– Come stai, senorita? – спрашиваю, повернувшись к сидящей по левую руку Киоко.

– Signorina, – прямо на макушку опускается томик с итальянской грамматикой. Не больно, но обидно: эта ошибка преследует меня почти на всём пути изучения нового языка. Поворачиваюсь к возвышающемуся надо мной Хаято и смотрю максимально виновато. Он только закатывает глаза, бормочет что-то похожее на «бестолочь» и отходит от нашей пары.

На праведный путь изучения итальянского наставляет всех Реборн. Тсунаёши, убитая известием, а следом и сокращением свободного времени, делится этой информацией сначала с близкими друзьями, а те передают дальше по цепочке: будущие сливки европейского криминального общества не знают язык своей основной вотчины. Итальянским владеют Хаято, Ламбо и немного Рёхей, посещавший Апеннинский полуостров с родителями в детстве и выучивший несколько предложений. У остальных всё оказывается весьма скромно и печально – «sì» – наш предел знаний и исправлять это надо срочно.

Реборн перед первым занятием на просьбу расширить вместимость курсов по изучению языка улыбается и ехидно сообщает, что на курсы записан весь ближний круг, а Тсунаёши уведомили единственную только потому, что она босс. Но, конечно, Аркобалено немного разочарован, что все мы дошли сами – очень хотелось хоть кого-то пригнать пинками, но – увы – даже Кёя появился, заняв самый дальний и тёмный угол. После занятий выдают домашнее задание, состоящее в основном из диалогов и необходимости произносить вслух тексты и слова. Делать его идём под чутким руководством Хаято, который регулирует произношение и систематически взрывается из-за ужасного акцента и неспособности правильно выговаривать некоторые звуки.

Иногда к учебному бедламу присоединяется Бьянки, приводя с собой гиперактивного Ламбо, которого вместе с И-Пин забирает из детского сада. Бовино на таких занятиях болтает на итальянском без умолку и, возможно, что-то не очень приятное, судя по реакции Гокудеры: тот то гоняется за мальчиком, стараясь дать затрещину, то гаденько усмехается и комментирует, вызывая у ребёнка бурю восторга.

По-хорошему, в сетку необходимо добавить ещё английский, школьного уровня которого явно будет не хватать, и китайский для «полноты кругозора». Но Аркобалено сжаливается, обещая, наверстать пробелы в образовании позже. Также нам советуют задуматься о дальнейших перспективах своего образования и реализации. Чем нравится заниматься? Что хотим сделать источником своего заработка? Реборн предвосхищает вопросы «А разве всё не решено заранее?» и поясняет: Вонгола – это не детский сад, где надо следить за каждым ребёнком. Вонгола – сложный механизм, который работает без сиюминутного контроля сверху, но с его одобрения. Есть огромный штат сотрудников, каждый из которых тщательно отобран и проверен. Более того Вонгола, как и множество других криминальных Семей, тесно связаны своей криминальной стороной с официальным бизнесом. Практически никто не занимается мафиозными делами на постоянной основе, работа происходит в двух сферах жизни. Вонгола может предложить нам обучаться в интересующих нас направлениях, в идеале – они должны соответствовать нуждам Семьи, в противном случае применение всё равно найдётся для всех. В конце Реборн обводит нашу притихшую компанию внимательным взглядом, заглядывая каждому в глаза на несколько секунд, и говорит.

– Из мафии нельзя уйти никому и никогда. Только вперёд ногами, только на тот свет. Вы все, – указательный пальчик на детской руке обводит притихших подростков круговым движением, – уже часть мафии. Вас видели, про вас знают…

– Но нас не видели, – Хару выглядит немного пришибленной, но договорить ей так и не дают.

– Про вас знает CEDEF, про вас знает Вария, про вас знает Вонгола, про вас знают Кавалонне и Шимон. Про вас просто знают. Вы осведомлённые в делах мафии, общались с Десятой донной, много знаете и много умеете. Даже если сейчас кто-то из вас встанет, выйдет за дверь, сменит школу и забудет всё случившееся, как увлекательный сон, нет абсолютно никаких гарантий, что через несколько лет мафия не вернётся в вашу жизнь. Не вашу, так ваших родных, близких, друзей или появившихся только через несколько лет детей, – Реборн берёт паузу. Обводит нас тяжёлым взглядом, жёстко усмехается, а потом продолжает. – Разумеется, это всё касается только мало отличившихся персонажей. Киоко и Хару, это про вас и только про вас. Остальным из мафии дороги уже нет.

Реборн как-то особенно тяжело выдыхает и сгорбливается. Об Аркобалено известно не так чтобы много, если быть точнее только их имена, способности и запредельный уровень опасности. Байрон о них рассказывал, как ещё об одной загадке теневого мира, которой уже больше сорока лет. Наверное, это один из немногих разов, когда Реборн выглядит даже не просто взрослым, а уставшим стариком.

