Такеши приходит в школу задолго до первого урока, идёт искать друзей, которые уже собрались и что-то обсуждают. Парень ерошит волосы и извиняется за опоздание. Тсуна, как обычно, с улыбкой приветствует и заверяет, что они и сами только пришли. Хаято взрывается нелестными комментариями, но сам же себя обрывает и предлагает не тратить зря время. Очки на нос, волосы в хвост и толстая тетрадь, Гокудера – всё ещё самый умный, рациональный и посвящённый в дела мафии среди их тройки – первым берёт слово и делится информацией, которую удалось раздобыть.

Такеши внимательно слушает изыскания и выводы друга, запоминает особо важные и интересные данные – остальное не так важно, да и он не «мозг», чтобы досконально вникать во все детали. Тсуна периодически в такт кивает и записывает что-то в свой блокнот, в который Такеши периодически посматривает, каждый раз поражаясь ходу чужих мыслей – в противовес логичным и чётко выстроенным суждениям Хаято, Савада мыслит как-то более абстрактно и воздушно, рисуя различные схемы, выделяя цветными маркерами и формируя два столбика: услышанное и свой взгляд на ситуацию. Иногда сильно отличающийся, перевёрнутой под диаметрально противоположным углом.

Такие посиделки перед занятиями в коридоре пустующей пока школы входят в привычку некоторое время назад, когда становится ясно, что проводить вместе время после школы получается только в ущерб остальным аспектам жизни. Тогда же кто-то – Такеши уже честно не помнит, кто из них троих – вспоминает о событиях десятилетнего будущего, поражаясь крепости их взаимоотношений. Ямамото сам подхватывает чужие восхищения и поддерживает, признаваясь, что всё детство мечтал о таких вот друзьях, с которыми не страшно в огонь, воду и на пенсию. К резкому осознанию, что крепкая дружба крепкой дружбой, но о семьях взрослых версий себя ни один не слышал, они тоже приходят почти одновременно. Несколько дней обдумываний, попыток отмахнуться от навязчивых мыслей и короткие обмолвки о крупицах услышанной каждым информацией сводится к необходимости короткого брифинга, проведённого в тот же вечер в скромной квартирке Хаято. По итогу долгого разговора заводится черная тетрадь Гокудеры, по домам их уже за полночь разгоняет Реборн.

Первым совместным проектом – если его можно так называть – становится выяснение информации о жизни своих взрослых версий. Начинается всё с самого простого: с расспросов Реборна, который, как самый осведомлённый, должен быть посвящён и в эту тайну. Аркобалено, однако, не прячет привычно глаза за полями шляпы и не даёт никаких комментариев, признаваясь без улыбки, что в вопросе не сведущ. И то ли Реборн действительно ничего не знает о жизни своей ученицы-из-будущего, то ли просто хочет преподать очередной урок и большего от него не получится добиться, но Тсуна качает головой, и они уходят.

Потом следует мозговой штурм, кропотливый разбор всех своих воспоминаний, выуживание из памяти всех обмолвок друзей и знакомых – не наскребается даже на хоть сколько-нибудь приемлемые версии. Вторыми в ход идут уговоры и подкуп Ламбо, временно выделенная от щедрот ребёнка десятилетняя базука и провальные три попытки перемещения, потому что попадают они все в уже совсем другое будущее, в котором Бьякуран Джессо так и не пошёл уничтожать мир. Выясняет это Гокудера, оказавшийся, видимо, на своём будущем рабочем месте с включённым компьютером и среди кипы бумаг. Больше ничего интересного Хаято не рассказывает, ворча, что там были только рабочие документы, а быстро поискать в интернете ключевые моменты прошедших лет подрывник не догадывается, сосредоточившись на личной информации о себе и друзьях.

Сам Такеши во время своего путешествия в будущее оказывается за столиком в затемнённой нише какого-то ресторана. Розовый дым оказывается не различим в царящем полумраке, а сопровождающий перемещение «Пуф!» заглушает своим зычным голосом солистка, выступающая на сцене, к которой повёрнут столик. На столике, кроме столовых приборов, нет ничего, что могло бы как-то пролить свет на дальнейшую судьбу, поэтому Такеши с чистой совестью наслаждается вокалом исполнительницы и незаметно оглядывается. Красиво одетая женщина идёт от входа в ресторан к его столику на исходе девятой минуты, её лицо для Такеши тонет всё в том же полумраке, а потом в розовом дыме обратного обмена.

Меньше всех в своём путешествии везёт Тсуне, которая оказывается в пустынном переулке где-то в Италии, и который пытается помочь приветливая местная жительница. Все десять минут уходят на попытки отвязаться от сердобольной женщины, решившей, видимо, помочь заблудившейся туристке. Единственной проблемой коммуникации оказывается язык – Тсуна не понимает ни слова, как и её визави. Возвращается обратно девушка взлохмаченная и паникующая, ещё минут пятнадцать потом в красках пересказывая произошедшее.

Такеши знает, что они занимаются бессмысленной тратой времени, потому что то будущее, никогда не настанет. Бьякуран не пойдёт подминать под себя весь мир, чтобы добиться своих целей, Десятая не будет разрушать Кольца Вонголы, Аркобалено не умрут от вируса, Вария не будет так благосклонно относится и помогать с тренировками… Вария! Все «если бы» вылетают из головы, а Такеши спешит к друзьям поделится соображениями и предлагает обойти всех, кто мог получить память себя старших. Идея приходится кстати, энтузиазм вспыхивает с новой силой. Какая разница, случатся ли глобальные изменения, если разрушить отношения можно неосторожным словом. На своих ошибках учатся, так имеет ли значение, когда и какой версией эти ошибки были допущены? В конце концов, просто интересно узнать, что же произошло.

