Такеши прикрывает глаза, позволяя нежным пальцам размазать белила по коже. Мягкие движения проходят от подбородка к скулам через щеки, нанося слой за слоем, скрывая под краской настоящее лицо. Толстая кисть с жёсткой щетиной скользит по векам, выводя узоры стрелок. От румян и помады решено отказаться – это прерогатива женщин современного мира, как бы не было принято раньше.

Нами оставляет его одеваться, уходит в свою комнату и возвращается уже в темном платье, отдалённо напоминающем кимоно, и с разукрашенным чуть ярче, чем у него, лицом. Красные губы тянутся в несмелой улыбке, а непривычно черные из-за линз глаза смотрят настороженно. Он встает с дивана, делает шаг навстречу и какой-то простой в своей банальности комплимент её внешности. И наслаждается по-настоящему яркой и радостной улыбкой, расцветающей что на губах, что в глазах.

Из отеля они уходят порталом, сразу перемещаясь на добрый десяток кварталов в глубь города-курорта. Составление карты и ориентацию на местности Такеши оставляет своей пассии и просто наслаждается прогулкой. Путь проходит по нескольким улицам до магазина с одеждой. Нами ходит между стойками с вешалками и полками, разглядывает то одну вещь, то другую, сверяясь с составом на ярлычках. Такеши не то, чтобы любит ходить по магазинам себе за одеждой, но девушка ограничивается только одним, в примерочную его отправляет всего с пятью нарядами, и, пока он переодевается в новый костюм из тонких штанов и юкаты, она оплачивает покупку на кассе, отмахиваясь от желания узнать стоимость. Вежливая консультант с аккуратной брошью павлина на груди предлагает заходить ещё.

Такеши с интересом вертит головой по сторонам и поддерживает ничего не значащую беседу об архитектуре. В этой части острова он ещё не был, а сменяющие друг друга стили и окраска, отсутствие единого ансамбля и при этом удивительно приятное сочетание не могут не вызывать желание притормозить и осмотреть всё лучше. Что они и делают под лучами медленно катящегося к горизонту солнца. Нами прокладывает их маршрут через небольшие парки и зоны, оформленные специально будто для идеальных фото в социальных сетях. Она всё время улыбается, то и дело поднимая глаза и бросая в его стороны взгляды, полнящиеся искристым счастьем. Такеши ловит эти взгляды и не может не улыбаться в ответ.

Оформленный в стиле классицизма ресторанчик с верандой, выходящей над высоким обрывом с видом на океан и расцветающий закат, встречает полупустым залом и вежливым официантом, прекрасно говорящем на нескольких языках, включая японский. Легкое – как тихо шепчет Нами – вино по заказу девушки подают, не спросив документы, вместе с небольшой тарелочкой фруктов. Алкоголь оказывается на порядок приятнее и вкуснее того, что он с парнями пил дома у Хаято. Нами довольно щурится и поднимает свой бокал за «них», стоит только официанту, принёсшему основные блюда, скрыться на лестнице.

Ужин заканчивается вместе с закатившимся за горизонт солнцем, бросающим разноцветные блики на облака, отражающиеся в океане. Улицы, которые было практически не видно с веранды, оказываются утоплены в свете от фонарей, фонариков и осветительных приборов разных форм и цветов. Тихие ранее с заходом солнца улицы оказываются практически наводнены людьми. Разодетые и обычные, яркие и темные, говорящие на рычащих и певучих языках, они сплетаются в бесконечное море человеческих тел, в котором Нами прекрасно лавирует и ориентируется, крепко сцепив пальцы с пальцами Такеши.

Ближайшая кофейня с мороженым самых разных сочетаний вкусов встречает длинной очередью и нескончаемо большим выбором. Следующая теряется на одной из тупиковых улочек и может похвастаться только двадцатью самыми известными вкусами, зато без очереди и с менее приторно-прилипчивым персоналом. Часы прогулки сливаются в один большой промежуток, перемежающийся беседами об окружающем острове, забавных историях из школы и поцелуев украдкой.

