Ранним утром субботы – почти ночью – всему ближнему кругу прилетают сообщения с телефона Тсунаёши о назначенном на восемь утра собрании в середине парка Намимори. К назначенному времени не выспавшиеся, помятые подростки и дети разместились на немногочисленных скамейках под сенью деревьев, выращенных вокруг небольшого храма местного то ли божества, то ли защитника. Надписи с установленного рядом мемориального камня стёрлись от времени, и установить истину уже не представляется возможным.

– Куда мы пойдём? – активный в ранний час только Ламбо, носящийся вокруг старших, в компании пытающийся утихомирить его И-Пин. И если лепет маленькой китаянки достаточно тих, то юный Бовино буквально разрезает утреннюю тишину громкими вопросами. – А когда мы пойдём? Когда придёт Тсуна, да? А когда она придёт?

Реборн с ухмылкой переводит взгляд на часы с секундомером, которые отсчитывают последние сто секунд до восьми. Дети. Какие же они все ещё дети. Не сработанные, не воспринимающие чужие особенности и черты личности. Наивные, несмотря на брызжущее из каждого желание доказать, что уже достаточно взрослые и серьёзные, готовые к любым неурядицам и трудностям, к подлости. Хотя учатся на своих ошибках они быстро, это Реборн готов признать почти с уважением и гордостью. Кто же догадается первым, и успеют ли в срок?

– Merde, – тянет Нами, не разлепляя век. Она единолично заняла одну из скамеек и теперь лежала, свесив ноги с края и болтая ими. Умная девочка, способная. Сказавшая правдивую информацию на своём «интервью», перепроверенную уже несколько раз. Выучившая несколько ругательств на новом языке и активно использующая их – Реборн ханжески морщится. Вот из кого могла бы получиться хорошая Правая рука.

– Это ведь не Небо прислала нам те утренние сообщения? – но не судьба.

Должность первого помощника за собой застолбил и ревностно охраняет Гокудера, стоящий возле мемориального камня и старающийся всё же понять, чья здесь установлена часовня. Талантливейший ребёнок, вобравший от обоих родителей лучшее. Слишком суеверный, правда, но маленькие причуды обычно придают шарма.

– Зверёк так рано не встаёт, – слишком сонный, как и все его товарищи, Хибари привалился плечом к одному из ближайших деревьев и дремлет на один глаз. Одетый сегодня не в любимый гакуран, а в обычные спортивные штаны и футболку. Не обделённый мозгами, но не способный ими пользоваться в моменты эмоционального возбуждения, выезжающий на интуиции и природной силе. Научится себя контролировать – цены ему не будет. Хотя, стоит отдать должное, то, что Реборн видит сейчас, несравненно лучше того, что было в самом начале, когда киллер только прибыл в Намимори.

– Надо было забежать её разбудить, – вечно экстримально энергичный Рёхей в кои-то веки не пышет энтузиазмом, а сидит на корточках под ласковыми утренними лучами и принимает солнечные ванны. Уже сейчас подаёт надежды, как отличный полевой доктор. Лидер, способный организовать подчинённых, и выстроить взаимоотношения на уважении и доверии – клуб бокса Средней, а потом и Старшей Намимори тому подтверждение.

– Что, полгорода – не крюк? Так-то мы все могли за ней «забежать». Хах, можно вообще очерёдность установить, – Ямамото, как самый бодрый, ходит по парку и разминается. Эмоционально замороженный мальчик, если так в полной мере и не попадёт под влияние товарищей, имеет все шансы стать самым молодым, хладнокровным и успешным киллером Десятого поколения.

– Может, кто-нибудь наберёт нашу потеряшку? Где она там? Проснулась хоть? – тянет Нами, так и не размыкая глаз.

