Из приятного бессознательного состояния она вынырнула в реальность, где ее тут же накрыла боль. Неолина хрипло застонала, открывая глаза и пытаясь дотронуться рукой до головы, чтобы прощупать раны. Но что-то дернуло ее за запястье обратно, вызвав прилив новых, еще более неприятных ощущений. С опозданием всплыло воспоминание о том, как, ломаясь, хрустели ее кости под грубым ботинком. От осознания, кажется, стало еще больнее. Она медленно повернула окаменевшую шею. В полутьме было сложно различить, какой ущерб понесла ее рука. Она попробовала пошевелить пальцами – бесполезно. Только боль усилилась.

— Нужно признать, у тебя талант попадать во всякое дерьмо.

— Заткнись и отвали. Не до тебя сейчас,— Неолина нашла в себе силы огрызнуться. Лицо болело так, будто ее приложили обо что-то…

— Тебя и приложили. Ты не помнишь?

Девушка поморщилась.

— Видимо, было сильно. Я даже его зауважала,— продолжал, несмотря на просьбу замолчать, голос.— Он сделал то, что у меня, увы, никогда не выйдет.

Неолина пошевелила здоровой рукой. Она не могла увидеть, но чувствовала, что ее опутывает что-то маленькое и растягивающееся, как резина,- когда она тянула руку, путы возвращали ее обратно пружинистым движением. Под онемевшими коленями был холодный камень.

— У тебя сломаны две пястные кости и три пальца,— сообщил скучающим тоном голос,— если интересно: мизинец, безымянный и указательный. Средний, что удивительно, цел. Можешь его перед смертью показать этому типу.

— Думаешь, он хочет меня убить?

— А что еще ему может быть нужно от тебя? Насколько я знаю, ты не стратегически важная личность и выкуп за тебя никто не заплатит. Что еще с тебя можно взять? Для рабства ты слишком волевая, а в наложницы берут красивых.

— Ну, я довольно симпатичная,— против воли усмехнулась девушка, и тут же ощутила, как от этого движения на лице разошлись раны, едва покрывшиеся коркой.

— Не знаю, когда такое было. Но точно не сейчас. Сказать, что у тебя еще сломано?

— Нос?

— Решетчатая кость.

— Это где?

— Там же, где нос,— ответ прозвучал с усталым снисхождением.

Неолина попыталась подняться, но ноги не слушались. Было трудно дышать из-за того, что нос был забит засохшей кровью и еще хрен знает чем. Она хотела думать, что землей, а не крошками той самой решетчатой кости.

— Если он собирался меня убить, то почему не сделал это сразу?— произнесла девушка.

— Без понятия.

— И что? Сейчас тебе все равно?

— Я решила, что у меня больше шансов завладеть телом после твоей смерти.

— С чего вдруг такая уверенность? Надеешься на перерождение?

— А я не говорю о перерождении. Я возьму его тепленьким, пока кровь еще не остыла.

Неолина фыркнула.

— Что смешного?

— Боюсь, это так не работает. Без моего разрешения ты ничего не можешь.

— Мне не нужно разрешение, если я возьму его силой…— голос замолк, а потом ехидно бросил,— о, кажется, твой приятель!

Неолина прислушалась. Через силу ей удалось создать сферу, но пользы от нее было мало – она сама понимала, что ей не хватит сил не только, чтобы создать оружие, но и для того, чтобы пустить его в ход. Прохлада сферы давала немного уверенности в себе. Она почувствовала, как кто-то приближается, только через минуту. Дверь где-то за ее спиной с протяжным скрипом открылась, и зазвучали шаги. Они остановились, послышался тихий треск огня, и на пол упала ее собственная тень. Затем зажегся еще огонь, добавив ее тени тусклого близнеца, затем еще один, и еще. Краем глаза девушка увидела фигуру справа от себя. Высокий человек, одетый в темную одежду, зажег очередной факел. Неолина все еще не могла повернуть голову, и ей приходилось ждать, когда он пройдет вперед, чтобы его рассмотреть.

