Со дня открытия прошло больше недели, и уже почти все студенты переселились в академическое общежитие. Оно представляло собой большое белое здание в несколько этажей, мало чем отличающееся от обычных пятиэтажек. Первый этаж занимали столовая и помещения, в которых планировалось проведение собраний будущих клубов. Новых студентов расселили по комнатам на втором этаже, и на этом моменте общежитие приятно удивило: на каждого студента была выделена своя небольшая комната и, что поразительно, собственный санузел. Глава города, как говорится, постарался на славу для будущего поколения межмировиков, чтобы еще лет пятьдесят о них вообще не думать.

Общежитие работало со дня открытия академии, и Рон с Алексом тем же вечером собрали свои немногочисленные вещички и «съехали». В интердоме их ничего не держало, да и в общежитии было спокойнее (пока туда не переехали все студенты). У них была возможность выбрать, и парни поселились в соседних комнатах. Они очень быстро привыкли к новому месту, сразу запомнили, какие комнаты выбрали их одноклассники, перезнакомились с ними и более-менее поняли, что они из себя представляют. Иногда почти весь их класс собирался в небольшой гостиной, объединяющей комнаты левого крыла. Там было достаточно кресел и диванов, чтобы вместить пару десятков студентов, но полным составом студенты ни разу не собрались - обычно не хватало двух-трех человек. Однако даже так они неплохо общались.

Студенты успели познакомиться не только внутри классов, но и между ними, и классу «А» эти знакомства не очень понравились. На следующий же день после открытия произошел конфликт с «сынами Васта». Всё началось с небольшой словесной перепалки между красноволосой девчонкой и парнем из класса «В», которая очень быстро развернулась в ругань и взаимные оскорбления. За Беллу, ту девушку, вступился староста класса Корвус. Он был сторонником мирных решений и пытался успокоить обе стороны, но сам едва не поцапался с Алроем, со старостой другого класса, решившим тоже поучаствовать в их прении. Алрой оказался неожиданно резким и язвительным парнем. Судя по тому, как старосты общались, они были знакомы еще раньше. После того, как Корвус сказал что-то такое, что понял только он и Алрой, тот окончательно вышел из себя. Не дошло до драки только потому, что вовремя появился Васт и быстро заставил всех присмиреть. Обошлись без директора. Классные руководители между собой обговорили эту ситуацию, а потом провели беседы каждый со своим классом. Только от еще одной разборки это не уберегло. Новый конфликт произошел уже с третьим классом – два парня, Зен и Мэттью, подрались. Классные руководители об этом не узнали, но побитые лица студентов вызвали у них вопросы.

Потом все более-менее успокоилось. Классы практически не пересекались, студенты научились друг друга обходить, хотя короткие бранные перепалки время от времени возникали. Территория академии была довольно большой, поэтому, при желании, они могли вообще друг с другом не встретиться.

Рядом с общежитием было отдельное строение, полностью предоставленное под актовый зал. Директор обещала, что в нем будут проводиться концерты и общестуденческие мероприятия. Остальную часть огромной территории академии занимали свежие посадки, которым позднее предназначалось стать красивым парком, и стадион. Среди студентов оказалось достаточно желающих заниматься по утрам, но Рон в их число точно не входил. Рано утром он предпочитал спать, а позаниматься можно было и вечером. Но одним утром ему не повезло.

Был ранний час, все студенты в общежитии мирно спали. Почти все. Дверь комнаты номер «2.11», находящаяся ближе остальных к лестнице, которая вела вниз, тихонько открылась, и из-за нее выглянул Рон. У него было заспанное лицо, да и одет он был в ночную одежду. Уже пару часов его мучила бессонница, и, решив, что все равно не заснет, он вышел из комнаты. Как можно тише закрыв дверь в свою комнату, парень направился в гостиную.

До первого занятия этим днем, которое начиналось в восемь часов утра, было еще три с лишним часа. Рон зевнул и, прикрыв глаза, встряхнул головой. Заняться было нечем: ни уснуть, ни погулять - на ночь ворота закрываются, и отворяют их лишь в семь утра, а весь парк вокруг академии Рон и Алекс уже обошли и ничего интересного не выявили.

Закрытые ворота так-то не представляли собой непреодолимое препятствие, Рону просто не хотелось никуда идти.

Поговорить тоже было не с кем.

