— Мы сможем переночевать в следующем храме,— сказала Неолина,— доберемся до него примерно к полуночи… может, раньше,— она окинула их всех взглядом,— зависит от нашей скорости.

— А почему к полуночи?— спросил Алекс,— к этому времени все серпоносцы передохнут?

— Нет,— она вздохнула, собираясь с мыслями,— путь, по которому мы идем, пересекает раскол. И перейти его можно только ночью.

Вопросительные взгляды стали еще более недоуменными. Даже Клод казался озадаченными.

— Поймете, когда увидите.

— Может, ты хотя бы намекнешь, что там? Ощущение, будто идем в какую-то неизвестность,— произнесла Роза.

— Мы и так всё время идем хрен знает куда,— проворчала Белла.

— О чем вы так долго трепались с тем отшельником?— спросил Клод.

— Я спрашивала у него, есть ли какие—то обходные пути, чтобы не перебираться через раскол.

— И?

— Тут в горах находится сеть тоннелей, которые идут глубоко вниз и пролегают около дна раскола. Их протяженность – сотни километров. Они образуют лабиринт из хаотичных путей, и… никаких конкретных данных о них нет. Нет ни карт, ни схем. Потому что никто их не исследовал, а если и пытался это сделать, то по каким-то причинам не возвращался. Дрег сказал, что там живут какие-то подземные твари. Он назвал их кротами.

— Он же про слепых зверьков со звездочкой на носу?— спросил Алекс.

— Если они тоже кричат по ночам и оставляют после себя такие следы,— Неолина погладила глубокие борозды на каменном выступе,— то да. Дрег ни разу их не видел днем, а ночью его старческое зрение позволяло видеть только силуэты.

— Ну началось,— проворчала Белла,— сначала шла речь только о серпоносцах. Потом о Лунных Детях. Теперь появились какие-то кроты…

— Они не из этого мира. Как и Дрег с его питомцами,— ответила Неолина,— я же говорила, что в петле полное ассорти.

— Помимо кротов и Лунных Детей может быть много других тварей. Просто мы их еще не видели,— поддакнул Клод.

— Но до этого вы говорили по-другому…— сказал Алекс.

— Не думаю, что от наших слов что-нибудь зависит,— фыркнул Клод.

— А Дрег понимает, что он… находится в петле?— спросил Корвус.

— Нет,— сказала Неолина,— он считает, что всегда здесь жил.

— Это у всех существ так? Они вообще ничего не чувствуют? Каких-нибудь изменений или дискомфорт?

Неолина глубоко задумалась. Понадобилось полминуты, чтобы она начала ему отвечать. Она говорила не спеша, тщательно обдумывая мысль, которую излагала:

— На слабо развитых существ петля не оказывает особого влияния, потому что не имеет для них никакого значения. Какая разница для аабаров: охотится в лесах своего мира или в какой-то петле? А вот с теми, кто более разумен, всё несколько сложнее,— она перекинула ремень сумки с одного плеча на другую,— но всё равно, они не замечают петлю. Они могут чувствовать какие-то разлады в своем сознании, может, какие-нибудь мысли или ощущения вроде дежавю, которые заставляют ненадолго задуматься и прислушаться к себе… но на этом всё.

— То есть, петля их сюда всосала, а они даже ничего не помнят?— спросил Алекс.

— Петля сюда засосала только нас,— поморщилась Неолина.

— А как тогда здесь оказались хёки? Дрег, антропофаг и прочие более-менее разумные существа?— спросил Рон.

— Они появились как составляющие этого мира,— за сестру ответил Клод, и на этом его речь закончилась. Было видно, что он хотел сказать что-то еще, но решил замолчать. Потому что разбирался во всем не слишком хорошо. Или же понимал, что не сможет доступно объяснить то, что знает, другим. У Неолины таких сомнений не было – или же ее не особо волновало, поймут ли ребята — потому что она произнесла следующее:

— Все, что здесь есть, создано петлей. Миры, земли и всё живое.

— Но... как?— в отчаянном непонимании попытался сформулировать вопрос Корвус.

Неолина снова поморщилась и произнесла так, будто не понимала, шутит ли Корвус или в действительности нужно объяснять такую очевидную ерунду:

— Это следствие охренительно сильного всплеска энергии,— она передернула плечами,— как большой взрыв, только запрограммированный на определенное развитие, которое произошло за секунды.

— Я ничего не понимаю,— сказала Белла.

— Я тоже,— согласился Алекс. В признак солидарности они пожали друг другу руки.