Он направился дальше, и по его походке и движениям, она узнала в нем человека, с которым сражалась.

— Сдавалась, стараясь прикрыться сражением, чтобы это не было так позорно,— поправил голос.

— Заткнись,— хрипло выдохнула Неолина.

Человек обернулся. Щурясь, девушка вглядывалась в его лицо, пытаясь понять кто он и что ему от нее нужно. У него были светлые волосы, серебристые от седины, но на лице едва ли отражались четыре десятка лет. Вытянутое лицо, тупой подбородок, острые скулы и нависшие брови, в тени которых скрывались сверкающие зеленые глаза. Неолина смотрела на него и понимала, что никогда его не встречала.

— Я впервые тебя вижу,— сказала она.

— А я тебя видел и раньше,— произнес он,— но встречаться лично нам не доводилось.

— Тогда какого хрена тебе от меня нужно?— спросила девушка.

Он зажег еще несколько факелом, доходя до угла, соединяющего стены, и только тогда заговорил:

— Тебя предупреждали, что нужно прекратить.

— Прекратить что?— Неолина поморщилась. Вряд ли голова болела из-за мыслительных процессов, но именно сейчас в висках начало стучать.

— Надо было послушаться,— продолжал он свою мысль,— но ты этого не сделала. И меня попросили от тебя избавиться.

— Я же говорила.

— Кто?

— Ты правда не понимаешь?— он склонил голову и сочувствующе посмотрел на нее.— Неужели так много вариантов?

Думать было физически больно. Голова раскалывалась, и мысли, казалось, вытекают из нее вместе с кровью. По шее потекли горячие капли. Неолина поморщилась, а затем – ее будто обухом по голове ударили – она испуганно взглянула на него, не веря в собственную догадку.

— Поняла-таки,— довольно улыбнулся он.

— Я думала, что… он заметил?— перебив саму себя на полуслове, спросила она.

— Такое сложно не заметить. Ему не нравится, что ты присела ему на хвост и упорно не хочешь слезать...  не настолько, чтобы он лично к тебе явился,— мужчина предвосхитил вопрос, только собиравшийся сорваться с ее губ.

— Но достаточно, чтобы он послал… тебя,— Неолина наблюдала за его хромающей походкой с мелочным злорадством, которое приносило облегчение ее собственной боли.— Может, назовешь хотя бы свое имя?

Он остановился и долго смотрел на нее. Зеленые туманные глаза уставились на нее с выражением, которое девушка не могла определить.

— Ты доставила мне столько хлопот. Знаешь, как трудно попасть в петлю извне?

— Представляю,— хмыкнула Неолина.

— Повезло, что ты оставила за собой след. Иначе бы сейчас все так не было бы.

Ответа ждать не приходилось. Этот человек разговаривал больше сам с собой, чем с ней. Неолина пыталась определить, где находится. Помещение – зал, в роде того, где они ночевали, как только попали в мир Лунных Детей. Только гораздо меньше. Пол, стены и высокий потолок были из серого бесчувственного камня. Ни статуй, ни печатей – ничего, что могло бы сделать из этого зала комнату, похожую на человеческую обитель. За узкими окнами под самым потолком была тьма, а за стенами, насколько девушка могла судить, царила тишина. Здание едва ли было обитаемо.

— Да хранят боги таких неосторожных людей, как ты. Это мне очень облегчает жизнь,- сказал он, приближаясь.

— Я была осторожна,— возразила девушка, машинально дергая здоровой рукой, чтобы проверить прочность кандалов – или что это ее держало? Взглянув на руки, она ничего не увидела. Тем было хуже – из заклинания сложнее выбраться, чем из физических оков.— Я не ждала проблем за спиной.

— Это и называют неосторожностью.

— Судя по твоим словам, друзей у тебя немного.