Свидание – чем ещё можно назвать это времяпрепровождение – заканчивается в одном из общественных туалетов, где Нами запирает их в одной просторной кабинке и начинает поправлять макияж сначала Такеши, а потом и себе. Пока девушка приводит себя в порядок, Такеши достаёт из одного из внутренних кармашков переданный Реборном ещё перед первым выходом в свет небольшой портативный переводчик, работающий на входящий звук, и закрепляет в ухе. Не самая удобная и функциональная вещь для общения в большой компании, но она пригождается уже не в первый раз. Нами заканчивает с собой и любуется отражением. Улыбка счастья сползает с её лица, как белила, облитые водой, сменяясь огнём уверенности и азарта: «Пора работать».

***

Знакомый по одному из вечеров Уильямом, приветствует их фразой «В следующий раз, когда будешь опаздывать, предупреди заранее». Девушка отмахивается, ещё раз представляет Такеши и проходит внутрь заведения с неоновой вывеской «Туманный остров». Красиво оформленный вензелями портал вокруг матовой черной двери привлекает внимание минимализмом. Уильям смеряет его оценивающим взглядом с ног до головы, хлопает по плечу и сухо информирует о минимальных правилах поведения в обществе, которые не стоит нарушать. Затем распахивает дверь и картинно закатывает глаза, когда Такеши мешкает несколько секунд прежде, чем войти.

Внутренности не то, чтобы поражают воображение, но просторный зал, заполненный ненавязчивой музыкой, большим количеством представительных кресел, диванов и столиков, заставляет затормозить у входа и осмотреться, привыкая к непривычной обстановке. Уильям входит следом, подталкивая в спину и рекомендуя не стоять столбом на проходе. У Такеши на языке так и вертятся вопросы: а где же находится Джоан, и чем Нами умудряется шантажировать такого приятного человека, но не решается произнести слова вслух, неуверенный, что правильно донесёт смысл.

Снизу с одного из располагающихся этажом ниже дивана, окруженного несколькими людьми слышен сначала громкий мужской смех, а затем и окрик.

– А, мадам японская куртизанка! Вы сегодня припозднились. Клиент долгий попался? – Такеши на миг замирает, видя, что обращается полноватый мужчина за пятьдесят к спускающейся по лестнице Нами. Гнев клокочет внутри, разгоняя по венам адреналин. Кулаки непроизвольно сжимаются, а расползающаяся по лицу улыбка – привычная реакция на стресс – кажется вот-вот заставит осыпаться белила.

– Ах, господин Райнфайлд! – Нами приходит в себя от мерзкого окрика раньше, чем Такеши успевает добраться до лестницы. – Всё хотела сказать: прекратите уже проецировать на меня недовольство вашей дочерью. Сколько сделок сорвалось из-за её непотребного поведения?

Нами улыбается и даже под толстым слоем косметики и линзами видно, насколько сочувствующе она смотрит на мужчину, кривя губы в пренебрежительной ухмылке. Сперва опешивший от таких слов мужчина приходит в себя довольно быстро и вскакивает на ноги, распрямляясь во весь свой немаленький рост. Такеши успевает оказаться у подножия лестницы и встать за спиной своей соулмейт до того, как мужчина успевает сделать хоть шаг в сторону его смелой, но всё ещё маленькой женщины.

– Прости, дорогая, задержался, – английские слова ложатся на язык непривычно и оттого тяжело, но Такеши молодец, что вообще сказал хоть что-то на чужом наречии. Так и замерший в исступлении мужчина ловит в свою сторону предостерегающий взгляд и ухмыляется – как кажется парню – понимающе полными губами с зажатой между ними сигарой. Такеши наконец опускает глаза на замершую перед ним Нами и на миг забывает, как дышать под этим взглядом, полном благодарности и любви.

– А вот и клиент, – названный Райнфайлдом мужчина садится обратно и ухмыляется шире, собирая смешки с окружающих диван людей. – Что, самурай, тебя тоже уронили в бочку со штукатуркой?

