Позже, когда Лену снова и снова будут просить рассказать ту же историю агенты ДЭО, плохо маскирующиеся под ФБР (потому что не может быть, чтобы Лена не догадалась, это же тупо). У неё будут проблемы с определением переломного момента, того момента, когда она должна была догадаться, что это закончится не очень хорошо. Отчасти, всё начиналось, как невинная шутка между братом и сестрой, и отчасти потому, что она не видела, как брат превращается в монстра.

***

Лена начала жить с Люторами, когда ей было 4 года. Вопреки тому, что потом напишут журналисты, это не было моментом, который значительно изменил её жизнь. Обстоятельства не сильно изменились в тот день, когда Лайонел Лютор представил её остальной семье. Нет, жизнь изменилась, когда она поняла, что мама не вернётся. Если бы этого не произошло, то всё было бы иначе. Если бы мама вернулась к ней, она бы не оказалась в грязном приюте, кишащем десятками сопливых детей. Если бы мама вернулась, отчуждённый отец никогда не забрал бы её из приюта, она бы никогда не полетела на самолете, который на всю жизнь укрепил в ней страх полетов, она бы никогда не встретила Лиллиан и Лекса Люторов. Переезд к Люторам, превращение в Лютор, это было только последствие момента, который навсегда изменил её жизнь.

Лекс был хорошим братом, Лайонел Лютор – порядочным отцом, Лилиан Лютор – ужасной женщиной, а Лена Киран Лютор была только маленьким ребенком.

Ребенком, немного капризным, чрезвычайно умным, с обширным словарным запасом и значительным ирландским акцентом. Ребенком с ушибленными коленками, непослушными светлыми волосами и любопытными зелеными глазами.

Первое, что сделал Лекс — научил играть в шахматы. Первое, что сделал Лайонел — поцеловал её в лоб. Первое, что сделала Лилиан — отвела к логопеду, чтобы избавиться от этого «ужасного акцента». Затем она научила её правильно заплетать волосы, чтоб те перестали падать на лицо. Она тащила её из балетного класса на уроки игры на фортепиано, затем на уроки хороших манер, пока не готова была представить ребенка миру, как очередное доброе дело Лютор.

Лене не нравилось быть в центре внимания. Ей не нравились гала-концерты, выступления с фортепиано, не нравилось, когда мать тащила её на очередное чаепитие. Лена любила читать в огромной библиотеке поместья, играть в шахматы и возиться с Лексом.

Лилиан любила Лекса так же сильно, как ненавидела Лену. Для неё он был идеальным сыном, золотым мальчиком, собственным сертифицированным гением (хотя IQ Лены был выше, но Лиллиан никогда не переставала это игнорировать). Каждый миг был возможностью похвалить Лекса и унизить Лену. Нельзя сказать, что Лилиан не хвалила Лену публично, она никогда не упускала момент, чтобы использовать интеллект дочери, как знак собственного триумфа, выставляя отметки Лены и награды за шахматы направо и налево. Однако наедине шахматы были признаны глупым занятием, а оценки никогда не компенсировали непривлекательную внешность и… Она что набрала немного веса? Ей стоит прекратить так много есть!

У Лекса было врожденное преимущество над Леной, он был плотью и кровью своей матери. И не важно, как бы Лена ни старалась угодить Лилиан, она никогда не могла преодолеть первоначальную неприязнь. Мать насильно превратила её в Лютор, но никогда не позволяла забывать о том, кто она на самом деле: бастард.

Тем не менее, Лена не ненавидела брата. Исправительная работа Лилиан ранила её, да, но Лекс был добр, и Лена пообещала себе, что не позволит матери стать между ними. Лекс читал ей сказки на ночь, слушал её и даже позволял баловаться в его мастерской. Когда он понял, что Лена одаренная, то купил ей первый набор инструментов. Он разыгрывал Лилиан, чтобы помочь Лене отомстить и тайком проносил теплое молоко из кухни, когда она не могла уснуть. Он достал смокинг для выпускной вечеринки (лицо Лилиан в тот момент навсегда отпечаталось среди самых ценных воспоминаний Лены) и позволил поработать над мотором его новой машины. Он был тем, кто находился рядом, когда Вероника Синклер разбила ей сердце, и достал Лене пистолет, когда её похитили седьмой раз. Лекс Лютор был хорошим братом.

Он был хорошим братом, и вспоминая это, Лена поняла, что именно этот факт затуманил её суждения.