– Когда мы уходили, у неё в комнате что-то упало, так что проснуться уже должна была, – впервые голос со своего места подаёт Бьянки. Ещё одна подопечная и ещё один почти оплаченный долг. Мужененавистница. Конечно, не признающая этого, ведь ненависть к родному отцу, вечно изменяющему матери – с пелёнок вдолбленное табу. В добавок обожающая детей. Кажется, это и привело её к игре-помешательству на Реборне. Прекрасно разбирающаяся в химии: компонентах, составляющих, взаимодействии и влиянии. Немного отравитель-ядовар с громким именем, немного парфюмер со своим собственным небольшим брендом, немного единственная наследница своей Семьи с домашним первоклассным образованием и почти полностью отсутствующей социализацией.

– Я наберу, – тянется достать из кармана телефон Хаято, но обрывает сам себя. – Она сама уже звонит. Да, Джудайме? Да, мы уже все на месте. А вы где? Она к парку подходит, – поясняет он для остальных, чуть отодвинув трубку ото рта.

– Пусть опишет место, где она находится, я её подберу, – Нами садится на скамейке и, открыв глаза, смотрит на Гокудеру.

– Тсуна, слышала? Опиши, где ты, – парень переводит телефон в режим громкой связи, и над поляной разносятся сбивчивые объяснения. Реборн переводит взгляд на свои часы, которые отсчитывают последние несколько секунд.

– Ни черта не понимаю! Тсуна, переключись на видеозвонок, – Нами массирует виски и требовательно тянет руку к телефону. Гокудера смотрит недовольно, но колеблется лишь мгновение. Стрелки часов не доходят до заветной отметки ровно секунду и замирают в своём положении. – Так ладно, я поняла, где это. Отойди к дереву за фонарём и задержи дыхание.

– Всем привет! Простите, я… – Тсунаёши, вышагивающая из открывшегося в воздухе портала, немного растрёпана. Она оглядывает всех чуть извиняющимся взглядом и выглядит запыхавшейся, но не расстроенной, как могло бы быть ещё год назад. Потрясающий алмаз, приобретающий огранку и чистоту королевского бриллианта.

– Как раз вовремя, – перебивает её Гокудера, переглядываясь с Нами. Реборн только хмыкает, позволяя продолжаться чужой игре.

Часы возобновляют свой ход, стоит только Тсунаёши коснуться подошвой кроссовок утоптанного пространства перед святилищем. Витающий в воздухе еле ощутимый запах влажности развеивается вместе с появившимся в руках у Хаято телефоном. Реборн неодобрительно хмурится, не столько из-за провёрнутой махинации, сколько из-за однобокости развития способностей подопечных. Афера была достойна похвалы, а исполнение тянуло на «троечку» из пяти только за успешное завершение. Даже главный отвлекающий элемент в лице мелкого Бовино не отсвечивал, хотя мог бы в этот момент терроризировать Реборна, отвлекая от взгляда на часы. Не то, чтобы это помогло, но детям явно не хватало сработанности в действиях и понимании друг друга с полувзгляда.

– Раз все в сборе, выдвигаемся! – командует репетитор и первым делом взбирается на плечи Ямамото, как самого высокого. Перст указующий направлен на растущие обманчиво близко друг к друга деревья – лишь первые несколько рядов расположены достаточно кучно, дальше уже начинается обычный лес.

***

Намимори скрывается за многочисленными холмами, а время подбирается к полудню. Дети уже давно последовали примеру Реборна и залезли подросткам кто на руки, кто на плечи. Разговор плавно перетекает из одной темы в другую, пока компания не выдыхается достаточно, чтобы идти молча и беречь дыхание. Идея включить музыку отклоняется единогласно из-за разности предпочтений, а звуки природы наталкивают каждого на свои мысли, что не нравится уже Реборну – ему нужны сосредоточенные на предстоящей тренировке подопечные, а не зацикленные на себе. Поэтому, когда Аркобалено якобы милостиво предлагает что-нибудь рассказать, Десятое поколение воодушевлённо переглядывается и готовится внимать.

