Такеши плотнее натягивает на руки чуть сползшие перчатки и всё ещё посмеивается над ехидным комментарием Реборна. Хаято не выдерживает и всё-таки взрывается очередным потоком ругательств, но не в сторону Аркобалено, а на Сасагаву-семпая, который, в отличие от подрывника, умеет кататься на лыжах и решил не вовремя объяснить практические основы. Тсуна и Киоко с Хару привычно бросаются разнимать парней. Такеши прячет улыбку и не вмешивается, наслаждаясь морозным горным воздухом и белоснежными сугробами высотой в несколько метров. В Намимори таких никогда не было.

От созерцания природы отвлекает звонок телефона, раздавшийся от Аркобалено. Такеши успевает заметить на маленьком экране подпись английскими буквами и отцовский номер, выученный наизусть. Реборн поднимает трубку и тут же отходит на несколько шагов дальше от всё распаляющихся Рёхея и Хаято, чьи голоса своей громкостью начинают причинять дискомфорт.

Такеши чувствует иррациональную тревогу: почему отец вообще звонит репетитору Тсуны, а не сыну, что могло случиться? Ямамото осторожно следует за Аркобалено, старательно прислушиваясь к разговору. По обрывкам фраз практически ничего не понятно, но то, что дома не всё в порядке и так очевидно – слишком непривычно-серьёзное лицо у репетитора-киллера. «С нами всё в порядке – почти целы, гостей тоже в последний путь про…» – голос отца из динамика телефона охрипший и уставший, в нём нет привычных бодрости и приветливости. Остаток фразы тонет во вновь разгорающемся неподалёку споре – Такеши вообще удивлён, что удалось расслышать хоть что-то. «Я всё разузнаю и постараюсь решить проблему, если она возникнет» – Реборн прощается и сбрасывает вызов, поворачиваясь обратно в сторону подростков. Когда

Аркобалено, наконец, отводит долгий, холодный и задумчивый взгляд в сторону, Такеши шумно выдыхает. Уже через несколько минут он приходит в себя окончательно, получив горсть холодного снега за шиворот.

О подслушанном разговоре Такеши вспоминает только на следующий день, оказавшись дома рядом с отцом и Нами. Эмоции от поездки зашкаливают и, убедившись, что всё как обычно, всё хорошо, парень успокаивается и начинает свой рассказ о горах и снеге. А порез на руке отца и застуженное горло Нами – с каждым ведь бывает?

***

Такеши просыпается в очередной раз в холодном поту. Сегодняшний кошмар – бег с препятствиями за постепенно удаляющейся спиной соулмейт, которая даже ни разу не оборачивается. Такеши этого ожидает и боится ещё с момента снятия повязок, поэтому просил не ходить без него. Казалось, Нами может из больницы уйти сразу с сумкой обратно к себе. Но девушка возвращается в дом Ямамото, а младший из представителей семьи всё ждёт, когда она решит сбежать, пропасть на месяцы. Или вообще не вернуться.

Кошмары в последнее время не частные, но всё же гости. В начале это какие-то смутные и неясные образы, но потом, Такеши видит завершение памятной поездки в горы не таким радужным, как оно было в жизни – разрушенный дом, исчезнувшие родные. Неизвестность пугает. Одиночество страшит.

Такеши не умеет привязываться к людям, подпускать их близко к себе – слишком больно потом прощаться. Единственная, пробившаяся через эту скорлупку с боем, это Тсунаёши, приведшая за собой Хаято, которого Такеши пропускает по инерции через не успевшую закрыться броню. Все остальные: знакомые, люди, считающие его другом – они не более, чем декорации, набор привычных ярлыков, которые навешиваются автоматически на всех подряд, с небольшим набором отличительных качеств. Такеши живёт по принципу: «Не привязывайся и не будет больно».

