Сперва представить зал в качестве места, в котором они проведут ночь и притом еще должны будут поспать, было очень сложно. Этот храм был менее приветлив, чем предыдущий. Холодные стены, щербатые полы, жуткие статуи – всего этого было предостаточно. И это еще не считая того, что между ними и оставшимися бинками были лишь двери. Несмотря на свои размеры, они выполняли скорее декоративную функцию, нежели защитную. Неолина заверила, что ее заклинания защитят от вторжения бинков, но это мало кого успокоило. Потому что заклинание не спасало от звука, и было хорошо слышно ругань бинков и их попытки выломать дверь. Как при этом уснуть?

— А если они снимут печать?— спросил Корвус.

— Ее может снять только тот, кто наложил,— Неолина была само спокойствие. Не обращая никакого внимания на орущих и сотрясающиеся с двух сторон двери бинков, она устроилась под стеной между двумя статуями, завернувшись в кардиган, как в кокон.

За время своего «путешествия» они уже давно поняли, что выбор – это действительно роскошь, причем которой они не обладали. Они устали, сонный порошок все еще блуждал по их крови, ноги гудели от усталости, а голова – набита тревогой. Нужно было немного поднабраться сил, а потом уже решать, что делать дальше. Спасибо хоть, что надо головой есть крыша и не нужно беспокоиться о серпоносцах.

Бинки заглохли довольно скоро. Видимо, до них дошло, что двери не просто забаррикадированы и их не получится выломать. Еще некоторое время под дверью было слышно их возню, но она уже мало кого беспокоила – большая часть их бывших пленников погружалась в сон, а остальные уже спали. Они сгрудились небольшой кучкой в одном месте, чтобы сохранять тепло и быть друг к другу поближе – так казалось безопаснее. У них не было ни колючих пледов, ни медовухи, но, невзирая на твердый и холодный пол, уснули они очень быстро.

Рон сквозь сон чувствовал, как ворочается. Спина и плечи болели от каменной поверхности, на которой он скрючился, пытаясь уснуть. Еще и холод мешал – он будто шел из самой земли, пробираясь вверх и проникая сквозь кожу в глубину его тела. Рона в очередной раз передернуло от холода. Он сел и поджал под себя ноги, сдерживая дрожь. Воздух рядом шелохнулся, будто кто-то прошел совсем близко. Рон сощурился, пытаясь разобрать в темноте хоть что-то.

— Это я,— голос Граца.

— Какого хрена это ты?— возмутился Рон, не выказывая своего облегчения, вызванное тем, что это всего лишь хёк, а не пробравшийся в обход печати бинк. Рон понял, что все еще спит. Но тогда оставался один вопрос: что хёк забыл в его сне, если Рон сегодня даже не прикасался к трубке с его табаком?

— Полагаю, остаточное действие,— хёк придвинулся чуть ближе и начал говорить тише, будто опасаясь, что их услышат.— Ты слишком много куришь.

Рон поморщился. Замечания сыплются даже в другом мире, в его собственном сне.

— И что, ты будешь каждый раз появляться, как только я выкуриваю табак?— спросил он.— Тебе заняться нечем?

Хёк покачал головой и со снисходительной терпеливостью начал объяснять:

— Это заговоренный табак. Он образует в некотором роде связь между подсознаниями…

— Мне не интересно,— честно сказал Рон. Хек замолк, повисла несколько обиженная тишина. Чтобы ее прервать, Рон произнес,— в прошлый раз ты исчез по собственному желанию.

— Я проснулся, и связь прервалась,— сказал он.

— Если я проснусь, произойдет то же самое?

— Да. Но ты не проснешься, потому что слишком глубоко во сне,— ответил хёк.

— Откуда тебе знать?

— Чувствую.

Снова тишина. Рон все сильнее ощущал холод.

— Пока ты здесь, можно вопрос?

— Да,— при этом хёк устало вздохнул.

— Ты уверен, что внутри Неолины то… существо?

На этот раз вздох хёка был отрывистым и злым. Рон понял его без слов.

— А если с ней кто-то заключил договор, это опасно?— несмотря на уверенность Граца, Рон продолжал балансировать в неведении, так и не понимая, прав ли он.