Тема приходит сама: вот с «поколениями» выходит довольно забавная ситуация. Такое временное исчисление мафиозных эпох начинается с итальянской Семьи Вонголы и её босса Примо. Начинается и подхватывается по всему миру, просто потому что универсальная система исчисления удобнее. Местные системы это, конечно же не отменяет. Не то, чтобы раньше не было преступности или криминальных авторитетов, но Джотто Вонгола первым называет свою группировку «Семьёй», первым заключает «общественный договор» с близлежащими от старинного особняка поселениями о защите от набегов и грабежей местных феодалов и бандитов в обмен на низкие цены на продукты местного производства, которые позже перепродаёт по каналам знакомых в другие страны втридорога минимум. Организует провоз товаров по Средиземному морю без уплаты пошлины.

Сейчас это звучит почти как детский лепет, но в те времена, когда границы государств менялись чаще, чем успевал дозреть урожай, такие способы заработка были одними из немногих доступных для бастарда известной фамилии, получившего хорошее образование, но ставшего после смерти отца бельмом на глазу сводного законнорожденного брата и по совместительству нового главы рода. Крупная игра начинает вестись со сменой Первого на Второго.

Рикардо Вонгола не бастард, но в очереди на место главы всё того же рода даже не в первой пятёрке претендентов. Должность хозяина Семьи переходит от Примо к Секундо по обоюдному согласию двух мужчин, уставших от своих мест в текущей иерархии жизни. Не то, чтобы Джотто сбегает, а Рикардо преследует, желая навредить, но более жёсткий Второй явно хочет прибить предшественника за отсутствие структуры, дисциплины и мало-мальски обученных рядовых в пока ещё новой и юной Вонголе.

Потом идут Третий, Четвертый, Пятый… Боссы Вонголы меняются не часто, дубовый трон переходит от одного к другому на протяжении трёхсот лет. Но лишь единожды – в самый первый раз – это было сделано не из-за смерти предшественника. Меняются боссы, меняются правила мира – заниматься прибыльными делами по транспортировке и продаже оружия, краденых украшений и предметов искусства, пряностей, по обходу таможней и обману чиновников становится «незаконным». Государства расширяют зоны своего влияния на простых людей, усиливают наказания, увеличивают контроль. Мафия впервые называет себя «мафией» и уходит в тень. Осваивается новый свет; разоряются лорды, проматывая свои состояния; богатеет буржуазия – люди умеющие чуять свою выгоду и веяния времени; трактуется религия; меняются столетние уклады мироустройства – королей казнят на плахе. И вот услуги мафии окончательно уходят в тень, к мафии обращаются опальные правители, их перекупает новая власть. Семьи приходят, годами зарабатывают авторитет и влияние, добиваются высот или теряют вложенное; получают признание и поддержку; строят церкви и ссуживают состояния римским папам за индульгенцию; грабят бедных; грабят богатых; воюют между собой. А Вонгола всё так же стоит, проворачивает свои тёмные делишки, охватывает всё больше сфер влияния и умудряется за чуть больше трёхсот лет не замарать репутацию перед клиентами – среди своих Семья уже давно слывёт «королевской» ни за возможности и богатства, а за количество крови, растёкшейся у основания трона.

Девятый Вонгола, Тимотео, во времена молодости и бытия Наследником любил за очередным бокалом вина рассказывать историю своей Семьи. Для мальчишки из трущоб, буквально выгрызающим себе место под солнцем, такие полусказки были недосягаемой мечтой – причастность к чему-то старинному, с длинной историей и великими людьми. Как Реборн клянёт себя за те мечты пятидесятилетней давности сейчас. Аркобалено – семёрка сильнейших пользователей своего типа Пламени и притча во языцех, а ныне доживающие свои восьмые и девятые десятки лет старики в обличье младенцев. Но тогда всего этого двадцатилетний Реборн не знал и лишь подливал в бокал своего друга-работодателя ещё вина из дорогой бутылки.