Нами из общего списка выделяется только ярлыками «медиум того ненормального иллюзиониста» и «заботливая старшая сестра». Нами не вызывает особо сильного интереса – здоровое опасение не в счёт – ровно до тех пор, пока не закрашивается метка соулмейта. Тогда Такеши ведёт её на крышу, рассказывает, как он считает, всё о себе и ждёт ответного доверительного жеста. Нами страдает отсутствием доверия больше, чем Такеши, но умеет создавать качественную иллюзию этого самого доверия – Ямамото искренне начинает верить. Про бьющиеся внутрь розовые очки он узнаёт зимой, так в должной мере и не осознавая происходящего.

***

Наверное, это глупо, влюбиться в человека за несколько недель совместного проживания, в то время как за месяцы знакомства уровень привязанности поднялся только до отметки «симпатия». Наверное, это глупо, но Такеши уже по уши в этих чувствах.

Нами маленькая, худенькая и хрупкая, можно даже сказать крошечная, по крайней мере по сравнению с ним самим, и не столько за счёт разницы в росте более чем в двадцать сантиметров, сколько из-за комплекции «кожа-да-кости» против его нескольких лет упорных тренировок. Нами спокойная, в основном не привлекающая к себе внимание, рассказывающая много всего интересного об окружающих и о себе, но предпочитающая большую часть держать подальше от посторонних глаз. Нами в хорошем настроении может молоть какую-то несусветную чушь про этимологию тех или иных слов как японских, так и английский и удерживать прикосновения, стараясь продлить тактильный контакт. Нами – это всегда податливые мягкие губы и путающиеся в волосах пальцы. Нами – это причина усерднее тренироваться, чтобы суметь защитить, и развод на вечерние разговоры, чтобы узнать о ней больше, и в следующий раз не терять связь просто из-за отсутствия информации.

Нами – это причина больше тренироваться, пропадая с отцом в додзё, чтобы иметь в себе силы разорвать в нужный момент поцелуй и уйти в ванную или делать домашнее задание, потому что склонять к близости недееспособного в полной мере человека неправильно. Нами – это взрыв бабочек в животе, каждый раз, при взгляде на неё в громоздкой футболке, сползающей с одного плеча. Нами – это желание защищать, скрывать от всего мира и не позволять больше никому прикасаться ни физически, ни морально к этому ценному, но хрупкому сокровищу. Нами – это только его соулмейт. Нами просто только его.

На самом деле, всё вообще не так уж и радужно – Нами знакома со слишком большим количеством человек. И если присутствие Тсунаёши в качестве лучшей подруги Такеши полностью устраивает, а общение с Наги скорее всего сведётся к минимуму и в иную плоскость, то приятельские отношения с Мукуро, Дино, Хибари-саном и прочими вызывают глухое раздражение, несмотря на то что всё общение протекало ещё до разрыва отношений сестёр и ранения. Такеши не уверен, что сможет терпеть рядом с пока ещё не полностью своей девушкой такое количество чужих людей, но пока так и не придумывает, что можно с этим сделать. Наверное, надо об этом поговорить? Так всегда говорит Тсуна, ссылаясь на мудрого Реборна. Не то чтобы Аркобалено сам давал полные и исчерпывающие ответы на все интересующие вопросы.

***

Нами не возвращается к ужину, не читает сообщения, а на звонки механический женский голос информирует об отсутствие абонента в зоне действия сети. Единственное, что хоть как-то даёт знать о возможной ситуации и том, что девушку не украли – короткое СМС: «Ушла по делам, к завтрашнему дню вернусь, в случае форс-мажора позвоню. Хорошего дня)». Вообще ни разу не успокаивающее заявление, больше похожее на издёвку и «Пошла туда, не скажу куда. Окончится может плохо, но не скажу насколько». Такеши не помнит, чтобы такое хоть когда-то случалось, но в голове крутятся мысли о дежавю.

