Сквозь потолок в зал проникали слабые лучи света еще только встающего солнца. Сумерки едва стали рассеиваться. Корвус приподнялся. Всю ночь он беспокойно ворочался, и едва сквозь веки начал пробиваться свет, он оставил попытки насладиться глубоким сном и окончательно открыл глаза. Окинул зал взглядом – вдруг кто-то тоже уже проснулся. Он заметил Неолину сидевшую в ногах у одной из статуй, на сложенных бабочкой ногах лежала книга. Свет, преломляемый куполообразным потолком, как раз попадал на ее страницы. Она что-то крутила в руках, и спросонья Корвусу показалось, что это нечто очень похоже на позвонок. Неолина перекатывала его с пальца на палец, как кольцо. Как только Корвус зашевелился, поднимаясь, предмет исчез в рукаве ее кардигана. Девушка взглянула на него и спросила:

— Плохо спится?

— Ага,— Корвус потянулся, разминая затекшие плечи, которые, кажется, стали квадратными после сна на твердом полу.— Тебе, как я вижу, тоже?

— В некотором роде,— она перевела немигающий взгляд на книгу, с отсутствующим видом перевернула страницу. Выглядела Неолина так, будто вообще не спала и к тому же всю ночь от кого-то бегала.

— Что ты читаешь?— Корвус подошел ближе и, опустившись на корточки рядом с ней, заглянул в книгу.

— О посмертных проклятиях,— Неолина положила книгу на вытянутые ноги и прислонилась затылком к каменной ноге статуи. Прикрыла глаза и вздохнула. Полчаса назад она обшарила весь храм, но голос не соврал. В храме не осталось больше никого, кроме их семерых. Хотя когда бинки ломились в двери, звучало так, будто их с каждой стороны было не меньше, чем пятеро.

За то недолгое время, что Корвус с ней общался, он научился ее понимать. Поэтому без лишних вопросов до него дошло, зачем девушка выбрала именно такую литературу для бессонного чтения.

— Хочешь сказать, мы…?— он не закончил вопрос, но взглянул на нее, ожидая ответа.

— Мы попали в петлю, которая является не снимаемым проклятием, насланным давно погибшим человеком?— уточнила Неолина. Глаза Корвуса, и так широко открытые, распахнулись еще сильнее.— Да, именно так.

— Но снять можно любое проклятье,— возразил он,— есть определенные правила!

— Теоретически – да,— согласилась Неолина, бессмысленно перелистывая страницы,— а на практике все совсем иначе. Это как с любыми законами – всегда есть лазейки, которые можно обойти, чтобы не подчиняться общим правилам.

— Зачем тогда эти правила и законы вообще нужны?

— Для таких, как мы,— предположила девушка,— для тех, кто не имеет возможности найти обходной путь и кому приходится подчиняться. Таких всегда большинство.

Корвус не уловил ее философского настроения. Новости его взбодрили и не на шутку встревожили.

— Снять проклятие может только его создатель,— произнесла девушка,— но он, как ты понял, мертв. В таком случае тоже есть один вариант: нужно исполнить посмертную волю создателя – тогда остаток души, поддерживающий силу заклинания, исчезнет и вся петля развалится.

— Но?— спросил Корвус, понимая, что всё не может быть так просто.

— Создатель по-прежнему мертв, а потому не может сказать нам свое желание,— не обманула его опасения Неолина.

— А что насчет требований самой петли?

— Чтобы она нас выпустила, ей нужна живая кровь. Одного убитого она меняет на одного живого.

— Недешевые расценки,— хмуро сказал Корвус. Он закрыл глаза и потер их ладонью так отчаянно, будто пытался разбудить себя от плохого сна. Неолина ничего не говорила – только подняла усталый взгляд к потолку, сквозь который виднелось светлеющее небо. На мгновение на ее лице проступило измученное выражение.

Кто-то из спящих заворочался. Рон опять что-то бормотал во сне.

— Откуда ты это узнала?— спросил Корвус, недоверчиво взглянув на нее.

Пауза. Неолина молчала, глядя на потолок. Затем вздохнула и ответила:

— Пока вы спали, я уходила, чтобы это все выяснить.