– Конечно. Только так можно добиться нормального эффекта от вашей косметики, – Нами ориентируется быстро, выдавая будто заранее заготовленный ответ. – Когда вы уже доработаете формулу…

Пикировка продолжается ещё несколько минут, но мужчина больше не предпринимает попыток подняться со своего места. Пару раз в разговор пытаются вмешаться сторонние наблюдатели, их быстро осаживают сами спорщики. Беседа сама собой сходит на нет, и Нами тянет Такеши дальше вглубь помещения, где её практически тут же окликает одна из дам в узком платье с большим вырезом, куда Такеши старается не смотреть, как и сопровождающие женщины.

Проходящая мимо официантка с логотипом заведения протягивает небольшое меню с предложением выбрать напиток на свой вкус. В следующий раз эту же официантку Такеши видит уже в мужском туалете, сидящей на раковине и скрестившей ноги за спиной у Уильяма. И это выглядит так… мерзко. Такеши не то, чтобы очень стар или слишком сноб, но перед глазами стоит симпатичная молодая женщина с русыми волосами, кутающаяся в шаль и рассказывающая о своём любимом муже. Джоан была Такеши симпатична каким-то своим внутренним теплом и мягкостью. Да и как вообще можно изменять своей жене?

Мысли мечутся по голове в хаосе и проясняются, только когда аккуратные пальчики обхватывают запястье. Нами смотрит встревоженно, и Такеши затаскивает её в темный угол под ещё одной лестницей, где обнимает, уткнувшись в плечо лбом. Действительно, как можно отказаться от такого в угоду сиюминутным желаниям? Нами гладит по спине и воркует что-то утешающее, даже не зная, от чего именно утешая.

От такой нестыковки Такеши издаёт смешок и выпрямляется, чтобы взглянуть в лицо девушке. Первое, на что он натыкается, разогнувшись – большое белое пятно, расползшееся по плечу соулмейт. «Чёрт». Нами бьёт его по рукам, когда в попытках оттереть белила, Такеши только ещё больше их втирает. Страдальчески закатывает глаза к потолку, смотрит на часы и открывает портал около запримеченной ранее лавки с мороженным.

Холодное лакомство и легкий ветерок августовской ночи, гуляющий по кронам деревьев парка, помогают расслабиться. «Наверное, – думает Такеши, – Уильям и правда заслужил того, чтобы его шантажировали и использовали». Нами он об этом конечно же ничего не говорит.

***

Хаято расталкивает его в семь утра, как по будильнику, и ворчит, что нельзя столько спать. День на курорте обычно и правда начинается рано, и это всех устраивает, но не когда на сон ушло всего четыре часа после ночной прогулки. Такеши бормочет сквозь сон и буквально ползёт в душ, пока всё ещё ворчащий сам с собой Хаято убирает их кровати.

В общей гостиной в условленное время бодрая Нами без следов недосыпа щебечет с Тсунаёши и Хару, попивая кофе. Рёхей с Хибари и Киоко играют в карты, наученные Аркобалено Дождя и Солнца. Пока детей забирает из номера всё-таки приставленная Вонголой няня.

– Все в сборе? Хочу сегодня позавтракать в новом месте, мне его Дино-нии посоветовал.

Тсуна пышет энтузиазмом, не видя или не обращая внимания, как дружно кривятся остальные присутствующие на имени босса Каваллоне, всё же поднимаясь со своих мест и отправляясь на выход. На небольшом столике у входа лежит пачка распечатанных листов, скрепленных между собой и разделенных разноцветными стикерами.

Дорога от отеля вьётся вниз в сторону пляжа по солнечной улице с редкими прохожими. Раньше это удивляло, теперь Такеши понимает, что ритм жизни и время бодрствования города-курорта сильно отличается от привычного.