Рон растянулся на диване в гостиной и уставился в белый потолок, закинув руки за голову. Рана на его руке довольно быстро затянулась благодаря мазям, хотя Алекс оставил довольно глубокий порез.

Он зевнул. Состояние между сном и бодрствованием было неприятным. Тело плохо слушалось, а голова не хотела работать, и при этом он не мог погрузиться в полноценный сон.

Раздался тихий скрип пола, прозвучавший совсем рядом. Рон поднялся и оглянулся по сторонам, ожидая увидеть такого же мучающегося бессонницей студента, но никого поблизости не было, и он, решив, что показалось, лег обратно. Прикрыл глаза, пытаясь представить что-нибудь успокаивающее, что могло бы помочь ему уснуть. Проблема была лишь в том, что такой вещи не было, и Рон просто перебирал все подряд.

В тишине прозвучал еще один скрип, заставивший насторожиться. Рон открыл глаза и, встав с дивана, выглянул в коридор. Было странно, что в свежепостроенном здании скрипит пол. Если не от старости и дряхлости, то доски могли скрипеть от тяжести. Первым делом Рон подумал о студентах из других классов. Обычно они не шатались по чужим частям общежития, но хрен знает, что могло им придти в голову. Особенно если учесть недавние разборки.

Возможно, Рону снова показалось. Однако два раза в его понимании много для «показалось». Парень решил удостовериться, что никого кроме него здесь нет. Почти неслышно ступая по холодному полу, Рон прошелся по второму этажу. Затем спустился на первый этаж, просто чтобы взглянуть. Столовая была закрыта, в холле царила тишина. Никого не было. Третий – нежилой – этаж тоже был пуст. Рон для собственного спокойствия проверил некоторые двери, подергав ручки. Комнаты были запреты.

Пока он ходил, все время слышалось тихое поскрипывание, и Рон уже начал сомневаться, что действительно слышит его. Больше было похоже на то, что звуки ему мерещатся, а это значило, что нужно вернуться к попыткам заснуть. Выпить, например, что-нибудь для сна.

Рон спустился на второй этаж, рассчитывая вернуться в комнату и лечь обратно в постель, и когда он уже взялся за ручку двери, ведущей в его комнату, совсем рядом протяжно заскрипел пол. Этот звук был реальнее и ощутимее множества предыдущих. Ему однозначно не померещилось. Повисла тишина, и вдруг стало жутковато. Как тогда, ночью в парке. Рон не мог заставить себя обернуться и взглянуть на того, кто стоял прямо за ним. Он чувствовал, что кто-то есть, и этот кто-то тоже не шевелился. Это было даже смешно. Потому что это был какой-нибудь студент, а не монстр из парка, и парень это понимал, но не мог ничего сделать. Словно что-то сдерживало его страхом.

Игра в замороженные статуи не могла долго продолжаться. Рон глубоко вздохнул, беря себя в руки. Ему ведь не шесть лет, когда можно бояться всего подряд. Всем своим видом выражая спокойствие, он обернулся и увидел огромного черного пса, похожего больше на волка, чем на собаку.

Конечно, Рону хотелось увидеть кого-нибудь из одноклассников, а не гигантское животное… но оно не монстр-хамелеон, и на том спасибо. Пес не двигался и, немного опустив голову, смотрел на Рона снизу вверх. В его карих глазах читалось удивление, обычно не свойственное взгляду животных.

Что здесь делает собака? - задался вопросом Рон, оглядывая животное. Пес не агрессировал, но и не выказывал дружелюбия. Рон не боялся собак, но если они ТАКОГО размера, то стоило вести себя осторожно. Под внимательным взглядом пса, он опустился на корточки, чтобы оказаться с ним на одном уровне глаз, и ласково проговорил,- ты меня напугал. Приятель, ты как сюда вообще попал?

Разумеется, пес не ответил. Его хвост начал медленно раскачиваться из стороны в сторону.

— Если тебя привел сюда твой хозяин, я его найду и прибью,— задумчиво и в том же дружелюбном тоне сообщил Рон.

Пес тихо фыркнул, словно реагируя на его слова. Он громко сопел, продолжая пристально наблюдать за человеком. Рон протянул руку, собираясь потрепать его по загривку, и пес неожиданно оскалился, глухо рыкнув и предостерегающе наморщив морду. Его глаза широко раскрылись, а зрачки сузились. Он будто цеплялся взглядом за каждое движение человека. Что-то было в его взгляде, что отличало его от остальных собак и животных. За черными зрачками скрывались сознание и мышление.

