Рёхею два года, когда они с родителями и маленькой Киоко переезжают в новый большой дом, который отцу выделили от работы за выслугу лет. Или дали ссуду. Или просто помогли переехать. Рёхею не интересно понимать, за что он должен благодарить пришедшего к ним на новоселье мужчину-начальника отца. Мальчик кивает головой, лопочет что-то похожее на «спасибо» и, пока родители рассыпаются в уважительных благодарностях перед гостем, быстро перебирая ногами выходит через заднюю дверь во двор. Заметившая его побег, Киоко куксится и начинает похныкивать из своего манежа.
Сам дом новый, двор практически не обустроен и с соседней территорией их разделяет только разметка будущего забора, который в отличие от внешнего, ещё не возведён. Рёхей спотыкается об порожек крыльца, скатывается с двухступенчатой лестницы и поднимается на ноги. Смотря на чуть покрасневшие руки, он раздумывает, стоит ли закричать, и достаточно ли лестница виновата в падении, чтобы взрослые её наказали или нет. Кажущийся оглушительным чих раздаётся с соседского участка, и Рёхей, забыв и о падении, и о глупой лестнице, поднимает глаза. Темноволосый мальчик-ровесник смотрит на него серыми глазами, а потом ещё раз чихает. Нос нового соседа измазан в чёрном, что и провоцирует щекотку чего-то внутри носа – так Рёхею в прошлый раз объяснял отец на очередное «патиму». Рёхей широко улыбается и топает навстречу соседу. Мальчик тоже делает пару шагов навстречу, но останавливается у кромки борозды на месте будущего забора.
Рёхей широко улыбается едва зубастым ртом и делает ещё пару шагов навстречу соседу. За что тут же получает толчок в плечо, вынуждающий отступить назад, и в непонимании куксится. «Моё», – уверенно заявляет мальчик, проводя рукой от разделяющей борозды и до своих ног. Рёхей хмурится и делает ещё одну попытку приблизиться. Мальчик опять его отталкивает и уже более зло сообщает: «Моё». Где-то на этом моменте в Рёхее зажигается метафорическая лампочка, которую через несколько лет мама будет называть «ослиным упрямством», Реборн – «Пламенем Солнца», а врач в больнице – синдромом дефицита внимания и гиперактивности. Как будет считать сам Рёхей, в нём появилась экстримальная необходимость, проявившаяся конкретно в этот раз идеей перейти борозду и попасть к тому мальчишке.
На детские вопли, взрослые из обоих домов выбегают одновременно. К этому моменту мальчишки уже катаются по земле, сцепившись. Родители растаскивают их, наперебой причитая, друг перед другом извиняясь и знакомясь. Так Рёхей впервые встречает Кёю.
***
Строгий отец-полицейский и робкая, во всём слушающаяся мужа, мать-медсестра. На поверку Хибари оказываются семьёй, олицетворяющей махровый японский патриархат. Для Рёхея, растущего в семье спортивного журналиста и фотографа, которые работают вместе и находятся в постоянных разъездах, видеть достаточно строгие нравы чужого дома оказывается в новинку. Но сами взрослые, поселившиеся по соседству, удивительно легко находят общий язык на фоне маленьких детей почти одного возраста, недавнего переезда на новое место и любви матерей обоих семейств к садоводству.
Хибари Кумико и Сасагава Мичико встречаются слишком часто в ближайшем магазинчике у дома, чтобы не продолжить общаться ближе. Разумеется, начав всё с очередных извинений за поведение своих сыновей. Потом в разговорах всплывает, что и сами Хибари переехали в город недавно, точнее глава семейства вернулся в дом своего детства, перевезя за собой жену и ребёнка. Раньше с ними жила и свекровь, но она уехала в свою родную деревню к родственникам.
Потом последуют советы по поиску хорошей мебели в комиссионных магазинчиках и у старьёвщиков, обмен любимыми рецептами. Обустройство придомовых территорий в японском и европейском стилях у разных хозяек выводит близость общение двух женщин на новый уровень. Кумико оказывается приверженкой традиционного сада, старающейся придерживаться канонов и систематически с них слетающей. Мичико в таких случаях приглашает в гости коллегу по колледжу, работающую на протяжении нескольких лет в журнале про садоводство и ведущую раздел, посвящённый как раз японскому саду, чтобы получить помощь, не обращаясь к ландшафтному дизайнеру. В свою очередь Сасагава в восторге от европейских плодовых культур и кустарников – Кумико помогает с доставкой черенков растений и маленьких саженцев через океан, на все благодарности и вопросы открещиваясь связями покойного бесконечно «пра» деда.
На такое быстрое сближение и близкие взаимоотношения жён, Сасагава Сэтоши и Хибари Юудай могут только пожать плечами, смириться и начать выпивать в пятницу вечером в одном баре по несколько бутылочек пива и смотреть игры общей любимой команды по бейсболу по выходным.
***
К трём годам Рёхея вместе с Кёей отправляют в детский сад, несмотря на разницу в возрасте почти в четыре месяца, их зачисляют в одну группу, Киоко попадает к младшим детям, на что несколько дней дуется на старшего брата, пока не заводит первые знакомства. Мамы совместными увещеваниями выбивают у мужей согласие на выход на работу и поочередный присмотр за детьми, что оказывается удивительно легко организовать – Хибари Кумико дежурит в больнице по графику «сутки через трое», а Сасагава Мичико подстраивает свои командировки за материалом для статей или фотографиями в оставшиеся два дня, пока соседка-подруга находится дома.
Так Рёхей, Киоко и Кёя начинают жить на два дома. Для гиперактивного Рёхея такая жизнь увлекательна и весела, потому что старинный дом Хибари в традиционном стиле на порядок больше и интересней, чем их с сестрой собственный дом во входящем в моду европейском стиле с большими окнами, деревянными полами и безопасной лестницей. В особняке соседей не в пример интереснее оказывается играть в прятки, догонялки, а ещё там обнаруживается настоящая оружейная, из которой детей быстро выпроваживает отец Кёи, Юудай-сан, у которого сегодня выходной. Остаток дня проходит в завораживающих рассказах о верном подданном сёгуна, который отойдя от дел, отправился на поиски места для строительства дома и создания семьи, познакомился со странствующими иностранцами, ищущими пристанища после побега из родной далёкой страны. Ещё несколько недель после этого весь детский сад играл в сёгунов, его телохранителей, путников и – специально для девочек – прекрасных химе и добрых крестьянок, которых путники и войны брали в жёны. Ещё несколько месяцев дети пробовали выпросить у строгого Юудай-сана истории про предка и идею строительства Намимори, но так ничего больше и не услышали.