Уютный ресторанчик в стиле модерн приятно охлаждает после начавшейся уже на улице жаре. Улыбчивый персонал с брошами в виде гарцующего коня – нынешний герб Каваллоне – помогает расположиться всей компании за общим столом и определиться с выбором еды и напитков, отступая и больше не мельтеша поблизости.

Возобновляют игру в карты старшие парни, к ним присоединяется Хаято. Сам Такеши прикрывает глаза и пытается подремать, вполуха слушая девчачий разговор, где Тсуна продолжает нахваливать Каваллоне. Нами прерывает её и спрашивает про Энму, который вроде бы тоже должен быть в Мафия-ленде в эти же даты. Разговор сам собой прерывается и Тсуна, поспешно извинившись, выскакивает из-за стола, попутно доставая телефон и набирая номер.

– Браво, – выдаёт Хибари в разом установившейся над столом тишине. – Кто бы знал раньше.

Нами встаёт и картинно кланяется. За открытым окном проходит взад и вперёд по улице Тсунаёши, общаясь по телефону и чрезмерно жестикулируя.

– Уф, – Тсуна возвращается на своё место, остальные дружно делают вид, что так и занимались своими делами, не делая перерыв на несколько минут подслушиваний. – Энма прибыл несколько дней назад, но не мог мне позвонить, говорит, сигнал не проходил. И он не знал, где меня – в смысле нас – искать.

Хаято выкладывает очередную карту на стол с особенно сардонической улыбкой, пока Киоко ободряюще хлопает Саваду по плечу, одновременно наступая на ногу открывшей рот Хару. Завтрак проходит в молчании, выбранные блюда вкусные и аппетитные, а в меню осталось много неопробованных позиций.

– Мы туда больше не придём, – бормочет скуксившаяся Тсуна на обратном пути в отель. «Конечно» – вторят ей почти синхронно остальные.

Как потом делится Нами не секретной на её взгляд информацией: Энма умудрился как-то выйти на Дино с вопросами о Тсунаёши. Каваллоне послал парня, настоятельно рекомендовал не лезть к Саваде и ограничил ему проход на подконтрольную Вонголе территорию, шепнув «по дружбе» пару слов безопасникам. Кто и какие преследовал цели осталось за кадром, но Тсуна была решительно обижена на одного и настроена на встречу с другим парнем.

Нами шкодливо улыбается Такеши и предлагает выспаться перед ночной прогулкой, пока она с девчонками сходит обновить гардероб. Парень конфузится, вспоминая безвозвратно испорченное белилами платье, получает утешающие слова, поцелуй и со спокойной совестью идёт учится играть в карты к мужской половине компании.

***

Каваллоне объявлен негласный бойкот, и даже дети при встрече умудряются смотреть на него пренебрежительно, показательно игнорируя. Его стараниями Энме нет хода на Вонгольские вечеринки, поэтому гордо вздернувшая нос Тсунаёши, размалёванная всё теми же белилами, ждёт Такеши в общей гостиной вместе с подозрительно довольной Нами.

Так вечера в «Туманном острове» начинают посещать не только гейша и самурай, но и пара онни в одинаковых ободках с длинными рогами и вечно сцепленными руками.

***

– О чём ты думаешь? – голова Такеши лежит на макушке Нами, прижавшейся своей щекой к его плечу. Перебравшая с алкогольными коктейлями Тсуна шатается по скрытому от людских глаз парку и пытается петь обрывки песен про любовь, пока Энма ходит за ней, готовый ловить при падении.

– Честно? – она мычит, пожёвывая губы. – О том, что босс, способный критически мыслить своей головой и не идти на поводу у своих же авторитетов – это предел моих мечтаний.

Тсуна всё-таки умудряется запутаться в длинном подоле платья и свалиться в объятия Энмы. Они размещаются на скамейке напротив. Тсуна прикипает глазами к лицу Козато и начинает ему вдохновенно вещать о достоинствах его внешности.

– Она, – Такеши ведет подбородком в сторону Савады, – подходит под твою мечту?

– Она имеет все шансы воплотить мою мечту в жизнь.

