— Вот такие дела, Государи! — с нервным смешком закончил свою речь Шувалов.
— Бред какой-то! — тряхнул головой Алексей Романов. — Зачем ей это нужно?!
— Не могу знать, Государи. Зато в другом уверен. После того, как Вревская, разозлённая князем Куракиным, вывалила на него всё, тот покрылся холодным потом. Но всё же взял ночь на размышление и связался со мной утром. Уже через час мы с Михаилом Александровичем прибыли в гостиницу, где остановились Куракины. Семён Григорьевич не просто позволил читать сестру, он дал доступ к родовой защите. И даже с ним Миша через полчаса признал, что не может пробиться. Так что следующий наш шаг для установления истины — это Разумовский. Причём с допуском, позволяющим ему читать Романовых.
Шувалов неспроста заострил внимание на последнем моменте. Потому как читать царскую семью и их приближённых можно только с разрешения Государя или Главы Рода. Ибо слишком много тайн хранили личные слуги, адъютанты и секретари. А Разумовский всё же служит престолу, а не сидит на нём. Вот поэтому Алексей Константинович так легко и снял княжеский перстень во время беседы с Куракиным. Защита Шуваловых была лишь тонким шелком, под которым пряталась броня главы рода Романовых.
— Имя прозвучало, так что узнать правду нужно в любом случае, — решительно заявил Георгий. — Владимир Кириллович! Распорядитесь, чтобы князя Куракина с сестрой доставили сюда. Прямо сейчас!
Разумовский вышел, а вместо него в кабинет сунулся секретарь.
— Государь, председатель департамента государственной экономии Сольский прибыл с докладом по вашему указанию.
— Отмените аудиенцию. Всё на сегодня отмените и освободите приёмную от посетителей, — велел Георгий, глядя на посеревшее лицо Алексея Николаевича.
Секретарь кивнул, но перед уходом всё же недовольно покосился на князя Шувалова, априори считая его источником всех государевых бед.
— Не понимаю… — тихо произнёс Алексей Николаевич, встав из-за стола. — Всё равно не понимаю…
— Люди редко придумывают что-то новое, чаще всего повторяются, — вздохнул Шувалов и взглянул на Георгия. — А нечто подобное уже было.
— Узнаем, когда допросим Вревскую, — вздохнул Георгий.
Он был более спокоен, чем его супруг. Ведь это дело хоть и касалось его, но не так близко. А ещё государи помнили, что несколько дней назад пообещали Шуваловым наказать виновных в брачной афере. Наказать показательно, лишив всех государственных постов и запретив въезд в обе столицы. Нет, бездумно требовать выполнения обещаний Шувалов не собирался. Положение положением, а здравый смысл никто не отменял. Делать виновным Куракина тоже не выход, потому как негоже перекладывать вину гербовых на подгербовых. Но и оставлять такое безнаказанным он тоже не желал.
И государи это тоже понимали, раздумывая сейчас над выходом из ситуации. Потому как придумывать такое Вревской нет никакого смысла. Она не настолько глупа, чтобы не понимать, что конфликт с Шуваловым может стоить репутации, а вот ложные обвинения поставят под вопрос само существование Рода. Причём не только политического, но и физического. Тут не то что тюремное заключение, перспектива казни становится весьма вероятной.
Князь Куракин с сестрой появились через полчаса. До неё, видимо, дошла вся тяжесть положения, потому что она была мрачна и тиха. Молча села на указанное место и так и осталась, не поднимая головы.
— Госпожа Вревская… — тихо начал Алексей Николаевич, — Рассказывая князю Куракину о причинах вашего обмана, вы случайно не попытались ложь мелкую прикрыть ложью большой?
— Лучше бы я вообще молчала, — всхлипнула она. — Но Семён Григорьевич меня до истерики довёл…
— Я вас не о том спросил! — добавил государь металла в голос.
— Нет, Ваше Величество, не солгала я. Правду сказала, хоть и на эмоциях.
— Так и есть, Государь, — кивнул Разумовский. — Защита по фрейлинскому шифру. Читается только с допуском и прямым усилием.
— Освободить от должности! — приказал Алексей Романов и повернулся к Шуваловым: — Михаил Александрович, присоединяйтесь к господину Разумовскому! А вы, госпожа Вревская, начинайте рассказ. Только сразу предупрежу: любая попытка о чём-то намеренно умолчать будет немедленно замечена двумя Разумниками и ещё сильнее усугубит ваше положение. Мы вас слушаем!
Как оказалось, госпожа Вревская приходилась сестрой князю Куракину только по отцу. Она явилась плодом того редкого случая, когда юная вертихвостка завладела вниманием старого князя, два года тянула из него деньги, а после сунула в руки новорождённую девочку и, великодушно сообщив князю, что за ребёнка он ничего не должен, скрылась в неизвестном направлении.
В двенадцать лет княжна Куракина прошла отбор в Смольный институт благородных девиц, закончила его с отличием и, благодаря хлопотам папеньки получив фрейлинский шифр, вошла в свиту императрицы Александры Фёдоровны. Княжна Куракина была барышней симпатичной, но не красавицей. Не шибко умной, зато смекалистой. И очень быстро поняла, как можно избавляться от тех, с кем она не ладила. Всего-то и нужно было отправить нужную фрейлину замуж, чтобы самой занять её место.