Семья Хибари из воспоминаний всё больше заставляет сердце Рёхея сжиматься. Они немного непонятные и будто из другой эпохи или сошедшие со страниц манги. Юудай-сан вечно спокойный, с чуть нахмуренными бровями, достаточно строгий, но справедливый. Он любит свою работу, но никогда не задерживается на ней дольше необходимого, пропускает с коллегами по пиале саке в конце месяца и педантичен в вопросах чистоты. Его жена, Кумико-сан, такая же спокойная, как и муж, тихая и внимательная, иногда ласковая. В моменты приступа нежности, проявляемой к сыну, женщина будто начинает светится изнутри любовью, а Кёя искренне, пусть и не широко, улыбается. Такие редкие картины заставляют мальчика каждый раз замирать, а вечером требовать у своей мамы объятий и поцелуев. Кумико-сан – чудесная медсестра, что Рёхей выясняет неоднократно на собственном опыте, когда ему обрабатывают в очередной раз содранные коленки. Кёя внешне больше похож на мать, чем на отца. В наследовании характера вопросов тоже нет – Хибари-младший чёртов педант с обострённым чувством справедливости. Собственно, если бы не эти черты характера, вероятно, они бы так и не познакомились или не начали близко общаться. Но с той же Киоко всё ещё маленький Кёя безусловно обходителен и внимателен. И это такой странный диссонанс с тем, чем стали Хибари сейчас.
***
Кёе почти шесть, Рёхею – пять с половиной, и они оба сидят в больнице на соседних койках, пока мамы разговаривают в коридоре с врачом.
Всё начинается до крайности банально – по полицейскому участку после внутренней проверки из-за резонансного дела о хищение улик прокатывается волна сокращений, Юудай-сана не увольняют, но понижают с детектива до патрульного. Денег в семье Хибари резко начинает не хватать.
Кумико-сан набирает себе больше смен в больнице, Юудай-сан практически перестаёт появляться дома, устраиваясь на ночную подработку в круглосуточный магазин, Кёя почти поселяется в доме Сасагава, трапезничая, а иногда и спя у соседей. Это продолжается почти два месяца, когда взрослые Хибари, наконец, не выдерживают то ли стыда, то ли ещё какого-то чувства – Рёхей до сих пор не понимает, что сподвигло их отказаться от помощи его семьи – в категорической форме отказываются от помощи соседей и с начала учебного года собираются направить сына в школу. Хотя Кёе нет и шести – исполнится только через месяц после поступления – его отец поднимает старые связи и договаривается пристроить ребёнка в начальную школу. Больше всех этому не рад Рёхей.
И вот за пару дней до отправки лучшего друга в школу, они лежат на соседних кроватях в больнице и смотрят друг на друга. Кёя – нахохлившись, с возмущением и презрением, Рёхей – с щербатой улыбкой и искренним раскаянием. У Кёи на сломанной ноге гипс и лёгкое сотрясение мозга, у Рёхея – только извиняющийся шепелявый лепет и выпавший молочный резец. Хибари пытается перегнуться через высокий бортик кровати, чтобы стукнуть его, но не дотягивается и швыряет упаковку с салфетками, оставленную на тумбочке у изголовья больничной койки. Разумеется, он попадает – Рёхей и не думает уворачиваться – слов нет, только скорбные вздохи. Презрения во взгляде Кёи становится больше.
***
Ни о какой школе речи больше не идёт: проще поступить на следующий год, чем пропустить первые несколько недель – пострадают и социализация, и знания. Возвратиться в детский сад в прежнюю группу тоже не получается, поэтому от родни присматривать за внуком прибывает Хибари Шиджеко. Которую картавому и шепелявящему Рёхею с нелёгкой руки, тяжёлого взгляда и пяти дней коверканья имени разрешают называть: «Ба-сан».
Бабушка-Хибари сидит с внуком, пока родители на работе, а Рёхей в садике. И это самая большая вселенская несправедливость, с которой маленькому мальчику приходилось сталкиваться и которую надо решать. Мама называла Рёхея безбашенным и не умеющим думать о последствиях? Мама ещё не знала, на что готов её сын, уверенный в выбранной цели.
Рёхей улыбается, насколько получается при сломанном носе, и удобнее устраивает загипсованную руку на подушке, пока Кёя на соседнем футоне злорадно и отомщённо скалится в потолок. Ба-сан степенно переворачивает страницу книги и дочитывает окончание истории, сидя между двух матрасов на коленях. С точки зрения Рёхея, жизнь налаживается.
Потом дома всё с той же лестницы на второй этаж падает Киоко, отделавшаяся лёгкими ушибами, содранными коленками и локтями, которая сознаётся, что подсмотрела и повторила за старшим братом, чтобы тоже ходить не в садик, а к соседям. Мама с папой впервые в жизни со вкусом орут на Рёхея и запрещают есть сладкое на месяц. А потом обращаются к Хибари с просьбой присматривать за ещё одним отпрыском, в обмен на полноценную оплату услуг няни. Ещё более стеснённые в средствах соседи – из-за появления в их доме дополнительного человека – оказываются вполне благодарны совместить необходимое с полезным и соглашаются на филиал детского сада под своей крышей.
В лице юной Киоко ба-сан находит благодарного слушателя и постепенно учит девочку азам ведения быта и поведения в традиционном японском обществе, растя из неё если не ямато-надэсико, то что-то очень похожее. В пример ба-сан часто приводит свою невестку, из-за чего Киоко сначала просто присматривается, а потом и начинает ластиться к Кумико-сан, заваливая её вопросами и прося чему-нибудь научить.
Мама на вопросы и возмущения Рёхея только посмеивается и рассказывает, что сама в своё время многого набралась у двоюродной тётки, работающей стенографисткой, к которой школьница-Мичико забегала после уроков на кружку кофе, который был дома под запретом, и байки с тётушкиных свиданий. В общем, мама с папой не настаивают, что Рёхей и Киоко обязательно должны становится на них похожими. У детей своя дорога, главное – быть хорошими людьми.