***

Это началось в субботу утром. Лена зависала в гостиной своей недавно приобретенной квартиры в Метрополисе, паяя два случайных куска провода, чтобы чем-то себя занять, пока Лекс звонил по телефону, когда на телевизионном экране появился Супермен. Высокий, сильный, красивый, если, конечно, ты по этой части.

И Лекс точно был в теме. Он был очарован Суперменом, словно фанат, носящий атрибутику с эмблемой дома Эл и рисовавший эти значки на скучных собраниях совета директоров. Лена потворствовала ему в столь милой одержимости, помогая вырезать статьи из газет и собирать информацию о способностях.

Затем умер Лайонел, и Лекс был назначен генеральным директором ЛюторКорп, оставив Лену заниматься разработками и исследованиями самостоятельно. ЛюторКорп процветал, как никогда. Через три месяца Лекс пришел к Лене и попросил разработать экзоскелет на основе его исследований сил Супермена для помощи людям с тетраплегией. Они отпраздновали эту идею, съев пиццу в одинаковых толстовках Супермена.

Добавьте ещё три месяца, и Лекс проводит пресс-конференцию, чтобы представить супер-экзоскелет, она была прервана Суперменом, который боролся с гигантским существом, похожим на слизня. К великому ужасу Лекса, герой не стал хвалить его идею, а пресс-конференция была перенесена на задний план новостей в тот день. Лена могла только наблюдать, как Лекс сжигает коллекцию статей с Суперменом. Она связывала это с разочарованием, живой пример правила "никогда не встречайся со своим кумиром".

Прошло три месяца, и интервью с Лексом, самым богатым и влиятельным промышленником в мире не попало на первую страницу Daily Planet, ведь Супермен спас с дерева котенка в тот день. Лена была вынуждена вырвать телефон из рук Лекса, когда он оскорбил Лоис Лейн. На следующий день она нигде не смогла найти свою толстовку Супермена.

Сейчас Лена знает, что это был момент, когда она совершила первую ошибку. Именно тогда она должна была понять, что дело уже не в том, что брат был разочарован в своем герое. Речь шла о мужчине, который злился, что его упустили из виду во славу сильного самоотверженного пришельца, у которого были способности, на которые ему никогда не приходилось работать. Брат был зол и опасен, и Лена никогда не переставала думать, что нужно было сильнее стараться успокоить его.

Лекс начал собирать многочисленные конференции по поводу опасности Бога, находящегося среди людей. Он был в восторге от величайших достижений человечества и считал необходимым, чтобы Земля принадлежала исключительно людям. Он предлагал идеи для улучшения человечества, радуя толпу, а сам, тем временем разрабатывал тяжелое оружие в тени. Вечер кино брата и сестры постепенно превратился в словесные перепалки о правах инопланетян, и для Лены становилось всё сложнее и сложнее успокаивать Лекса. В тех редких случаях, когда ей удавалось вывести его из безумия, Лена улавливала частички человека, которым он был когда-то, его улыбка, искренний смех над глупой шуткой. Это заставило думать, что она ещё может спасти его.

Когда Лена отказалась помочь построить оружие, способное уничтожить Супермена, Лекс "повысил" её до финансового директора и, по сути, отстранил от работы над исследованиями. Но, если ошибкой Лены было игнорировать его первоначальное сумасшествие, то его собственной ошибкой было предоставление полного доступа к файлам ЛюторКорп. И хотя Лена в значительной степени недооценила связи брата, когда пыталась передать эти файлы продажным полицейским, она все равно продолжала копать.

Её похищали один раз и дважды избивали в качестве предупреждения, прежде чем удалось связаться с ФБР. Но, когда она это сделала, уже было поздно.

Семь зданий взорвалось одновременно в занятой субботний день после обеда. Лена была на пути к вокзалу, чтобы встретиться с ФБР, когда земля исчезла под ногами. У неё даже не было времени подумать о смерти, прежде чем фигура в зеленой с пурпурным броне, схватила её и оставила на крыше штаб-квартиры ЛюторКорп.

“Не будь глупой, сестренка, убирайся отсюда, пока можешь”.

Лекс.

Брат был одет в улучшенную версию экзоскелета, который она помогала проектировать, и наносил ущерб городу Супермена.

Лена пыталась поспешить за помощью. Сделать что-то. Но замок на двери с крыши ЛюторКорп был предусмотрительно расплавлен, и она застряла там.

Когда Лена вспоминает о Лексе, падающем с неба, всё, о чем она может думать – момент, когда ей было шесть, и она упала с велосипеда, поранив коленки. Старший брат протянул руку, чтобы помочь.

Она не протянула ему руку помощи.

