Венти что-то бурчит себе под нос уже, наверное, двенадцатый раз за двадцать минут — Сяо не разбирает слов, но все равно слышит в них недовольство.

— Что-то не так? — спрашивает он, поднимает от книги взгляд и видит сморщенное в раздражении лицо Венти, стирающего только что написанное. Какое-то задание для курса теории музыки, Сяо, признаться, не совсем понял объяснение Венти.

Однако он понимает, что это расстраивает Венти вот уже… сколько бы они тут ни сидели, Сяо читая, а Венти работая над этим заданием.

— Все звучит неправильно, — достаточно громко, чтобы на сей раз Сяо смог разобрать слова, ворчит он. Его брови еще сильнее хмурятся, а он рассеянно постукивает карандашом по уголку страницы. Следя за бегающим по бумаге критическим взглядом Венти, Сяо с минуту наблюдает за ним, а затем отворачивается, чтобы проверить телефон.

Его брови поднимаются, и, хлопая глазами, он глядит на время, после чего на читаемую им книгу. А потом на Венти.

— Может, перерыв поможет? — предлагает он — они уже почти три часа здесь, в комнате Венти, оный занимается заданием, а Сяо читает книгу для одного из своих предметов, который Венти не посещает.

Не отрывая глаз от страницы, Венти лишь разок резко взмахивает головой.

— Я близок, наверное. Просто нужно… — он замолкает, и Сяо в раздумьях склоняет голову. Он еще не видел Венти таким, настолько сосредоточенным и целеустремленным. Настолько решительным, аж за гранью разумного. Это само по себе очаровательно, но это не значит, что Сяо не попытается убедить его сделать перерыв.

— Венти.

На это упомянутый мычит, правда, его взгляд остается полностью прикованным к нотному листу.

— Венти, — Сяо откладывает книгу, на его губах расцветает легкая улыбка. В этот раз Венти поднимает голову, но не отрывает глаз от страницы. Даже что-то пишет на полях, пока делает вид, что сосредоточен на Сяо, и Сяо фыркает.

Он тянется через кровать и аккуратно хватает тетрадь в руках Венти. Это привлекает все его внимание, и Венти, словно только сейчас заметил, что Сяо здесь, моргает на него. Его хватка довольно слабая, так что Сяо без труда забирает у него тетрадь.

Венти выдыхает, после чего его губы изгибаются в полуулыбке.

— Спасибо, но я не перестану думать об этом, пока не разберусь, — он протягивает ладонь, словно ожидает, что Сяо так легко уступит. Вместо этого Сяо вскидывает бровь и бросает тетрадь на пол. Венти морщит лицо, зажмуривает глаза, откидывает голову назад и стонет, тем не менее это звучит добродушно, поэтому Сяо полагает, что не зашел слишком далеко.

На краткий и страшный миг он задумывается, сможет ли зайти еще дальше.

Уже отложив свою книгу, Сяо ползет по кровати к Венти. В ожидании момента осознания он наблюдает за ним и гадает, остановит ли его Венти. Тот этого не делает, так что он подбирается ближе и останавливается прямо перед его скрещенными ногами.

И тогда Венти распахивает один глаза, затем второй и устремляет на Сяо такой пристальный взгляд, который может сравниться только с тем, с какой сосредоточенностью он выполнял задание. Сердце Сяо колотится в груди и еще сильнее ускоряется, когда Венти, усевшись прямо, подается вперед, пока его лицо не оказывается, боги, так близко, и Сяо заcтывает.

Однако Венти не сокращает оставшееся между ними расстояние, и его взгляд минутку прыгает с одного глаза Сяо на другой, выискивая. Сяо не уверен что, но надеется — отчаянно надеется — что Венти найдет это в них.

— У тебя… — пауза, и Сяо изо всех сил старается не вздрогнуть, когда теплая ладонь прижимается к его щеке. Когда большой палец Венти скользит по его скуле. Сердце взлетает, взмывает в воздух и не собирается возвращаться. — Самые красивые глаза, — Венти с нежной улыбкой на губах наклоняет голову. — Завораживающие.