— Договор был скреплен кровью?

— Нет,— неуверенно сказал Рон, прокручивая в голове тот момент, когда Роза и Неолина пожимали руки. Нет, крови точно не было.

— Тогда это ложь. Настоящие договоры заключаются на крови, и только на ней,— со спокойной убежденностью ответил хёк.

— А как же тогда…— Рон не сформулировал вопрос, но решил его не заканчивать. В этом не было смысла: откуда Грацу знать причины всего, что происходит? Почему Неолина назвала это договором? Что он ей дает и что значат те символы, которые появились на их коже после заключения той сделки?

За пределами сна, в холодной и темной реальности, в их кучке зашевелилась одна из фигур. Неолина так и не смогла заснуть. Тихий, но настойчивый шепот не давал ей этого сделать. В конце концов она оставила попытки погрузиться в сон и бесшумно поднялась. Переступая через спящих, стараясь никого не задеть и не разбудить, она двинулась к двери. На несколько мгновений замерла над одним из них, вглядываясь в едва различимое во тьме лицо. Рон что-то бормотал сквозь сон, но разобрать было невозможно. Неолина приподняла голову, прислушиваясь к тому, что происходит за стенами. Перешагнув через Рона (теперь он больше не вырастет), девушка приблизилась к одной из дверей. Стерев часть печати, она приоткрыла дверь и выскользнула из зала. Ее встретили две храпящие тушки бинков – ушастых коренастых человечков с заросшими лицами. Неолина прошла мимо них, двигаясь по надписям и символам на стенах.

Еще когда они не вошли в храм, Клод сказал, что чувствует несколько человек внутри. Скорее всего, он говорил не о бинках – их-то он как раз и не учуял. Возможно, это были такие же пленники, как и они сами, пойманные в одну из ловушек храма. Неолине не было до них дела, но ее беспокоило, что нюх Клода притупился.

Рисунки на стенах вели к центру петли – к тому месту, где находился ответ на вопрос: как из нее выбраться? Если бинки не нашли его раньше и не уничтожили, то она его найдет.

Стены освещались факелами. Огонь в них потрескивал, и по воздуху разносился горьковатый запах. Кроме двух спящих караульных, ей больше никто не повстречался.

Девушка сосредоточенно изучала символы, стараясь не отвлекаться. Но было сложно. Первой дернулась бровь. Затем последовал раздраженный вздох, Неолина поджала губы. Желваки сжатой челюсти отчетливо проступили через кожу. Она глубоко вдохнула, призывая себя к спокойствию. На несколько мгновений замерла.

— Заткнись!— не выдержав, сквозь зубы прошипела она. Ей нельзя было шуметь, но кое-кто не понимал молчания.

— Что я слышу! Неужели ты снизошла до того, чтобы заметить меня?

— Я тебя и так все время замечаю,— яростно прошептала Неолна.

—  Да? Но ты мне не отвечаешь.

— Потому что я тебя игнорирую,— девушка прикрыла глаза и еще раз вдохнула. Медленно наполнила легкие воздухом и так же медленно выпустила этот воздух через рот. Не помогло. Она по-прежнему продолжала злиться.

— Мою помощь ты тоже игнорируешь?

— Она мне не нужна. Я тебя не просила мне помогать.

— Как неблагодарно с твоей стороны. Если бы не я, ты бы бесславно сдохла под порогом у хеков.

— Почему под порогом?— у Неолины это вызвало смешок.— На кушетке.

— Тогда тебе не было так смешно. Кажется, ты была в отчаянии.

— У меня есть незавершенные дела. Я не имела права умереть,— ответила девушка.

— Все так говорят.

— И если бы у всех была такая же возможность, как у меня, они бы тоже ей воспользовались.

— И заплатили бы за нее.

— Ах, так вот чего ты хочешь! Ты достаешь меня всё это время только потому, что тебе не терпится получить свое? Но мы же с тобой договорились, что ты сможешь занять мое место, только после того, как я закончу свое дело.

— И как долго это место будет принадлежать мне?

— Треть от всего моего времени.

— Только треть?— возмущение в этом голосе, казалось, вышло за пределы сознания, в котором звучало, и прокатилось по исписанным стенам коридора.