***
В школу Рёхей и Кёя идут вместе и попадают в один класс, где всё также остаются заклятыми друзьями, ни с кем в полной мере и не сближаясь. Кёя – изза своей общей холодности и нелюдимости, так похожей на отцовскую, а Рёхей – из-за своей громкости, гиперактивности, ну и наличия любимого Кёи в пределах доступности. Учительница это быстро понимает и во всех работах, которые нужно выполнять парами, ставит их вместе. На что уже Кёя, понявший фишку, закатывает глаза и бурчит что-то нечленораздельное.
Школьный клуб они выбирают общий, опираясь на совет ба-сан, которая настоятельно рекомендует идти на каллиграфию. Во-первых, поможет с мелкой моторикой, во-вторых, с усидчивостью, в-третьих, с почерком и скоростью письма. Не доверять старой женщине поводов нет, и Рёхей с чистой совестью подаёт заявку следом за Кёей.
Между тем налаживается и благополучие у Хибари – Кумико-сан готовится к поступлению в университет, чтобы выучиться на врача, а Юудай-сан даже будучи патрульным умудряется полноценно раскрывать преступления или оказывать помощь в раскрытии дел своим коллегам, чем изрядно радует начальство. Ему обещают, если такая тенденция продолжится, то есть шанс вернуться в ряды детективов. Ба-сан продолжает подрабатывать няней для Киоко, и, кажется, забывает, что солнечная девочка ей неродная внучка.
Сасагавы же начинают браться за заказы с более длительным сроком и более дальними местами, выезжая в командировки за пределы родной Японии.
***
Первый год начальной школы заканчивается, начинается второй. Поступает в школу Киоко, где довольно быстро заводит друзей. Рёхей честно ходит несколько раз до её кабинета и убеждается в этом. Кёя ходит следом исключительно чтобы не скучать на перемене. В этот раз мальчишки опять попадают в один класс.
Рёхей с Кёей играют в доме Хибари в что-то среднее между прятками от взрослых и поиском сокровищ. Они придумывают, что родители – это злые космические пираты, как в аниме, которое сейчас показывают в послеобеденные часы по телевизору. Они – дети – должны украсть трофей, который пираты забрали и спрятали, но чтобы узнать, где спрятаны сокровища, надо подслушать разговоры взрослых. И это кажется отличной и забавной идеей, потому что, вопервых, взрослые обычно знают много всего интересного, во-вторых, в своих разговорах они рассказывают что-то такое, чего никогда не говорят при детях и это, опять-таки, интересно, в-третьих, по венам гуляет адреналин от обещанного Юудай-саном наказания, после того как их поймали на подслушивании в прошлый раз.
Им везёт и не везёт на подслушанный разговор одновременно, потому что за тонкой перегородкой, отделяющих детей от взрослых, мама Хибари рассказывает его отцу, что уходит. Ей очень жаль, но она встретила своего соулмейта спустя столько лет. И вообще, Юудай-сан знал, на что шёл, когда они оформляли свой брак. В конце концов, кто они все такие, чтобы идти против задумок Ками, не зря же людские души связывают где-то на небесах?! Соулмейт – доктор в больнице, где Кумико-сан работает медсестрой – собирается переезжать в Осаку, где ему предложили хорошую должность в больнице, а она могла бы там поступить учиться на врача. Это ведь её мечта, а Осакский университет считается очень престижным!
Юудай-сана хватает только на требование, что Кёя останется с ним. Рёхей никогда прежде не слышал, чтобы звонкий и чуть грозный голос мужчины звучал так глухо и мертвенно. Кумико-сан соглашается на всё, понимая, что не сможет уделять сыну достаточно внимания и времени, учась, подрабатывая и живя со своим соулмейтом. Кёя не выдерживает и отодвигает в сторону тонкую дверь, глядя на мать, которая только что от него отказалась в угоду собственному «счастью». Глаза женщины при виде сына увеличиваются в размере от удивления, она даже пытается встать с колен, чтобы прикоснуться к мальчику, но тот отшатывается от её рук, разворачивается и убегает. Рёхей следует за ним с секундным промедлением, взрослые остаются на местах, каждый по своим причинам.
Кёю он находит в саду в единственной беседке, которую отцы двух семейств обустроили для детских игр. Рёхей дотрагивается до плеча друга, но тут же отшатывается, получив удар по руке. Кёя набрасывается на него с кулаками, и они катятся по земле, как в детстве, в тишине обмениваясь ударами. Хибари в какой-то момент одерживает верх и оказывается сидящим на друге. Он замахивается кулаком с таким страшным лицом, что Рёхей успевает только зажмуриться. Нечеловеческой силы удар приходится на камень рядом с головой мальчика. Камень раскалывается, осыпая лицо ребёнка мелкой крошкой.
– Почему?! – Кёя кричит, ударяя ещё раз. На этот раз оставляя яму размером со свой кулак в земле. – Почему?!
Рёхей неподвижно лежит, боясь даже громко дышать и смотрит в лицо друга, на котором одна эмоция сменяет другую, пока, наконец, на глазах не выступают слёзы. С последним ударом Кёя просто упирается Рёхея в плечо лбом и заходится в беззвучном рыдании. Хибари скатывается с него вбок, и мальчик позволяет себе тихо выдохнуть. С другого боку к ним приближаются тихие шаги. Киоко протягивает руку сначала брату, потом с помощью Рёхея сажает Кёю, который заходится в истерике. Они так и сидят – Хибари по центру и Сасагавы по краям. Потом начинается дождь, и Рёхей считает, что это именно небесная влага стекает по его щекам и щекам его сестры, пока Кёя содрогается всем телом между ними.
Ба-сан подходит бесшумно, накидывает на них полотенца и спокойно, но настойчиво тянет в дом. Помогает вытереться от дождя и грязи, разливает по тарелкам горячий суп, потом заваривает чай. Старая женщина молчит все это время, а когда трапеза заканчивается просит Рёхея и Киоко идти к себе домой. До возвращения старших Сасагав остаётся ещё пара часов, но ба-сан уверена, что дети справятся, на всяких случай они и так знают наизусть номер телефона дома Хибари. Киоко переводит растерянный взгляд с Кёи на ба-сан, и Рёхей поднимается первым, тянет руку сестре и уводит её через калитку в заборе, не забыв на прощание поблагодарить за обед.