***

Когда кто-то, наконец, пришел, чтобы забрать Лену с крыши, её бесцеремонно затащили в черный фургон с мешком на голове. И если она думала, что обращение в ФБР с информацией, чтобы убрать брата, окажет ей услугу, то сейчас иллюзии были разрушены.

Лену допрашивали семь часов подряд, инквизитор всегда возвращался к одним и тем же вопросам: когда она точно узнала? Она не была уверена. Почему изначальная одержимость её брата Суперменом не вызвала беспокойства? Потому что это просто глупые приколы между братом и сестрой. Что она знала о роли Лилиан во всем этом? Лена понятия не имела, что Лиллиан вовлечена, хотя не удивилась. Почему она не обратилась к властям раньше? Она обращалась. А затем всё опять возвращалось к первому вопросу, до тех пор, пока она не устала настолько, что больше не заботилась о том, что вырывалось из её рта.

Где-то на шестом часу два агента были доставлены из Нэшнл Сити: высокий черный мужчина и молодая девушка с темными, слегка рыжеватыми волосами. Они выглядели иначе, чем другие агенты, которые просветили Лену по поводу ДЭО, организации, на которую Лена наткнулась, изучая файлы Лекса о Супергёрл, она даже не думала, что брат был в этом заинтересован. Тогда почему агенты “ФБР” прилетели сюда с другого конца страны? Они принесли стакан воды и снова задали те же вопросы, дважды, затем мужчина кивнул и сказал “Я ей верю”.

Остальные агенты, те, что из ФБР, пытались протестовать, но ДЭО, казалось, одержала победу в этом случае, так что они снова одели мешок на голову Лены и отвезли обратно в квартиру.

Тогда-то и начался настоящий кошмар.

Здание было окружено журналистами, каждый из которых пытался первым получить заявление от сестры известного в настоящее время террориста. Лене пришлось закрыться в квартире, выживая при помощи замороженной еды и чая на протяжении трёх недель, пока не начался спешный судебный процесс. Три недели она почти не спала. Лена была приклеена к телевизору, отвлекаясь от мрачных новостей только для того, чтобы связаться по скайпу со своим адвокатом. 137 смертей, 413 раненных, из которых 99 тяжело. Кадры нападения транслировались по кругу, были приглашены эксперты, чтобы обсудить безумие её брата, Лилиан арестовали, зернистые фотографии её возвращения в квартиру и слухи о внезапном исчезновении использовались в качестве доказательства вины второсортными журналистами. Её роль в концепции брони Лекса была раскрыта, кто-то расклеил по всему городу баннеры с требованием призвать Лену к правосудию.

И Лена действительно оказалась перед лицом правосудия. Она заняла позицию на суде, но как свидетель, а не обвиняемый, к ужасу Метрополиса. Собранные ею файлы использовались в качестве ключевого элемента и в конечном итоге привели Лекса в чувство. Процесс длился два месяца, каждый день Лена рассказывала свою историю, и каждый день она теряла брата, теряла часть себя.

Вся история её жизни была вырыта и целиком представлена для всеобщего удовольствия. Люди признали её виновной в том, что она была сестрой своему брату и решили, что она не может давать показания против него. Её квартиру взорвали, и Лене пришлось прятаться в гостиничном номере. Лена потеряла 5 килограмм веса, её семь раз забрасывали яйцами у здания суда, дважды в неё стреляли и в последний день Лекс перепрыгнул через барьер, разделявший их в суде, и попытался задушить.

Не стоит уточнять причину, по которой она без оглядки покинула Метрополис.

***

Лена ехала семь часов без остановки. Когда она, наконец, остановилась, это было на пустой бензоколонке за пределами Ватерлоо, Айова, что было довольно иронично. Она нашла убежище в грязной пустой уборной и решила, что сейчас самое время подумать о сложившейся ситуации. Лена оставила Метрополис, взяв с собой только телефон, кредитные карты и одежду в которой была, и, не сказав никому, хотя, кому она могла сказать, контакты с друзьями были прерваны уже давно. Отражение в треснувшем зеркале пугало. Она порвала резинку для волос где-то на третьем часу путешествия, и теперь волосы торчали в разные стороны. Глаза выглядели уставшими из-за тёмных кругов, а кожа приобрела болезненный серый оттенок. Пиджак и рубашка не могли скрыть фиолетовые синяки, оставленные Лексом на шее, а брюки порваны на правом колене. Лена бросила туфли где-то между зданием суда и машиной, её босые ноги были покрыты грязью. В этой ситуации была только одна хорошая сторона: ожидания не могли опуститься ещё ниже.