— Как у хозяина тела у меня больше прав,— сухо произнесла Неолина,— треть и точка. Это и так слишком щедро, а я не люблю быть щедрой.

— Ты избежала смерти только благодаря мне. Твоя жизнь – моя.

— Ты можешь жить только в этом теле, так что не надо врать, будто делаешь мне одолжение, поддерживая в нем жизнь,— резко сказала девушка. Эти притязания ее уже изрядно достали. Сколько лет она уже делит тело с этим непроходимым скоплением наглости и требований? Иногда кажется, что лучше действительно умереть. Однако, к сожалению, даже смерть не избавит ее от этого паразита.

— И когда ты закончишь это свое дело?— презрительно поинтересовались в ее голове.

— Не знаю,— ей сейчас было не до того, чтобы заниматься своими собственными делами. Петля абсолютно выбила ее из привычной колеи. Сначала нужно разобраться с бинками и проклятием, которое на них легло. Затем дойти до конца петли и оттуда каким-то образом вернуться в свою изначальную реальность. После этого помочь Хайко, раз уж обещала. И только после этого она сможет заняться тем, что нужно ей самой. Сколько лет она уже корпит над поисками? Не первый десяток. Если бы записи не сохранялись, каждый раз приходилось бы начинать сначала… хотя, даже если бы они все однажды сгорели, ничего не поменялось бы – она ни на шаг не приблизилась к цели. Поэтому дать точно ответ на вопрос «когда?» она не могла. Может, она уже через год-два закончит. А может, на это понадобится еще не один десяток лет.

— Почему ты так уверена, что найдешь его?— насмешка прозвенела в висках. Девушке показалось, что она перед глазами видит эту хищную ухмылку.

Неолина не отвечала. Она свернула следом за рисунком на стене.

— Веришь в воздаяние?— не унимался голос.

— Какое нахрен воздаяние,— поморщилась девушка.

— Глупый вопрос,— согласный вздох,— воздаяние само себя не принесет, верно?

— Помолчи.

Неолина вышла в небольшую квадратную комнатку. Она была набита сундуками, мешками и всяким хламом – вещами, оставшимися после людей, умерших от рук бинков. Место очень напоминало хижинку, в которой обитал антропофаг.

— Давай поспорим.

— Насчет чего?

— О причине петли.

— Я не буду спорить…

— Моя версия такова: бинки, встретившись с лунными отпрысками, забились в этот храм,— не взирая на ее ответ, голос увлеченно продолжал,— увидев, что детишки не могут даже ступить на его территорию, бинки преисполнились благоговейного трепета перед божеством, которому этот храм принадлежит, и стали ему прислуживать, лишь бы он и дальше продолжал их защищать. Время от времени они приносили в жертву забредавших сюда путников – например как тех, которых почуял Клод. Петля сохранила свежесть запаха, но та кровь давно сгнила, и алтарь жертвоприношений уже требует новую.

— Это не объясняет возникновение петли.

— Его объясняет проклятие. Перед смертью один из тех неудачливых, кто попался в руки бинкам, решил отомстить им. Раз уж они так благоговеют перед этим храмом, то пусть остаются здесь навечно,— смешок,— что-то вроде этого.

— Чушь.

— Твои версии?

— Я здесь не для того, чтобы строить версии.

— Тогда что ты ищешь?

— Центр.

— Источник силы петли? Почему не у алтаря?

Неолина промолчала. Объяснять что-то – пустая трата времени. Она прошла к тому месту, где рисунок сходился к единому центру. Его занимало нагромождение хлама, и пришлось постараться, чтобы расчистить место. Когда Неолина его освободила, ее ждала новая неприятность.

— Пусто,— со злорадством сообщил голос,— чего-то не хватает, да?

Там, где был центр печати, на поверхности имелась небольшая ямочка, будто предназначенная для чего-то. Неолина оглянулась.

— Оно не здесь,— в голосе даже было некоторое сочувствие.

Проигнорировав эти слова, Неолина начала распихивать хлам в поиске того, что было завершающей частью. Может, какой-нибудь камень или омулет?

— Не здесь,— промурлыкал голос.