Когда домой приходят родители, Киоко тут же бросается матери на шею, заходясь в плаче. Рёхею же приходится рассказывать, свидетелем чего они стали у соседей. Взрослые переглядываются, будто ведут мысленный диалог и объясняют, что так действительно бывает. Что люди могут жениться не потому, что они соулмейты, а потому что они друг другу нравятся и хотят прожить вместе жизнь. Киоко бормочет, что это неправильно, и что лучше бы либо в мире вообще не было соулмейтов, либо чтобы жениться можно было только на своей половинке души. Родители смеются, развеивая мрачную атмосферу и показывают имена друг друга на своих запястьях, подтверждая, что как счастливая ячейка общества, они полностью согласны с идеей Киоко, но готовы вернуться к дискуссии позже, когда она подрастёт.
Мама идёт наверх укладывать Киоко, а Рёхей остаётся в гостиной с отцом. Мальчика терзает вопрос, который очень хочется, но так страшно задать. Видя ярко отражающиеся на лице сына метания Сасагава Сэтоши ободряюще улыбается, и ребёнок, наконец, решается.
– Я знаю, что у мамы твоё имя – единственное, а у тебя помимо маминого есть ещё, – Рёхей опускает взгляд, но тут же вскидывает обратно на отца. – Когда ты встретишь своего второго соулмейта, ты же не уйдёшь от нас и от мамы?
Отец сидит несколько секунд в тишине, опускает протянутую было руку, а потом смотрит прямо в глаза и начинает говорить. «Запомни, сын», – начинает Сэтоши и объясняет, что какой бы чудесной не была та другая девушка, он уже женат на Мичико и растит с ней двух чудесных детей. Он никогда не бросит свою семью, какой бы прекрасной не казалась бы жизнь с не безымянной незнакомкой. В конце концов, каждый день состоит из выборов, каждый выбор несёт за собой последствия, будь то варианты завтрака или в какую школу пойти учиться.
– И какие последствия могут быть у выбора завтрака? – спрашивает Рёхей, цепляясь за самую непонятную, но самую знакомую аналогию.
– О-о-о, – тянет отец, начиная улыбаться, – выбирая между хлопьями с молоком и рисом с омлетом, что ты выберешь?
– Хлопья! – быстро отвечает Рёхей, хлопая в ладоши – такой выбор мама предоставляет нечасто, больше готовя на свой вкус.
– Мои сожаления, ты только что съел хлопья с прокисшим молоком. Теперь у тебя весь день будет болеть живот, – отец разводит руками и тихо добавляет, – надо, кстати, будет не забыть его выкинуть, а то и правда ведь скисло от этой влажности.
– Тогда я выберу омлет, – меняет показания Рёхей.
Отец мотает головой и поясняет, что выбор был уже сделан и переиграть в настоящей жизни ничего не получится. Выбор всегда несёт за собой последствия, значительные или же и вовсе незаметные для человеческого существа. Главная задача Рёхея сейчас – понять это и научится нести ответственность за свой выбор. То, что были выбраны хлопья с испортившимся молоком – выбор Рёхея и ни в коем случае нельзя винить в этом маму, плохой холодильник или сырость. Выбор сделан, теперь придётся жить с последствиями. Можно, конечно, попробовать всё переиграть, но это тоже будет выбором между «оставить всё как есть» и «броситься за упущенной возможностью». Отец свой выбор сделал и теперь будет нести за него ответственность. То есть даже если другая женщина будет моложе, красивее, смешнее и обаятельнее…
– То что? – со второго этажа спускается мама. У неё сведены к переносице брови, но уголки губ предательски дёргаются, будто сами не верят в строгость хозяйки и хотят расползтись в улыбке.
– То я всё равно буду любить только тебя, – заканчивает отец, поднимаясь навстречу, и нежно целует жену.
Рёхей счастливо улыбается и идёт к ним обниматься. Родители укладывают его в постель, целуют в обе щёки на ночь и уходят из комнаты, выключив свет. Наконец, все эмоции, накопившиеся за день, отпускают, и Рёхей закрывает глаза, засыпая.
***
Кумико-сан окончательно уезжает через три недели. Она обнимает на прощание Рёхея, дарит Киоко красивую кандзаси и книгу с рецептами, прощается со взрослыми Сасагава и прижимает к себе безвольного Кёю, обещая звонить. Юудай-сан не выходит проводить уже почти бывшую жену, а ба-сан стоит на крыльце дома и смотрит так холодно и грустно, что у Рёхей щемит сердце. Вообще все Хибари выглядят немного неживыми, будто только он с родителями и младшей сестрой немного живы и дышат. Кумико-сан сейчас походит на цветок – она цветёт яркой улыбкой на губах, красивой одеждой и нежным ароматом духов. Уезжает она ранним утром на такси, небольшой чемодан в которое помогает сложить услужливый водитель.
После того, как автомобиль скрывается за поворотом, они все ещё несколько минут просто стоят на дороге, глядя вслед. Родители будто стряхивают с себя оцепенение: мама ёжится от холода и берёт Киоко за руку, чтобы отвести домой. Их останавливает ба-сан и просит зайти на чай. После обмена взглядами отец выражает согласие и первым проходит в сторону приглашающе открытой двери. Рёхей успевает увидеть, как едва заметно выдохнул Кёя и как смягчился его взгляд, когда Киоко схватилась за его безвольно весящую руку. Вторую ладошку сестра протянула Рёхею. И пока оставшиеся взрослые беседуют за чаем, дети идут разбирать старые вещи Кумико-сан, которые она оставила в теперь уже своём старом доме.
Рёхей думает, что это тоже был выбор. Но это был выбор другого человека, а последствия чужого поступка затронут их всех.
***
В глобальном смысле в их жизни меняется очень мало – просто в доме Хибари стало на одного взрослого меньше. А в частности всё будто оледенело. Рёхей не может сказать, что время лечит – в эту чушь он не верит даже во взрослом возрасте. Так происходило после переезда и начала школы, так случается и сейчас, после ухода Кумико-сан.
Начинает ещё больше пропадать на работе мрачный Юудай-сан, потому что денег у Хибари вновь резко не хватает. Няня для детей-школьников больше не нужна, поэтому, посовещавшись, родители-Сасагава предлагают ба-сан быть репетитором по домоводству для Киоко. Будто бы ставшая в одночасье ещё более прямой, сдержанной и непоколебимой, старая женщина с честью выслушивает предложение соседей и принимает его, хотя всем и так ясно, что это скорее предлог для безвозмездной помощи. Но предлог в красивой обёртке и с приемлемым описанием. Соседский сад в японском стиле, за которым раньше присматривала Кумико-сан с посильной помощью Киоко, полностью отходит под патронаж девочки – никто из Хибари не готов возиться в земле, вникать в тонкости выращивания растений и построения сада.