***

Звонки, расспросы, разговоры, письма, ещё звонки, ещё разговоры, необходимость затыкать рот Хаято во время вспышек ярости, подбадривать теряющуюся Тсуну, бороться с чувством зависти, когда большинство разговоров ведутся Гокудерой на языках, которыми не владеешь. А потом утомительно долгая игра в пазлы, когда разрозненные данные нужно собрать в единую цельную картину и составить три вразумительные истории о гипотетических событиях, которые могли бы случиться.

Получается что-то откровенно странное и хромающее на обе ноги, потому что не должно быть правдой. Не может ею быть. Слишком неправильно, слишком нереалистично, слишком больно. История самого Такеши складывается проще и печальнее остальных одновременно: лучший киллер по отзывам большого количества опрошенных; одинок – свою семью не завёл, а отца убили в середине войны с Бьякураном; живёт в основном работой; пристрастился к алкоголю. Такеши и самого передёргивает от такого описания и сделанных выводов, от перспектив почти тошнит. Про Нами, которая могла бы, наверное, стать женой, опорой и поддержкой никто не в курсе. Точнее, никто из взрослых версий опрошенных не вспоминал её в тот месяц, за который имеются воспоминания о будущем. Единственное, что известно точно – она не входила в ближний круг Десятой Вонголы. Ещё Занзас во время видео звонка с Варией, проходя мимо, наверное, холла, откуда-то из-за плеча Скуало протянул «А, залог». Больше никаких подробностей вытянуть не удаётся – Занзас в разговоре не заинтересован и только отмахивается, остальные варийцы ничего не помнят или не знают о Нами. Зато подкидывают достаточно много информации о тех же Тсуне, Хаято и самом Такеши.

Варийцы в памяти хранят не столько конкретные мысли, сколько образы, выдавая их словами через призму двойных воспоминаний и собственного восприятия. Назвать членов элитного отряда убийц «друзьями» лично у Такеши не поворачивается язык, максимум это «наставники», «коллеги» и «знакомые». Но Тсуна улыбается своей фирменной застенчиво-всепрощающей улыбкой и переглянувшиеся по ту сторону экрана мужчины начинают говорить более откровенно, стараясь помочь разобраться и избежать того будущего. Оно не понравилось никому, а формально Вария всё ещё часть Вонголы и это не изменится даже после смены дона.

Общее восприятие, выделенное Тсуне – слишком погрязшая в работе, планах и интригах донна, знающая конечную точку своего пути. Несколько надменная и лицемерная, считающая, что цель оправдывает, может, и не все средства, но большинство. Взявший слово Луссурия признаёт, что для «своих» и где-то в глубине души Десятая могла всё ещё быть мягким и понимающем Небом, но возможностей для демонстрации этого мир и время не давали. Как не давали и шанса на какие-то чувства и отношения. Попробовавшему было уточнить про Козато Энму Хаято Тсуна с милейшей улыбкой наступает на ногу, давая понять, что не хочет огласки и демонстрации своей заинтересованности в парне. Такеши на такое самоуправство со стороны друга очень хочет закатить глаза – лезть в чужие отношения, когда ещё сами участники этих отношений не определились со своим статусом – последнее дело.

Про самого Такеши говорят всё то же, что уже удалось понять – меланхоличный и депрессивный алкоголик без отца, растерявший всех друзей, включая Хранителей. Не женат, детей нет, но зато карьера элитного убийцы сложилась как никогда хорошо. Смог увидеть мир, побывать в разных странах, отметившись своими делами в газетах, но так нигде и не засветив своё лицо. Луссурия делится своими восхищением напополам со страхом: за несколько лет до путешествия Такеши был серьёзно ранен, но смог выкарабкаться и вернуть себе прежнюю форму, не смотря на все прогнозы врачей и – по секрету – самого Луссурии в частности.

На Хаято долго кричит, потрясая не настоящей рукой Скуало, обзывая идиотом и незрелым мальчишкой, так и не вышедшим из подросткового гормонального взрыва. У Гокудеры к началу перемещения в будущее: сидящая в бункере женщина-пока-не жена вместе с её ребёнком, ранняя стадия рака лёгких из-за чрезмерного курения и облегчение наконец приговорённого к смерти узника. У Гокудеры на пороге смерти упущенные годы без возлюбленной-соулмейта, которая, как и положено вдове, носит на пальце правой руки обручальное кольцо в память об убитом муже-предателе, перешедшим на сторону Бьякурана вопреки всем договорам с Вонголой. Тот взрослый Гокудера по воспоминаниям смеющегося особенно безумным шипящим смехом Бельфегора за руку вывел не-Миуру Хару из догорающего особняка и за руку же привёл в Вонгольский бункер, а после и в свою комнату. Кажется, слишком юный сын того ублюдка так и не смог простить матери этого предательства.

Будущее не висит дамокловым мечом, ведь Бьякуран не планирует возобновлять свой завоевательный поход на мир, но обрисованные черно-красными цветами перспективы угнетают куда сильнее, чем прежнее неведенье. Больше всего страшит отсутствие возможности точно узнать, что же стало катализатором, когда всё покатилось в бездну, остановившись где-то на дне?