— Тише, картофелина! — прошептал Конни.

— Не могу терпеть! Я хочу укусить хотя бы кусочек! — чуть слышно простонала Саша.

— Если нас услышат, то мало того, что до конца жизни унитазы мыть будем, так ещё и решётку на вентиляционную шахту поставят, — он ладонью стукнул её по голове.

— Ау! — недовольно фыркнула Саша и спрятала варёные яйца и картошку в тканевый мешок.

Они прятались между бочками с порохом в арсенале, возле стены, где под самым потолком располагалась вентиляция, ведущая прямо на кухню. Конни уже давно вынюхал этот тайный проход, и они с Сашей нередко тайком посещали кухню и таскали разную еду.

Обычно в это время в арсенале было пусто, но сегодня что-то пошло не так. Стоило им вылезти из пыльной вентиляционной шахты, как дверь открылась, и внутрь вошёл капитан Мик вместе с Нанабой.

— Чёрт! — шикнул Конни и толкнул Сашу к бочкам у стены, сам прыгнул за ней.

Капитан вёл непринуждённую беседу с Нанабой. Казалось бы, вот-вот и они уйдут, но вдруг...

— Ёбушки воробушки, — тихо выругалась Саша, когда Мик резко прижал её к стене и начал стягивать одежду.

И кто бы знал, что их ласки будут продолжаться так долго, и Саша, рассчитывавшая поесть где-то минут двадцать назад, была вынуждена молча пускать слюну на мешок полный еды.

Конни офигевшими глазами наблюдал за этим представлением. Его рот слегка открылся в тот момент, когда голая Нанаба стянула штаны с капитана и запихнула его прибор в рот.

Саша хитро глянула на раскрасневшегося Конни. Тот в отместку погрозил кулаком и злобно шикнул:

— На себя посмотри!

На этом они, не сговариваясь, продолжили наблюдать. Стоны Нанабы были всё громче, а Мик выражался всё более грязно.

От волнения Саша начала грызть ногти. Желудок начинал недовольно бурчать, вынуждая тянуться к картошке в мешке.

— Тш! — Конни дал ей по рукам. — Ты чавкаешь слишком громко! — шикнул.

— Не шикай на меня! — шепнула и ущипнула его за ладонь так сильно, что тот едва сдержал стон боли.

— С ума сошла! У тебя картофель вместо мозгов!

Если бы они не сидели в узком пространстве между бочками, то уже давно начали бы драться и громко вопить.

— Бесит эта девчонка... — Нанаба отвлеклась от минета и глянула на Мика снизу вверх.

— Тише, — шепнул Конни.

Они прислушались.

— Ничего, в следующий раз и Леви, и это отродье Джеймса точно останутся за стенами.

Саша посмотрела на Конни круглыми глазами. Он глядел на неё такими же.

— Что ты сказала?! — капитан вдруг рявкну, и воздух разрезал смачный звук пощёчины.

— Ебануться... — проматерился Конни, беззвучно шевеля губами.

Дальше в помещении раздался металлический лязг. Саша и Конни замерли.

— Микаса? — капитан Мик явно не ожидал её здесь увидеть.

— А она что тут делает? — без звука спросил Сашу Конни.

Та без проблем прочитала по губам и пожала плечами, мотая головой.

Судя по звукам, Микаса побежала, а Мик ринулся за ней. С полок с грохотом падали лезвия и баллоны с газом. Сдавленное мычание, испуганная Нанаба на полу, звуки борьбы, а затем тишина.

— Идём! — послышался голос Мика, и Нанаба, расторопно одевшись, убежала за ним.

Дверь захлопнулась.

— Какого хрена это было? — Саша выглянула из-за бочки.

— Лучше скажи какого хрена нам теперь делать? — пробубнил Конни, вытаскивая застрявший между стеной и бочкой сапог.

Мелкими шагами Саша заходила по кругу:

— Мы никому не скажем, и никто не узнает, что мы были здесь? — подняла вверх указательный палец.

— Ага, — фыркнул Конни, — и что капитан сделает с Микасой, ты подумала? — укоризненно глянул на неё.

Саша опустила плечи:

— Но ведь... Тогда на вентиляцию поставят решётку...

— Ты можешь думать о чём-то, кроме еды?! — развёл руками.

