Лена сидела за столом Кары, настолько далеко от кровати, насколько возможно, это единственное что она могла сделать, чтобы удержаться от прикосновения к измученному человеку перед ней. Алекс сидела в мягком, слегка выцветшем синем кресле. Должно быть, его перенесли ближе к кровати, чтобы она могла держать руку сестры, потому как Лена заметила более тёмный участок пола, где кресло, как правило, защищало дерево от солнца. Рука Кары выглядывала из-под одеяла под странным, возможно, неудобным углом, и она снова обратила внимание на громоздкий браслет, который Кара прятала под свитерами с тех пор, как впервые увидела Лену в закусочной. На этот раз, однако, он был окружён болезненным зеленым свечением, которое, кажется, распространялось и на запястье Кары подобно паутине. Лена сделала для себя заметку на будущее, но больше не могла смотреть на это.

В комнате особо не на что было смотреть; шкаф с приоткрытой дверью, полки, забитые книгами, и ещё больше книг, аккуратно сложенных на полу. На столе записки, написанные алфавитом, который Лена уже видела раньше, но не готова была на этом останавливаться; а также внушительное количество птиц из бумаги. Слева от неё - мольберт с изображением того, что, несомненно, является её лицом, разве только большая полоса зелёного цвета, на том месте, где должны быть глаза, и Лена чувствовала, что не должна это увидеть. От факта, что Кара хотела её нарисовать по телу распространилось тепло, хоть она и не уверена, что должна реагировать таким образом. Она решила посмотреть на большую картину красноватого городского пейзажа, который выглядел, словно из какого-то научно-фантастического фильма.

Лена была права. Женщина, которую она видела за окном в гостиной Кары, когда проводила её домой, это агент, которая допрашивала её много месяцев назад, но она ошибалась насчёт всего остального. Потому что если она не лгала, а у Лены есть надежда, что это так, ни Агент Дэнверс, ни её сестра не находились в Мидвейле, чтобы сдать её. А водитель, который чуть не убил её, был просто пьяным мудаком на жуткой машине.

Алекс Дэнверс изучала её с пристальным вниманием и любопытством, словно чего-то искала в Лене. В её взгляде не было ни ярости, ни ненависти; на самом деле, он почти мягкий, словно она знала, что Лена совершила гигантский прыжок веры, появившись в доме Кары. Лена не могла не прийти. В момент, когда Руби позвонила ей с новостью о том, что с Карой что-то случилось, Лена отправилась туда уже не думая о последствиях.

"Знаешь, ты ведь можешь задавать вопросы?", – сказала Лена, не отрывая взгляда от картины: "Я задавала".

"Ты не столько задавала вопросы, сколько умоляла меня действовать быстро, если я здесь для того, чтобы убить тебя. Так что не буду слишком любопытствовать. Хотя, очки и стрижка? Это дерьмовая маскировка", – сказала Алекс прямо.

"По крайней мере, в этом мы можем согласиться", – говорит Лена, временами переводя взгляд с картины на Кару: "Но, кажется, это работает для всех остальных".

"Ну, я немного умнее, чем обычный человек", – прямо сказала Алекс, таким образом, что Лена поняла выражение её лица даже не глядя: "Как и ты", – добавила она через мгновение.

"Как насчёт вопроса на вопрос?".

"Мы обе знаем, что есть вещи, на которые мы не хотим отвечать, агент Дэнверс".

"Просто Алекс. И хорошо, тогда как насчёт, вопрос на вопрос и Джокер?".

"Два, и мы договорились", – ответила Лена деловым голосом, чтобы скрыть страх того, что может ввязаться в разрушительный разговор.

"Идёт", – сказала Алекс, и не делая паузу продолжила: "Что ты делаешь в Мидвейле?".

"Забавно, хотела задать тебе тот же вопрос", – вздохнула Лена: "Я хотела сбежать от всего. Но мой китайский плоховат, так что я остановилась, когда достигла моря. А ты?".

"Джокер".

"Знаешь, это не очень-то поможет разговору, если я всё ещё буду верить, что ты здесь из-за меня".

"Не могу сказать тебе, почему я в Мидвейле, потому что это не моя тайна. Но клянусь, что не имела понятия, что ты здесь. Я здесь не для того чтобы доносить на тебя или убить", – она говорила мягко, выделяя каждое слово, словно пыталась вбить это в мозг Лены: "Я пока не решила, могу ли доверять тебе".