Такеши с улыбкой наблюдает, как Тсунаёши не замолкает, говоря про свои мысли в адрес Энмы. На моменте описания чувств парень не выдерживает и целует девушку, быстро отстраняется и закрывает глаза ладонями. Даже в рассветных лучах видно, как сильно покраснели щёки и шея. Радостно пищит Тсунаёши и резко подскакивает. Её ведёт в сторону, а всё ещё слишком розовый рыцарь опять бросается её ловить.

Нами щёлкает пальцами, открывая портал в знакомую обстановку номера гостиницы, куда и вваливается шебутная парочка. Портал закрывается, оставляя Такеши вдвоём с Нами наслаждаться красиво разгорающимся рассветом, гуляющими по острым пикам домов и флюгеров солнечными лучами.

Через два дня назначено отбытие домой. От воспоминаний об уютной квартире на двоих и большой кровати в спальне по телу разливается предвкушение. И не важно, что за оставшиеся полторы недели надо успеть подготовиться к следующему учебному году и сделать задания.

Нами ещё раз щёлкает пальцами, и Такеши смотрит, как на коленях у девушки из воздуха появляются листы досье. Она перелистывает страницы, быстро просматривая. Абзацы текста перемежаются с графиками и схематичными рисунками. Такеши успевает несколько раз в заголовках заметить название Семьи «Гебёргсфлосс» – на фоне других отчетов, которые им присылают, этот отчёт один из немногих именно на целую Семью.

Произнести зубодробительное слово он пытается сам пару раз. Нами завершает своё чтение и медленно по слогам произносит название, потом поправляет его произношение, и сама ещё раз на пробу быстро проговаривает.

– Ну что, пошли? – бумаги исчезают из рук, а девушка поднимается и потягивается.

– Спать? – Такеши непроизвольно зевает и думает, что сегодня Гокудера его так и не разбудит.

– Работать, – Нами щурится на солнце и уверенной походкой идёт к одной из аллей парка. Такеши медленно выдыхает, разминает затекшее плечо и следует за соулмейт. Признание в трудоголизме начинает обретать новый смысл.

Миллер Райнфайлд стоит у черной тонированной машины в окружении нескольких людей и смеётся вместе с ними над шуткой. Нами с почти стершимся макияжем и растрепавшейся прической идёт в их сторону не сбавляя шаг и не теряя решимости. Такеши отстаёт всего на шаг и только потому, что не представляет, зачем они здесь. Что такое «работа» в понимании Нами? Что могут сделать и предложить боссу мафиозной Семьи необученные школьники, пользующиеся переводчиком и не способные ответить?

– Господин Райнфайлд! – Нами окликает мужчину, замерев в десятке метров от него. Тот недовольно поворачивает голову, а потом весело улыбается.

– Госпожа японская куртизанка и господин самурай! Какая встреча! Какими судьбами в наших краях? – мужчина кажется радушным, за исключением внимательных и серьёзных зелёных глазах. На прицепившиеся прозвища Такеши уже не обращает внимания. Мужчина не преследует цели действительно обидеть или задеть, а вестись на подначки к концу средней школы пора бы уже прекращать.

– Хотим сделать предложение о помощи, – Нами говорит спокойно, взгляд мужчины становится острее.

– Ублажить в постели?

– Заключить контракт на перевозку грузов и логистическое сопровождение. Опыт и примеры работы ваших компаний нас устраивают, но подробности надо будет обсудить отдельно.

Перед тем как ответить Райнфайлд долго молчит, сверля подозрительным взглядом Нами. В голове мужчины, судя по всему, идёт нешуточная борьба.

– А ты кто такая, чтобы я хоть на что-то соглашался? – он подозрительно щурится.

– Ох, простите мои манеры, – Нами ненатурально спохватывается и выуживает из-под ворота платья тонкую длинную цепочку. – Я Вонгола.