Отец уже давно ушёл спать и погасил во всём доме свет, а Такеши сидит на ступеньках лестницы, ведущих на второй этаж, и ждёт не знает чего. Сна нет ни в одном глазу, как и желания занять чем-то рук – всё равно из них всё вываливается. В голове мысли буквально роятся, одна хуже и страшнее другой, и больше всего Такеши сейчас мечтает и боится получить телефонный звонок. Отвлекают только попытки построить мысленный диалог, где воображаемый спокойный и рассудительный Такеши объясняет чуть нервничающей и виновато заглядывающей в глаза Нами, в чём та была не права в красках и по пунктам. На все аргументы у воображаемого себя есть контраргументы, которые собеседнице приходит принимать во внимание и нечего противопоставить в ответ.

Нами тихо открывает дверь в полвторого ночи и с лёгким стуком сбрасывает обувь. Такеши, кажется, всё-таки задремал, потому что от лёгкого шума он вздрагивает и отлипает от перил, замечая в темноте коридора, освещаемого только светом от уличного фонаря, пробивающегося через окно, как фигура соулмейт скользит на кухню, где на мгновение озаряется светом из холодильника. Нами подтягивается, усаживаясь на разделочный стол рядом с раковиной и открывает пакет сока, делая пару глотков прямо из горлышка.

У Такеши хрустит колено, когда он поднимается с насиженного места и входит на кухню. В тишине тёмного дома звук разносится набатом. Нами едва заметно дёргается и щурится, когда Такеши подходит ближе и включает подсветку над рабочей зоной стола. Девушка улыбается довольно и немного устало, потягиваясь и пытаясь дотянуться до шеи подошедшего почти вплотную

Такеши руками, всё также сидя на столе. До шеи тонкие кисти так и не дотягиваются – не хватает длины – и опускаются на плечи, потом соскальзывают на грудь и на талию, где и замирают.

– В школе меня хотели оставить на второй год в связи с пропусками, пусть и по болезни. Сказали, что я не сдам итоговые экзамены. А я предложила им прям там же написать пробные задания по всем предметам, чтобы доказать освоенность материала. Договорились на английский, математику и историю. Результаты уже получила – более чем по восемьдесят баллов за каждый, – она тянется всеми частями тела и жмурится. – Я так за день вымоталась. Пойдём спать, а? – и склонённая на бок голова. Пока он пытается думать, взвешивать и решать, Нами предпринимает попытку слезть со стола, протиснуться мимо Такеши и выскользнуть с кухни.

Он устал, так устал за эту неделю: в начале переживал из-за снятия повязок Нами, потом состоялась последняя в этом году игра по бейсболу между школами, от того более выматывающая, ведь была нужна обязательно победа, всё это приводит к нескольким бессонным ночам подряд. Такеши уже просто устал вариться в собственном беспокойстве обо всём на свете. Иногда кажется, что нужно просто отвести девушку куда-то подальше в лес в какой-нибудь бункер и спрятать ото всех. Страх себя самого нарастает прямо пропорционально тому, как растёт уверенность, что это идеальное решение большого пласта проблем. Не будет необходимости волноваться за вечно куда-то пропадающую Нами, клявшуюся когда-то никогда так не делать. Если только Такеши будет знать, где находится это сокровище, не будет этого сжигающего изнутри чувства, возникающего каждый раз, стоит только подумать, что Нами выходит из дома и с ней что-то случается.

Такеши обрывает сам себя. Нужно просто поговорить. Станет легче, станет проще, может даже что-то удастся решить. Поэтому он нежно, но настойчиво подхватывает пытающуюся слезть Нами и сажает обратно на стол, упираясь в столешницу руками по обе стороны от её бёдер. Чтобы не сбежала.

– Нет, давай поговорим, – Такеши смотрит решительно прямо в глаза немного ошарашенной таким напором соулмейт. Такеши боится сам себя, ему важно обсудить хотя бы ряд моментов именно сейчас, как бы навязчиво это не выглядело со стороны. Ресницы девушки несколько раз быстро смежаются между собой с почти карикатурным «хлоп-хлоп», а потом Нами откидывается назад на вытянутые руки, увеличивая разделяющее их лица расстояние: «Ну, давай поговорим».