"Ты права . У тебя нет причин доверять мне. В конце концов, я Лютор".

"Ты не просто Лютор, ты Лена Лютор, и ты - отдельная личность", – она никогда не слышала, чтобы кто-то произносил её имя так. Это не было наполнено гордостью, как говорили Лайонелл, Лилиан и Лекс; Но также было далеко от мстительного тона, который использовали остальные. Это звучало нормально, и Лена никогда не слышала, чтобы кто-то произносил это имя нормальным голосом. Она переводила взгляд с картины на Алекс, словно надеялась увидеть каменное лицо, достойное ДЭО, которое не соответствовало бы нормальному тону, но агент улыбнулась: "Если только ты здесь не для того чтобы убить мою сестру, мои причины не доверять тебе никак не относятся к твоей семье".

"Почему я должна хотеть убить её?".

"Не строй из себя дурочку".

"Ох, я не дурочка", – ответила Лена автоматически: "Просто хочу убедиться, что ты знаешь, что это не так. Но если для тебя это что-то значит, я понимаю, что секреты остаются таковыми по определённой причине. И также не хочу дурачить себя, если ошибаюсь по поводу этого. Я ошибаюсь?".

"Тайна остается тайной по определенной причине, Лена Лютор", – сказала Алекс в ответ, поднимая бровь.

"Справедливо", – Лена сделала глоток чая, который приготовила для неё доктор Дэнверс. Он сделан именно так, как она обычно пьёт, и это тот бренд, который ей нравится; видимо, Каре он понравился, достаточно, для того чтобы привезти его сюда, и эта мысль согревала её больше, чем сам напиток.

"Тогда почему ты мне не доверяешь? Если не потому, что я Лютор?", – спросила она, возвращая взгляд на картину.

"Я не доверяю всем, кто приближается достаточно, чтобы сделать больно моей сестре", – Алекс сказала просто, словно это очевидно; и, в общем, в мире, где её имя не привязано к терроризму, Лена полагала, что это действительно так.

"Это не личное. И теперь, когда я знаю достаточно, чтобы увидеть картину в целом, полагаю, что могу понять, почему ты отреагировала таким образом. Но всё ещё не рада этому".

"И понятно почему", – уступила Лена: "Могу я кое-что тебя спросить?".

"Разве это не то, чем мы сейчас занимаемся?".

"Ты можешь не говорить Каре? Я имею в виду, что я Лютор? Я сама скажу ей".

Молчание, которое последовало за её вопросом, слишком долгое, чтобы нравиться Лене. Она не могла не чувствовать себя неловко под внезапным более пристальным взглядом агента. Безуспешно, Лена пыталась подавить растущий страх, что неправильно оценила ситуацию и, на самом деле, у неё здесь не было союзника. Часть инстинкта, отвечающая за бегство, собиралась забрать всю её смелость, когда Алекс ответила вопросом на вопрос.

“Ты бы сказала ей? Если бы я не знала о тебе?”.

“Я. Я не знаю. Мне бы хотелось сказать да, но… Это сложно”, – Лена ненавидела заикаться, ненавидела открытость и уязвимость, которые дарила ей Кара; даже сама Кара не в состоянии была осознать, что делала это. Она хотела быть сильнее, должна быть сильнее в этой ситуации, но один взгляд на блондинку, и Лена должна бороться с внезапной жаждой правды и честности.

“Это преуменьшение”, – сказала Алекс, её тон ровный и холодный.

“Я просто хочу быть для нее кем-то, кроме младшей сестры Лекса Лютора. Я больше этого”.

“Буду с тобой честна”, сказала Алекс извиняющимся тоном, который заставил Лену похолодеть: “Она не самая большая поклонница твоей семьи. Но, думаю, что она знает тебя достаточно, чтобы увидеть больше этого. По крайней мере, надеюсь на это. Я имею в виду, она может быть немного упрямой, особенно сейчас, но она увидит причину, если ты решишь доверять ей. И для протокола, я знаю, что ты больше, чем Лютор”.

“Как ты можешь быть уверенна, что я не, ну, не знаю, не играю в долговременную аферу?”, – это получилось импульсивно, и на самом деле, Лена задавалась вопросом, почему она продолжала беспокоиться о сохранении имиджа.