«Ебать, это не пес,— сообразил Рон,— и не чародей. Эта очередная тварь, которая почему-то снова попалась мне. Как она вообще сюда проникла?»

В школах учат многому. Например, пользоваться формулами сокращенного умножения и находить грамматические основы предложения. Но не тому, как поступать в подобных ситуациях. Вот что Рону сейчас делать? Подчеркнуть пса двумя полосками и сообщить, что он теперь сказуемое?

Животное продолжало скалиться. Парень заметил у него в пасти что-то белое.

— Спокойно, я не причиню тебе вреда,— мягко произнес Рон, который и сам прекрасно понимал, что даже при всем желании не смог бы причинить этому существу никакого вреда. Скорее наоборот. Он осторожно продолжил,— ты же меня понимаешь, да? У тебя что-то застряло? Я могу помочь, только дай возможность,— он осторожно поднес руку к его пасти. Пес даже не взглянул на нее, продолжая смотреть в лицо парню.— Ничего плохого, я просто достану. Договорились?

Рон даже не коснулся, а пес вдруг ощетинился еще сильнее и рявкнул, клацнув клыками. Парень отдернул руку и прижал ее к телу. Возможность остаться без пальцев ему абсолютно не импонировала.

Шерсть пса встала дыбом. Хвост опустился. Он еще ниже наклонил голову, исподлобья глядя на человека.

— Тихо-тихо, я уже ничего не делаю,— Рон медленно поднялся. Он сделал шаг назад, практически упершись в стену. Остатки его сна уже давно рассеялись, и парень решил воспользоваться чарами, что обычно не делал, потому что плохо управлялся с ними. И плохо – еще мягко сказано. Ему удавалось контролировать свои силы только при колоссальной концентрации, а Рон был не из тех, у кого легко получалось собраться с мыслями. Он вдохнул побольше воздуха и попытался сосредоточиться на энергии, струящейся по телу вместе с кровью.

Пес озадаченно склонил голову на бок. И в этом положении он замер, когда Рон исполнил свой фокус. Парень щелкнул пальцами, с его ладони сорвалась незаметная для чужих глаз искра и метнулась к псу. У головы животного искра врезалась в невидимую преграду и разбилась на голубоватые лучи, куполом накрывшие фигуру пса и через секунду пропавшие. Животное застыло, любопытство на его морде теперь казалось искусственным, как любое другое выражение на чучелах, сделанных таксидермистами. Его глаза теперь бессмысленно уставились куда-то вперед. Время его существования остановилось.

Рон воровато оглянулся, опасаясь увидеть свидетелей. Об этом его умении знал только Алекс, другим же он не рисковал рассказывать, потому что подобное использование чар можно расценивать как опасное для жизни. Цербера всегда интересовались чародеями с такими способностями, а их интерес никого не прельщал и только пугал.

Парень приблизился к псу и аккуратно, чтобы не навредить, раскрыл ему пасть. Он ошибся, думая, что у него что-то застряло и мешалось в зубах. В пасти пса лежал небольшой сверток, щедро смоченный слюной и почти не помятый. С его клыками было трудно не повредить бумагу, но он справился. Пес нес кому-то этот сверток, очень бережно держа его в зубах, защищая от Рона, который хотел его отобрать.

Рон должен был понимать, для чего рисковал, и приоткрыл сверток. Размоченная бумага слишком легко подалась, и из свертка вывалился фармацевтический флакон. Ударившись об пол, он раскрылся, и из него посыпались бусины. Ругнувшись, Рон опустился на колени, принимаясь собирать прыгающие шарики, которые проскакивали между пальцев и снова начинали громко раскатываться в стороны.

— Да твою ж…— прошептал он, прижимая бусины к полу и собирая в ладонь. Он смог собрать семнадцать штук и сильно сомневался в том, что нашел все.

Эти шарики мало походили на бусинки — больше на капсулы, наполненные черной жидкостью. Рон зажал одну между пальцами и поднял над собой, взглянув сквозь нее на свет. Он понятия не имел, что это такое.

Сложив, сколько нашел, шарики обратно во флакон и плотно закрыв крышкой, Рон поднялся. В свертке лежала записка, которую, так уж и быть, он не стал смотреть, и что-то вроде медальона. Черный невзрачный камушек, инкрустированный в серебряное подобие щита, не блестел на свету. Рон думал, что это все содержимое свертка, но последней вещью оказалось перо.