— Это самое важное в жизни! — простонала Саша, прижимая к груди мешок с варёной картошкой и яйцами.

Конни закатил глаза.

— Ладно, пошли.

Быстрыми шагами направился к выходу, Саша, шмыгая носом, последовала за ним.

Они осторожно открыли дверь и высунулись в коридор.

— Идём, — шепнул Конни.

Почти бегом шли по коридору.

— Так и что будем делать? — задыхаясь, спросила Саша.

— Не знаю, — честно ответил Конни.

— Мы можем побить капитана и спасти Микасу, — попыталась пошутить Саша.

— Ха-ха, смешно, — Конни шутку не оценил.

Они вышли на улицу и побежали в сторону замка.

— Может, скажем капитану Леви? — задыхаясь на бегу, предложила Саша.

— Он с нас семь шкур спустит!

Саша вдруг остановилась.

— Ты трусишь?

— Я? — резко развернулся, упираясь руками в бока. — Я не трус, я поехавший, который вступил в разведку из-за куска мяса!

— Тогда почему ты трясёшься, как цыплёнок, — ехидно улыбнулась Саша.

— Сама ты... Курица! — не выдержал Конни. — Пошли уже к твоему капитану!

За несколько минут они добежали прямо до кабинета капитана. Остановились напротив двери, упираясь о колени и пытаясь отдышаться.

— Стучись, — тяжело дыша, сказал Конни и вытер нос рукавом.

— Ты стучись! — запротестовала Саша, падая на пол.

— Эй, — Конни навис над ней, — это была твоя идея обратиться к капитану Леви.

— И что?! Это ты сказал, что мы должны что-то сделать! — она обиженно отвернулась, сложив руки на груди.

— То есть ты считаешь, что мы должны были оставить Микасу в беде? — Конни глянул на неё с хитрецой.

— Нет, я... — она замахала руками, — вовсе нет! — вскочила. — Такого, значит, ты обо мне мнения?! — на этот раз она нависла над ним.

— Картофелина! — выкрикнул он. — Просто возьми и постучись!

— Сам стучись! — снова отвернулась.

— Тру-сиш-ка, — Конни выглянул из-за плеча.

Глаза Саши запылали от гнева.

— Что-о-о-о-о?! — закричала она. — Из нас двоих трусишка только ты! — размахнувшись, ударила кулаком по двери. Да так сильно, что несчастная ручка с треском вылетела наружу, а дверь распахнулась. Она приближалась к стене, но её остановил небольшой кофейный столик, на котором стояла чашка капитана.

— К-картофелина, — Конни испуганными глазами смотрел на чашку, летящую вниз, — ты что н-натворила?! — завопил он, когда она разбилась вдребезги.

— Ой... — Саша прижала к груди мешок с едой.

В кабинете никого не было. Повисла гробовая тишина.

— Как же нам теперь помочь Микасе? — тихо произнесла Саша.

— Какая, к чёрту, Микаса?! Капитан нам все кишки выпотрошит! — Конни схватился за голову.

— Так и что нам тогда делать? — простонала Саша.

— Что-что?! — он поднял ручку и начал рассматривать дверь. — Я займусь дверью, а ты — чашкой.

Саша присела рядом с кучкой белых осколков и подняла один из них:

— И как, по твоему, я должна её склеить?

— Саша, твою маковку, какое склеить?! Ты в своём уме?! — он тряс ручку перед собой.

— Не кричи на меня! — пискнула Саша. — Ты всё ещё торчишь мне палку колбасы!

— Послушай, — Конни медленно выдохнул, — я тебя во имя Святой Марии прошу, если хочешь жить, — в этот момент запал на спокойный тон кончился, и он снова начал вопить: — Придумай что-нибудь, чтобы капитан не заметил, что мы разбили его чашку в его же собственном кабинете, пока его нет!!!

— Что я тебе придумаю?! — бесилась Саша в ответ.

— Не знаю! Думай, где достать новую, и не мешай мне, — он уселся на пол и начал вертеть незатейливый механизм.

Саша начала расхаживать из угла в угол, пытаясь придумать план. Желудок бурчал, и она наконец позволила себе полакомиться любимой картошкой. Достала ту что покрупнее из мешка и села прямо за письменный стол.

— Совсем уже... — буркнул Конни, пытаясь пальцами выкрутить винт.

