Реборн смотрит на сидящую напротив него на диванчике молодую девушку: школьная форма кажется чуть великоватой, но чистой и опрятной, ноги стоят прямо, ладони, почти полностью скрытые длинными рукавами кофты сложены на коленях. Реборн не спешит начинать разговор, рассматривая убранство довольно большой гостиной и думает, что пора Тсунаёши самой принять участие в подборе своего окружения, пусть это будет ещё одним уроком. Нами разговор тоже не начинает, сидит и смотрит спокойно и прямо через стол и исходящие дымом фарфоровые чашки с чаем в европейском стиле.

Вообще ситуация складывается довольно забавная – Нами единственная из всех окружающих Тсунаёши людей, пришедшая непосредственно к нему с просьбой одобрить её кандидатуру для «работы», как она выразилась. Реборн хмыкает и решает устроить девочке первое в её жизни собеседование и дать авансом один балл за смелость и саму идею. В конце концов, отпускать её из Вонголы никто не собирается – хорошие туманники и в принципе Пламенные ценятся – но вряд ли она правда может предложить что-то большее, чем уже продемонстрировала.

– Итак, – Реборн открывает тонкую папочку, содержащую информацию и из его личного архива, и присланное Лар из CEDEF с одобрения Девятого досье. – Химекава Нами, – девушка спокойно кивает, обозначив на губах улыбку. Реборн опускает глаза обратно в папочку. – Японка, семнадцать лет, мать умерла при родах младшей сестры, Химекавы Наги, отец – частный детектив, крутящийся в сомнительных кругах – отправил обеих девочек к своей матери в сельскую местность. Куда, кстати?

– Северо-западнее Тоцукавы, – Нами сидит всё также спокойно, с лёгким интересом посматривая на папку в руках Реборна. – Это в префектуре Нара.

– Там вы благополучно жили несколько лет, пока Наги не попала под автомобиль близ Токио. Что вы делали в Токио? Это далековато даже от административного центра вашей префектуры.

– Решили отпраздновать моё шестнадцатилетние с размахом, – отвечает на вопросы Нами спокойно, глядя на Реборна. А потом подхватывает с журнального столика, разделяющего их, блюдце и чашку с чаем, делает маленький беззвучный глоток и опускает фарфоровую посуду обратно с едва различимым стуком.

– Закончилось всё довольно печально, не находишь? – Реборн хмыкает, опуская голову так, чтобы создалось ощущение, что он читает очередную строчку в отчёте, а сам в это время отслеживает реакцию собеседницы.

– Да, наверное, оно того не стоило с точки зрения пережитого Наги, но в глобальном смысле всё обернулось не так уж и плохо, – Нами философски пожимает плечами, взгляд скользит поверх головы Реборна и останавливается где-то за его левым плечом. С её точки зрения ситуация и правда стала выигрышной, спорить репетитор-киллер и не собирается, но не отметить толики цинизма не может. Аркобалено делает внутреннюю пометку, которую ещё нужно проверить: либо у девушки очень крепкие нервы и ситуация на неё не повлияла, либо сестра ей не так дорога, как она раньше это демонстрировала.

Её слова он оставляет без ответа.

– Потом вы рванули в Америку, где, я полагаю, Наги лечилась от последствий аварии?

– Да, всё так, – девушка опять делает глоток чая. – Предвосхищая следующий вопрос, контакты подкинули знакомые отца, у меня не было причин не доверять им, всё равно было особо без вариантов.

– Как добирались? – этот вопрос Реборна тоже мучает с первого прочтения досье, ведь ни визы, ни загранпаспорта, ни билетов на рейсы, ни брони в гостинице на озвученные имена не было ни в одной базе данных, ни на какие даты.

– Я перенесла нас Пламенем, перевозку Наги могла не вынести. Объяснили, как пользоваться Пламенем частично те же знакомые отца, частично Мукуро. Он же временно поддерживал иллюзию на месте органов Наги, чтобы она не умерла.