— Одна? Почему?

— Не могла уснуть,— ответила Неолина.— Хотелось сначала узнать, во что мы опять вляпались, и по возможности с этим разобраться. Но не вышло.

Она закрыла и убрала книгу. В ней не было никакого смысла. Всё что было нужно – Неолина знала, но, к сожалению, этих знаний не хватало. И книга в этом никак не могла помочь.

— Откуда здесь вообще это проклятие?— риторически пробормотал Корвус.— Зачем его кто-то создал?

— Есть предположение, что это месть,— произнесла Неолина,— кто-то перед смертью таким образом отомстил бинкам.

— Все из-за них! Почему они и на нас напали?

— Петля сводит с ума,— ответила девушка,— нас тоже, но их – быстрее.

— Петля?— переспросил Корвус.

— Первоначальная,— Неолина развела руками,— главная… самая первая. Не знаю, как правильно ее назвать.

— Ту, которая возникла из-за нас?

— Да. Бинки появились вместе с ней, но не знают этого. Может, где-то на краю подсознания у них маячило подозрение об истинности вещей, и именно оно дало толчок крыше, которая у них поехала. Решили, что выживают в этом храме десятилетиями, а мы – чужаки, покушающиеся на их дом,— Неолина согнула ноги и съехала спиной, приняв полулежащее положение. Она поправила кардиган и сложила руки на животе.— Хотя, хрен их знает. Петля вмещает в себя множество миров, и в каждом из них время идет по-своему. Может, они в действительности были заперты в этом храме годами…

— Были?

На мгновение Неолина перестала дышать. В голове с ехидным смешком раздалось: «попалась!».

— Они мертвы. Так что, чисто технически, они свободны,— на выдохе ответила она, но Корвуса это не удовлетворило.

— В смысле мертвы?

Возникла еще одна пауза. Длиннее, чем предыдущая. Прежде чем заговорить, Неолина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Придется говорить начистоту. Тут не вывернешься.

— По-твоему, они бы просто так разрешили бы бродить по их храму, заглядывать во все углы и искать ответы?

— Ты их убила?

Девушка не могла понять, что означает его выражение лица. Брови были искривлены то ли в недоумении, то ли в признаке отвращения. Между ними залегла глубокая морщинка. Взгляд неподвижно застыл, радужка была настолько темной, что зрачки с ней сливались. Рот приоткрыт и напряжен.

— Что такое? Трудно признаться? Это же – как ты там говорила? – всего лишь самооборона. Да и вообще, мы же в долбанной петле! Они нереальны. А значит, их можно убить без зазрения совести!— не унимался бесноватый ком, запертый внутри ее черепной коробки.

Неолина поморщилась, как от головной боли. Ну почему она должна это говорить?

— Да,— ответила девушка. Какой толк говорить о том, что она не хотела этого делать? Оправдываться, что бинки напали первыми и не было никакого шанса договориться? Что первый удар нанесла не она, а нечто, сидящее внутри нее и иногда берущее контроль?

Корвус отвел взгляд и резко выдохнул, как будто все это время держал дыхание. На его лице отразилось смятение. Он снова посмотрел на нее, но этот раз с беспокойством.

— Они тебя не ранили?— он пытался скрыть за вопросом растерянность. Неолина видела, что Корвус не знает как реагировать на ее признание и старается заглушить в себя голос морали, говорящий о том, что это все неправильно.

Неолина покачала головой. Нет, бинки ее не ранили. У них не было никаких шансов ее достать.

— Мне жаль их,— произнесла она.— За пределами петли это очень добрый и пацифистичный народ…

— Хочешь оправдать их безумием свою жестокость?

— Тебе стоит поспать, ты очень бледная,— сказал Корвус.

— Освещение,— коротко ответила Неолина.

Корвус окинул взглядом зал. По периметру стен все так же продолжали стоять статуи стражников, охраняющих неизвестно что. Он, наверное, еще не до конца осознал, что они заперты, что их мир внезапно сузился до заброшенного храма на краю Лунного мирка. А может, Корвус просто устал от ужаса и безысходности, которые следовали за ними тенью с самого начала… с начала?