– Когда мы только решили начать более тесно общаться, ты обещала не исчезать без предупреждения, – это первый и, наверное, самый главный аргумент в запасе. Это одна из главных причин его страхов – она опять пропадёт и где искать её вариантов не будет, уже нет и никогда не было – в тату салоне он её так и не дождался.

– Во-первых, я предупреждала, что мне надо сегодня в школу. Во-вторых, написала сообщение, что ушла по делам, – проблему в этой ситуации видит только он. Нами безмятежна и спокойна, всё ещё удовлетворённая прошедшим днём.

– По каким делам? – Такеши и сам пугается вкрадчивых ноток,

проскользнувших в голосе. Он, наверное, и вправду слишком устал, поэтому и ведёт себя «так».

– По своим. По важным, – у Нами всё ещё хорошее настроение. Брови пару раз идут в чём-то похожим на волну, а руки вновь возвращаются к парню на талию, вызывая волну мурашек. Такеши не очень нравится течение беседы, но мелькнувшая здравая мысль, что первым делом после возвращения дееспособности эта девушка бы пошла решать накопившиеся вопросы, а не развлекаться и подвергать себя вновь опасности отрезвляет и позволяет переключиться на другой вариант.

– У тебя проблемы? – теперь она в удивлении вскидывает брови. Такеши пристально вглядывается в лицо, силясь найти какие-то подтверждения своей догадке. Пытаясь понять, насколько всё плохо, какую помощь можно и нужно оказать.

– Уже нет, я всё решила, – Нами вновь расслабляется, откидываясь назад на вытянутые руки. А Такеши вновь теряется, прокручивая в голове сотни вариантов того, какого размера могла быть эта проблема, что требовала отключения связи, и подробностями которой девушка до сих пор не поделилась. – Точнее, решили проблему вы с Реборном, а я пришла к консенсусу по поводу возникших разногласий с одной из сторон конфликта.

– Причём здесь Реборн? С кем у тебя успело возникнуть разногласие? – Такеши кажется, что она пытается запутать его терминологией, заставить сбиться с мысли, наговорить много слов не по теме, так и не дав ответы на интересующие вопросы, потому что он окончательно сбивается. Неожиданная пугающая догадка вспыхивает перед мысленным взором сверхновой. – С той женщиной, что тебя покалечила?

– Акита Иошико, – представляет её Нами почти безразлично. – С её коллегами. Но да, та ситуация одновременно была и следствием ваших действий – не без руководства Реборна – и катализатором к новым неприятным событиям, – девушка щёлкает языком и улыбается, будто он и правда разгадал сложную загадку.

– У тебя всё-таки были проблемы, – это злит. Это чертовски злит и нервирует. А если бы что-то опять случилось? Ту женщину до сих пор ведь не поймали, она может прятаться где-то недалеко, чтобы потом прийти и закончить начатое. – Почему ты мне о них не сказала? – сколько вообще всего он не знает и не узнает о своей соулмейт, пока не случится что-то калечащее жизнь и здоровье? Все посторонние мысли Такеши гонит от себя, полностью сосредотачиваясь на диалоге. Иначе он сделает что-нибудь непоправимое.

– Потому что они тебя не касались даже боком, – девушка дёргает плечами, наверное, намереваясь ими пожать, и смотрит абсолютно честными глазами. «Пока у неё не было этих чудесных глаз и зрения, она никуда не выходила, была всё время дома и постоянно нуждалась в помощи и поддержке, делилась всем» – крамольная мысль из головы выходить отказывается.

– Но я всё равно мог помочь с их решением, – Такеши взывает больше уже к себе, пытаясь усмирить собственных демонов, успокоить их её удовлетворительными ответами.