Небольшой магазин на заправке был на удивление хорошо укомплектован. Она купила несколько сортов зерновых батончиков, хотя не была особенно голодна и решила также взять огромные солнцезащитные очки и серую шапочку, думая, что ей будет полезно выглядеть чуть менее похожей на Лену Лютор. Рядом с кассой была большая витрина с различными атрибутами супергероев, явно предназначенных для детей, и, не задумываясь об этом, Лена схватила толстовку Супергёрл самого большого размера, который у них был. Кассир с любопытством взглянул на неё, затем на имя на кредитке и ничего не сказал. Конечно, потому что Лена Киран не стоила того, чтобы её узнавали или сплетничали о ней. Некоторое время назад Лена открыла второй банковский счет под своим именем при рождении. Можете называть это предчувствием.

Вернувшись в относительную безопасность своей машины, Лена уткнулась в толстовку Супергёрл, даже не удосужившись снять бирку, и плакала, впервые за несколько недель, впервые с тех пор, как увидела, что её брат падает с вершины.

Она поняла, что, должно быть уснула, потому что, когда открыла опухшие глаза, солнце уже поднималось над горизонтом, а окна машины покрылись росой. Лена вспомнила, как читала где-то, что слезы помогают почувствовать себя легче. Она совсем не чувствовала себя лучше. Лена съела половину зернового батончика, от которой вскоре избавилась на обочине дороги, проехав примерно две мили. Она ехала, и ехала, и ехала, хаотично, иногда так медленно, что машина еле двигалась, а иногда так быстро, что не видела ничего, кроме размытых линий. Было всего лишь мгновение, когда она поймала взглядом спидометр и поняла, что едет более 90 миль в час, и было бы так просто позволить машине свернуть с дороги и врезаться в дерево. Через минуту всё закончится и, если повезет, машина взорвется и сгорит, тело будет невозможно опознать.

Тем не менее, Лена продолжала ехать на запад, скорее пытаясь увеличить расстояние между собой и Метрополисом, чем стараясь умереть за полсекунды. Она остановилась, только когда уже не могла бороться со сном, города один за другим исчезали в её истощенном разуме. Горы Колорадо Спрингс произвели на неё неизгладимое впечатление, когда Лена проезжала по особенно узкой дороге и ещё раз подумала о том, чтобы свернуть с неё и разбиться где-то внизу, прежде чем решила не делать этого. Вместо этого она остановилась, чтобы посмотреть на закат, а затем на звезды и решила, что, в конце концов, они ей слишком нравятся, чтобы лишить себя жизни.

Машина, наконец, остановилась, когда Лена поняла, что больше не может ехать на запад, если только не желает пересечь Тихий океан. Снова закат. Лена припарковала машину на вершине утеса, возвышающегося над небольшим пляжем и живописным городом, который, как думала Лена, называется Мидвейл, она вспомнила, как проезжала мимо указателя. Город выглядел очень красиво с мерцающими огнями домов, включающихся один за другим. Вдалеке лаяла собака и по дороге рядом с ней проезжала машина с классической музыкой, проникающей сквозь окна. Под ногами океан лениво встретил утес со спокойным шумом. И Лена подумала, почему бы нет?

***

Жить в Мидвейле оказалось удивительно легко. Лена приветствовала чистый лист, предложенный городом, который ничего от неё не ожидал. Она купила новую, более удобную одежду и покрасила волосы в черный цвет в маленькой ванной в отеле, в котором остановилась на первые несколько недель. У неё вошло в привычку обедать и ужинать в Логове льва, маленькой закусочной, которая, казалось, слишком любила основные цвета, но в целом была действительно хорошим местом. В перерывах между приёмами пищи Лена совершала долгие прогулки по пляжу и посещала публичную библиотеку. Она перечитала все семь книг о Гарри Поттере и перешла к "Цене соли". Она посмотрела фильм некоторое время назад и собиралась прочесть эту книгу, а теперь у неё есть всё время в мире. Единственная связь с прошлым и событиями в Метрополисе, казалось, проявлялась в хроническом отвращении к новостям.

В конце концов, стало скучно, и она купила пустое здание на Мэйн Стрит, чтобы открыть ремонтную мастерскую, что-то, о чём Лена Лютор никогда бы не подумала, но Лена Киран находила это увлекательным. Над магазином была квартира, которая составляла одну пятую её прежнего жилища в Метрополисе, но этого было достаточно для Лены и собаки, которую она приобрела, когда почувствовала себя одиноко. Она назвала его Крипто, и это было не потому, что он напоминал брата, а потому, что ассоциации с Супер в любом случае делали её сильнее. Крипто нравилось, когда Лена поглаживала ему голову, спать на её коленях и валяться в водорослях.