— Тебе откуда знать?— раздраженно отозвалась Неолина. Она подняла голову и вздрогнула, увидев перед собой человека. В руке уже появилась сфера, но так и осталась прозрачным шариком в ее руке. Неолина вздохнула, уже зная, что сейчас будет.

Ее голова взорвалась хохотом. Диким, надрывным и издевательским. Неолина, продолжая игнорировать его, сжала кулак, избавившись от сферы, и вернулась к своим поискам.

— Твоя дрожь аж до меня дошла!— истерично заливался голос,— давно в зеркало не смотрелась?

Неолина игнорировала.

— Или это я тебя так пугаю?— он все не унимался.

Девушка открыла очередной сундук и начала выкидывать из него все, что в нем было. Под рваной одеждой, очевидно, накиданной для виду, лежали монеты – разных металлов и разных чеканок. Она собрала в горсть несколько и изучила их. Монеты были из разных миров – это было понятно по изображениям и обработке, а так же по едва уловимому следу энергии.

— Да тут целое состояние!— нашлось кое-что интереснее, чем смеяться над тем, что Неолина испугалась собственного отражения.— Ты обязана это унести с собой!

— Я не занимаюсь грабежом,— поморщилась девушка.

— Это не грабеж. Ты фактически нашла клад!

Неолина закатила глаза.

— Как по-твоему я должна это унести?

Повисло глубокое задумчивое молчание.

— Ссыпь в свою бездонную сумку,— предложил голос.

— Ко это жрать не будет.

— Я тебе не скажу, где лежит сердцевинка,— переливчато пропел голос.

— Я не буду ничего здесь брать. Эти вещи могут быть прокляты их владельцами.

Снова пауза для размышлений. Тишина в голове была блаженной. Неолина прикрыла глаза.

— Корону.

— Что опять?— Неолина наморщила лоб.

— Надень корону.

— Нахрена?— она опустила взгляд. Из груды переливчатого драгоценного металла выглядывал зубчатый край. Неолина страдальчески выдохнула,— нет.

— Надень. Иначе не скажу.

— В задницу тебя,— не хватало еще выполнять эти идиотские прихоти. Неолина перевернула сундук, рассыпав его содержимое по полу. Была некоторая вероятность, что искомый предмет лежит среди монет, но сейчас она сократилась до нуля.

— Говорю же, не здесь.

Неолина упорно продолжала поиски. Если сердцевина находится не в этой комнате, то шансы ее найти весьма невелики. Храм огромен, и обыскать его в одиночку будет сложновато. Она бросила взгляд на корону. Блажь блажью, но… Неолина тяжело вздохнула. Ей хотелось несколько часов достаточно крепкого и глубокого сна, а не вот это все. Она наклонилась, подцепила корону за ободок. Повертела ее на пальцах, стряхивая с нее пыль и грязь.

— Красивая, да?

— Ага,— неохотно согласилась девушка. Она крутила ее в руках, металл шелестел, когда к нему прикасались пальцы. Острые края углов больше напоминали лезвия — кто-то упорно вытачивал их, прежде чем сплавить между собой. Проверив ее на наличие ловушек и печатей, Неолина осторожно опустила ее на свою голову и взглянула в зеркало. Мутноватое, треснутое, оно стояло между кучами хлама и не выделялось. Резная рама давно сгнила и почернела, стекло в ней едва держалось.

Отражение посмотрело на нее в ответ. Лицо принадлежало ей, но его выражение было чуждым. Губы изгибались в незнакомой улыбке, взгляд был совсем другим, а глаза не обладали прежним цветом. Белые брови были светлее кожи, но в полутьме сливались с ней и практически были незаметными. Из-за таких же ресниц веки казались лысыми. Белые волосы короткими вьющимися прядками обрамляли ее, но не принадлежащее ей лицо. С поверхности зеркала красноватые глаза альбиноса, казалось, изучали ее в ответ.

— А тебе очень даже идет.

— Не скажу о тебе того же,— Неолина отвела взгляд. Она уже давно не видела себя со стороны – зеркала больше не показывали правду.

— Врешь. Мне с рождения было суждено носить венец.

— Я не могу врать,— девушка машинально сжала руку на том месте, где на ее коже была печать.— Где сердцевина?