Он мягко улыбнулся, растянув тонкие бесцветные губы. Неолина скользнула взглядом по его фигуре. Пояс был пуст, руки – тоже. Он не был из рода чародеев и не сможет создать оружие из сферы. Чем он собирается ее убить? Голыми руками? Или каким-то заклинанием?

Он направился к другой стене, продолжив зажигать факела.

— Он медленно переварит тебя, как паук,— подсказал голос.

— Как паук, значит,— пробормотала Неолина. Да, теперь она видела. Тонкие, едва заметные в отблеске огня нити. Они тянулись вдоль стен, сеткой облепляли потолок и углы, опутывали ее саму, растягивая за руки, как на распятии.

— Ну или мы можем с тобой договориться,— голос будто продолжал предыдущий диалог,— как насчет того, чтобы я помогла тебе освободиться?

Неолина продолжала рассматривать тонкие пучки нитей, ища систему в их переплетениях. Она была уверена, что если немного подумает и соберется с силами, то справится сама. Всегда справлялась. Нужно только было время и чтобы никто, блять, не помешал.

— Чего ты ждешь?— спросила Неолина, осторожными, едва заметными движениями чертя заклинание в воздухе. Была у нее одна печать, которая может ее вытащить.

Неолина следила за ним. Этот паучий хрен отвечал на вопросы через раз, но ей было необходимо заставить его хоть немного разговориться, прежде чем она от него увильнет. Было бы у нее чуть больше сил, и она бы еще немного задержалась, чтобы получить больше информации...

— Ты слишком разошлась в своих желаниях,— хохотнул голос,— тебе бы отсюда живой выйти, а не источник информации доить!

«Паучий хрен» развернулся к ней. Все факела были зажжены, и в зале стало светло, как днем. Если он делал это для какого-то ритуала, то одних их было мало. Он приблизился к ней.

— Я чувствую твоих подопечных и оборотня. Они совсем рядом,— произнес он, поворачивая голову в сторону и прислушиваясь.— Дождемся их.

Неолина прикрыла глаза и сжала пальцы здоровой руки. Печать тут же рассыпалась. Неолина беззвучно ругалась. Заклинание должно было ее сжечь и тут же собрать из пепла, как какого-нибудь долбанного феникса, в другом месте. Оно работало раз или два в жизни, причиняло много боли и сильно истощало, но стоило того, чтобы спасти свою шкуру. Однако теперь ей пришлось отказаться от него. Если паучий хрен не врал – а в этом Неолина уже убедилась, ощутив рядом присутствие Клода – она не могла оставить этих шестерых наедине с ним.

— А так все хорошо складывалось,— с плохо скрываемым злорадством посочувствовал голос,— но у тебя же есть план “Б”, да?

— Заткнись,— прошипела Неолина, молясь, чтобы у них был план, а не идея идти напролом. Зная Клода, надежды было мало – хитрость, к сожалению, не была его сильной стороной.

— Обидно, наверное. Ты их спасала, вытаскивала из разного дерьма, иногда даже не щадя себя. Ты-то! Которая для других обычно не шевелится, рисковала своей жизнью. Ради того, чтобы вместо благодарности они обернулись против тебя, а теперь снова стали помехой. Как ощущения?

— Заткнись,— повторила девушка. Это было неправдой – многие ее действия диктовались печатью договора.

-- Мне-то можешь не врать, -- фыркнул голос.— Какая глупость -- умереть не за кого-то, а из-за кого-то. Стыд, позор и тотальное разочарование. И почему я вынуждена делить с тобой одно тело?

Где-то за ее спиной была дверь, и за ней послышалось шевеление. Под действием свирепой силы эта дверь разлетелась на части, и по реакции паучьего хрена Неолина поняла, что то, что он увидел, было для него вполне ожидаемо. А потом ее саму сковало ужасом – над головой послышался выстрел. Она опустила ее как можно ниже, надеясь, что Паскуаль выдрессировал свою дочь достаточно хорошо, чтобы ей хватило смелости стрелять в человека так же уверенно, как в кротов. Не видеть, что происходит за спиной, и при этом не иметь возможности что-либо сделать, было подобно пытке.