— На голодный желудок голова не работает, надо поесть, — спокойно ответила Саша, продолжая жевать и параллельно изучать содержимое стола.

Прямо по центру — открытая книга, на страницах которой лежал засушенный цветок. Саша присмотрелась — подснежник.

— Ого, капитан оказывается цветы любит! — воскликнула она и осторожно подняла подснежник.

— Не трогай ничего там! — крикнул Конни, упорно борясь с винтиком.

— Я и не трогаю, — буркнула Саша, кладя цветок на место. Она глазами пробежалась по тексту: — Оставь надежду всяк сюда вхо-дя-щий... — последнее слово прочитала по слогам, а затем подавилась, когда осознала смысл фразы.

— Что ты там бубнишь? — он наконец вытащил первый винтик.

— Ни... кхе... кхе... че... кхе, — упорно пыталась выговорить, но кусок картошки как будто намертво застрял в горле.

— А я говорил, что сейчас есть — плохая идея, — назидательно сказал Конни, пытаясь выкрутить следующий винт.

— Заткнись, — проворчала Саша, откашлявшись. — Пойду к Ханджи схожу, — она направилась к выходу, продолжая немного кашлять.

— Ты меня одного решила тут оставить?!

— Да, конечно, — взмахнула руками, и Конни укоризненно посмотрел на неё, — шучу. Придумываю, как решить проблему с чашкой. — На этом она стремительно вышла в коридор.

— Погоди! — окликнул Конни. — Отвёртку прихвати и смазку!

— Хорошо! — не оборачиваясь, ответила Саша.

— Замочную какую-нибудь!

— Хорошо!

Надеюсь, вазелиновая сегодня не понадобится... — пробубнил Конни себе под нос.

Быстрыми шагами она спустилась по лестнице, умоляя всех трёх богинь задержать капитана на подольше. Пролетела по коридору и постучала в дверь, что вела в лабораторию. Потревожить Ханджи было не так страшно или, вернее сказать, совсем не страшно. Майор отличалась весёлым нравом и любвеобилием. Порой она казалась менее серьёзной, чем даже рядовые солдаты, вроде Микасы или Райнера.

— Входите, — тут же за дверью раздался радостный голос.

Саша уверенно вошла внутрь и осторожно закрыла за собой дверь.

— Ты как раз вовремя! — Ханджи подошла к ней и, положив руку на плечо, подтолкнула внутрь.

Саша немного опешила.

— Я весь вечер ищу, с кем можно выпить вина! — она достала с полки ту самую бутылку, что выклянчила у Леви, и взяла пару чашек.

Саша жадно наблюдала за ними.

— Так вот, искала, искала, никого не нашла, а у меня бутылка, — ткнула на неё пальцем, — невероятно редкого производителя! Королевская между прочим! У меня к нему даже есть кусочек сыра.

И тут внимание Саши резко переключилось:

— Сыра?

— Сыра. — Довольно улыбнулась Ханджи, заметив голодные глаза. — Ну так что?

Саша мотнула головой, приходя в себя. Там наверху Конни остался один на один с дверью и чашкой. Нужно скорее возвращаться.

— Спасибо за предложение, — вытащила из себя, не желая отказываться, — но я хотела попросить у вас чашку, отвёртку и какую-нибудь замочную смазку... — почесала затылок, — и мне надо идти.

Ханджи удивлённо хлопнула глазами, а затем вновь улыбнулась:

— Выпей со мной, и бери любую!

Саша долго не думала:

— По рукам!

Одним выстрелом двух зайцев. — Подумала она про себя.

Ханджи радостно хлопнула в ладоши, откупорила бутылку и наполнила чашки до середины тёмно-бордовым напитком. Взяла свою и поднесла к носу, глубоко вдыхая аромат:

— Святая Мария... — она расплылась в блаженной улыбке.

Саша последовала её примеру и понюхала вино:

— Это... — она вдохнула ещё пару раз. — Это самое прекрасное вино, что мне доводилось пробовать! — прокричала Саша, намереваясь осушить чашку одним залпом.

— Погоди-погоди, — остановила её Ханджи. — Пить нужно медленно, смакуя каждый глоточек.