Рёхей и сам иногда ловит себя на мысли, что скучает по тихой женщине с нежными руками, пахнущими лекарствами, и мягкой улыбкой. Но ещё больше мальчик скучает по-прежнему Кёе. Друг хоть никогда и не был образцово воспитанным, вежливым и общительным ребёнком, но он был живым, иногда весёлым, иногда грустным, но обычным, не сильно выделяющимся на фоне прочих детей. Тот же Рёхей был громче и ярче прочих, но оба мальчика оставались в пределах допустимой нормы. Сейчас же Кёя больше походит на своих бабушку и отца, с идеально прямой спиной, безэмоциональностью и серостью.
Время не лечит, но заставляет воспринимать нормой то, что при появлении казалось странным и неправильным. Привыкает к одиночеству Юудай-сан, смиряется с уходом матери Кёя. Он позволяет вновь втягивать себя в игры, чтение книг и совместный просмотр новых серий популярных мультиков. Выдыхает, глядя на своих мужчин и ба-сан.
***
Физическая усталость из-за большого количества смен, эмоциональное напряжение из-за ухода жены, нехватка денег, неспокойная обстановка в городе в целом. Юудай-сан получает пулю в бедро на одном из ночных вызовов от кого-то из то ли пришлых якудза, то ли залётных бандитов. В больницу Кёю и ба-сан отвозит Сасагава Сэтоши, позволив перепуганному, а оттого слишком энергичному, Рёхею забраться на заднее сидение к другу.
Приезжают в больницу они пока ещё идёт операция, и Рёхей впервые в жизни начинает задумываться, что это ужасно – находится с этой стороны дверей операционной и не иметь возможности ничем помочь, даже не понимать, о чём сообщает взрослым пробегающая мимо медсестра.
Операция заканчивается, но всё проходит не очень удачно – пуля задела внутренности, пациент потерял много крови, и уже чудо, что нога осталась на месте, но никаких гарантий по восстановлению врачи дать не могут. Кёя и басан остаются в больнице до утра, надеясь, что их пустят к Юудай-сану, когда он проснётся. А Рёхея, прижав к себе, отец уводит обратно к машине и увозит домой: им обоим завтра утром рано вставать в школу и на работу.
***
Юудай-сан восстанавливается нелегко и будто неохотно. Он становится ещё мрачнее, тяжесть обрушившегося на мужчину каскадом давит на широкие плечи, прижимая к земле – несгибаемая в представлении Рёхея спина горбится. Гордо поднятая голова опускается и упирается взглядом в сложенные на бёдрах руки, пока мужчина сидит на расстеленном на полу футоне. Детей Сасагава пускают к больному только на вторую неделю после выписки. Всё это время Кёя и ба-сан практически не покидают пределов дома. Продукты и лекарства им покупает Сасагава Мичико, она же берёт на работе отпуск и помогает по хозяйству, не забывая, впрочем, про свой дом и детей.
В выздоровлении старшего Хибари всё же начинает просматриваться положительная динамика. Возвращается в школу Кёя, ещё более мрачный и холодный, чем был до этого. Начинает выходить из дома ба-сан, разом постаревшая на несколько лет и похудевшая почти в половину. На фоне покрывающего асфальт снега старая женщина выглядит как юки-онна, и Рёхей в первые мгновения отшатывается от неожиданности, но потом спохватывается, забирает у ба-сан пакеты с продуктами и провожает её до дома. Мальчик как можно громче и радостнее рассказывает о своих успехах в школе, чтобы хоть своим громким весёлым голосом перекрыть сжимающуюся со всех сторон темноту и угрюмую пустоту. На кухне, когда Рёхей помогает раскладывать принесённые покупки по местам, ба-сан одаривает его улыбкой самыми краешками губ и едва ощутимо треплет по волосам.
Новый год они встречают большой компанией, а когда приходит время идти в храм бить в колокол сто восемь раз и загадывать желание, Юудай-сан поражает всех тем, что поднимается с пола и собирается в путь вместе со всеми. Мужчина опирается на только что подаренную старшими Сасагава трость и с благодарностью смотрит на Сэтоши, помогавшему ему с занятиями по разработке, конечно, на протяжении последних недель, а теперь держащемуся рядом, чтобы подхватить друга в случае необходимости. И это оказывается самый лучший и неожиданный подарок из всех, подаренных на праздник.
К храму Рёхей и Киоко идут, держась за руки, впереди взрослых, ведущих степенную беседу, и обсуждают что-то своё – детское – подражая родителям. Когда их догоняет Кёя и нерешительно протягивает свою ладонь, Киоко за неё незамедлительно хватается. Рёхей смотрит в серые глаза друга поверх макушки сестры и думает, что это второй лучший подарок на праздник.
***
Рёхей и Киоко начинают замечать странное поведение родителей с середины лета, и поначалу не сильно обращают на него внимание. Но чем дальше, тем более громким становится шёпот, шире улыбки и ярче блеск глаз. Наконец детям объявляют: «нас обоих отправляют в командировку в Италию и разрешили взять вас с собой». Брат с сестрой визжат от восторга, и перед сном Рёхей ещё долго сидит в комнате Киоко, шепотом обсуждая подробности предстоящей поездки и выстраивая разные предположения.
Отъезд назначен через шестнадцать дней, и родители начинают сборы. Уже готовы заграничные паспорта, куплены билеты и забронированы отели. Мама идёт договариваться по поводу присмотра за всё ещё растущим садом и домашними цветами к Хибари. Возвращается она только через несколько часов, расстроенная и задумчивая. Женщина качает головой, глядя на мужа, и поясняет заинтересованным детям – Кёю отказались отпускать с ними в Италию.
Юудай-сан, вернулся на работу, но был переведён из патрульных в работники архива – бедро так полностью и не восстановилось, поэтому мужчина передвигается исключительно с тростью. Повышение не то, чтобы помогает поправить финансовое положение семьи, но хоть способствует стабилизации графика. На обозначенные даты у Хибари-старшего запланирован свой отпуск, и он планировал с матерью и сыном съездить к родственникам (да-да, тем самым, у которых ба-сан жила до переезда в этот дом).