– Что, прямо с первого раза и получилось перенестись? – Реборн помнит свои первые попытки использовать Пламя, как учил ту же Тсунаёши и её компанию и не верит в юный гений своей визави. Та в ответ разводит руками и поджимает губы, не спеша оспаривать его заявление. – Не верю. Ладно, опустим этот момент на время, – Реборн возвращается к папке и перелистывает последний из листов. – Потом вернулись в Японию к началу Конфликта Колец, поступила здесь в школу и зажила обычной жизнью обычной школьницы с необычными способностями и необычными знакомыми. А, ну ещё пару месяцев назад попала под раздел имущества одной банды якудза, из-за чего временно осталась без зрения. Есть что дополнить? – папочка захлопывается с тихим «Пуф». Нет, конечно, есть информация и по оценкам, и по кругу общения, и психологический портрет (по опыту прожитых лет Реборн может утверждать, что взгляд со стороны никогда не видит настоящей картины), да и любая другая информация появится в доступе, стоит только пожелать узнать больше. Но основной биографии на «собеседовании» должно хватить.

– А это всё? – Нами смотрит удивлённо и неверяще, переводя взгляд с Реборна на папочку и обратно. – Нет, это правда всё, что вы узнали? Или это шутка? – девушка откидывается на спинку стула, скрещивая руки на груди, потом резко подаётся вперёд, пересаживаясь на самый краешек сидения, и тянет руку к досье. – Я посмотрю, хорошо?

Реборн не препятствует, лишь машет рукой, давая разрешение ознакомиться с информации с листов. Ситуация кажется какой-то странной, особенно, когда Нами быстро пролистывает все страницы, закрывает папку, открывает и ещё раз всё пролистывает. «Ничего не понимаю!» Реборн тоже не понимает, что происходит, что не так. Точнее этого «не так» слишком много, чтобы зацепиться за что-то конкретное или сложить целую картину: девочки из глубинки обычно либо не разбираются в современных реалиях, либо не умеют обращаться с европейской посудой, либо не могут оперативно выйти на знакомцев покойного отца, либо потом всячески пытаются доказать свою силу и крутость, не позволяя себе вставать за чьей-то спиной в позицию ведомого. Не могут только пробудившие в себе после произошедшей с сестрой аварии Пламя туманницы перемещать людей через тысячи километров без подстраховки и последствий. Нами всё листает несколько листов, лежащих в папке, стараясь, видимо найти там что-то ещё. Шурх-шурх. Шурх-шурх. Реборн берёт изящную кружку детской рукой и делает глубокий глоток остывающего зелёного чая. Витиеватые узоры на обоях помогают чуть абстрагироваться от ситуации, ровно настолько, чтобы отслеживать происходящее и одновременно не давить своим присутствием.

– Кхм, – девушка, наконец, откладывает папочку в сторону и привлекает к себе внимание покашливанием. – Я бы хотела представиться заново. Нагаи Тсунами, – она встаёт с диванчика и кланяется по всем традициям японского этикета.

– Чаос! – губы у Реборна сами собой расползаются в широкой усмешке: якобы лучшие информаторы и сыщики, работающие на Девятого, потерпели самое фееричное фиаско на его памяти. На их месте Реборн бы молился денно и нощно Деве Марии, чтобы этот прокол был единственным. – Рад знакомству, Нагаи Тсунами. Можешь присесть.

Девушка выпрямляется и опускается обратно на стул, вновь замирая с прямой спиной, сложенными вместе ногами и лежащими на коленях ладонями, спокойным взглядом голубых глаз. Реборну почти смешно: чем больше люди пытаются вот так выставить напоказ своё спокойствие, тем больше хотят за этой бронёй скрыть чувств и эмоций. Ничего, самое главное при таких разговорах расположить к себе собеседника, позволить ему почувствовать себя в комфорте и безопасности, чтобы он раскрылся и показал больше напускного ничего.

– Пятнадцать лет, японка, имею гражданство США. Дочь Химекавы Рея и Нагаи Аои, есть младшая сестра Нагаи Нагиса. Отец, как уже было озвучено, мёртв.