— За стеной.

— Откуда такая уверенность?

— Меня не стесняют физические ощущения. Я вижу и чувствую гораздо больше тебя. И поэтому знаю наверняка.

— Как она выглядит?— Неолина бесшумно вышла из комнаты и направилась дальше, ища вход в соседнее помещение. По пути сняла корону и машинально положила в сумку.— Она же не за пределами храма?

— Здесь.

— Что «здесь»?— сдерживая раздражение переспросила девушка.

— Вход в соседнюю комнату.

Неолина вздохнула. Прежде чем задать еще один вопрос, она внимательно присмотрелась к символам. Стена была обманкой – такой же, как и та, за которой она сама недавно спряталась, утащив с собой и Беллу. Прежде чем налечь на нее, девушка прислушалась. За ней никого не было – по крайней мере, она никого не чувствовала. Неолина плечом уткнулась в край стены и, приложив большие усилия, смогла немного ее сдвинуть. Создав из сферы что-то вроде посоха, просунула его в образовавшуюся щель и, работая им, как рычагом, увеличила проход. Кое-как пропихнувшись через него, Неолина огляделась. Комнатка еще меньше предыдущей, захламленная едва ли не так же сильно. Но было заметно, что кто-то предпринимал попытки навести тут порядок – некоторая система у того, как нагромождались вещи, всё же была.

— И где сердцевина?— спросила Неолина. Поиски здесь могли занять очень, очень много времени. Она понятия не имела, что собой представляет сердцевина – и это в разы усложняло поиски.

— Справа.

Неолина повернула голову. Вдоль правой стороны стояло несколько сундуков, стопка книг разной степени потрепанности, к стене прислонялось с десяток разных копий и алебард. И в самом углу, склонив голову на грудь и раскинув руки, сидел скелет. Судя по отсутствию запаха, сидел довольно давно.

— И что из этого?

— Приятель в углу.

— Каким образом?— Неолина начала подозревать, что ее обманули.

— Посмотри на череп. Могу поспорить, его макушка ляжет в центр как влитая.

— Если это не так, я не знаю, что с тобой сделаю,— процедила девушка. Сначала в ее руке появилась сфера, а потом она очень быстро стала стилетом.

— Потому что ты ничего не можешь мне сделать. И остается только поверить на слово.

Неолина промолчала. Опустившись на колени возле скелета, она взялась свободной рукой за его затылок и наклонила голову еще больше вперед. Позвонки немного разошлись, открывая небольшие щели. Вогнав стилет между атлантом и осевым позвонком, надавила на лезвие, расшатывая их. Кости заскрипели, позвонки с неохотой разошлись. Неолина перехватила череп, зажав его подмышкой, чтобы освободить вторую руку, и подцепила пальцами отросток первого позвонка, помогая его оторвать.

— Ну просто хирургическая аккуратность.

— Не говори под руку!

Еще одно усилие, и позвоночник бедняги поддался, отчаянно хрустнул и лишился головы. Неолина прислонила его лопатками к стене и поднялась, стряхнув с коленей пыль. Продев пальцы в глазницы черепа, как в отверстия в шаре для боулинга, Неолина приподняла его, чтобы осмотреть. Череп как череп, никаких следов, указывающих на его связь с печатью, не было. Но проверить нужно в любом случае.

Неолина вернулась в коридор, быстро добралась до предыдущей комнатки, но перед входом остановилась. Изнутри доносились тихие голоса.

— Кажется, ты разбудила хозяев.

Бинки не были здесь хозяевами, но Неолина не стала говорить этого вслух. Она спрятала череп в сумку, чтобы не повредить его, и зажала в руке сферу. Не стала создавать оружие заранее, вдруг получится договориться. Шанс невелик, особенно после того, как они убили одного из их товарищей. Да и языковой барьер не облегчал задачу, но меч однозначно сравняет шансы с нулем.