Родители кажутся расстроенными отказом, но в итоге отпускают ситуацию, обещают и себе, и детям накупить для Хибари сувениров и принимаются с ещё большим усердием готовиться к поездке. Рёхей, если честно, не сильно расстроен: Кёя в последнее время стал максимально невыносим. В преддверии летних каникул перспектива постоянно видеть угрюмое лицо вечно молчаливого и задумчивого друга, надоевшего этой своей чертой ещё в школе, представляется не самой благоприятной перспективой.
Когда мальчик тихо делится наблюдениями с сестрой, та укоризненно качает головой, но соглашается с доводами и тихо делится и своим наболевшим по поводу младшего Хибари. Родители всегда учили их, что друзья, они рядом и в радости, и в горе. Но это правда оказывается очень сложно, когда чужое горе длится уже несколько лет, а своя радость не разделяется. Они не бросают Кёю, но благодарны, что выпал шанс от него отдохнуть.
Сам младший Хибари на следующий день в любимой беседке в саду делится, воодушевлённо рассказывает о своей предстоящей поездке с отцом и ба-сан в горную деревеньку. Там, по рассказам, прошла вся молодость бабушки, и много летних каникул Юудай-сана.
Кёе правда очень давно хотелось попасть в большой фамильный дом их семьи, который взрослые в шутку называли кланом, потому что у прадедушки было целых восемь дочерей, которые потом повыходили замуж, понарожали детей и теперь воспитывают целую ватагу внуков на радость совсем уже древнему старику. И Кёе правда ничуточки не обидно, что придётся пропустить посещение далёкой Италии. В конце концов, у него ещё вся жизнь впереди, насмотрится ещё на все эти европы. Дети смеются и скрепляют обещания на мизинчиках, договариваясь однажды посетить яркую и солнечную страну вместе.
***
Поездка начинается с аэропорта и самолёта. Воздушные машины оказываются вблизи просто огромными, паспортный контроль и досмотр багажа – невероятным приключением, а уж когда родители рассаживают их возле окошек – «иллюминаторов, Рёхей» – восторг буквально льётся из незакрывающегося рта мальчика. Киоко реагирует спокойнее – воспитанная японка должна быть тихой и скромной – но глаза сестры тоже сверкают эмоциями. Родители посмеиваются над их реакцией, но выглядят очень довольными.
Сасагава занимают четыре места в двух последовательно идущих рядах кресел. Папа садится с Рёхеем, а мама идёт к Киоко. За полёт вся семья несколько раз меняется местами, успевает поесть, поспать и налюбоваться видами в окошки – «иллюминаторы, Рёхей». Улыбчивые женщины в красивой форме приносят детям небольшие сумки с «подарками»: раскрасками, цветными фломастерами, развивающими энциклопедиями с географической тематикой и карточками для настольной игры.
Основная масса эмоций и энергии остаётся где-то в самолёте, поэтому вечернюю поездку по ярким узким улочкам с раздающейся тут и там музыкой, смехом и разговорами Рёхей не запоминает. Как, собственно, и заселение в отель, и выбор родителями номера, и попытки затащить отцом чемодан на нужный этаж, пока мама держала на руках спящую Киоко, и сами комнаты их временного жилища. Рёхей по понуканию мамы идёт чистить зубы, потом переодевается в пижаму и буквально падает на мягкую кровать, застеленную идеально-белым бельём, тут же засыпая.
Утром отдохнувшие дети по-новому смотрят на обстановку номера, которая очень сильно отличается от всего того, что есть дома, начиная от резных стульев с мягкой вышитой обивкой, ярких ковриков, лежащих на полу, и картинах, развешанных то тут, то там, и заканчивая шумом улицы, не смолкающим ни на секунду, с тех пор как мама открыла окно. Потом входная дверь открывается и в номер входит улыбающийся папа, удерживающий в руках стеклянную бутылку с молоком и пакет, истончающий аромат свежей выпечки. Они всей семьёй весело и быстро завтракают, заранее начиная фонтанировать предвкушением, и спускаются в город.
Следующие дни сливаются в бесконечную череду радости, смеха, экзотической непривычной еды, которую поначалу отказывается есть Киоко, экскурсий, странной архитектуры, странной формы машин, поочередно отлучающихся по работе родителей и поездок. А ещё это бесконечный калейдоскоп ярких, громких, энергичных, вечно машущих руками и двигающих телом людей, с таким же ярким, громким и энергичным языком. Рёхей впервые в жизни не ловит на себе и родителях осуждающие взгляды прохожих, за слишком громкий смех или рассказ, за слишком высокие прыжки и быстрый бег. Даже когда он врезается в первый же день в какого-то прохожего, тот только придерживает его от падения и посмеиваясь называет bel bambino, машет руками на все извинения родителей и говорит, что чудесно, когда дети ведут себя как дети, наслаждаясь каждым моментом этой жизни. По крайней мере так переводит папа, когда Рёхей в десятый раз спрашивает: «Что он сказал?»
Рёхей пребывает в таком восторге от этих людей и страны, что даже просит папу научить его итальянскому, а потом и вовсе тайком забирает родительский разговорник, чтобы выучить несколько фраз. Первый раз мальчик демонстрирует свои знания в кафе, когда мама не может сориентироваться и дать ответ подошедшему официанту, пока папа моет руки в туалете. Рёхей бодро тараторит ответ, что официант прав и ризотто у них было без помидор, потому что Киоко они не нравятся. Парень ему улыбается, благодарит за помощь, и называет «милым ребёнком». Подошедший папа треплет сына по макушке и хвалит.
***
Наверное, самым запоминающимся событием поездки оказывается поход с отцом на настоящий боксёрский поединок между знаменитыми спортсменами. На самом деле оказывается, что этот бой и был настоящей причиной командировки для папы. Для мамы же – показ модной коллекции именитого дома с непроизносимым названием. К превеликому несчастливому стечению обстоятельств, события проходят в разные вечера, но и в разных городах Италии, на приличном отдалении друг от друга. Детям выбор изначально не предлагается и Рёхей должен с мамой и Киоко пойти на модный показ, потому что «детям не положено смотреть на жестокость» по мнению взрослых.