Мать взяла себе псевдоним Аои Судзуки и вышла замуж за своего соулмейта, – Тсунами – «Просто Нами, так и короче, и привычнее» – на вопросительный взгляд даёт пояснения для Реборна, который, видимо, слишком далёк от современного кинематографа. – Аои Судзуки довольно известная актриса и здесь, и за рубежом. Вы не против, я обновлю напитки?

Девушка меняет тему без перехода, заново ставя чайник греться, не вставая с места. На все вопросы она даёт более чем развёрнутые ответы, поясняя всё, что ей кажется важным. Реборн с удовольствием слушает, задаёт уточняющие вопросы и запоминает ответы, мимику и жесты, чтобы потом, решив, что делать с проштрафившимися подчинёнными, заново собрать досье и подвергнуть сомнению каждое сказанное слово, проверить на искренность каждую эмоцию и чувство.

***

– Кислотой меня не так давно облили целенаправленно, потому что я вставала между якудза клана Момокекай, которых, кстати, доблестное Десятое поколение прогнало с честно завоёванных территорий в самом начале своего пути восхождения – вы должны это помнить – и интересующими их зданиями, – она не смотрит больше на Реборна, играясь с иллюзорной стрекозой, взлетающей с тонкого кольца, делающей несколько кругов вокруг кисти и приземляющейся обратно на своё место.

Клан якудза Реборн и правда помнит – их разгромили на пару Ямамото и Гокудера во время первого визита Дино в Намимори. Тогда же состоялся разговор между делегацией от Вонголы и остатками Момокекай, по результатам которого якудза клятвенно обещали не соваться в ту часть города, где обитали сливки будущего Десятого поколения. Договор они не нарушали – Аркобалено Солнца приплачивал некоторому количеству местных жителей за интересующие его сведения, независимые и не знающие друг о друге соглядатаи точно бы заметили подозрительное шебуршание и сообщили.

Предварительную информацию подчинённые за несколько часов беседы уже успели проверить и направили первичный отчёт с темой: «Да, такая девочка была, и сестра у неё была. Первая куда-то делась из закрытого пансиона, вторая из больницы после попадания под машину». Удивительно деятельные подчинённые даже взломали и проверили школьные медицинские базы данных для сравнения анализов крови сестёр Нагаи и Химекава, которые выдали полное совпадение.

– Зачем ты вообще решила влезть в эти разборки? – кружка с уже кофе в всё ещё непривычно маленьких руках исходит паром, забивающим нос непередаваемым ароматом. – Тем более насколько я знаю сфера их деятельности распространяется за пределы тех районов, где мы обычно собираемся.

– Они сейчас и правда обитают в той части города, где вы со своими активностями бываете редко. Другой вопрос, что, например, мои дела не ограничены только теми тренировками и делами, которые интересны Тсунаёши и компании, – взгляд голубых глаз проходится по Реборну вскользь, но и его достаточно, чтобы оценить колючий лёд. «Эй, мир не вращается вокруг твоих подопечных, у людей могут быть и свои дела». В том, что Нагаи Тсунами значительно умней, изворотливей и информацию анализирует значительно быстрее и лучше демонстрированного ранее, Реборн не сомневается. Девушка не испытывает перед ним пиетета, не боится слухов, шёпотков и славы, бегущий перед Аркобалено, хотя наверняка знает о мафии, её проклятиях и тайнах куда больше того, что говорит вслух.

– Допустим. Допустим у тебя там были какие-то свои личные дела, ты с кем-то общалась, нечаянно влезла в ситуацию, в которой замешались якудза. Но на протяжении всей беседы ты себя показывала человеком, умеющим просчитывать наперёд ходы. Как же ты довела всё до членовредительства?

Кстати, что думаешь по поводу вендетты? – это и правда хороший вопрос: будет ли иллюзионистка искать пути для кровной мести, понимает ли, чем для неё обернётся эта месть.

– По поводу полученных травм действительно был мой просчёт – я как-то не ожидала, что та женщина пойдёт мстить за нанесённое оскорбление, – поджатые с досадой губы и разведённые в стороны руки – вот и весь максимум спектра эмоций.