Мысль о том, чтобы повторить эти слова в ответ Венти — хоть они и правдивы — рассеивается, когда они достигают языка Сяо, но его губы все равно размыкаются, как будто ему удастся придумать что-то столь же любезное, столько же приятное, чтобы сказать Венти. Как будто слова вообще могут передать то, как из-за него чувствует себя Сяо, ту легкость, которую он приносит.

Пока, по-прежнему не сказав ни слова, он таращится, взгляд Венти опускается вниз, а затем вновь поднимается и встречается с глазами Сяо, и Венти медленно вдыхает.

— Можно поцеловать тебя?

Сяо не заморачивается с ответом — в те полсекунды между тем, как услышал вопрос и решил сократить расстояние между ними, он решает, что слова бессмысленны. Тем не менее, несмотря на то, что именно он спросил, Венти издает удивленный звук, от которого сердце Сяо делает кувырок в груди.

А затем он тянется к Сяо, скользит ладонью к задней стороне его шеи, и, не задумываясь, Сяо забирается к нему на колени и притягивает его вплотную к своей груди.

Это легко, боги, так легко, одна рука обвивает Венти, уста мягко прижимаются к его губам, другая рука запутывается в его волосах — так невероятно легко, и Венти при каждом прикосновении тихонько мычит ему в рот. Его руки скользят по спине Сяо вниз, находят подол его кофты и забираются под нее, и от пробегающих по спине мурашек Сяо втягивает воздух.

Венти замирает, его пальцы слегка касаются кожи Сяо, и он отстраняется.

— Это-

— Хорошо, — перебивает Сяо и вновь подается вперед, прежде чем Венти успевает договорить. Лучше так, чем позволить другим словам сорваться с губ, таким как «пожалуйста», «еще» и «касайся меня везде, где только хочешь». Слово «хорошо» с трудом передает трепет в груди Сяо, тепло, распространяющееся от каждого места, где его тело соприкасается с телом Венти.

Губы Венти изгибаются в улыбке, и, прижимаясь ближе, Сяо игнорирует его явное веселье. При этом немного теряет равновесие — Венти удивленно мычит, крепче вцепляется в его спину, словно Сяо и так не на грани падения, и умудряется еще быстрее утянуть его за собой вниз.

Венти приземляется на спину, его голова оказывается недалеко от подушки, а Сяо нависает на ним, упираясь рукой в матрас над его плечом. Венти расширенными глазами смотрит на него, но на его губах сверкает улыбка, и через мгновение он уже смеется.

Сяо живет и дышит ради этого звука, ради яркой улыбки Венти и розового румянца на его щеках, и он опускается, чтобы еще разок поцеловать его, просто потому что может.

Мертвая хватка Венти на спине Сяо наконец-то слабеет, и, подняв руки выше, он пробегает ловкими пальцами по его позвоночнику, чем еще выше задирает кофту. Сяо лишь ухмыляется ему в губы, наполовину от веселья, а наполовину от того, что чувствует такую легкость, что не знает, что еще делать.

Когда он отстраняется, Венти недовольно мычит, и, усмехнувшись в его шею, Сяо оставляет на ней чрезвычайно легкие поцелуи, пока пальцы Венти вырисовывают узоры на его коже.

— Я не думал, что я тебе-, — начинает Венти, но прерывается, когда, экспериментируя, Сяо высовывает язык, за что награждается ахом. — Нравлюсь, — слегка запыхаясь, продолжает он. — В таком… смысле… — Сяо поднимает голову и видит, что глаза Венти закрыты, правда, в следующий миг они открываются и смотрят на него.

Сяо минутку обрабатывает сказанное Венти, после чего в растерянности и шоке вскидывает бровь. Слова не находятся, они застряли где-то между удивлением и недоверием в то, что ему действительно удалось скрыть свои чувства.

— Ладно, хорошо, — чуть-чуть наклонив голову, вновь подает голос Венти. — Я думал, может быть, я тебе нравлюсь. Но ты никогда… — он убирает руку со спины Сяо, и тот краем глаза замечает, как он взмахивает ею. — Поэтому я решил, что ошибся.