Киоко смотрит на Рёхея со смесью недоверия и разочарования, кажется в красках представляя поведение старшего брата, когда ему становится скучно, и идёт разрабатывать План. Рёхею идея нравится, и они на пару с сестрой начинают капать родителям на мозги. В итоге всё складывается как нельзя удачно: Киоко получает в своё распоряжение маму и едет с ней в Милан, а Рёхея папа везёт в Фоджу на машине, разрешив сесть на переднее сидение.
Конечно, после самого боя, буквально приковавшего к себе всё внимание Рёхея, заставлявшего его кричать и размахивать руками, болея то за одного спортсмена, то за другого, папе нужно было задержаться, чтобы взять интервью, пофотографировать, побывать на пресс-конференции представителей и много чего ещё. В гостиничный номер они ехали опять вместе, делились впечатлениями, пересматривали заснятые на плёнку особенно яркие моменты и обсуждали сам спорт. А на утро отправились к морю и там… а потом…
В Рим младший Сасагава возвращается выдохшимся и уставшим. Отец посмеивается, приобнимет за плечи и шутит, что, кажется, и Рёхея можно выжать, как те лимоны для пляжных коктейлей. Мальчик только утомлённо кивает и заказывает в кафе, где они сегодня ужинают, целую пиццу и графин виноградного сока. От всей пиццы в него вмещается только половина, и папа помогает доесть остальное. Следующий день отец с сыном вновь проводят весь день вдвоём, пока женская половина семьи решает задержаться в Милане и немного походить по магазинам.
Командировка подходит к концу, Рёхей больше не чувствует такого перевозбуждения, как в первые дни, но, гуляя с отцом по городу, всё ещё наслаждается архитектурой, людьми и атмосферой. Его ещё пару раз называют милым ребёнком, он всё увереннее выдает фразы из разговорника во время бесед с прохожими, официантами и экскурсоводами. Но всё начинает казаться каким-то не тем, не таким, и иногда делается неприятно в груди. Привычная энергия куда-то ушла и возвращается только теплом в теле, но не желанием что-то делать или куда-то бежать.
– Это ностальгия, – поясняет папа, когда Рёхей обращается к нему за советом. – Ну что, сын, домой? – и Рёхей впервые за последние пару дней подпрыгивает на месте и энергично кивает головой.
***
Намимори встречает их влажностью после недавно прошедшего дождя. Но даже запах мокрого асфальта и заваленный опавшими листьями мамин сад кажутся безумно родными сердцу. Первым делом Рёхей и Киоко бегут проверить, вернулись ли из своей поездки соседи, но чужой дом закрыт, а мама от калитки кричит, чтобы они возвращались и шли мыть руки перед обедом. Дома папа, закончив разговор и сбросив вызов, рассказывает, что Хибари не будет ещё пару дней. Они, к слову, проходят чудесно: вечером в день прибытия вся семья идёт гулять в парк, а на следующее утро, пока папа остаётся дома дописывать статью, мама везёт детей в парк аттракционов Кокуё.
От родственников Кёя приезжает будто не собой. Точнее собой, как в те дни когда ушла Кумико-сан и ранили Юудай-сана вместе взятыми. Одновременно каким-то злым внутри и пренебрежительно холодным снаружи. В атмосфере феодальной Японии с беспрекословным подчинением младших старшим, царящей в далёкой горной деревне, Хибари проводит долгих полмесяца, что не может не сказаться на его состоянии. Наличие бабушки и отца не сильно способствовали улучшению положения. Впервые начинают проклёвываться замашки разделения людей по уровню силы и культа личной силы в целом. Кёя уезжает смирившимся, с затянувшимися ранами от предательства матери и ранения отца, а возвращается будто сломленным где-то изнутри, с постоянными метаниями из одной стороны в другую без понимания, что это вообще за стороны.
Он радуется друзьям, но кроме как по глазам, это больше никак не видно. Даже улыбка не появляется на губах, когда Киоко кидается обниматься, а Рёхей тянется постучать по плечу. Остаток каникул проходят в постоянном ощущении напряжения и надвигающейся катастрофы.
***
В первый же день начала нового семестра Кёя уходит из клуба каллиграфии и записывается в спортсмены, переходя весь сентябрь из одной секции в другую. Его выбор падает на клуб бодзюцу, кажется, единственный школьный в их префектуре. Рёхей остаётся в клубе каллиграфии, наблюдая за всеми метаниями друга со стороны, но просит отца записать его в какую-нибудь секцию по боксу. Место в приглянувшейся секции освобождается только в октябре, но Рёхей рад и этому, тем более о боксе он уже грезит наяву, прожужжав уши родителям и просмотрев все фильмы, аниме и документалки, до каких смог дотянуться.
И это кажется первым разом, когда мальчишки, учась в одном классе, почти не контактируют друг с другом. Как не странно, с Киоко Кёя общается абсолютно спокойно и обыденно – насколько это можно назвать спокойным и обыденным для младшего Хибари – даже немного помогая в саду.
Ближе к декабрю Кёя возвращается в клуб каллиграфии и находит секцию по бодзюцу вне школы. Это не меняет ровным счётом ничего.
***
Время неумолимо бежит вперёд, проносясь событиями важными и не очень, но стираемыми из детской памяти за ненадобностью. Юудай-сан умудряется, даже работая в архиве, помочь в раскрытии нескольких дел, за что его награждают и переводят в детективы. Праздник гремит на два дома почти все выходные напролёт, затрагивая и взрослых, и детей. Рёхею кажется, что сейчас именно тот момент, когда всё наладилось и должно стать как раньше.
Праздник в честь назначения заканчивается, но ничего не меняется: ходит на работу чуть повеселевший и посвежевший Юудай-сан, уволившийся, наконец из магазина; шествует неспеша прямая ба-сан, поправляя Киоко и объясняя ей правила хорошего тона, позволяя себе изредка лишь лёгкую полуулыбку; ходит в школу Кёя, такой же мрачный, как и раньше, но разговаривающий чуть больше привычного. Друг вообще всё чаще начинает общаться будто сам с собой, но достаточно громко, чтобы другие его слышали, в частности сидящий рядом Рёхей. Основной темой монолога обычно становятся замечания о чужой слабости. О травоядности окружающих.
Рёхею эти темы не очень нравятся, но Кёя каждый раз на замечания лишь хмурится и советует не подслушивать, не с Сасагавой же он общается. Рёхею надоедает обижаться на восьмой раз, и он просто перестаёт реагировать.