– Я не вправе вам это говорить, как нанятый Вонголой репетитор для будущей Десятой. Но я советую это, как ваш наставник и, если вы когда-нибудь это позволите и признаете, как друг. Выберите себе дело по душе – работу, которая сможет вас радовать, а не тяготить. Я хочу, чтобы вы ещё раз услышали и поняли: мафия – это тёмное место, это грязное место. Но это механизм, большую часть времени в котором вы будете подписывать бумажки, просматривать отчёты и работать на благо бизнеса, – Реборн уже почти весело улыбается и качает головой из стороны в сторону, – с вкраплениями нелегальщины, но всё же. А теперь, – Аркобалено поднимается на ноги. Его хамелеон перебирается с полей шляпы на руки, где затем превращается молоток с выгравированным иероглифом «Лузер». – У вас через двадцать минут начинаются дополнительные занятия. Опоздавшие получат клеймо на всю спину. Или на лоб. Я ещё не придумал.

– Хии, – первой с места подскакивает наша босс. – Это же почти на другом конце города!

– Тогда экстримально пора спешить, – пышущее энергией Солнце уже вытягивает с пола сестру и Хару. – Кёя, нам нужна мотивация.

Всё также предпочитающий занимать место в самом тёмном углу Хибари выглядит почти оскорблённым, что его позвали по имени, и рычит сквозь стиснутые зубы «Травоядные», но даже не достаёт свои тонфа, просто распространяя вокруг ауру злого демона. Назвавший Облако по имени на правах одноклассника и второго любимого спарринг партнёра после Мукуро, Рёхей только весело смеётся и проталкивает первыми к выходу девушек. Я оказываюсь в дверном проёме рядом с остальными дамами и успеваю заметить, как Такеши держит за воротник Хаято и ведёт к нам, пока тот что-то чиркает в чёрной книжице. Рёхей в это время успевает перехватить всё же брошенную Хибари тонфу.

Тсунаёши издаёт протяжное «Хии» у подножия лестницы и оглядываться назад времени нет – от позорного клейма «Лузер» нас отделяет всего восемнадцать минут. Лёгкие горят, на лбу появляется обдуваемая ветром испарина, а ноги ощущаются ватными и переставляются по инерции. Прохожие провожают нашу компанию неодобрительными взглядами, бурча про невоспитанность, времена и нравы. К чести парней, они стараются не вырываться вперёд, а придерживаться темпа, заданного женской половиной. К нашей же чести, Тсуна, Киоко и я не выбиваемся из сил до самого учебного центра, где и проходят занятия. Признавшую поражение ещё на половине маршрута Хару несёт на спине Рёхей, отмахивающийся от возражений и ссылающийся на тренировку.

В кабинет попадаем ровно в указанное время немного взмыленные, старающиеся отдышаться, но довольные. Сваливший в какой-то из проулков ещё в самом начале Кёя уже ждёт нас и позволяет себе небольшую ухмылку. Учитель командует рассаживаться и начинает объяснять новую тему, обещая вернуться к проверке домашнего задания в конце занятия.

Новую информацию записываю в тетрадь почти на автомате, пока в голове крутятся все возможные варианты дальнейшей жизни. Передо мной как будто лежат разные кусочки одного большого пазла – как бы Реборн не уверял, выбор надо делать исходя из нужд Семьи и пожеланий остальных ребят. Элементарно из-за нежелательных конфликтов, вызванных конкуренцией. Да, два юриста, например, с большим удовольствием смогут поделить между собой создание договора и обязанности по его корректировке. А что, если два логиста сделают разные пути доставки груза, какой вариант выберет та же Тсунаёши, и не скажется ли возникшая обида на дальнейшей работе?

Что же нужно Вонголе? Кто же нужен Вонголе?

***

– И Савада-сан, – учитель окликает Тсуну, когда все неспешно собираются и идут к выходу после окончания занятия. Притормаживаю вслед за Небом и делаю вид, что роюсь в своей сумке, ребята тоже замедляются: щебечут между собой Хару и Киоко, Такеши задаёт уточняющий вопрос по домашнему заданию ходящему за компанию Хаято, приседает завязать шнурки на кроссовках Рёхей, единственный без дела остаётся Кея, но с него взгляд и так соскальзывает, а вопросы не возникают.

– Савада-сан, – учитель прокашливается, пряча смешок из-за не оставшихся незамеченными действий компании подростков, но никак не комментирует. – Передайте своему репетитору, чтобы в следующий раз, когда ему нужно будет перенести занятия на более ранее время, пусть он это делает хотя бы за пару дней. Хорошо?

Тсуна несколько секунд растерянно хлопает глазами, смотрит на настенные часы, просчитывает, во сколько началось занятие, сверяется со своими наручными и, наконец, преисполнившись праведного негодования, выплёскивает эмоции в громкий крик: «Реборн!». Переглядываемся с остальными ребятами и проверяем уже свои часы, у кого они есть. Кажется, Аркобалено Солнца перевёл все доступные механизмы на полчаса вперёд…