Сяо вспоминает каждый неистовый, отчаянный и парадоксальный момент, когда пытался сделать так, чтобы Венти не понял, как сильно он ему нравится. Каждый скрытый от посторонних глаз румянец, каждое слово, проглоченное в надежде, что он не скажет что-то не то, не отпугнет Венти.

Каждый раз, когда ему приходилось лихорадочно сопротивляться тому, чтобы заявить Венти: по-моему, ты нравишься мне гораздо больше, чем следует.

— Ты мне нравишься, — говорит он, и, словно сейчас не нависает над Венти, словно не целовал его, от этих слов вспыхивают щеки. — В таком смысле, — добавляет он, и это стоит того, так как выражение лица Венти вновь озаряется. Он запускает ладонь в его волосы и притягивает к себе вниз, ближе.

— Ага, ты мне тоже нравишься, — произносит он, и его дыхание касается губ Сяо. — В таком смысле.

Сяо растворяется в нем, в поцелуе, сгорает под его ладонями и не думает ни о чем другом, кроме Венти.

-------------

Венти мычит и еще сильнее прижимается к Сяо. Он теплый, почти слишком теплый, но Сяо не двигается. Не смеет.

Это сон, и он уверен: одно неверное движение разрушит его.

Поэтому он лежит абсолютно неподвижно, вдыхает аромат цветов и живет ощущением того, как, закинув ногу на его бедро, а руку — на грудь, Венти обвивает его. Его голова прислонена к плечу Сяо, и когда бы ни захотел, Сяо целует его в макушку.

Каждый раз он получает ответный поцелуй — в шею, в плечо, в ключицы, всюду, куда Венти может дотянуться. Это опьяняет, и данное чувство бурлит в груди, подталкивает его руку взять одну из косичек Венти и покрутить ее вокруг пальца. Венти кратко и мило смеется, а лицо Сяо болит от улыбки. Он на сто процентов уверен, что никогда в жизни так много не улыбался.

Мысли о Чжун Ли, как грозовые тучи, проплывают в голове, но он отгоняет их — не сейчас, еще рано. Он пока не готов спуститься со звезды, на которую его отправил Венти.

— Я тебе нравлюсь, — вслух говорит Венти, и на это утверждение Сяо, забавляясь, фыркает.

— Нет. На самом деле я тебя ненавижу, — без юмора заявляет он, и Венти вскидывает голову, чтобы скорчить гримасу очевидного подозрения. Сяо наклоняется, прижимается к губам Венти своими, и тот опять растворяется в его объятиях.

Все происходит медленно и сладко, время превращается в сироп, пока Сяо целует его, а Венти мычит ему в губы и забирается к нему на колени. Сяо без подсказки садится и крепко прижимает Венти к своей груди.

— Не верится, — бормочет между поцелуями Венти, и Сяо решает, что, вероятно, тот намеревается говорить независимо от его действий. Так что он оттягивает свободный воротник свитера Венти, прослеживает поцелуями его шею, ключицы. Минутку он наслаждается тишиной, поскольку Венти полностью забывает, что собирался сказать. — Не верится, — вновь пытается он, и, касаясь его теплой кожи, Сяо улыбается, — из-за тебя мы… лишались этого… — Сяо выдыхает в его шею, после чего отстраняется, чтобы взглянуть на него.

— О, ведь ты вел себя так очевидно, — он вскидывает бровь, и Венти морщит носик.

— Я вел себя довольно очевидно, — позволяя недоверию вспыхнуть на лице, Сяо наклоняет голову.

Венти ровно настолько, чтобы скрестить руки на груди, откидывается назад.

— Вел. Думаешь, я с кем попало делю постель? — губы Сяо размыкаются, а затем захлопываются, протест умирает на языке. — Следовательно, — явно довольный собой, заключает он, — это ты виноват, — подчеркивает это самодовольной ухмылкой с тычком в грудь Сяо, и последний смеется.

— По-твоему, я с кем попало делю постель? — парирует он, и, однозначно расстроенный, что его слова использовали против него, Венти в очередной раз морщится. Сяо лишь улыбается, заключает Венти в объятия и возобновляет свое важное занятие — целовать каждый сантиметр его кожи.