Жаловаться взрослым даже не приходит в голову, но у ба-сан Рёхей решает всё же уточнить, как проходит деление на травоядных и хищников. Старая женщина очень долго выдыхает и честно отвечает, что у каждого своё представление о делении. Вот у её отца, например, травоядными были и остаются все женщины и дети. Какое забавное стечение обстоятельств, что у него рождались только дочери, или наоборот – философия взяла свое начало с отсутствия сына. Как происходит деление в голове её внука, Рёхею предстоит выяснить самому.
Кёя, кажется, ещё до конца не определился, поэтому время от времени причисляет к травоядным всех без исключения. Рёхей смотрит на такое поведение соседа постольку поскольку, и заводит новые знакомства среди одноклассников.
Безразличным такое поведение и обращение перестаёт быть, когда прямо посреди школьного холла Кёя с возмущением называет травоядной Киоко, которая споткнулась и задела его. Рёхей бьёт друга в скулу недавно выученным движением и, оказавшись на полу рядом с мальчиком, хватает его за рубашку, занося руку для второго удара. Но Кёя лежит, не пытается подняться или дать сдачи, и, как заворожённый, смотрит за спину Рёхею. Сасагава тоже оборачивается. Киоко стоит впереди начавших толпиться школьников и комкает край юбки, пока по лицу нескончаемым потоком катятся слёзы. Сестра разворачивается и убегает, а так и застывших на полу мальчишек разнимает подоспевший учитель.
***
Их дружба катится под откос именно с этого момента. Хотя какая дружба? Их взаимоотношения последние несколько месяцев и так нельзя назвать таким громким словом. Они не общаются ни в класс, ни в клубе по каллиграфии, куда Кёя возвращается ближе к зиме; проходят мимо друг друга на переменах и вне школы. Рёхей находит новых друзей среди одноклассников, а Кёя окончательно превращается в отщепенца, распугивающего потенциальных хулиганов и желающих пообщаться ближе.
Дружба уходит, но на её месте остаётся что-то другое, связывающее гораздо более незаметно и легко, но и в сто крат крепче. В конце концов Кёя так и воспринимается: злом, но злом привычным, родным и неотделимым, всегда маячащим на периферии чужого зрения и не выпускающим Сасагав из своего. Семья? Семья. Ещё один её член, с которым не обязательно общаться, чтобы понимать и принимать. Этакий ворчливый дядюшка, к которому лишний раз лучше не соваться, чтобы не узнавать о себе ничего нового, но которому неизменно готовится подарок на новый год и место за обеденным столом.
***
У Рёхея новые знакомые среди старшеклассников, которые таскают его на старые заброшенные здания и устраивают там бои без правил. Потребности в деньгах у мальчика нет, но есть желание, чтобы родители гордились. А сэкономленные деньги можно потратить на поездку в Италию, воспоминания о которой всё такие же яркие, но постепенно стираются. Из очередной заброшки Рёхея за шкирку вытаскивает Юудай-сан и отвозит домой, обещая не сдавать родителям и требуя ответного обещания – больше не участвовать в сомнительных авантюрах и боях.
Рёхей принимает чужое условие и на следующий же день рвёт все контакты со старшеклассниками. Через неделю он сталкивается с последствиями своего выбора – обозлённые знакомые забирают Киоко. Рёхею приходится врать обеспокоенным родителям, что сестра осталась на внеклассные занятия в школе, собирать все ранее выигранные деньги и идти на встречу.
Драка под широким мостом на окраине города заканчивается победой юного боксёра. Всю дорогу до дома Киоко молча придерживает брата за здоровую руку, а ночью, пробравшись к нему в комнату, буквально требует клятву больше никогда не драться вне тренировочного ринга с оговоренными правилами и условиями. Рёхей смотрит на нахмуренные брови, сжатые кулаки и трясущуюся нижнюю губу и сдаётся, соглашаясь. В конце концов, какое он имеет право отказать ей сейчас, после всего пережитого по его вине?
***
Жизнь продолжается, годы идут вперёд. Всё больше перестаёт интересовать Рёхея школа и учёба, всё больше увлекает спорт. В первом нет больше ничего особо интересного – учителя ругаются и причитают из-за полученных на тренировках синяков, Кёя на следующие года попадает в другие классы, а родители, всё чаще бывающие в длительных разъездах, уверяют, что оценки – это не главное. «Главное – вырасти хорошем человеком и найти любимое дело!». Рёхей и находит: занимается боксом и тренировками всё свободное время.
Переход в среднюю школу знаменуется началом личной войны младшего Хибари против хулиганов и нарушений пока только школьных законов. Он собирает нужные подписи для создания нового клуба, называет его «Дисциплинарный комитет» и с незаинтересованным и независимым видом подсовывает Рёхею заявление на членство в клубе – стоящих за спиной Кёи троих мальчишек явно не хватает на одобрение создания клуба у директора. Через несколько недель Рёхей уже сам, пока никто не видит, подсовывает под руку главе новоиспечённого ДК заявление на членство в боксёрском клубе – ему тоже не хватает людей для начала функционирования.
Так продолжается во всём из года в год. С приходом в Среднюю Намимори Тсунаёши Савады, принёсшей за собой кавардак, громкость и яркие краски. В Конфликте Колец, на котором Киоко освобождает брата от клятвы, посещении неправильного во всём будущего, общих тренировках. Они независимы друг от друга, не заинтересованы в чужом благополучии, но незаметно оказываются рядом и невзначай прикрывают спины.
Всё, как и должно быть: хищникам не интересны травоядные, а гиперактивным мальчишкам – мрачные и нелюдимы, сбегающие на переменах в личные кабинеты в другом крыле. Но жизнь не чёрно-белая, и решивший к старшей школе стать врачом Рёхей становится тих и задумчив, сидя за учебниками в беседке на заднем дворе. А увлёкшийся биографическими историями полицейских разных стран Кёя порой вслух выговаривает своё отношение к персонажам и их действиям, сидя на противоположной скамейке. Почему-то, рядом с вечно собранным Кёей материал понимается лучше и легче усваивается. Почему-то, рядом с пышущим энергией Рёхеем проще высказывать своё возмущение чужой неопытностью, ведь даже ребёнок бы всё понял! Почему-то, под сопение и редкие разговоры дорогих сердцу людей Киоко лучше работается в саду.