Реборну уже давно перевалил седьмой десяток, полвека из которых он прожил в теле младенца. Слишком накрепко когда-то вбитый на подкорку урок «Не смей недооценивать противников» – которым, по секрету, все Аркобалено пользовались первые годы – поворачивается против киллера. Всю беседу Реборн представляет, что играет в шахматы с профессиональным

гроссмейстером – умным, хитрым и взрослым противником, знающим реалии их мира, цену всему и умеющим просчитывать последствия каждого своего действия на несколько шагов вперёд.

Напротив Реборна сидит и поджимает губы, разочарованная своей недальновидностью пятнадцатилетняя девчонка, у которой не хватает ни опыта, ни уверенности в себе. Аркобалено так привык видеть эту девушку в компании других подростков, выставляющей себя более старшей, не обращающей внимание на чужое мнение, старающейся быть опорой и поддержкой друзьям, сдерживая, порой, разрушительные порывы того же Мукуро. Реборн, как и все, ведётся на тщательно выставляемую напоказ личность Химекавы Нами. Непростительный просчёт для называемого лучшим киллером Девятого поколения.

– А по поводу мести, – Тсунами прерывается, долго глядя на свои сцепленные в замок пальцы, лежащие на коленях. Реборн, слишком поражённый, старающийся рассмотреть личность перед собой и всю ситуацию под другим углом. – Я хочу, чтобы вы знали. Я их убила. Всех их. И ту женщину, и пришедших мстить за неё якудза.

Девочка смотрит чуть исподлобья, но прямо, не отводя взгляд и не моргая. Реборн чувствует себя странно под этим взглядом, в тишине комнаты после сказанных слов. Доверие. Нагаи Тсунами говорит ужасные для неё вещи, которые для Реборна в порядке вещей. Когда-то, наверное, и сам мужчина в теле ребёнка считал, что лишать людей жизни ужасно. Сейчас он уже даже не помнит, когда убийства стали рутиной. Но Нагам Тсунами явно говорит о вещах, её беспокоящих. Реборн не считает себя хорошим психологом, тем более он ничего не смыслит в психологии женской, но ведь все подростки в той или иной степени похожи друг на друга, по крайней мере Дино и Тсунаёши.

– И того мужчину, – Реборн даже немного сбивается с собственных мыслей, когда его визави вновь начинает говорить. – Того мужчину, который хотел убить меня. Которому меня заказали «подруги», – чтобы сделать кавычки в воздухе замок из пальцев Нами всё же расцепляет.

Реборну начинает казаться, что девочка хочет его напугать. Убедить его и саму себя, что она хуже, чем есть на самом деле. В таких ситуациях нужно действовать тонко, вспоминаются какие-то советы от Вайпер и «дрессировки» коллегой сумасшедшего принца. Нагаи Тсунами уж точно не безумна и не кровожадна, но нужна Вонголе и всё ещё достаточно пластична, чтобы из неё можно было лепить что-то полезное. Реборн думает непозволительно долго, потому что Нагаи Тсунами вновь берёт слово, не дождавшись его реакции.

– А по поводу вендетты, – девочка больше не нервничает и ничего от него не ждёт, видимо, что-то решив для себя. Она вновь говорит честно, но прячет эмоции в глубине, как и в начале разговора. Как и обычно. – Я была у Момокекай в месте сбора. Они в Намимори перебрались после смерти своего босса – их с привычной территории вышибли. Потом ребята ещё по ним прошлись катком, а вы со своими угрозами – не ушли бы они просто так, значит кто-то помог, а кроме вас больше некому – добавили. У них войну за власть ведут пять группировок внутри клана, у каждой свой кандидат на место босса. Акита Иошика поддерживала шестого кандидата, кажется, даже была его любовницей или возлюбленной, – Реборн проглатывает смешок, действительно никакой разницы. – После того, как она пропала, этот шестой кандидат отправил к Ямамото членов своей группировки. Вот. Его вместе с остатками группы поддержки потравил кто-то из своих, теперь у Момокекай только пять кандидатов на место босса, – Тсунами усмехается, будто сказала удачную шутку, пряча горечь в уголках губах. Реборн не то, чтобы хороший психолог – он об этом всё ещё помнит – но чужие эмоции умеет отслеживать хорошо, как и угадывать причину, их вызвавшую. Нагаи Тсунами старается отстраниться от ситуации, сожалея не о содеянном, но о случившемся.