В самом дальнем уголке на задворках сознания он видит, как Венти с обнаженными ногами лежит перед ним и чуть ли не умоляет его-

Возможно, в другой раз, когда мысль об этом не будет сводить Сяо с ума. Когда это не будет так ново, когда он сможет не торопиться и быть уверенным во всем, что делает, во всем, чего хочет. Во всем, чего хочет Венти.

И все же это ужасающе заманчиво.

Тем не менее Сяо сглатывает, проводит языком по ключице Венти и резко выдыхает из-за тихого звука, который издает Венти, из-за того, как он прислоняется к нему. Из-за того, как его руки опускаются на спину Сяо, забираются под его кофту, и от этого кожа Сяо покрывается мурашками.

Он поднимает голову, и Венти, должно быть, понимает, чего он хочет, ведь наклоняется и без слов захватывает его губы своими, а Сяо решает, что может быть полностью уверен в одном: ему нужен Венти, целиком и полностью.

-----------

После нескольких порций рамена и почти часа мужественного притворства, что не отключается, Венти быстро засыпает, но Сяо на это требуется гораздо больше времени.

За окном темно, в комнате Венти еще темнее, а сам он уснул на груди Сяо и не оставил ему никакой возможности добраться до сине-зеленой лампы, не разбудив его. Поэтому он лежит в темноте и слушает дыхание Венти.

Именно в этот момент возвращаются мысли о Чжун Ли, непрошенные и нежелательные из-за приходящих с ними противоречивых напоминаний.

Первое — что любовь причиняет боль. Что она всегда неизбежно это делает. Что он будет страдать, что Венти будет страдать. Что все это закончится, ибо все когда-нибудь заканчивается, и это причинит боль, о которой Сяо даже не может думать из-за поднимающегося вместе с этим в груди страха.

Второе — что ему следует, как советовала галлюцинация Чжун Ли, найти баланс. Несмотря на грядущую боль, принять счастье.

Сейчас — с Венти в его объятиях — гораздо труднее принять это, чем тогда, когда все это было очень далеко, когда и боль, и счастье были не более чем невозможным будущим. Но теперь у него есть это — счастье и Венти. И это лучше, намного лучше, чем он мог ожидать, чем мог мечтать.

И боль будет гораздо сильнее — так и должно быть, от этого никуда не деться. Даже если мир невероятным образом развернется в его пользу, в их пользу, боль неизбежна. Потеря неизбежна.

Не будет ли тогда милосердием покончить с этим сейчас? Уйти, поблагодарить за момент яркости и принять за него толику боли, но исключить риск чего-то гораздо более опустошительного в будущем?

В темноте ни Венти, ни галлюцинация Чжун Ли не спорят с его мыслями, и он погружается в них, позволяет им окружить себя и затянуть внутрь — с точки зрения логики так будет наиболее разумно. Так будет наименее болезненно для них обоих. Конечно, не сильно, но…

Сглотнув, Сяо опускает взгляд на медленно и легко дышащего Венти в своих объятиях. Венти, уже потерявшего кого-то по независящим от него обстоятельствам. Венти, не заслуживающего печали, не заслуживающего больше боли. Не будет ли лучше для него, если Сяо предотвратит любую возможность этой боли?

В глубине души он слышит аргументы, слова, к которым не хочет прислушиваться. Это милосердный выбор, но Венти делает его безрассудным, слишком готовым поддаться собственному эгоизму. Ради Венти ему лучше быть милосердным.

Когда Сяо поднимается с кровати и бесшумно идет к двери, Венти почти не шевелится. Он стоически игнорирует наворачивающиеся на глаза слезы, кричащую и бушующую против его решения боль в груди.

Рука дрожит, когда он поднимает ее, тем не менее все равно открывает дверь. После чего выходит в коридор. Направляет ноги в сторону своей комнаты. Зажмуривает глаза и едва не срывается, когда по щекам начинают течь слезы.

Он твердит себе, что так будет лучше. Лучше, чем оба в перспективе испытают боль.

Он делает шаг, потом еще один. Движется к своей комнате и отказывается оглядываться.