Когда Метрополис, наконец, догнал её через шесть месяцев после приезда в Мидвейл, это произошло в виде сообщения от старого друга, и было не так неприятно, как ожидалось. Сэм Ариас, от которой она отгородилась, как только Лекс начал впадать в безумие. Нуждаясь в её помощи, Лена обдумывала это всего полдня, прежде чем купить ей дом в Мидвейле и нанять, как помощницу. Номер Сэм был единственным, не заблокированным на её старом телефоне, может потому, что она была единственной подругой, о которой Лена действительно заботилась.

Сэм и Лена познакомились в колледже, и у них было тяжелое начало, как у пары, прежде чем они разорвали отношения и остались друзьями. Любимой шуткой Сэм было напоминать всем, что у неё когда-то был секс с Леной Лютор, что очень смущало Лену. Она всё равно была счастлива увидеть знакомое лицо, когда прибыла в аэропорт Нэшнл Сити и когда дочь Сэм: Руби, вскочила ей на руки, Лена поняла, как сильно ей этого не хватало. Однако веселье было недолгим, Сэм пробила дыру в двери машины, пока пыталась аккуратно её закрыть.

Лена легко включила Сэм и Руби в свою рутину в Мидвейле. Руби отправилась в Мидвейл Хай и стала частью местной футбольной команды, а Сэм помогала в мастерской. По пятницам у них был семейный вечер кино, а по понедельникам – бранчи для взрослых, или, вернее, бранчи в Логове льва. В основном Сэм и Лена работали над пониманием и контролем последних новых обнаруженных способностей, которые имели тенденцию проявляться в самое неудачное и непредсказуемое время. Сэм боялась, что с наступлением половой зрелости, у Руби появятся такие же способности, и она бы уважала желание Лены не ввязываться во всё это, если бы была единственной, кто рискует выстрелить лазерами из глаз. Сэм просто хотела, чтобы её дочь была в безопасности, и если это значило помогать отстраненному лучшему другу, то это просто дополнительный бонус. Сэм, конечно же, думала, что защита людей, путем выбрасывания их из своей жизни это глупая вещь.

Осторожность Лены, которая избегала любых новостей, была разрушена субботним вечером, когда она решила включить телевизор. Долли из закусочной сказала, что на Showtime будут показывать Кэрол, но вместо этого она увидела экстренную трансляцию, объявляющую о чрезвычайной ситуации с Супергёрл. Лена провела ночь, приклеенная к телевизору каким-то болезненным гипнозом, переключаясь между каналами, будучи заложницей псевдо журналистов, плюющих на героя. Лена была уверена, что ещё сутки назад они же её хвалили. Она даже не пошевелилась, когда начали показывать кадры боя Лекса и Супермена, и поняла, что плачет, только когда расплывчатое зрение помешало четко видеть новости.

Две недели спустя был принят поспешный законопроект, объявив вне закона не только Супергёрл, но и любого, похожего на неё. Людей вроде Валериана: пекаря из магазина вниз по улице, таких людей, как Сэм и Руби, хороших людей. Субботы планомерно решили поставить антирекорд в книге Лены.

Способности Сэм были такими же, как у Супермена и Супегёрл, они проверяли их и были на 99% уверены, что она с Криптона. Тот факт, что она начала читать криптонский с заметок Лекса так, словно делала это всю жизнь, хоть и не могла объяснить это, также подтверждал теорию. И в отличие от Максвелла Лорда, Лена была сертифицированным гением и была уверенна в своей способности создавать синтетический криптонит, чтобы замаскировать силы подруги. Они должны были встретиться и обсудить это, но Сэм и Руби опаздывали после тренировки по футболу, и Лена ждала в одиночку в Логове льва. Там она увидела её впервые.

В кафе сидели две девушки, но именно блондинка была той, кто поймал взгляд Лены. Шорты и футболка оставляли обнажённой, покрытую синяками кожу, а запястья девушки были украшены тонкими чёрными браслетами, похожими на те, что носили заключенные при условно-досрочном освобождении, но ей было совершенно плевать, как она сейчас выглядит. Казалось, у неё был нервный тик, и Лене потребовалось некоторое время, чтобы понять, что каждые несколько минут блондинка поворачивается, следуя одинокому лучу солнца. В ней было что-то чрезвычайно привлекательное, и у Лены появилось ощущение, что, если в великой космической схеме вещей была причина, по которой она выбрала Мидвейл, то только чтобы встретиться с этой девушкой.