Восьмая Вонгола – единственная на данный момент женщина-босс Семьи и мать Тимотео – по праву считается одним из величайших боссов Вонголы. Даниэлла получила кресло во время террора Сицилии железным префектом Чезаре Мори под защитой Муссолини. Её отца Седьмого вместе со старшим братом поймали во время чисток, проводящихся на острове во время фашистского режима. Один покончил с собой в камере, не вынеся позора, второго застрелили при попытке к бегству вместе с Хранителями. Даниэлла, тогда ещё неопытная девчонка, оказавшаяся у власти разрушенного королевства под постоянно довлеющим дамокловым мечом над ней самой и остатками верных людей, смогла собраться и отстроить Вонголу из руин, родить сына, организовать высадку союзников на берега Италии во время Второй Мировой войны и отхватить себе в частности и мафии в целом преференции за «помощь». Получила неограниченную власть и уважение во вновь собранном Альянсе Семей и до самой смерти оставалась мафиозной Железной леди.

С Восьмой пример, кажется, брала не заставшая её при жизни, но наслушавшаяся историй после смерти, Белла. Выходец из не самой значимой группировки, выданная замуж за босса двенадцатой Семьи Альянса, который был почти вдвое старше неё. От их союза родилась Бьянки – дочь долга и женщины, разлучившей соулмейтов, точнее решившей не терпеть любовницу мужа, с которой тот не собирался вступать в официальные отношения. Хотя все они – дети великой войны и её последствий думали не о сердцах и душах, а о выгоде и ценности своих приобретений. Имена на телах играли даже не вторичную роль в жизни – на щедрые дары проведения всем, в сущности, было наплевать.

Говоря начистоту, сейчас править должно не ещё Девятое или Десятое, а Одиннадцатое или даже Двенадцатое поколение. Слишком долго длится эпоха мальчишек-стариков, воспитанных травматиками, не наученных выносить свои и чужие чувства. Чего стоит «мягкость» Тимотео на протяжении всего своего правления, которое обернулось кровавым террором причастных и невиновных после смерти родных сыновей и заточения в глыбу льда приёмного за попытку слишком радикально выразить свою обиду на опекуна.

Сейчас должны завершать правление их дети и уступать место внукам. Сколько погибло молодых, сильных и амбициозных только потому что поколение Реборна не смогло отследить время необходимости смены власти. И Тсунаёши сейчас готовят так поспешно, потому что вселенная – или Бог, или кто бы ещё там ни был – сама поспешно приставляет к голове стариков пистолеты, чтобы спустить пулю в нужный момент.

Реборн чувствует, как постепенно истончается его тело, как клонит в сон всё чаще, и насколько быстрее заканчивается энергия после пробуждения. И Солнце. Его Солнца уже не хватает на лечение или сжигание. Пламя истончается вместе с волей и отпущенным временем – это замечают все Аркобалено. Сколько им ещё осталось? Но этого подопечным Реборн, конечно, не рассказывает.

***

Присмотренное ещё прошлым летом плато около озера, куда в прошлый раз добирались на машинах, предоставленных Дино, сегодня открывается с другого ракурса. Реборн спрыгивает с плеча Рёхея, даёт отмашку располагаться и не обращает внимания на недовольные, осуждающие и почти враждебные взгляды подопечных.

– Предлагаю в следующий раз экстримально заранее предупреждать о наших планах на дорогу, время остановки и маршруты. «Хоть портфель небольшой с водой чтобы был», —Рёхей не смотрит на Реборна и даже говорит абсолютно спокойно, но даже в его словах слышится упрёк.

– Согласен с травоядным, в следующий раз не откажусь от спрея от насекомых, – Хабари демонстративно хлопает ладонью по севшей на шею мошке и стряхивает останки на землю, брезгливо кривя губы.

– Если на то пошло, то я – от солнцезащитного крема, – начавшую покрываться красными пятнами светлую кожу Хаято пытается прикрыть короткими рукавами футболки от прямых солнечных лучей. Такеши кидает ему свою рубашку, до этого повязанную на бёдра и взятую, кажется, больше «на всякий случай», чем из-за реальной необходимости – от летней жары не спасает лёгкий и такой же жаркий ветерок.