Он резко повернулся к Неолине.

— Ты говорила, что у тебя еще осталась амплификаторная жидкость,— произнес он.

— Да. Но она не спасет нас…

— Нельзя выбраться отсюда через Пустоту?

— Если бы все было так просто, мы не были бы здесь, а уже давно сидели каждый по своим домам в мире чародеев. Но именно потому, что все не так просто, — мы здесь, а не дома. Управлять амплификатором очень сложно. А мы даже не знаем, кто виноват в создании петли. Нельзя разлить его снова и уповать на удачу. Что все пройдет именно так, как нам нужно – вероятность один к долбанному квадриллиону. Гораздо вероятнее, что нас закинет в другую петлю. Или вообще сплющит внутри Пустоты,— по тону, с которым Неолина говорила, Корвус понял, что эту идею она тоже уже обдумывала.— А может, амплификатор не среагирует на чары того, кто создал петлю, а на чьи-либо другие. Например, на твои. Что тогда будет? Или если амплификатор предпочтет силу Клода, и тогда нас всех превратит в мутантов-полуоборотней? Короче, это не выход. Забудь об этом, слишком большой риск.

— А если направить чары на уничтожение проклятия, и усилить их амплификатором?

— Ты сможешь это сделать?— спросила девушка, равнодушно взглянув на него.

Корвус покачал головой.

— Мои силы для этого не подойдут.

— Мои – тем более,— Неолина медленно прикрыла веки.

Корвус переводил взгляд с одного безмятежного лица на другое, ища хоть кусочек надежды в тех, кто сейчас спал. Но напрасно. Никто из них не умел пользоваться своими чарами достаточно хорошо. Любая попытка с большей вероятностью убьет их, чем освободит.

— Неужели у нас нет никаких вариантов?— спросил он, завидуя тем, кто спит и пока еще не знает того, что сказала ему Неолина.— Мы останемся здесь и умрем?

Неолина открыла глаза, и Корвус встретился с мутным взглядом. Из-за недостатка света они казались темно-синими.

— Нет,— отстраненно ответила она,— мы здесь не останемся.

— Да? Каким образом?— если девушка таким образом пыталась поддержать в нем надежду, то это не получилось. Корвус только разозлился, хотя говорил довольно сдержанно.

— Не знаю. Как-нибудь,— она медленно моргнула,— нужно хорошо подумать. Это всего лишь проклятие. Всё, что создают люди, всегда можно разрушить.

— Разве его создала не петля? Вместе с храмом и бинками и прочим?

— Нет. Петля создала человека. Чародея. А он уже сотворил проклятие,— ее голос стал совсем тихим,— и я с ним разберусь. Мне нужно время.

Корвус вдруг почувствовал себя пристыженным. Он не имел права на нее злиться. На Неолине и так столько ответственности висит, еще и новые проблемы постоянно прибавляются… А по его тону могло показаться, что он требует от нее немедленно решения. За все время в петле он слишком привык полагаться на то, что она все решит. Несправедливо сваливать все на одни плечи.

— Ты засыпаешь,— сдавленно произнес он.

— Ага. Я, наверное, все же посплю немного,— она поплотнее укуталась во тьму кардигана,— ты тоже постарайся отдохнуть.

— У меня не получится,— ответил Корвус. Только не сейчас. Ему тоже нужно подумать, чтобы избавиться от мыслей, держащих его в напряжении, сквозь которое у сна не было шансов проникнуть. Он мягко махнул рукой,— иди сюда.

Неолина снова открыла глаза, заторможено внимая его жесту. Чуть приподнялась и прижалась к нему плечом. Он по-братски приобнял ее, девушка чуть пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Это место принадлежало Клоду, но сейчас она не возражала.

— Разбуди, когда остальные проснутся,— попросила она.

Рон очнулся, но ненадолго – почти сразу же его обратно затянуло в сон. Будто чья-то сильная рука схватила его и потащила вниз, в глубину сознания. Он с ужасом понял, что сейчас будет. У него уже было такое пару раз, и Рон понимал, что не вырвется из того, что его насильно схватило, пока оно само не завершится.