— То есть, жизнь всего, что здесь есть, была создана петлей?— спросил Корвус.

— Я вроде то же самое и сказала,— ответила девушка.

— И те, кто есть здесь, никак не связаны с реальными… скажем так, версиями?— продолжал он.

— Всё, что в петле, реально,— исправила Неолина.

— Да, я это понял. То есть, нет, не понял, но я не об этом,— Корвус помогал себе жестикуляцией, которая была не более исчерпывающей, чем его слова,— я имею в виду, связан ли, допустим, Саргиний из петли с тем Саргинием, что существуют вне ее.

— Разве что посредством моего мозга,— ответила Неолина,— я знаю его и бывала в деревне хёков. Петля выцепила это из моего сознания и поэтому мы встретили их здесь.

— Другими словами, он не имеет никакого другого отношения к Саргинию за петлей?

— Да.

— И после ее исчезновения он тоже ничего не почувствует?

— Может быть, легкую головную боль,— пожала плечами девушка,— или увидит странный сон. Я долгое время взаимодействовала с ним, поэтому он несколько отдалился от петли, став более самостоятельной частицей. Это может иметь определенный эффект… петли – сложная херня. Они практически не изучены, и те знания, что существуют, в основном теоретические и не подтверждены эмпирическим путем…

— Не занудствуй,— сказал Клод.

— Я просто объясняю,— с оттенком раздражения взглянула на него сестра.

— Все зануды так говорят,— сочувствующе кивнул тот.— Ты не объясняешь, а только еще больше запутываешь.

— Если ты расскажешь лучше, то пожалуйста. Я не претендую на эту роль.

— Мне кажется, им хватит,— Клод улыбнулся Корвусу, который кивнул, подтверждая его слова,— и вообще, меньше знают – позже поседеют.

— Как глубокомысленно,— фыркнула она.

— Что есть – того не отнять,— Клод ни капли не смутился. Неолина очень выразительно закатила глаза.— Есть множество других, более интересных вещей, доступных для обсуждения.

— Например, заходящее солнце,— напомнил Рон.

Солнце и вправду было довольно низко. Когда они спустились вниз, оставив гору позади, их окружили деревья. И сейчас солнце медленно, но верно ложилось на лес, продвигаясь все ближе к горизонту. На небе, гораздо выше него, была видна бледная луна, которая еще не вступила в свою силу.

Клод был прав, более интересные темы для разговоров нашлись. Никому не хотелось думать о петле или об убывающем дне, поэтому разговоры продолжались с судорожной поспешностью, не позволяя воцариться молчанию и на пару минут. Это было своего рода уклонение от плохих мыслей о возможной встрече с серпоносцами или о расколе, который нужно будет снова преодолевать.

Небо уже окрасилось в закатный красно-фиолетовый цвет, но за густыми древесными кронами этого не было видно. Все понимали, что солнце уже почти зашло за горизонт, и как-то машинально стали идти ближе к друг другу. В лесу, через который они двигались, света даже днем было мало, а сейчас его поглотил жутковатый сумрак. Неолина создала сферу. Она зажглась, как фонарь, и из нее полился теплый свет, от которого стало не так тревожно. По крайней мере деревья скрывали их от луны и от серпоносцев. В лесу они были в большей безопасности, чем в горах с Дрегом или в открытой степи.

Самым спокойным был Клод, который беззаботно продолжал говорить обо всем, что только приходило в голову. Кто-то завел тему о печатях, и ему она очень понравилась. Он рассказал про свои печати. Они были единственными доступными ему заклинаниями, Клод не мог сам создавать печати и поэтому его очень интересовало всё, что ребята знали о них. Но знали они не много.

— Спроси у сестры,— сказал Рон,— ей точно известно больше, чем нам.

— Я знаю, что она знает. Но мне не нравится, как она объясняет,— проворчал Клод,— она будто специально делает это так, чтобы я себя дураком почувствовал.

— Я нормально объясняю,— раздраженно произнесла Неолина,— просто меня бесит, когда нужно разжевывать общеизвестные и логически понятные вещи.

— Ты, наверное, забываешь, что не все в твоем окружении были в прошлом гениями естественных наук или действующими профессорами, как те же Саргиний или Ян,— без прежнего миролюбия ответил ее брат.

— Не нужно быть гением и профессором, чтобы уметь думать.

— Я умею думать,— огрызнулся Клод. Из-под его приподнявшейся верхней губы выглянули клыки.