— Мне казалось, все колдуны вымерли еще пару веков назад,— пробормотал он, рассматривая перо. Парень провел пальцами по его стержню от очина до кончика и увидел, как его охватило красноватое свечение. Рон тут же отбросил перо, но было поздно. Чужие чары успели перекинуться на него и за доли секунд охватить полностью. Боль сдавила виски, по телу разлилась слабость и перед глазами заплясали черные пятна. Мир вокруг поплыл. Рон прислонился к стене, чувствуя, как подкашиваются ноги. Он смог продержаться еще несколько секунд, прежде чем без сознания рухнуть на пол.

Рон с трудом открыл веки и увидел над собой темное ясное небо, усыпанное мириадами звезд. В его мире небо никогда не было таким сверкающим. Он приподнялся на локтях. Почти над самым горизонтом висела огромная луна. Она была настолько близко, что все ее кратеры и неровности прекрасно просматривались. Привычного Сателлита рядом не было, вместо него возле луны светилось еще несколько планет. Две из них, абсолютно идентичные, похожие на гладкие стеклянные шары, будто сияли изнутри. Другая была кроваво-красной и очень маленькой, а еще одна – бледно-розовой. Вокруг последней завис тонкий метеоритный пояс.

«Многовато»— тупо подумал Рон. Пошатываясь, встал. Теплый ласковый ветерок путался в его волосах и мягко поглаживал кожу. Парень оглянулся. Бескрайнее поле зеленых колосьев, в которое его закинуло, простиралось до горизонта, и ни одного деревца или домика поблизости.

С его губ сорвались слова изумления (охуевания). Вот теперь он действительно не знал что делать. Хотелось верить, что это лишь сон, но ощущение земли под босыми ступнями было настоящим.

— Пиздец,— Рон еще раз обвел взглядом пространство вокруг.

Делать было нечего, и он пошел куда глаза глядят. Занятия начинались в восемь, и, конечно, хотелось вернуться вовремя, но сейчас это было не в его силах.

Для начала ему нужно было найти людей. Если есть поле, значит, есть и те, кто его возделывает.

А ведь Рон мог бы сейчас лежать в теплой и уютно кроватке у себя в комнате, а не идти по холодной земле, в поле, среди колосьев, как одинокое ожившее пугало. Пока шел, Рон успел не раз проклясть себя, свою бессонницу и любопытство, того волкоподобного пса и хрена, которому пес нес посылку. Он пообещал себе найти этого студента (а Рон был глубоко убежден, что это именно кто-то из студентов) и устроить ему взбучку. Правда, он пока не знал, как собирается вернуться и найти, но ведь главное энтузиазм, так ведь?

— Это ж надо было додуматься наложить чары на перо,— бормотал Рон и уже второй раз произнес,— найду и прибью.

Он шел, а поле не кончалось. Прошло минут двадцать, не меньше, но виды были все теми же. Только небо потемнело. Его заволокли серые тучи, которые с каждой минутой густели сильнее, не позволяя проникать свету звезд. Раздался раскат грома.

— Вот спасибо, просто замечательно,— раздраженно выдохнул Рон.

Рон попытался вспомнить, что им рассказывали в первых классах на уроках «окружающего мира» о грозе. Беречься молний, не стоять на открытом пространстве. Парень с разочарованием посмотрел на идеальную равнинную местность. К сожалению, учебный план начальной школы не включал в себя объяснение подобных ситуаций.

Огромный участок поля впереди него вдруг залился ярким светом, словно на него упал луч гигантского прожектора. Рон удивленно поднял глаза. Над его головой, в небе, среди туч, висел гигантский светящийся ядовито-голубым светом круг. По краям горели символы и кривые изогнутые знаки, а внутри бушевала энергия, мешаясь с огнем, полыхающим разными цветами, и тьмой. Было похоже на портал, который по какой-то причине оказался в небе.

Из круга с грохотом и вспышками света вырывались разряды энергии. Все это сопровождалось сильным шумом и звоном, будто этот портал являлся проходом в адово пекло. Рон зажал уши руками, что мало помогло, и зажмурил глаза. Голова снова начала болеть из-за невыносимого гула.