Он не закрывал глаза, но почему-то все равно их открыл – и оказался совсем не в том месте, где ожидал. Каменный тоннель, очень похожий на проход, соединявший мир Лунных детей и мир с хёками. Он шел позади всей группы, а рядом с ним Алекс. Клод, Роза и Корвус – перед ними. Они что-то увлеченно обсуждали, но Рон не мог разобрать ни слова. Алекс тоже что-то говорил, но в своих видениях Рон никогда ничего не слышал. Белла и Неолина шли впереди, что было немного необычно – девушкам до этого вроде было не о чем друг с другом разговаривать.

Под мерный гул сердца, звучавший в ушах, Рон дергано озирался по сторонам. Он чувствовал, что вот-вот должно произойти нечто ужасное. И ощущения его не подвели. Землю под ногами, с боку и над их головами тряхнуло, воздух тут же заполнился пылью и сухой красноватой крошкой. Рон закашлялся и часто заморгал, пытаясь согнать с глаз пелену. Он услышал треск и поднял голову. По потолку расползалась трещина, из нее сыпались камни. Кто-то крикнул: «прочь!» И они бросились в разные стороны, едва успев спастись от участи быть раздавленными огромным существом, свалившимся сверху.

Тварь, не похожая ни на кого и ни на что, встреченное ими раннее, издала крик. Он эхом раскатился по тоннелю. Стоя на четырех лапах, она была просто огромной и едва могла развернуться в этом узком пространстве, которое, возможно, для себя же и вырыла. Ее тело покрывала багровая мозолистая кожа, вдоль позвоночника была видная редкая бесцветная поросль. На спине и сильных передних конечностях выпирали костяные шипы. Когда она двигалась, огромные мышцы перекатывались под кожей, как живые существа, находящиеся под покровом. Голова повернулась, и Рон увидел вздернутый розовый нос, шевелящиеся ноздри и маленькие редуцированные глаза. Существо было слепо, но это едва ли ему мешало. Верхние резцы выпирали, а клыки, подобно слоновым бивням выгибались вперед. Его пасть не закрывалась, из нее доносилось тяжелое хриплое дыхание. Существо снова закричало. И Рона пробрала дрожь, когда он услышал, как где-то из глубины тоннеля ему ответил такой же крик.

Тиски видения его отпустили, и Рон смог очнуться. Он по-прежнему находился в зале, вокруг были стены храма бинков, а над его головой – стеклянный купол, за которым безмятежное чистое небо. Он судорожно вдыхал сырой воздух и чувствовал, как по коже скатывается холодный пот. 

Когда Рон впервые столкнулся с прекогнициями, он не поверил им и заставил себя считать это просто сном. А как иначе он должен был их растолковать? Тогда это казалось такой чушью, и Рон предпочел никому не говорить, чтобы его не приняли за сумасшедшего. И как он потом жалел об этом! Лучше бы его сочли сумасшедшим, но Нора осталась бы жива. Он должен был поверить в то, что увидел, и сберечь ее. Но он этого не сделал. И увидел ее смерть во второй раз.

Сейчас у него были те же ощущения, которые ни с чем не спутать. То, что он увидел, скоро станет реальностью. И это приводило его в ужас. Он видел прекогниции всего дважды, если не считать сегодняшней ночи. Когда произошла вторая, он к ней прислушался, и это его спасло, но получится ли в этот раз?

— Что с тобой?— спросил Клод. Он недавно проснулся и все еще выглядел заспанным. Волосы с одной стороны сильно примялись, из-за чего правая сторона его головы выглядело плоской.

— Ты какой-то слишком бледный,— сказала Роза. Она сидела рядом с Корвусом в ногах у одной из статуй. Алекс стоял рядом с ними и потягивался. Видно, тоже только проснулся. Неолина была на другом краю зала, подравнивала печать на дверях.

Рон собрался с духом. Он не может тянуть с этим. Нужно рассказать сейчас, пока не поздно.

Рон отогнал подальше страх того, что его не поймут. Они знакомы не так давно, но стали довольно близки. Хотя бы это не даст им повода смеяться над ним.

Он глубоко вдохнул.

— Пожалуйста. Выслушайте меня,— хрипло произнес он.— Я не сумасшедший.