“У меня был друг, который, на самом деле, проницательный. Он был со мной в Метрополисе, и верил в тебя”.

“Верил?”, – переспросила Лена, оглядываясь на Алекс.

“Не думаю, что он в состоянии верить во что-то или доверять кому-то”.

“Он марсианин, верно?”, – спросила Лена осторожно: “Его показывали по телевизору, когда арестовали Супергёрл”, – она уточнила, когда Алекс не смогла скрыть удивление: “Он умер?”.

“Точно. Я и забыла, что это было в новостях”, – сказала Алекс с горечью: “Его клеймили предателем, хотя, были рады использовать его силы”.

“Так вот, как ты меня вычислила?”.

“Ага”.

Лена несколько секунд обдумывала вопрос, не зная, хотела ли услышать на него ответ. Она снова сделала глоток теплого чая и обратила взгляд к картине, делая всё, что могла, чтобы скрыть уязвимость от глаз Алекс: “И ты доверяла бы мне, если бы твой друг не прочел мои мысли?”.

“Честно, не знаю”.

Короткая вспышка боли отразилась на лице Лены, но она привыкла к этому, раньше она была просто очередной Лютор. Именно поэтому приняла решение оставить Метрополис и это имя позади: “Спасибо, что ты честна со мной. Я ценю это”.

“Ну, я не собиралась использовать Джокер для этого, не думаю, что это было бы хорошим решением для укрепления доверия”, – прозвучало похоже на шутку, и когда Лена отвела взгляд от картины, на её лице появилась неловкая улыбка. Она не почувствовала себя лучше, но ценила усилие, чтобы поднять ей настроение.

“Знаешь…”, – продолжила Алекс через мгновение: “Кара не умеет лгать. Ну, я имею в виду, она много скрывает, но это заставляет её чувствовать себя ужасно. Хотя она ничего не сказала о том, что вы двое делали вместе. Я спросила, но она была очень уклончива в этом вопросе. Ты много для неё значишь. Даже если она разозлится из-за Лютор, будь рядом”.

Лена надеялась, что так и будет, что даже после еженедельных походов в MIA, она не оттолкнет Кару настолько, чтобы сломать её доверие. Тем не менее, она как всегда, готовилась к разочарованию, и слова Алекс стали облегчением. Лена размышляла над тем, что сказать, потому что не знала, как поблагодарить Алекс. На самом деле, именно с Карой она хотела сейчас поговорить, именно по ней она скучала, Кара, которая лежала на кровати всего в нескольких шагах от нее, но была эмоционально недостижима. Кара, которая только что открыла глаза и выглядит растерянной и немного испуганной, тогда как несколько секунд назад выглядела подавленной, но мирно спала.

Кара изо всех сил пыталась принять сидячее положение. Желание есть, но не сила, и Алекс рассоединила их руки, чтобы помочь подняться.

Лена хотела протянуть руку, но не сделала этого.

Лене казалось, что она, на самом деле, не дышала, пока Кара не подняла глаза и их взгляды встретились впервые за неделю. Взгляд голубых глаз пуст, скрыт под тяжелыми пурпурными кругами, но Лена могла поклясться, что её глаза, внезапно, сияют новым блеском, когда встречаются с взглядом Лены. На лице Кары появилась легкая улыбка. Неловкое легкое “Привет”, кажется, вот-вот сорвется с её губ, когда Кара стёрла улыбку с лица и повернулась к Алекс: “Что ты говорила о Люторах?”.

Сердце Лены сделало кульбит. Конечно. Конечно, Кара достаточно проснулась, чтобы уловить это. Конечно, Кара была в сознании достаточно, чтобы услышать её имя. Ничто никогда не происходило так, как хотела бы Лена.

К её чести, Алекс сделала отличное “растерянное и удивленное” лицо; но, очевидно, что это такое же выражение лица, как “что-то случилось и я скрываю это от Кары”, потому что это именно то, что сказала Кара. А Лена и Алекс знали друг друга едва ли два часа, они не знали, что говорить и тем более, не могли общаться без слов. Проблем было не избежать.

“Это было по телевизору”, – торопливо сказала Алекс, прежде чем Лена выкрикнёт “Я просто делилась своим происхождением с твоей сестрой”.