Саша заворожённо смотрела на крошечный пузырьки на поверхности. Они бесшумно лопались, но в ушах почему-то слышался недовольный голос Конни: «Картофелина! Давай быстрее!».

Отвали яйцеголовый! — Саша мотнула головой и сделала крошечный глоток.

Вино оказалось отменным. Никакого едкого привкуса алкоголя. Напиток больше похожий на компот с небольшим градусом.

Пили медленно, наслаждаясь немного сладковатым вкусом, который оставался на языке. А в конце — маленький кусочек сыра.

— Это великолепно! — воскликнула Ханджи.

— Да-а-а, — протянула Саша, забывая о времени. Её щёки налились кровью.

Хоть она ещё и не попробовала обещанной колбасы, зато вкусила великолепное вино из королевских виноградников.

Ещё один глоток, и в чашке показалось белое дно. Саша уже начала искать глазами бутылку, но Ханджи, поймав этот взгляд, улыбнулась:

— Остальное на потом.

Они посидели ещё немного, а затем Ханджи дала обещанную чашку, смазку и отвёртку и Саша неспешно пошла наверх.

— Где тебя титаны носили?! — Конни выхватил отвёртку и принялся завинчивать винты.

— Ханджи угостила вином, — как-то слишком довольно улыбнулась Саша.

Конни резко остановился крутить отвёртку и большими глазами посмотрел на неё:

— Что прости?

— Вином угостила Ханджи, — размахивая руками, недовольно повторила Саша.

— Картофелина! Ты совсем уже? — Конни чуть не кинул в неё отвёртку.

— Тише, тише, — она была на удивление спокойна, — не мешай мне, надо убрать осколки с пола.

— Неужели? — он надул губу.

— Представь себе! — не смотря на него, парировала Саша, продолжая собирать разбитую чашку. — Не мешай мне.

Конни закатил глаза и продолжил своё дело. Вскоре замок вернулся на своё законное место. Конни пару раз дёрнул за ручку — та надёжно держалась.

Саша тоже завершила уборку и поставила новую чашку на небольшой кофейный столик.

— Этот злыдень писюкавый даже не заметит, — она сложила руки на груди и довольно посмотрела на проделанную работу.

— Думаешь злыдень писюкавый слепой? — за спиной раздался до боли знакомый стальной голос.

Саша и Конни не решились обернуться, застыв на месте.

Всё-таки нужно было взять вазелиновую... — подумала про себя Саша.

***

Леви отправился в госпиталь, где Микасу определили в палату, выделенную специально для Разведкорпуса. Врачи сказали, что ей повезло, жить будет. На этом со спокойной душой отправился в кабинет. Хотелось стянуть с себя сырую одежду и смыть дорожную грязь.

Не торопясь, поднялся по лестнице, завернул в коридор, в конце которого находился его кабинет, и замер на месте: дверь открыта, внутри горел тусклый свет, слышались разговоры.

Что за?

Осторожно подошёл ближе, чтобы не спугнуть нарушителей. Прислушался: это были Браус и Спрингер. Два сопляка из 104-го.

Услышав его голос, оба замерли, как истуканы, не решаясь повернуться.

Что ж, стоило помочь им.

— Не нужно стоять жопой к руководству, когда оно ведёт с вами беседу.

Они тут же развернулись, посвятили сердце и, зажмурившись, уставились куда-то в дальний угол. Было видно, как они пытались унять дрожь. Безуспешно.

— Позвольте узнать, какого чёрта вы забыли у меня в кабинете? — говорил спокойно, но от этого становилось только более жутко.

Эти оболтусы продолжали трястись, не в состоянии молвить хотя бы слово.

— Я как-то непонятно задаю вопрос? — сложив руки за спиной, он начал ходить от одной стены комнаты к другой.

— Никак нет сэр! — одновременно выкрикнули они.

— Тогда слушаю очень внимательно, — он остановился напротив и упёрся о стол, выжидающе глядя на них.

— Эт-то случайно вышло, сэр, — залепетала Саша. — Конни разозлил меня и...

— Я тебя не злил! — позабыв страх, перебил он.

— Ты назвал меня трусихой! — вспылила она.

Они уже готовы были начать драку.

— Выяснять отношения будете без меня, — одной фразы хватило, чтобы вернуть сорванцов в прежнее трясущееся состояние. — Слушаю дальше.