– Ты говорила, что была у них? – Реборн возвращает разговор в интересующее его русло.

– Да, ходила почти сразу после выписки. Хотела убедиться, что к нам в дом больше никто из братии не сунется, – улыбка на губах девочки печальная. – Я предложила им варианты, которыми готова искупить это недоразумение. Они выбрали деньги, отказавшись от моей услуги. Мы сошлись на десяти миллионах иен.

Реборн, если честно, не знает, как реагировать. С одной стороны, на девочку хочется накричать, ведь идти одной в место, кишащее якудза, многовероятно имеющим на тебя зуб – не самый безболезненный способ самоубийства. С другой стороны, предложить этим людям в качестве оплаты услугу – верх идиотизма. Такие предложения в среде мафии рассматриваются почти на ровне с долгом жизни и клятвой на Пламени, ведь в качестве услуги могут запросить всё, что угодно, начиная от предательства Семьи и заканчивая захватом власти в какой-нибудь африканской стране. В-третьих, как она планирует погашать довольно большую сумму, хотя всё ещё слишком маленькую, если учитывать принадлежность всех к банде якудза. Они ведь потом, как решат свои проблемы и притязания на власть, придут, требуя оплатить кровь кровью.

– Я уже всё выплатила, – Нами расправляет на коленях юбку, аккуратно распрямляя складки. – В целом, к размеру суммы я была готова и сняла её со счёта заранее.

Реборн мысленно присвистывает и мысленно ставит себе зарубку узнать обо всех активах кандидата на должность ещё одного Хранителя для Тсунаёши. Даже в долларах и евро получается чуть меньше миллиона, которые, конечно, у того же Аркобалено есть, но у обычной японской школьницы? Ах да, напоминает себе Реборн, с мамой актрисой и папой бизнесменом. Кому-то определённо везёт родиться с серебряной ложкой во рту.

– А по поводу «кровь за кровь», – Нами вдруг усмехается неприятно и жёстко, заставляя киллера подобраться. – Если глава так и не будет выбран, то кому от этого будет хуже? Да и услуги информатора из членов банды стоят не настолько много.

Стрекоза вновь взлетает с тонкого кольца и делает круг почёта вокруг девичьего запястья. Нагаи Тсунами определённо точно заслуживает куда более пристального внимания, чем Аркобалено Солнца предполагал изначально. Губы сами собой разъезжаются в предвкушающей ухмылке – маленькую туманницу очень хочется проверить в действии.

– Приходи завтра на тренировку.  

***

Тсунами согласно кивает, и они оба поднимаются со своих мест. Реборн - чтобы дойти до двери, девушка - чтобы проводить гостя. Киллер ещё раз оглядывает гостиную, в которой они сидели.

– Это твоё новое жильё?

– Нет, - у Тсунами на губах расползается хитрая улыбка, а глаза искрятся предвкушением. – Пока нет. Надо договориться с риэлтером, чтобы она мне именно на эту квартиру оформила договор.

– А в чём изначально возникла проблема? - Реборн заинтригован.

– А изначально эту квартиру не могут сдать в аренду уже полгода, потому что прошлые владельцы – молодожёны – погибли в автокатастрофе. Японцы суеверны, – она притворно вздыхает. – Представляете, мне её даже не предлагали! Видит Ками, моя риэлтер хотела показать этот вариант. Но квартиры мы пошли смотреть с Такеши, и до этой нас так и не довели.

– Какие нынче добросердечные люди пошли, – Реборн хмыкает.

– И не говорите! Из лучших побуждений, да лишить меня идеального варианта...Не хорошо это, неправильно.

Реборн не отвечает, только качает головой. Тсунами перестаёт веселиться и предлагает вежливо: "Куда вас переместить, синьор?". Определённо, очень полезная девочка.