***

Диван в гостиной действительно не предназначен, чтобы на нём лежали вдвоём, но Тсуна отсыпается в общей с Нами спальне, пока верный рыцарь дремлет в обнимку с ведром, графином воды и антипохмельными таблетками. Спальню Такеши занимает Хаято, всё ещё пробующий обыграть в карты Хибари. Поэтому «письмо турецкому султану», как весело обзывает своё эссе на несколько страниц Нами, приходится писать в гостиной во избежание утечек.

Райнфайлд изъявляет желание встретиться с представителями Вонголы и даже представляет рабочий набросок договора. Этот черновик вместе с пояснением происходящего – в соответствии с заведённым в Вонголе порядком – нужно направить некоему ответственному за экономические дела. Тому, чьим именем подписаны все разделы, связанные с логистикой, денежными потоками, сотрудничеством и кучей прочих факторов в отчетах на встреченные Семьи и конкретных людей, именно их в свободное время читает Нами.

После вчерашнего раннего подъёма и бессонной ночи в глаза будто насыпали песка, а тело ощущается свинцовым. Бодрость лежащей и клацающей по клавиатуре ноутбука Нами вызывает вопросы, на которые девушка отвечает уклончиво, ссылаясь на бурную жизнь за границей и объём заданий больший, чем физически можно сделать за вечер.

– Поспи пока, а я всё доделаю.

– Мы и сегодня куда-то идём? – веки наливаются тяжестью.

– Нет, – Нами давит широкий зевок, – но Тсуна хочет прощальный вечер на пляже. Ночное купание, мясо на костре, страшные истории. Потом на это всё просто не будет времени.

– Разбуди меня, как закончишь, – это оказывается последней связной мыслью в сонном мозгу. Ответ «Конечно» тонет где-то за краями сознания.

***

Море огней отражается в океане воды. Шум огромного, будто живого, города перебивается плеском волн. Волейбольный мяч давно измазан люминесцентной краской, как и край сетки. Отблесков горящего костра хватает на небольшой кусок ночного пляжа и кромки мокрого песка.

Возгласы и вопли слышны, кажется, на многие километры вокруг, но никто не приходит тревожить их отдых. Такеши почти уверен, что за ними всё же приглядывают, но не приближаются, даже Реборна не видно. Аркобалено вообще в последнее время часто оставляет подопечных на самих себя.

Строят из песка замок девушки. Кричит из воды Рёхей, чьей ноги «что-то» коснулось. Хаято громко его отчитывать за такое поведение и велит вылезать из моря, начинается привычная перепалка. Следящий за костром Хибари поправляет жарящееся мясо и ворчит, что безмозглым травоядным еда не полагается. Сам Такеши только посмеивается и продолжает нарезать рыбу и кальмаров для следующей партии.

Ужин заканчивается очередным спором, и разделившиеся на две команды ребята бегут играть в волейбол. Вызвавшаяся прибраться Нами с интересом наблюдает за баталией, привалившись к небольшому камню возле костра и зябко передёргивая плечами. Такеши отряхивает притащенный «посидеть» плед от песка, садится рядом с девушкой и накрывает их обоих.

– Почему ты предложила помощь, в смысле сотрудничество, именно той Семье? – Нами непонимающе мычит.

– Гбер… Гербеф…

– Гебёргсфлосс. Поняла. Почему ты думаешь, я выбрала именно его?

– Потому что он тебе импонирует? Такой обаятельный мужчина.

– Не пытайся делать вид, что ревнуешь, – она лениво хлопает его по руке. – И не пытайся выставить себя глупее, чем есть на самом деле. Почему из представителей и глав всех Семей, с которыми мы общались, предложение было сделано именно Райнфайлду?

Такеши задумывается, крутит в голове воспоминания о прошедших вечерах. Кто как говорил, кто с кем общался, кто позволял себе быть выше остальных и нёс себя, как величайшее сокровище. Кто где сидел, что заказывал, как много шутил и смеялся над чужими шутками. Маленькие и крупные детали, подмеченные тонкости, обрывки фраз, смысл разговоров, украдкой брошенные взгляды.