– Не думаю, что твоё участие требовалось, – Нами сейчас слишком беспечна и доверяет ему больше, чем он того заслуживает. Такеши, кажется, начинает догадываться, где была его соулмейт в будущем, и почему про неё никто не знал.

– Ты должна была мне сказать и, ладно, не просить помощи! Я бы сам всё решил! – Такеши уже даже не обращает внимание на то, как звучит его голос, стараясь только контролировать громкость. Не хватало ещё разбудить отца.

– Я не поняла, что за претензии? Ты дорам пересмотрел за те часы, что мы не виделись? – Нами смотрит с вызовом напополам со смехом. Такеши и сам понимает, что всё скатывается в какую-то мыльную оперу, но тема слишком серьёзная для него, чтобы просто так закрывать вопрос. Даже если от всего этого уже отчётливо несёт абсурдом.

– Нет, но я всё равно настаиваю, что ты должна со мной всем делиться! Мы же пара, – пальцы он переплетает не глядя, – и я должен помогать тебе справляться с твоими трудностями. В конце концов, раз разговор зашёл про дорамы, там женщинам нравятся, когда им такое говорят, – Такеши старается смягчить себя и её, попробовать продолжить не самую удачную шутку и аналогию, но донести свою мысль.

– Только потому, что они не хотят думать над поиском пути для решения своих проблем, – Нами едва слышно хмыкает, продолжая развивать эту несколько приевшуюся шутку. – И вообще, если уж на то пошло, то у меня скорее «Я не хотела выпутывать тебя в свои проблемы, у тебя их и так хватает», – а потом в ней будто щёлкает выключатель, на губах у девушки расползается еле сдерживаемая улыбка, а во взгляде появляется что-то воодушевлённо-восхищённое. – Ты что, волновался? За меня?

– Конечно волновался! Нами, я серьёзно. Я могу помочь тебе справится со многим, – монстры внутри замолкают под этим слишком приятным взглядом. Мысли рассеиваются, запал спорить и что-то доказывать пропадает, возвращая на плечи груз недельной усталости и недосыпа. Такеши прислоняется своим лбом к её лбу. – У меня есть связи, да и вообще я сильнее тебя чисто физически. Так что я прошу тебя, если в будущем столкнёшься с чем-то, что будет угрожать твоей жизни или здоровью, хотя бы ставь меня в известность, – он сегодня уже не в силах что-то требовать, просто прося.

– Хорошо, обещаю, если я столкнусь с чем-то, что будет угрожать напрямую моей жизни или здоровью, я сообщу тебе, – она почти мурлычет, как кошка, нанюхавшаяся кошачьей мяты. Тянется, вновь пытаясь обхватить его за шею, на этот раз ей это удаётся. Такеши приходится наклоняться, но даже так вытянутые руки соулмейт приподнимают широкий ворот её серой толстовки, образую вокруг головы мягкий ореол из ткани – сходство с кошкой становиться слишком сильным.

Такеши тихо фыркает, целует Нами в кончик вздёрнутого носа и уже сам помогает ей спуститься со стола, провожает до комнаты и желает спокойной ночи, напоследок ещё раз целуя, но уже в губы.

***

Такеши крепко сжимает ладошку Нами на перекрёстке, ловит её ответную улыбку, и они разбегаются в разные стороны, каждый в свою школу. На обеденном перерыве Нами присылает ему СМС с просьбой подняться на памятную крышу. Там она уже ждёт его с двумя коробочками бенто и расстеленным пледом, обещая, что вопрос с Хибари решён возобновившимся подкупом, а Сузуки Адельхейд ГДК сам обещал занять.

В тёмных глубинах души медленно ворочаются пугающие мысли,

усмирённые вкусной едой, влюблённым взглядом и пониманием, что обедать она пошла не на старое место, на скамейку под дерево, а организовала новое место только для них двоих. Пока что Такеши всё устраивает, пока что Нами только его.