Раздался один, особенно сильный взрыв, а затем все вдруг затихло. Парень с некоторым облегчением подумал, что оглох. Он открыл глаза, несколько раз моргнул и огляделся.

Небо было чистым и спокойным, словно ничего не произошло. Туч будто и не было вовсе. Планеты сияли как прежде, озаряя выгоревшее дотла поле. Кругом торчали травинки и остатки выжженных колосьев, кое-где чернели участки голой и теплой, почти горячей почвы. Жар под босыми ногами вызвал мурашки, прошедшие по позвоночнику снизу вверх.

Недалеко Рон увидел густой столб дыма, валивший из свежего кратера. Парень приблизился к нему, осторожно ступая по земле. Он чувствовал, что нужно опасаться того, что сделало этот огромный кратер, но не мог противостоять своему интересу. Рон взошел на небольшой холм, образовавшийся вокруг ямы подобно воспалению, разбухшему по краям раны. На дне ровно по центру лежал бугристый шар с человеческий рост. Если присмотреться, то можно было понять, что этими буграми были перья, хаотично покрывающие всю его поверхность. Перья были очень похожи на то, которое находилось в свертке, и выглядели они ужасно. Многие поломались, обгорели или сгорели полностью, оставив лишь тонкие стержни.

Раз уж находился в непонятном мире, Рон решил следовать за своим интересом. Он начал искать более удобный путь, чтобы спуститься и тщательнее изучить пернатый шар, когда за его спиной раздался звук, будто что-то тяжелое упало с большой высоты на землю, и по поверхности прошлась ощутимая дрожь. Вглядываясь, парень спустился с холма

Среди взвившихся в воздух земельной пыли и пепла поднялся силуэт. Он вышел из образовавшегося облака. Высокий молодой человек лет за двадцать пять, довольно потрепанного вида. На его щеке была кровоточащая рана, а на шее багровели ожоги. Черные спутанные волосы, местами обожженные, трепыхались на ветру. Свет звезд отражался на поверхности обшарпанной брони, полностью закрывающей его руки, часть спины и колени. В правой руке он держал за конец рукояти лабрис, лезвие которого волочилось по земле, оставляя за собой вспаханный след.

И только сейчас Рон понял, что все, что происходит вокруг, не настоящее. Да, ощущения реальные: теплая почва, ветер, запахи - но не этот мир. Сейчас Рон видел события, уже произошедшие когда-то. С большой натяжкой их можно было бы назвать видением. Он не знал, что именно убедило его в этой мысли. Парень лишь знал наверняка, что находится вне времени этих событий, но в их пространстве, и поэтому не мог покинуть его, пока все не закончится. Оставалось просто наблюдать.

Человек молчал. Он долго смотрел вперед, на кратер, затем закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сдвинулся с места, Рон сделал шаг назад, уступая ему путь. Он не хотел рисковать и пересекаться с видением из прошлого. Следуя за ним, Рон приблизился к краю кратера и встал рядом. Человек не спускал взгляда с пернатого шара. Рон тоже перевел взгляд на дно кратера, но не успел зацепиться за взглядом за объект. Шар раскрылся и молниеносно взмыл в небо, попутно превращаясь в крылатое существо. На мгновение оно скрылось среди неба и ярких звезд, будто пыталось сбежать через пропавший портал, а потом его силуэт появился на фоне луны, и все с такой же скоростью оно спустилось вниз, подняв очередное облако пыли.

Когда весь вновь поднявшийся мусор опустился, Рон смог более детально рассмотреть существо. Он ожидал увидеть что угодно, нечто странное и отталкивающее, но существом оказалась девушка. Она была примерно того же возраста, что и тот парень. Среди ее коротких черных волос пробивалось несколько белых прядок, отливающих в свете луны серебром. В ее светло-голубых глазах горел гневный огонь. Правая бровь была рассечена, кровь медленно стекала ей на веко. Девушка ладонью стерла ее, оставив красный след на виске. Ее плечи и руки были покрыты броней, напоминающей чешую. Рон заворожено уставился на две пары сильных крыльев и не мог отвести глаз, пока девушка не сложила их, после чего они просто исчезли.

—Ты уверена, что не хочешь остановиться, прекратить все это?— надтреснуто произнес парень, делая шаг навстречу ей.— Еще не поздно…

— Уже поздно,— оборвала девушка.— Не я начинала это, не я буду прекращать. Мы оба не собираемся уступать, и оба прекрасно это понимаем.