И в этом деле она весьма преуспела. Но если по началу использовала талант сводницы исключительно в личных целях, то в дальнейшем к ней начали обращаться те дамы, кто хотел получить себе в сети того или иного кавалера. А впечатлительная Александра Фёдоровна настолько уверовала, что у Куракиной Дар Божий видеть достойные союзы, что без раздумий повелевала поженить тех или иных только лишь потому, что так увидела Куракина. Правда, дальнейшей судьбой данных семейных пар Александра Фёдоровна не интересовалась, потому что в этот момент её начала заботить совсем другая проблема: у наследника престола ни в какую не желал проявляться Дар.
Насмотревшись на множество семейных пар, княжна Куракина выбрала себе в мужья Бориса Вревского. Да, он был не слишком знатен и не очень красив, имея лишний вес и зарождающуюся лысину. Зато имел три достоинства, что перевешивали все недостатки. Вревский был богат, слабохарактерен и до безумия в неё влюблён, что позволяло ей крутить мужем как угодно. Правда, князю Куракину зять не понравился. Но, не смея противиться воле императрицы, он всё же дал согласие на свадьбу, правда отыгрался тем, что принял Бориса в Род в качестве подгербового. Из-за чего бывшая княжна Куракина, а нынче госпожа Вревская слетела вниз на пару родовых ступеней. А дальше началась семейная жизнь.
— Александра Фёдоровна подошла ко мне на Рождественском балу, — со вздохом продолжила Вревская. — С ностальгией вспоминала прошлое, а затем попросила найти жену для князей Шуваловых. По титулу и времени не ограничивала. Сказала: хоть год, хоть два и невеста любого возраста и сословия. Главное, чтобы это был именно венчанный брак, а не договорная мать. И способ устроить свадьбу оставила на моё усмотрение. Заверив, что даже если князья станут возражать, то Государи вмешаются своим словом. А чтобы придать мне веса при разговоре с родителями девиц, Александра Фёдоровна вернула мне фрейлинский шифр.
Для Вревской это был идеальный вариант. Даже если Шуваловы женятся сами, она могла бы сказать, что это её работа. Поразмышляв над полученным заданием, Вревская решила, что нечего отдавать кому-то титул княгини, когда у неё две дочери и три племянницы на выданье. Тут, главное, заинтересовать первым впечатлением, а дальше создать для жениха ситуацию, когда будет только один выход — жениться. Но даже если что-то пойдёт не так… Да что может пойти не так, если на её стороне вдовствующая императрица?!
— Откуда взялось письмо, которое вы показали Семёну Григорьевичу; и кто подделал на нём герб Шуваловых? — задал вопрос Михаил.
— Мне нужны были убедительные доказательства для князя. И по моей просьбе его создала Александра Фёдоровна, — призналась Вревская.
Алексей Константинович удивлённо взглянул на Романовых.
— Гранд Эфира, — сквозь зубы процедил Алексей Николаевич. Затем посмотрел на Семёна Григорьевича и указал глазами на дверь: — Свободны!
После ухода Куракиных в кабинете наступила напряжённая тишина, которую нарушил Шувалов.
— Алексей Николаевич, я сейчас тут подумал…
— Лучше бы вы раньше думать попробовали! — огрызнулся Романов.
— Я пробовал, но обычно это ни к чему хорошему не приводило, — отмахнулся от колкости Алексей Константинович. — Вот и сейчас мне очередная чушь в голову вбрела. Как так получилось, что будучи Грандом Эфира Александра Фёдоровна не поняла, что Распутин — Горевестник? Они ведь близко общались.
— Знала она, да только не говорила никому, — вздохнул Алексей Романов. — Много лет знала, поэтому и держала при дворе. На Дар его надеялась. Правда всплыла случайно. Александра Фёдоровна дневник вела, куда и записывала всё, что принимала за Вести. Вот он однажды и попался на глаза светлейшему князю Воронцову. Тот, правда, всего несколько записей прочесть успел, но и этого ему хватило, чтобы выяснить правду. Матушку сначала пытались уговорить отослать Распутина прочь из дворца. Но она не согласилась и даже отцу пожаловалась, что дворяне давят на неё, словно отречения желают. Полгода длилось это противостояние, а когда в дневнике появилась новая запись, Воронцов с помощью Юсупова решил проблему кардинально. Вот только после смерти Распутина на свет стали выплывать другие его Вести. Откуда, по-вашему? Из дневника матушки!
— Меня бы кто из дворца отослал, — хмыкнул Шувалов.
— Не дождётесь, Алексей Константинович, — заявил Георгий. — И знаете, я готов склониться перед многовековой мудростью Рода Романовых за то, что они повесили свое благополучие на вас. Потому как вы теперь либо за нас, либо против самого себя!
— Всё так, да только мы теперь имеем попытку покушения одного из членов Рода на права Главы, — напомнил Алексей Романов. — Алексей Константинович, я попрошу вас не вмешиваться, как Глава. Поскольку речь идёт о моей матери — я сам решу этот вопрос. Согласны?
— Вполне, — кивнул Шувалов.
— Тогда не планируйте ничего на субботу. Мы с вами отправимся на семейный обед. Георгий Михайлович, Михаил Александрович, не обессудьте, но к Александре Фёдоровне мы с Алексеем Константиновичем поедем только вдвоём!