— Не скалься на меня,— спокойно ответила девушка, но сфера в ее руках мигнула.— Это сложные вещи, и на их осознание нужно много времени. Гораздо больше, чем те несколько минут, которые ты получаешь ответ.

— Как думаешь, если они подерутся, кто победит?— шепнул Алекс Рону.

Рон задумчиво перевел взгляд с брата на сестру. Нет, он не думал над вопросом Алекса, его сейчас больше занимал разговор с Грацем. Если ему эта встреча только приснилась, то она слишком прочно закрепилась в его памяти. С обычными снами такого не бывает – к концу дня они всегда размываются или совсем забываются. А в этом случае Рон помнил каждое слово.

Вопрос Алекса так и остался без ответа. Клод и Неолина не подрались. Их словесная перепалка прекратилась, так и не достигнув кульминации. Они просто замолчали, и не понятно, за кем осталось последнее слово. Клод насупился, а Неолина с безразличием продолжала всматриваться вперед. Молчание между ними угнетало остальных, поэтому Белла постаралась его прервать:

— Мне папа много рассказывал про печати, но я всё равно не до конца их понимаю.

— Чтобы ими пользоваться, печати не нужно понимать,— сказал Корвус.

— Нет, нужно,— произнесла Неолина.

— Почему? Мы же можем пользоваться чарами, не понимая их принципа. Так какая разница, если это будут печати?

— О, зря ты это начал,— успел шепнуть Клод, прежде чем Неолина разразилась:

— Какая глупость! Это всё равно что говорить: зачем мне знать язык, если я могу за каждым словом лезть в словарь? Когда чаруешь, ты пользуешься готовым заклинаниями! А создавая печать, ты создаешь это заклинание с нуля! А если сделать это неправильно, можно очень тупо и бессмысленно умереть! Печать – это не просто рисунок на коже. Это целый механизм! И..

— Кажется, ты открыл ящик Пандоры,— сказал Алекс.

— … даже самые простые печати настолько сложные, что при неправильном использовании могут привести к хреновым последствиям. К тому же…

— Ну всё, хватит,— Клод примиряющим жестом остановил ее,— сделай скидку на то, что они еще дети. В отличие от тебя, старушки.

Брови Неолины взметнулись вверх, выгнувшись дугами над угрожающе сверкнувшими глазами.

— Вообще-то я младше тебя…— она не поняла его подкола.

— А ощущение, будто старпер брюзжит,— сказал Клод,— даже Ян себе такого не позволяет.

Повисла тишина, в воздухе практически был осязаем приближающийся взрыв, но:

— Ладно,— неожиданно смиренно сказала Неолина,— ты прав. Нельзя лишать их возможности погибнуть от неправильно использованного заклинания.

— Я не это имел в виду, но ладно,— усмехнулся Клод.

— Спасибо за плюс еще одну фобию в мою копилку страхов,— сказал Алекс.

— Всегда пожалуйста,— ответила девушка,— обращайся.

— Не думаю, что я теперь когда-нибудь захочу учиться создавать печати,— произнесла Роза.

— В академии нас будут учить, и экзамен тоже придется сдавать,— с сожалением сказал Корвус, качнув головой,— печати иногда являются необходимым усилителем, когда нужно сделать что-то, что находится за пределами возможностей.

— Чародеи не используют сложные печати…— Неолина подняла руку, чтобы подсветить крону дерева, в которой что-то мгновение назад шуршало.

— Это птица,— махнул Клод.

— Ага… и вряд ли в академии будут заморачиваться с глубоким изучением,— продолжила Неолина,— будут учить каким-нибудь простым печатями. Не выше категории «А»,— пренебрежение, с которым она это говорила, несколько успокоили и обнадежили.

— А что за категория «А»?

— Я не буду объяснять,— сказала девушка,— вам же не нравится, что я «занудствую». Пусть препод рассказывает.

— Они классифицируются то ли по сложности, то ли по силе,— сказал Клод,— там есть заумная схема определения категорий, но она бесполезна.

Неолина сокрушенно вздохнула, но промолчала.

— Что я знаю точно, так это то, что печати класса «V» очень сложные. Мне довелось видеть одно в действии. Мой знакомый, тоже охотник, наложил печать на кувшин, и тот ожил!

— В смысле ожил?— Алекс проявил не свойственный ему скептицизм.— У него появились глаза и рот, и он заговорил, как та посуда из «Красавицы и чудовище»?

— Нет, он… как бы объяснить? Я буквально чувствовал, как внутри него бьется жизнь...

— Чушь,— сказала Неолина.

— Ну вот опять!— Клод метнул на нее взгляд.