– У меня есть стик, но тут всего 20 spf, – более темнокожая итальянка, чем наполовину японец-брат, Бьянки протягивает Хаято небольшую упаковку. Тот принимает её и мажет так и незакрытые участки тела: лицо, шею, запястья и, после разрешающего кивка старшей сестры, щиколотки.

Тсунаёши на пару с Нами просит Саваду Нану, купить несколько бутылок воды и прислать фотографию, чтобы Туман могла потом эти бутылки забрать. «Нья-ха-ха, и виноградный сок для Ламбо-сана! И молоко для И-Пин. Пожалуйста». Реборн наблюдает за подопечными и удовлетворённо хмыкает – команда должна быть командой.

Реборн даёт ещё несколько минут на отдых, пока Рёхей не начинает подначками зазывать Хибари ближе к озеру. Если дети залезут в воду, тренировка рискует отодвинуться ещё на неопределённый срок или и вовсе не состояться. Аркобалено хлопает в ладоши, привлекая к себе внимание, и выдаёт каждому по разноцветному мячику размером с кулак. Правила не то, чтобы сложные: собрать все мячи оппонентов. Использовать можно любые способы кроме откровенного членовредительства.

Спустя раунда три детишки вспоминают, что у них есть оружие, коробочки и Пламя – дело идёт веселее. Потом Реборн требует разделится на пары, и становится почти уморительно. Играют подопечные подобным образом около часа, пока Аркобалено не объявляет «стоп-игру» и не даёт несколько минут перевести дух.

Вторая фаза тренировки, собственно, ради которой всё и задумывалось, начинается с разделения каждой пары на атакующего и защитника. Первые должны добывать чужие трофеи, а вторые могут максимум прикрывать своих партнеров от атак и оберегать мячи. А, ещё паре нельзя разделяться и отходить друг от друга дальше, чем на метр. Пары Реборн распределяет сам.

Через пару часов, когда солнце начинает клониться к закату, а подростки и дети окончательно выдыхаются, Реборн командует отдых. Если честно, тренировка складывается не совсем так, как он хотел. Точнее, он сравнивал её с прошлым опытом, когда такое же упражнение было дано Дино и его соратникам. Тогда всё сложилось совсем иначе: и народу было больше, и более взрослые парни не боялись ранить друг друга, себя и девчонок. Но всё складывается так, как складывается, и глядя сейчас на довольно переглядывающихся подопечных, пытающихся подначивать друг друга и доказывать, кто был круче, Аркобалено признаёт, что задумка удалась и сработанность не только в обычной жизни, но и в полевых ситуациях у Десятого поколения Вонголы улучшается.

До Намимори они добираются в четыре раза быстрее, чем шли к плато и озеру. Довольно улыбающаяся Нами, стучащая кулачком о кулак псевдо недовольно закатывающего глаза Хаято, и вот получена разгадка: где-то по дороге детишкам всё же удалось открыть портал, который Реборн на плечах то ли Ямамото, то ли Сасагавы прошёл и даже не заметил. На ужин в домашний ресторан всех приглашает Такеши, и уставшие за день подростки не отказываются от угощения, возобновляя беседы, оставленные на берегу озера. Реборн особо не прислушивается, устроившись на руках у Бьянки и медленно засыпая под чужое размеренное дыхание.

Всё же ему – им – растёт чудесная смена. Умные, сильные и чуткие, гораздо более правильные, чем старое поколение, которому уже давно пора на пенсию. Да, осталось только чуть-чуть натаскать, немного подсказать, помочь пережить кризис первых месяцев и можно будет отдохнуть. Главное, чтобы время было на их стороне, а бог повременил выпускать из своего божественного пистолета пулю. Да, осталось совсем чуть-чуть потерпеть, и можно будет на покой. А пока Реборн прикрывает тяжелеющие веки и проваливается в сон без сновидений.