Паучий хрен шарахнулся в сторону, к разочарованию Неолины, абсолютно целый. Он вытянул руку, видимо, чтобы применить заклинание. По полу цокнули когти, и огромная черная тень накинулась на него до того, как тот успел что-либо сделать. Звериные глаза сверкали ненавистью.

Неолина, забыв дышать, смотрела, как паучий хрен пытается бороться с Клодом, сомкнувшим челюсти у него на плече, почти возле шеи. У него не было оружия, чтобы ударить его в ответ. В чем подвох?

— Действительно. Разве он не запер бы двери, если бы не мог справиться с детишками?

Она почувствовала прикосновение к своему предплечью и очнулась от созерцания их битвы. Справа от нее стоял Корвус, а по другую сторону – Рон.

— Что это?— шепнул Корвус, будто поясь привлечь внимание борющихся. Он потрогал едва видимые нити.

— Я не знаю,— Неолина сглотнула,— это что-то вроде его силы.

Слева нити натянулись, врезаясь в истерзанное запястье. Девушка вскрикнула.

— Прости, прости,— Рон тут же оставил их в покое. Его нож не мог их перерезать. Он взглянул в лицо Неолины, и она окатила его ледяным взглядом.

— Ты!…— яростно выдохнула она. Посиневшие и распухшие пальцы машинально сжались, вызвав новый прилив боли.

— Вижу, тебе очень хочется, но давай ты убьешь его чуть позже?— предложил Корвус, перетягивая ее внимание на себя.— Что нам с этим делать?

— Попробуй использовать чародейское оружие.

— Я… пытаюсь,— признался он,— сейчас могу только сферу создать.

— Нахрена нам сфера, она круглая! У нее даже углов нет, чтобы перерезать!— сказал Рон.

Ту, что Неолина создала при появлении паучьего хрена, рассыпалась пылью еще тогда, когда она начала чертить печать. В итоге у нее не было ни того, ни другого.

— Корвус, блять, постарайся!— Неолина обеспокоенно бросила взгляд туда, где поднялась на ноги человеческая тень. Раздались два выстрела, Корвус и Рон присели, втянув головы в плечи. Неолина решила уточнить,— это Белла?

— Да. Клод смог открыть твою сумку, и она дала пистолет,— ответил Корвус,— и…

— Не отвлекайся, создавай оружие,— напомнила девушка, поторапливая его.

У него в руке появилась сфера. Она переливалась, ее поверхность дрожала.

— Не дави меня, я пытаюсь сосредоточиться, — попросил Корвус. У него на лбу даже испарина выступила.

— Думай о море и чайках.

— Каких нахрен чайках!— всхлипнул он.

— Белых с желтым клювом! Думай!

Корвус зажмурился и отчаянно сжал сферу в руках. Рон бросил взгляд в сторону. Борьба прекратилась, и человеческая фигура поднялась, оставив волка на полу. Зверь лежал на боку, пытаясь перевернуться, но что-то словно пригвоздило его к полу.

Рон смотрел на этого человека, впиваясь глазами в его лицо. В нем не осталось хёчьей припухлости, но это определенно был Грац. У Рона не осталось сомнений.

— Ах ты сука!— ругнулся он и кинулся на него вместо Клода. Грац обернулся, но слишком медленно. Нож как по маслу вошел в его живот. Рон тяжело дышал, ярости в нем было почти столько же, сколько в Неолине, когда две минуты назад она увидела его по левую сторону от себя.

— Рон,— мягко улыбнулся он,- мой доверчивый друг. Забыл тебя поблагодарить.

— Когда ты наложил на меня печать?— прошипел он, наваливаясь на него. Нож вошел до упора, Грац сделал шаг назад.— Когда?