— Что «опять»? Неужели ты не понимаешь, что жизнь это нечто сложнее, чем материя и печать?— девушка всплеснула руками.— Еще никто не научился создавать ее из воздуха. И поэтому, чтобы оживить что-то, нужно отколоть кусок от собственных души и жизни и передать их предмету. Только тогда что-нибудь может получиться. И в пабах таким точно никто не будет заниматься. Даже очень пьяный чародей.

— Думаешь, он меня наебал?— поморщился Клод.

— Да.

— Но я же щупал этот кувшин! Он не был просто куском глины…

— Какая-нибудь печать внушения,— сказала девушка,— зная то, как быстро тебя развозит, печать могла быть одной из самых простых.

— Я проспорил ему полсотни денариев,— с запоздалым осознанием произнес Клод.

— Бывает.

От чрезмерной эмпатии со стороны сестры Клод точно не страдал.

Солнце ушло за горизонт, а они все продолжали идти. Уже начала давить усталость. Они шли весь день, сделав лишь один достаточно долгий перерыв, чтобы перекусить и отдохнуть. Ноги гудели от непрерывной ходьбы, но хуже всего были натянутые, как струны, нервы. Они давно перестали разговаривать, напряженно вслушивались в окружающий их лес и вздрагивали от каждого неожиданного звука, доносящегося из ползучего тумана. Срепоносцев они еще не видели, но совсем недавно какое-то белесое существо проскочило перед ними, не дав себя разглядеть, и с тихим шорохом снова исчезло среди древесных стволов. Они шли дальше, подгоняемые страхом остаться ночевать в этом месте.

Лес стал заметно редеть, идти приходилось все осторожнее. Растительность сменялась на более мелкую и сухую, без листьев.

— Впереди раскол,— сообщила Неолина.

— Надеюсь, там не тот же мост,— сказала Белла.

— Здесь нет моста вообще.

— И как же мы тогда собираемся попасть на другую сторону?— даже Клод был заинтересован,— ты нас перетащишь?

— Нет уж, я не буду таскать вас на себе,— Неолину от такой мысли даже передернуло.

— Вы о крыльях?— полюбопытствовал Алекс,— я думал, мне это в горячке приснилось. Они реальные?

— Нет, это печати,— сказал Клод.

— А почему не воспользоваться ими?— спросила Роза,— разве не будет безопаснее, если ты нас перенесешь?

— Это труднее, чем кажется!— возмутилась девушка.— Во-первых, заклинание требует много энергии. Во-вторых, мне физически тяжело! Я едва его из раскола вытащила,— Неолина кивнула на Рона,— если каждого буду таскать, то преломлю себе позвоночник.

— Какие у нас еще есть варианты?— спросил Корвус.

Они уже были почти у самого раскола. Затаились в тени последнего дерева и смотрели на зияющую расщелину в земле, края которой разошлись так далеко, что она стала пропастью. Противоположный край виднелся в нескольких сотнях метров впереди. Там вырисовывался силуэт высокого здания с кривоватыми тонкими башнями.

— Существа, оберегающие тот храм, создали дорогу, соединяющую его с другими такими же,— ответила Неолина,— и по этой дороге можно пересечь раскол.

— Я не вижу никакой дороги,— честно признался Алекс, пока другие пытались понять, где она.

— В этом и проблема,— сказала девушка,— она заметна, только когда смотришь на храм. Если идешь по ней, нельзя отрывать взгляда от храма, иначе дорога исчезнет.

— Звучит, как полная хрень,— сказал Рон, стараясь не показывать, как он встревожен ее словами. Они же не пойдут по воздуху?! Какая дорога? Они просто убьются…

— Я вижу,— произнес Корвус.

— Шутишь?— вскинулся Алекс, мысль о второй смерти не подогревала его желания идти.— Нет там ничего!..

Корвус бесцеремонно развернул его лицо в нужном направлении и ткнул пальцем в храм.

— Смотри внимательно,— сказал он,— периферическим зрением.

— Я ниче…аааааа,— поняв, куда смотреть, Алекс отмахнулся от его рук.

— Выглядит не надежно,— заметила Белла.

— Я проверю,— сказал Клод, но сестра его остановила, не дав покинуть тень.

— Мы пойдем все вместе,— произнесла Неолина.— Если пойдешь один, ты привлечешь серпоносцев. За тобой через раскол они не пойдут, а останутся на краю, перекрыв нам путь.

— А эта дорога точна нас не убьет?— спросил Алекс.