— Мы ведь можем всё исправить. Возвращайся к нам,— он выпустил лабрис, делая еще один шаг и расставляя руки, порываясь обнять ее,— мы примем тебя…

— Вы?!— гневно сказала она, отступая от него.— Мне нужны ваши…

— Ты не в себе,— спокойно отвечал парень,— я не прекращу сражения. Я вынужден остановить тебя, но потом, если... останешься в живых, ты будешь очень сильно жалеть…

— Я не буду ни о чем жалеть, потому что делаю всё правильно.

— И в этом твоя глупость…

— Ты ошибаешься! Если бы ты выслушал меня, Алан, ничего этого не произошло бы,— в отчаянном жесте она взмахнула рукой, показывая на выжженное поле вокруг.

Рон скептически хмыкнул.

— Выслушай я тебя, ничего не изменилось бы.

— Очень жаль, что ты так сильно в этом уверился, ни разу не попробовав!— язвительно бросила девушка,— из раза в раз ты становишься все большим кретином…

— Как же ты не поймешь, что я хочу тебя помочь?!— воскликнул парень, не обратив никакого внимания на ее слова.— Ты очень изменилась за последнее время, я тебя не узнаю! Обвиняешь Беату во всех грехах, пыталась ее убить. Ты так же поступала и с другими, кто ставил твои планы под сомнение. Может, и меня прикончишь?

Девушка заметно побледнела, на ее лице появился ужас осознания. Тихо, почти шепотом она ответила:

— Я не хочу тебя убивать.

Алан, казалось, не услышал ее.

— Раньше ты была другой, и я любил тебя, но…— он осекся,— я не могу пойти на этот абсурд, ради твоих решений. Они бесчеловечны!

— А кто решает, что такое «человечность»?! Всё это относительно, и я не понимаю, почему тебе не плевать! Я всего лишь хочу совершить обмен.

— Ты не имеешь права этого делать!— рявкнул он.— Решать за других!

— Если я могу это сделать, значит, и имею право!— прорычала она.— Иначе зачем мне дана такая сила?

Молодой человек замолк. Было видно, что он не знает, что сказать. То ли ее слова показались ему полным абсурдом, то ли внезапной истиной.

— Ты не права, Эст…— начал он.

— Почему? Почему это не может быть ответом?

Он медлил.

— Потому что он тебе не нравится?— она свирепела.— Потому что ты просто не можешь принять, что суть вещей на самом деле не такая, как тебе казалось раньше?

— Это говоришь не ты. Тварь внутри тебя.

— Ты уже мог бы привыкнуть, что это неотъемлемая часть меня.

— Я надеялся, что здравый смысл в тебе сильнее этого нездорового нигилизма.

Губы девушке едва заметно дернулись, сдерживая либо усмешку, либо истерику.

— А я надеялась, что ты ценишь то, что любишь. И не сможешь так легко закрыть глаза на гибель.

Рон с интересом наблюдал за происходящим. Прям страсти горячей восточной крови. Не хватало только пива и чипсов.

— Решай,— сказала она.— Или кто-то из нас остается здесь. Или ты мне больше не мешаешь.

Рон подумал, что хотел бы почитать предысторию их конфликта.

В руке Алана появилась сфера. Значит, он был чародеем, подумал Рон. Это было почти что самое древнее заклинание, которым некоторые люди в его мире пользовались до сих пор. Маленький прозрачный шар размеров с теннисный мячик, из которого можно было создать практически что угодно. Но, к сожалению, Рон был настолько профаном, что не мог сделать даже ее.

В прошлом сферы использовали для того, чтобы создавать оружие.

Вместо сферы Алан уже сжимал свой лабрис. В руках девушки тоже сформировались два заклинания. Они помутнели, наливаясь энергией, начали меняться и вытягиваться, пока из них не сформировались белые кинжалы с отверстиями в рукоятях.

— Хватит с тебя,— тихо произнес голос у самого уха Рона. Он вздрогнул от неожиданности. Обернулся, но никого не увидел. Почувствовал почти невесомое касание на груди там, где остался след после ночной прогулки в парке. Незамедлительно последовала боль. Рон согнулся пополам, обхватив себя руками и задыхаясь от болезненных ощущений. За спиной раздавался приглушенный звон клинков, глаза застлала мутная пелена. Он снова погрузился во тьму.