она была уверена, что это Михаил Александрович был против подгербовой, а не титулованной барышни. Вот только вышло всё наоборот.

Всю дорогу до Зимнего Ольга размышляла. Но и после возвращения не стала спешить со своими вопросами, а дождалась вечера, когда Государи, оставив дела, навестили её в будуаре. Они здесь отдыхали, и Ольга делала всё, чтобы им было комфортно. Она никогда не расспрашивала о делах, чтобы не возвращать их мыслями к работе. И никогда не жаловалась на самочувствие — для этого есть лекари.

Ольга говорила только о семье. О своих мечтах, об ожиданиях, о наследнике, которого носила. А ещё интересовалась тем, что взволновало невенчанных супругов. Слушала их, делала выводы и делилась своим виденьем. Но сегодня она решила изменить этой традиции и начала задавать вопросы.

— Вы слышали, Государи, что Шуваловы отказали Куракиным в родстве? Господь-Вседержитель, я даже не знаю, как на это реагировать!

— Никак, — фыркнул Георгий. — Чем меньше мы там будем участвовать — тем лучше.

— Но ведь речь идёт о чести барышни! Неужели вы не вмешаетесь своим словом?

— Нет! — категорично заявил Алексей. — Я ещё помню, чем закончился наш последний подобный разговор!

Алексей Николаевич переглянулся с Георгием и они вместе рассмеялись.

— А можно мне узнать? — улыбнулась Ольга.

— Подрались они! — хмыкнул Георгий. — Прилетел я утром, а эти двое спят в одной постели! Пьяные до невменяемости. Нет, Оля, ты только представь моё изумление! На одной кровати, вдвоём, вповалку, в одежде! Да их с трудом в чувство приводили! А на завтрак спустились Шувалов без двух зубов, а Алексей с фингалом в пол лица.

— Значит, в нынешний скандал вы не будете вмешиваться?

— Нет! — покачал головой Алексей Николаевич. — Не знаю, что у них там с невестой, но второй раз я столько не выпью!

— Не надо второго раза, — рассмеялся Георгий. — Нам бы последствия первого расхлебать!