— Интригующе,— сказала Белла.

— Я серьезно. Пожалуйста,— повторил Рон с таким отчаянием во взгляде, что ей перехотелось шутить. Кое-как собирая мысли в слова, он начал отрывисто вываливать на них пласт за пластом информацию.— Я видел будущее. Действительно будущее. Такое было всего два раза до этого. И все сбылось. Я… мы… там была смерть. В других. В этом мы… мы шли по какому-то тоннелю. Или переходу. Глубоко под землей… и там была,— он чувствовал, что задыхается. Вместо того, чтобы дышать нормально, между словам урывками глотал воздух,— там был монстр… существо… оно свалилось с потолка… и там их было несколько. Я не видел… слышал. Оно огромное…

— Стоп,— сказал Корвус,— сделай глубокий вдох и выдох. И начни заново.

— Ничего не понятно,— согласился Клод.

Внимательность, с которой его слушали, немного ободрила Рона. Ему внимают, и пока нет признаков того, что его вот-вот назовут придурком. Во второй раз он заговорил медленнее, не боясь, что его перебьют. Даже Неолина подошла ближе, чтобы его послушать.

— Ты утверждаешь, что видел будущее?— переспросила Неолина. Легкая нотка недоверия в ее голосе вызвала у Рона волну отчаяния. Если они ему не поверят?

— Прекогниции,— сказал Алекс. Кровь отхлынула от его лица.— Это правда. Такое уже было, и все в действительности произошло.

Рон бросил ему благодарный взгляд. Алекс поверил ему и тогда, когда он признался в том, что видел гибель Норы еще до того, как она произошла. И позднее, когда к Рону пришла собственная смерть… Но поверят ли остальные?

По их лицам было трудно что-то сказать. Клод сосредоточенно обдумывал его слова, пытаясь понять, что за существо он видел. На лице Корвуса были сомнение и недоверие. Белла просто закрыла глаза, пытаясь от всего абстрагироваться – они только недавно узнали о проклятии, а теперь еще и предсказание от Рона. Роза склонилась над коленями, устало опустив голову в ладони. А вот Неолина… ее взгляд неподвижно застыл на нем, и Рон даже представить не мог чтó он значит. Неожиданно ее лицо изменилось, рот изумленно приоткрылся, глаза распахнулись шире. Она словно озарилось.

— Тоннели!— воскликнула Неолина.— Вот, как мы отсюда выберемся!

Рон растерянно смотрел на нее. О чем это она?..

— Ты спал, поэтому не знаешь,— быстро проговорил Алекс,— на этом храме проклятие. И если коротко, то у нас нет никаких шансов из него выйти.

— Нет, есть!— возразила Неолина, суетливо оглядывая стены.— Тоннели пролегают везде, и под храмом они точно есть!

— Даже если и так, проклятье все равно помешает нам выйти,— произнес Клод.

— В нем говорится, что стены разойдутся и выпустят нас — проклятье заложено именно в них,— девушка махнула на рисунки, увивающие стены и даже потолок.— Но внизу их нет!

— Ты предлагаешь рыть вниз?— как бы Корвусу ни хотелось верить ее энтузиазму, он не мог игнорировать эту абсурдность.

— Дюфрейн 19 лет рыл долбанный тоннель!— сказала Белла.

— Для этого есть печати,— произнесла Неолина,— они не работают на стенах, потому что проклятие их защищает. Но на полу я могу их начертить…

— Вы вообще меня не слушали?— прервал ее Рон.— Нам нельзя спускаться в тоннели! Там эти твари!

— Это всего лишь кроты,— отмахнулась Неолина.

— Они размером с грузовик!— все оказалось даже хуже, чем Рон опасался. Ему поверили, но проигнорировали предупреждение.— Нам нельзя туда соваться!

— С кротами у нас будет больше шансов, чем здесь!— ответила девушка.

Рон в надежде на поддержку посмотрел на остальных. Они были напуганы или просто ошарашены, но молчаливо соглашались с Неолиной.

— Мы не можем здесь оставаться,— покачал головой Клод,— нужно попытаться.

— Вы ебанулись,— тихо выдохнул Рон.