Такеши не считает себя первоклассным специалистом с прекрасной памятью. Он в последние месяцы привык жить моментом и не окунаться сильно в прошедшее, не анализировать происходящее. Присущая со смерти матери проницательность забыта за постоянной поддержкой окружающих, не нужна за их искренностью и теплом. Но иногда становятся интересны чужие идеи, мысли, мотивы. Можно попробовать задуматься о предпосылках и причинах их действий.

– Потому что, – он замолкает и пробует взглянуть на нового союзника Вонголы с другой стороны. Пытается найти в поведении мужчины то, что привлекло Нами.

– Можешь думать вслух, мне иногда помогает, – голос девушки мягок. Она дремлет, прислонившись к его плечу. Такеши смотрит в огонь, выдыхает и начинает говорить.

Миллер Райнфайлд всегда реагировал на приход разукрашенных японцев: втягивал в диалог и пикировку. Ему было скучно в своём окружении? Нами едва кивает в подтверждение. Сами разговоры с ребятами были весьма интеллектуальными, но окружение мужчины всегда смеялось или недоумённо молчало. Вокруг него собрались люди значительно более простые, недалёкие и глупые, чем он сам, но он их не прогонял. Весь вечер сидел с одним бокалом виски, при этом профессионально делая вид, что пьёт наравне с остальными.

Такеши делает паузу, переваривая озвученные мысли. Нами больше не кивает, соглашаясь с выводами, кажется, окончательно уснув. По губам скользит невесомая улыбка, и парень поправляет накрывающий их плед. Продолжает он также вслух.

Такеши говорит и говорит, вспоминая и озвучивая всё больше деталей, всё больше подмеченных маленьких событий, складывающихся в общую картину как пазл. Умный и начитанный, но избегаемый другими участниками своего круга. В дорогих костюмах, но повторяющихся через несколько вечеров. Заказывающий дорогие напитки, но не употребляющий их. То и дело одариваемый пренебрежительными взглядами более влиятельных гостей. И о, в досье на Семью по крайней мере среди графиков было много ползущих вниз, имеющих маленький процент.

– Его дед основал свою компанию, – Такеши слегка вздрагивает, когда Нами начинает говорить в образовавшейся паузе. Мысли кончились, осталось собрать воедино картину, повернуть под нужным углом, чтобы получить цельный рисунок. – В двадцатых годах, когда Европа начала оправляться от последствий Первой мировой войны, прошлый Миллер Райнфайлд очень хорошо раскрутился на строительстве и электрификации железных дорог, а позже и на перевозке груза по отстроенным дорогам. Из разряда полностью официальной в мафиозную ребята перешли после Второй мировой, благополучно откупившись от всех обвинений союзников и продолжив расширять свой бизнес по доставке грузов в том числе в нелегальную стезю. В Европе даже сейчас они одни из лучших, а внук унаследовал дедову хватку.

– Тогда почему у них сейчас не всё так хорошо?

– Потому что нашему господину Миллеру пятьдесят с небольшим, довольно скоро он начнёт умирать, а единственная наследница и на светских раутах, и в университете творит полную непотребщину. Появившиеся конкуренты растягивают нишу, перехватывают заказы и снижают цены на услуги. Меньше денег, хуже качество выполнения, ниже спрос. Это как обвал в горах: камешек за камушком и вот это уже неостановимый поток, тянущий за собой каскад.

– И после смерти нынешнего дона Семью ждёт крах, верно? – Нами молча кивает в подтверждение. И Такеши задаёт вопрос, который крутится на языке ещё с первых минут понимания, к чему всё идёт. – Почему Вонгола не покатилась вниз, имея примерно схожую ситуацию: старого дона и непонятную наследницу? – перед ответом Нами долго молчит, глядя на огонь и прикусывая нижнюю губу.