— Когда ты спал, конечно. Так удобнее всего,— он отческим жестом положил руку ему на плечо,— я понял, что она подчинила тебя, когда ты спросил, как называется тот, кто сидит внутри нее.

Воспоминания об этом вызвали у Рона только больше злости. О том, как Грац ему врал. О том, как он по глупости или из-за страха в это поверил.

Рон сильнее стиснул рукоять ножа.

Он почувствовал, как что-то маленькое ползет по его пальцам. Рон опустил глаза и увидел мелких черных пауков, выползающих из раны Граца. Он в омерзении отпрянул, оставив нож, который поглощала тьма из пауков.

— Я Даграцион,— сказал он, с равнодушным видом вытащил из себя нож и отряхнул его от черных капель-пауков. Посмотрел на Рона,— хотелось, чтобы ты узнал полное имя, прежде чем умрешь. Люди имеют право знать имена тех, кто их убивает.

Рон отступал. С голыми руками у него было еще меньше шансов, чем с ножом – а он не сильно навредил Даграциону.

— Кто из вас создал петлю?— спросил он.

Рон пятился от него назад.

— Если отдадите мне ее создателя, то я, так уж и быть, отпущу остальных,— произнес Даграцион,— живыми.

— А что будет с создателем?— спросил Рон.

Даграцион осклабился, но ничего не ответил.

Рон оглянулся, ища помощи. Хоть что-нибудь, что можно схватить и использовать, как оружие. Потому что в рукопашную он не рисковал идти – были подозрения, что это проигрышная стратегия, учитывая недавний опыт с ножом.

Снова раздался выстрел, и Рон, испуганно вздрогнув, присел. Он бросил взгляд назад. Белла сосредоточенно целилась. Ее лицо было болезненно бледным, кожа влажно блестела, а плечи дрожали – рана давала о себе знать. Белла прищурилась одним глазом и еще раз выстрелила. Даграцион вздрогнул, отступил на шаг. Рон увидел, как с него черными песчинками сыпятся пауки, но выстрел едва ли причинил ему какой-то вред.

— Ляг отдохни,— сказал Даграцион.

Как только Рон встретился с его мутным взглядом, ноги будто отказали. Он свалился на пол тяжелым грузом. Руки едва слушались, и он кое-как смог сгруппироваться при падении. Его словно накрыло тяжелым чугунным одеялом и придавило к полу. Рон попытался приподняться, но едва ли оторвался от пол. Темная фигура Даграциона приближалась к нему, заставив сжаться и без того едва дышащие легкие.

Но Даграцион переступил через него и направился к Белле. Девушка отступила назад, поднимая пистолет для еще одного выстрела. Даграцион вскинул руку вверх, но Белла нажала на спусковой крючок раньше, чем он успел применить силу – или, может, какой-либо другой фокус. Пуля толкнула его в плечо, и Даграцион на мгновение остановился, а потом завершил движение, которое начинал. Пальцы сжались в кулак. В воздухе сверкнули нити, опутав Беллу, и сжались. Но не причинили ей никакого вреда. Она вздрогнула, как поплывшее на воде изображение. Даграционно удивленно моргнул и с любопытством склонил голову на бок. Он оглянулся и улыбнулся, увидев вторую Беллу.

— А это интересно,— он развернулся и мягкой походкой хищника направился к ней.

Вторая Белла попятилась, ища место, в котором могла бы скрыться от него. Она едва двигалась, ее правая рука теперь безвольно висела у бедра, продолжая сжимать побелевшими пальцами пистолет. На груди расплывалось красное пятно.

Он снова поднял руку, воздух зашевелился от движения невидимых нитей. Даграцион открыл рот, чтобы что-то еще сказать, и в этот момента Алекс врезался в него плечом. Он попытался удержаться на ногах, но парень вцепился в его одежду, утягивая его на пол. Едва Даграцион свалился, Алекс мигом оказался сверху и, как мог, обездвижил его. Роза появилась около головы Даграциона, вжала большие пальцы в его лоб и начала шептать заклинание. Несколько мгновений ей должно было хватить, чтобы заставить его закрыть глаза и погрузиться в сон, но… Даграцион только шире раскрыл глаза, впиваясь в Розу взглядом. Она зажмурилась и продолжила, сильнее давя пальцами.