— Не убьет. Нужно только смотреть на храм, не отвлекаться. Она будет под ногами.

Алекс беспокойно бросил взгляд на раскол.

— Идемте,— сказала Неолина.

— Это сумасшествие!— воскликнул Рон.— Мы разобьемся!

— Эй, давай без истерик,— она посмотрела на него. Ее зрачки переместились с одной стороны в другую, переводя взгляд с глаза на глаз.— Просто смотри на храм. Можешь пытаться разглядеть окна или стены. Вглядывайся в башни.

— Нет, это…

— Нет времени! Все, идем!— Неолина вцепилась в его запястье и резко, что он не смог сопротивляться, потянула за собой. Его кожу обожгло холодом там, где она прикоснулась к его руке. Ко всему прочему примешался нарастающий животный ужас. Он хотел остановиться, но какая-то сила заставляла его идти против собственной воли. Ноги сами перешагивали, ускорялись, переходя в бег. Девушка слегка дернула его,— смотри на храм!

Хотел Рон или нет – его глаза сами поднялись и приклеились взглядом к чернеющему силуэту храма. Он замечал боковым зрением, что обрыв уже близко, слишком близко, но ничего не мог сделать. Его не слушались даже собственные глаза. Он слышал, как за ними следуют остальные, и чувствовал ледяной холод, расползающийся по предплечью.

До обрыва всего шаг, который Рон сделал быстрее, чем осознал. Ужас застрял в горле, где-то на уровне гортани, на несколько секунд перекрыв кислород и не дав вырваться крику. Нога опускалась в бездну, сердце ухнуло вниз… а потом он ощутил под ступней какую-то поверхность. Затем сделал шаг, и еще шаг, не сбавляя скорости, и продолжил бежать.

Минута или две, и оцепенение его отпустило. Как только они ступили на землю, Неолина его выпустила. Рон хрипло вздохнул и закашлялся.

— Это от курения,— сочувствующе сказала девушка.

— Что это было?— хрипло спросил он, разгибаясь. Она словно загипнотизировала его.— Что ты сделала?

— Немного помогла,— ответила Неолина,— не было времени на уговоры.

— Больше было похоже на то, что ты хотела меня убить!

— Я не имею права тебя убить! Это противоречит условиям договора!— она вскинула руку тыльной стороной ладони вперед. Она перестала носить перчатки, и черненький символ договора был на виду.— Я же говорила, что буду вас защищать! Чтобы облегчить мне эту задачу, начни немного доверять,— сказав это, она отошла от него. Рядом уже были запыхавшиеся ребята. Чересчур довольный Клод среди них выглядел лишним.

— Обошлось без потерь,— радостно сообщил он.

— Ага. Не задерживаемся на свету, по эту сторону тоже есть серпоносцы,— нетерпеливо подгоняла девушка.

Упоминание серпоносцев дало новый заряд сил, чтобы добраться до купола, накрывающего храм. Только оказавшись по другую сторону, они смогли наконец-то расслабиться.

Корвус оглянулся. Совсем рядом, за едва видимой защитной преградой белел туман, и из него, застыв, как истукан, смотрел серпоносец. У него не было глаз, но ощущение мурашек по коже давало понять, что именно это существо и делает – уставилось на него и ждет. Корвус, чувствуя одновременно отвращение и любопытство, смотрел на него в ответ, запоминая все мельчайшие детали. Складки сухой кожи, трещины на ней, беззубую дыру рта и острые горбы, закругляющиеся в полумесяц. Да, Корвус мог его с легкостью повторить...

— Не смотри на него так долго, а то подумает, что флиртуешь,— фыркнул Алекс.

Корвус проигнорировал его. Он хотел попробовать свою силу. Аабары у него получались идеально, теперь хотелось повторить кого-то нового. Он сосредоточился, прикрыв глаза и повторяя образ серпоносца у себя в голове.

За его спиной кто-то чертыхнулся и испуганно икнул. Корвус открыл глаза, прямо над ним нависла голова с дырой вместо рта. Получилось очень даже похоже. Парень оглянулся на остальных с невольной ухмылочкой, играющей на губах.

Его старания никто не оценил, но судя по лицам, они произвели впечатления.

— Барьер выглядит неплохо,— сказал он, рассеивая серпоносца.

— Скорее всего, его регулярно обновляют,— кивнула Неолина,— за храмом присматривают.

— Это значит, что здесь есть люди?— спросил Алекс. Девушка пожала плечами.

— Вот и узнаем,— произнес Клод.

Они направились к храму, оставив серпоносцев ждать за барьером.