– Потому что у Вонголы, во-первых, больше специфик: и еду готовит, и людей развозит, и рекламное сопровождение обеспечивает, и это только легальная вершина айсберга. Обширные сети предлагаемых товаров и услуг, куча дочерних компаний, большие деньги, много нужных связей, тянущихся десятилетиями и веками. Вклады не только в деньги, но и в людей, которых за шкирку тащат сквозь жизнь, чтобы в нужный момент использовать, может, не как джокера, но как козырную десятку: не слишком большая карта, но против неё нужно выставить одну из четырёх важнейших в текущей партии.

Такеши проглатывает вопрос, в какой именно карточной игре такие правила, чтобы понять аналогию. Девушка слишком увлечена ответом на его вопрос и своим монологом, чтобы её можно было перебить, не сбив с мысли. Но он запомнит и при случае попросит научить играть в такую игру, затянет в карточную компанию Рёхея и Хибари.

– Во-вторых, – Нами продолжает излагать свои мысли, не замечая ничего вокруг, – при Девятом всё ещё маячит Занзас. Не самый лучший наследник, но Вонголу в случае необходимости подхватит и удержит. И в-третьих, у Вонголы – одной из немногих – есть своя армия. Свои отряды зачистки, свои диверсанты, свои шпионы и бойцы. Номер один в Европейском Альянсе Семей власть зиждит на своей собственной военной мощи, пока другие пользуются услугами наёмников. Этих сил не так чтоб реально много, но иметь в доступе верных и обученных под свои нужды бойцов – это дорогого стоит. Хоть и дорого тоже.

– То есть, – Такеши всё пытается дособрать свой пазл. – Райнфайлда ты выбрала, потому что он хорош в своём деле, и сейчас его услуги меньше будут стоить?

– Именно, – Нами ярко улыбается и щёлкает пальцами. – Он будет согласен практически на любые условия, которые предложит Вонгола, лишь бы обзавестись постоянным клиентом и по совместительству…

– Негласными рекомендациями, – пазл сложился, и отчетливо проступает хитрый рисунок. – Если Вонгола пользуется услугами Семьи и так и не отказалась, значит и другим можно обращаться.

Это пьянит! Понять принцип работы и картину происходящего. Будоражит! Голова, ещё недавно переполненная мыслями, ощущается такой невесомой. Всё так логично, складно и легко. Причины, следствия, предпосылки, поступки, слова и результат. Такеши чувствует себя уставшим, словно пробежал марафон.

Но пробежал же! Оказался на финише! И судя по скачущим по пляжу друзьям и соратникам, на этом финише он первый (Нами не считается, она марафон и организовала).

– Ещё он будет хорошим подспорьем для Тсуны, когда она займёт кресло босса, – долгоиграющая перспектива красит всё новыми красками. – Их Семья ведь входит в Альянс?

– На последних местах, но всё ещё часть общего корабля, – у Нами в глазах тёплое понимание и признание его триумфа. Она, конечно же, всё это и сама прекрасно знает (иначе не сделала бы такое предложение Райнфайлду), но радуется за его развитие и нахождение решения задачки. Улыбается и хвалит. Такеши наклоняется и целует девушку.

От волейбольного поля раздается нестройный гул воодушевлённых и ободряющих голосов. Вздрогнувшая от этого звука Нами в его объятиях замирает и оглядывается немного затравленно. Такеши разрывает поцелуй и переводит взгляд в том же направлении, не очень понимая, что могло встревожить девушку. Но там только перекидывающие друг другу мяч фигуры мельтешат по своеобразному полю. На их пару никто не обращает внимания. Нами всё же расслабляется, но уворачивается от очередного поцелуя.

Игра на поле идёт полным ходом. Под рукой, уперевшись щекой в его грудь, сопит самая лучшая соулмейт. В голове всё ещё мелькают обрывки выводов и складываются новые причинно-следственные связи. Хочется одолжить несколько отчётов о других Семьях и сопоставить их с другими встреченными людьми. Но это потом. Он сделает это позже, когда завершится чудесный вечер, подойдёт к концу поездка и приблизится начало нового школьного семестра. Это всё будет довольно скоро, но всё же потом.