Алекс без движения свалился на пол.

Поняв, что Даграцион освободился, Роза отпрянула, но он схватил ее за запястье и дернул обратно к себе.

— Не так,— сказал он,— ты делаешь это неправильно.

Он накрыл ее глаза своей ладонью, и Роза тут же ослабла. Даграцион поддержал ее и бережно опустил на пол рядом с Алексом. Выстрел. Он только поморщился, даже не обращая внимания. Нырнул рукой под свой плащ и вынул нож, чтобы разогнуться и отразить удар Корвуса, который набросился на Даграциона, когда тот еще не успел подняться на ноги.

Корвус не ожидал, что Даграцион ответит, и клинок, который он все-таки смог создать из сферы, со звоном вылетел из его рук.

— Пальцы музыканта не предназначены для того, чтобы держать оружие,— покачал головой Даграцион. Корвус, и без того с чересчур светлым цветом кожи, стал еще белее. Он ничего не успел сделать — тонкие нити стиснули его и сдавили горло. Даграцион встал, отряхнул пыль с одежды. Посмотрел на Корвуса и сжал пальцы в кулаке.

Курвус сдавленно захрипел, извиваясь на полу. Даграцион бросил взгляд на лже-Беллу. Она мигнула, как помеха на телевизоре.

— Ага. Так значит, твое колдовство?— поинтересовался он, продолжая сдавливать его горло.

Пока одна Белла медленно таяла, вторая нашла в себе силы поднять руки и снова выстрелить. Даграцион зашипел, злясь от того, что их слишком много – едва он заваливает одного из этих засранцев, как тут же появляется новый. Снова выстрел. Он взревел, вскидывая руки вверх. Весь зал наполнился блеском нитей и воцарилась тишина.

Даграцион сделал шаг от Корвуса и приблизился к Белле. Она застыла на месте, все перетянутая паутиной, как пойманный мотылек. Даграцион скользнул взглядом по кровавому пятну на ее груди и деликатным движением взял у нее пистолет. Ее пальцы выпустили его почти без сопротивления. Даграцион развернулся, и тут на него напал последняя из семи засранцев, про которую он успел забыть.

Меч Неолины вошел в его живот, четко под углом и наверх, глубоко под ребра, где находилось его сердце. Девушка смотрела снизу вверх на то, как лицо Даграциона искажается. Она морщилась, стискивая зубы и до судороги сжимая меч, чтобы не потерять хватку – как только даст слабину, покалеченные пальцы больше не возьмутся за него. У нее едва хватило сил, чтобы создать оружие. Если оно не подействует, то им всем, пожалуй, конец.

Она смотрела, не моргая, в лицо Даграциона, ища любые признаки его приближающейся смерти. Он взглянул на нее в ответ и мягко улыбнулся.

— Ты все-таки освободилась,— резюмировал он.

Неолина похолодела. Она попыталась выдернуть меч и отступить, но он завяз в теле Даграциона. Неолина совершила ту же ошибку, что и Рон. Даграцион отпихнул ее в сторону, почти не прилагая усилий – девушка и так едва могла двигаться.

Его это все уже порядком утомило. Даграцион бережно вынул меч, перехватил его за рукоять лезвием вперед, направляя на Неолину. Она отступила назад. Кругом были нити. Те, которые она рассекла, уже заменились новыми и вцепились в нее острыми линиями. Даграцион сделал одно очень быстрое движение, пользуясь чужим мечом, как родным, и вонзил его в грудь Неолины.

Не веря своим ощущениям, она опустила глаза.