Неолина заглянула в комнату. Бинков было трое: двое из них изучали груды вещей, а еще один наблюдал за их работой и командным голосом что-то отрывисто говорил. Неолина деликатно постучала по деревянному сундуку, оповещая их о своем присутствии. Тот, что стоял без дела, машинально обернулся, и когда его глаза наткнулись на девушку, то широко распахнулись, став в два раза больше. Неолина подняла руки, показывая, что она без оружия (вряд ли прозрачную сферу в ее руке можно было принять за него), но не успела и рта открыть, а бинк уже выхватил из ножен меч и кинулся на нее. Девушка отскочила в сторону, на нее тут же обрушился удар. Она едва успела отразить его ножом – сделать из сферы что-то крупнее у нее не хватило времени. Бинк, яростно ругаясь, выплескивая на нее гвалт криков, продолжал нападать. Из комнатки выбежали еще двое. Неолина под натиском его ударов не могла поймать момент, чтобы занять более выгодное положение.

— Давай-ка я тебе помогу.

На несколько мгновений девушка потеряла контроль над своим телом. Ноги начали двигаться с несвойственным ей проворством, будто пританцовывая. Правая лодыжка тут же дала о себе знать – боль просквозила вдоль кости, достигнув колена, и разлилась по нервам дальше. Нож из левой руки переместился в правую и с не меньшей ловкостью засверкал, отражая удары меча.

— Отпусти!— крикнула девушка. Новый выпад со стороны бинка. Она отбила меч и, с нечеловеческой проворностью минуя новый удар, приблизилась к нему вплотную. На мгновение почувствовала запах пота, смешанный с запахом страха и железа, и резким движением погрузила нож в его грудь. Выждав секунду-другую, выдернула его. Бинк беззвучно повалился на землю. Только после этого Неолина почувствовала, как снова может контролировать свое тело. Словно к передавленным конечностям начала возвращаться кровь.

Двое других бинков, даже не обратив внимания на убитого, заняли его место. Им было трудно орудовать в узком коридоре, да и опыта у них было заметно меньше. Оба были раза в два моложе него, и очень быстро они оказались рядом с ним на полу.

Тяжело дыша, Неолина прислонилась к стене и сползла по ней вниз. Она ждала, когда успокоится боль в ноге.

— Не смей так делать без моего разрешения,— яростно прошипела она.

— Не люблю, когда ты церемонишься с ними.

Опираясь на стену, Неолина поднялась. Не оборачиваясь на бинков, тела которых уже остывали, она зашла в комнату.

— Интересно, какова моральная сторона у такого убийства?

— Это самозащита,— Неолина опустилась на пол, где был центр печати.

— От этого оно перестает быть убийством?

— Когда мы выйдем из петли, эта реальность навсегда исчезнет. Вместе с тем, что в ней происходило.

— Никто еще не доказал этого.

— Никто и не доказал обратного.

— Смерть есть смерть. От того, что это петля, она не перестала быть менее болезненной или реальной для тех, кто отдыхает за стенкой.

— Не перестала,— согласилась девушка.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— А тебе разве не все равно?

— Пожалуй, нет. Мне плевать.

— В конце концов, это произошло из-за тебя.

— На моей совести только первый. Двух других прикончила ты.

— Я была вынуждена. Из-за тебя. Они бы не простили смерть первого.

— Тогда почему ты их не усыпила?— усмехнулся.—Потому что так легче, да?

Неолина облизнула сухие губы. На это у нее не было ответа. Голос хранил триумфаторское молчание.

Она вынула из сумки череп. Еще раз осмотрела его и, глубоко вдохнув, положила его в центр челюстью вверх. Печать тут же ожила. От центра по всем линиям рисунка разлился тусклый свет. Проявились надписи, которые до этого были невидимы. Слова были на языке, которые использовали древние и на котором базировалась вся работа печатей чародеев. Значит, тот, кто ее оставил, был из того же мира, что и компашка, мирно спящая сейчас в зале.

— Ты умеешь читать эти каракули?

— Да…— Неолина снова пробежалась глазами по надписям. Упустив часть из них, она сказала,— здесь написано, что за каждого вышедшего нужен один, оставшийся на веки. Горячей кровью окропить выход, и тогда стены разойдутся…

— Знаешь, что это значит?

— Чтобы выбраться, нужно убить.

— Нет! Это значит, что ты зря завалила троих последних здесь бинков!— глумливо хохотнул голос.— Во всем храме остались вы одни.