“Ни одна из вас не смотрит новости”, – Кара сказала это, будто давая им шанс отказаться от предыдущих слов. “Лена, это действительно то, о чем вы говорили?”, – добавила она с намёком в голосе: “Потому что моя другая теория заключается в том, что Сэм похитила меня, а один из вас на самом деле Лилиан Лютор с измененной внешностью, и мне не нравится эта теория”.

Лена знала, что её мозг должен работать со скоростью миллион миль в час, пытаясь это исправить, но чем больше она старалась найти решение, тем больше слов исчезало, раньше, чем она могла бы их произнести, её разум превратился в гигантскую черную дыру, которая затягивала в себя все слова. У Лены перехватило дыхание, она пыталась сосредоточиться, чтобы дышать правильно, поскольку увидела, как меняется Кара. Вероятно, она предположила, что Лена скорее бы доверилась Алекс, чем ей.

“Пожалуйста”, – прошептала Кара: “Ответь мне”. У неё низкий голос, и Кара звучала по-настоящему растерянно, Лена подумала о том, как была рада, когда увидела, что Кара открыла глаза. У неё сегодня была паническая атака, так что, она вероятно, на грани, и Лена должна что-то сказать. Кара как-то опасно теребила браслет, если это действительно то, что думает Лена. Взгляд блондинки мелькал между её сестрой, Леной и дверью, словно она действительно думала, что вот-вот ворвётся Лилиан. Лена смотрела на Алекс и, кажется, что они перешли на невербальное общение, потому что она смогла прочитать на лице Алекс “Это твой звоночек”.

Черт!

“Лена Киран Лютор”, – сказала Лена на одном дыхании, будто, если она скажет это быстро, то будет менее болезненно.

Лена не сразу пожалела о разговоре. Прошло около пятнадцати секунд, из которых первые пять она испытывала странное облегчение, прежде чем увидела, что Кара борется с множеством эмоций, а затем на её лице появилось пустое, почти механическое выражение, которое заставило Лену почувствовать, будто она погрузилась в бассейн ледяной воды.

“И тебе не пришло в голову, что это что-то такое, чем ты должна поделиться со мной? Может я могла бы получить пользу из этой информации?”, – сказала Кара сквозь зубы, сидя прямо и пронзая Лену жестким взглядом, которого та раньше никогда не видела. Алекс привстала с кресла, но Кара подняла перед ней руку, чтобы не дать ей подойти.

“И почему же, Кара Дэнверс, ты думаешь, что я должна была тебе это сказать?”, – слова вырвались прежде, чем Лена подумала об этом, и на этот раз она начала сожалеть о сказанном, ещё до окончания предложения. Она стояла, прислонившись к стене, инстинкты вдруг вспыхнули, и Лена отреагировала, как истинный Лютор.

Лилиан бы гордилась.

Рука Кары упала на кровать, и она замерла от шока. Они обе не ожидали, что разговор повернется, таким образом, и Лена хотела только перемотать последние десять минут. Губы Кары начали составлять одно короткое предложение: “Одна нормальная вещь. Одна нормальная вещь”. Лена не уверена, стоит ли ей перебивать, чтобы сказать, что она сожалеет, или следует сказать, что она вообще не сожалеет. Лена сожалела о себе, потому что эгоистично хотела, чтобы вообще никогда не открывала свой рот. Но она не сожалела о Каре, которая отреагировала на её имя, как и остальные. Лена не должна сожалеть о человеке, который ничем не отличается от остальных. 

Алекс встала с кресла и села рядом с Карой, выводя успокаивающие круги на спине, когда она начала раскачиваться взад-вперед. Кара паниковала. Лена решила подавить свои мысли, чтобы сосредоточиться, и найти способ помочь подруге, быть для неё полезной. Она сделала пару шагов в направлении Кары, прежде чем срывающиеся слова достигли ушей: “Уходи. Я хочу, чтобы ты ушла”.

“Кара…”.

“Убирайся!”.

Было похоже на пощечину. Не потому, что эти слова для неё в новинку, а потому, что она думала, что с Карой всё будет иначе. Алекс, которая совсем недавно поддерживала её и просила держаться, остаться ради Кары, сейчас грустно покачала головой: “Не сейчас”.

“Я просто хотела быть для тебя кем-то большим, чем сестрой Лекса Лютора”, – прошептала она, прежде чем тихо закрыть дверь, которую хотела нахрен захлопнуть.