Да, клинок ровно на половину пошел в ее грудную клетку. Едва слушающимися пальцами Неолина взялась за лезвие, ощупывая его. Ноги подкосились, но ее поддержали нити, позволил опуститься только на колени. С запозданием пришла боль, и в груди разлился холод.

- Тебе все еще не нужна моя помощь?

Девушка почувствовала, как что-то теплое поднялось к горлу. Во рту появился железный привкус, кровь потекла изо рта. Если бы было чем, ее бы вывернуло. Дышать было очень больно. Клинок прошел слева от грудины, сквозь легкое, но не задел сердце. Мгновенной смерти не будет.

— Мне правда будет совсем не сложно с ним справиться.

Даграцион с усилием и скрипом провернул меч. У нее не было сил кричать, поэтому с губ слетел только приглушенный стон.

— Скажешь напоследок, кто из всех этих ребят участвовал в создании петли?— спросил Даграцион, с равнодушием наблюдая за тем, как сходят краски с ее лица.— Каждый из них по-своему интересен, и даже во мне есть сострадание. Не хотелось бы убивать их всех.

— Я… не знаю,— едва слышно произнесла Неолина.

— Жаль.

Он толчком вогнал меч глубже. Неолину все-таки стошнило. Кровью и чем-то еще, почти черным. Тело медленно начинало сдаваться, она чувствовала в нем мертвую тяжесть.

— Если тебе на себя всё равно, пожалей хотя бы этих глупцов,— скучающе прозвучало в ее голове.— Они тебя спасать пришли – как благородно! Даграцион примется за них, как только ты испустишь дух. Ему же тоже нужно как-то выйти из петли.

Делать вдохи становилось все сложнее.

— Клод точно не заслужил участи умереть по твоей вине.

Даграцион с холодным безразличием ждал, когда она испустит дух.

— Что ты хочешь?— едва пошевелив губами, спросила Неолина.

Даграцион нагнулся к ней, думая, что она все же решила напоследок назвать имя создателя петли.

— Я хочу половину.

Даграцион что-то сказал, но Неолина не слушала. Ей нужен был только голос в голове.

— Или это слишком много за жизнь твоего брата? И этих, остальных?

Меч вошел еще больше, и рукоятка уперлась в грудь.

— Ну? У тебя осталось не так много времени.

— Я согласна.

— Что ты там бормочешь?— раздраженно спросил Даграцион. Меч уже и так был использован до конца, и ему оставалось только ждать.

Она подняла голову и взглянула на него. Бледно-красными глазами.

— Что за чертовщина?— он поморщился, глядя на нее.

Девушка улыбнулась, хищно оголив ряд зубов. Она схватила его пальцы, все еще сомкнутые на эфесе меча. Он тут же взвыл и вырвал свою руку. Кожа на ней расплавилась и слезала вместе с мясом – малоприятное зрелище. Еще и запах пошел. Удивительно приятный, похожий на сочное жаренное мясо…

Она поднялась с колен, даже не поморщившись, вынула из груди меч, который тут же рассыпался пылью. Отряхнула джинсы и потянулась, раскрывая плечи и выгибаясь в спине. Будто долго работала за компьютером, а не была смертельно ранена. Заправила прядку с проседью черных волос за ухо. Левая рука, которой она это сделала, была в полном порядке. Опухшие синеватые пальцы снова стали тонкими и розовыми и двигались с прежним проворством.

Она посмотрела на Даграциона, который был в искренной растерянности.

— Что такое?— спросила она,— тебя не предупредили? Правда? Ах, как жаль.

Даграцион отступал от нее назад, как от опасного зверя. Он достал пистолет, отобранный у Беллы.

— Я-то думала, ты в курсе. Такие ужасы наплел нашему общему другу,— продолжала она,— а ты, оказывается, все выдумал. Попал пальцем в небо. Небось гордился собой, что так хорошо умеешь внушать, раз несчастный глупый мальчик в действительности видел то, что ты ему говорил? Забавно вышло, не правда ли?

— Кто ты?

— Ах да, помню-помню. «Люди имеют право знать имена тех, кто их убивает»,— проговорила она,— твои слова.

Даграцион поднял пистолет. Кровь капал с его разъеденных пальцев. Она посмотрела на наставленное дуло с откровенным пренебрежением. Сделала шаг вперед, к Даграциону, и накрыла пистолет ладонью.

— Не обижайся, но у меня немного другие правила,— она обхватило дуло пальцами. Вниз начали падать темные капли расплавленного металла. Рука Даграциона напряглась, палец на спусковом крючке дернулся.— Не глупи. Хочешь, чтобы тебе руку оторвало?

Он отпустил пистолет и воспользовался нитями, собираясь ее остановить. Паутина послушно натянулась и начала, вспыхивая, лопаться и исчезать, как только прикасалась к ней.

— Не хочу затягивать,— сказала она, отбрасывая испорченный пистолет. Она двигалась ловко, быстро, лучше, чем Неолина. Даграцион, не имея никакого оружия и беспомощный без своих нитей, искал пути к отступлению слишком медленно. Она создала короткий меч, вонзила ему в живот. Выдернула и воткнула снова в другом месте. Потом еще раз и еще, будто изучая его. Потому что эти удары не причиняли Даграциону никакого вреда. Он пытался уйти от нее, метался, но безуспешно.

Как загнанный зверь он метался из стороны в сторону, натыкаясь на собственные нити. Она повалила его на пол, вжала колено в живот и погрузила меч в его грудь, пригвоздив к полу. Ее руку тут же покрыла тьма из мелких пауков, но она не обращала на них никакого внимания. Второе колено опустилось на его правое предплечье,— левое уже превратилось в кровавую бесформенную конечность.

— Давай признавайся, как собирался выйти из петли?

Она провела свободной рукой по груди, ощупывая его. Даграцион будто утратил все свои силы.

— Если скажешь, я, может быть, пощажу тебя.

Затем перешла на шею. Пальцы сжались на кадыке, Даграцион захрипел, с громким свистом выталкивая из себя воздух. По коже потекла кровь.

— Вот тут ты вполне человечен.

— Я… скажу,— едва слышно выдавил он,— я скажу.

Пальцы милостиво ослабили хватку.

— У меня есть… портал. Он действует на крови,— Даграцион часто моргал,— нужна кровь того, кто создал петлю… и тогда можно вернуться к исходной точке…

— И где эта исходная точка?— поинтересовалась она.

— Там же, где и твоя… то есть… ее,— он судорожно подбирал слова.

Она немного подумала, перебирая пальцами на его шее. Видимо, удовлетворившись его ответом, она улыбнулась.

—Спасибо за честность,— она создала еще одну сферу, и на этот раз из нее сформировался топорик.

— Ты сказала, что пощадишь меня!

— Я сказала, может быть,— она занесла руку и обрушила удар топорика на шею Даграциона. С хрустом и другими неприятными звуками его голова отделилась от шеи ровно под подбородком.

Она поднялась и обвела взглядом зал. Нити ослабевали, лишившись силы хозяина, и исчезали.

Едва путы спали, Клод, не меняя формы, набросился на нее. Она не сдвинулась с места, чтобы увернуться. Вместо этого выставила руку, позволив вцепиться в нее зубами.

— Расслабься, щеночек,— она улыбнулась. Клод протискивался все ближе к ее шее. Зубы глубже входили в ее предплечье. Она положила вторую ладонь ему на голову, и по всему его телу прошла волна дрожи. Заскрипели кости, и его фигура начала превращаться в человеческую. Пасть стала слишком маленькой, и ему пришлось выпустить ее руку. Морда становилась лицом, задние лапы вытягивались в ноги.— У нас с ней соглашение. И я отпускаю ее.

После этих слов она закрыла глаза, и ее тело подкосилось. Клод подхватил Неолину, не давая упасть.