— Так вот! — продолжила Саша. — Он боялся постучаться к вам в кабинет...

Конни фыркнул, но промолчал. Саша сделала вид, что не заметила:

— ... и тогда он сказал, чтобы это сделала я, но я, разумеется, отказалась...

Конни закипал на глазах, но держался.

— ... и он обозвал меня трусишкой! И тут что-то внутри меня вспыхнуло, и я постучалась слишком сильно.

— Настолько, что выломала дверь? — Леви удивлённо приподнял бровь.

— Угу.

— Допустим. И вот я тут, перед вами, — указательным и большим пальцем Леви потёр глаза, — что вы хотели мне сказать?

— Да, точно! — сказали хором, будто уже и забыли, зачем собственно пришли. — Мы видели, как капитан Мик вырубил Микасу и утащил куда-то!

Всё это время Леви не злился лишь потому, что не было сил. Он был высосан полностью, до дна. Того самого чёртого дна, с которого достал её буквально около часа назад. Вообще, день слишком насыщен каким-то трешем и пиздецом: вылазка, грядущее увольнение, она чуть не сдохла дважды и он вместе с ней. А тут ещё эти сопляки.

Но вдруг они назвали её имя. Леви пристально уставился на них, будто услышал тайну мироздания. Те продолжали стоять столбом, нервно моргая глазами.

— Завтра вечером вместе со мной пойдёте к Эрвину, а теперь вон отсюда.

Долго уговаривать не пришлось. Браус и Конни тут же выскочили из кабинета, закрыв за собой дверь.

— Нам хана, — послышалось из коридора.

— Это всё из-за тебя, картофелина.

***

Микаса проспала до самого утра. Её разбудил луч солнца, который упорно пробивался через тонкие шторки. Веки нехотя поднялись. Перед глазами — совершенно незнакомое место: белые стены с потрескавшейся краской, скрипучая постель с вмятиной где-то посередине, слишком тяжёлое одеяло и необычно большая подушка, воздух пах хлоркой. Микаса привстала: вокруг несколько коек, на которых лежали товарищи из разведки, на соседней — Петра, она говорила о чём-то с мужчиной. Судя по разговору, это её отец. Медсестра с уставшим лицом вяло ходила от койки к койке, проверяя общее самочувствие пациентов. В её глазах не было никакой заинтересованности в своей работе, никакого сочувствия. Она механически выполняла свои обязанности день за днём. Наблюдая за ней, Микаса задумалась, почему те, кому не угрожает смерть, живут такой серой жизнью? Вчера она чуть не умерла дважды: сначала за стенами... А потом...

Попыталась вспомнить, что произошло: она вышла из кабинета капитана Леви и направилась в арсенал, надеясь встретить там Мика... Прикрыла ладонью рот, когда перед глазами вспыхнул яркий образ обнажённой Нанабы, стоящей перед ним на коленях. Их возбуждённые стоны, голова Мика, опрокинутая назад от удовольствия. А затем слова, которые намертво въелись в подкорку:

– Твоя Аккерман наверняка так не умеет...

– Она ни о чём... Стоит как бревно... Отродье Джеймса...

Последнее произнесла вслух. Настолько горькие слова, что слёзы сразу же подступили к глазам. Ей почти удалось уйти незамеченной, если бы не предательский рукав. А затем случилось что-то, во что Микаса отказывалась поверить: его руки, его голос...

– Все вы Аккерманы должны сдохнуть...

Это, наверное, какой-то страшный сон. Она бы поверила, если подобное выкинул Леви, но Мик... Это просто невозможно. Какой-то обман. Фарс.

Он связал её и бросил в воду. Безжалостно. Беспощадно. «Приятного плаванья!» — так он сказал. Всего два слова, но яда в них было больше, чем в оскорблениях Леви. Тот любил задеть, унизить, выставить при всех дураком, но прямым текстом никому не желал смерти.

Слёзы медленно текли по щекам. Что ей теперь делать? Сказать кому-то? Но кто ей поверит, учитывая, что с ним была Нанаба, и вряд ли она признается в соучастии настоящего преступления. Скорее наоборот, будет всячески отрицать случившееся. Она прямым текстом сказала: «Меня бесит эта девчонка», будто заметила чувства Микасы. И начала люто ненавидеть её за это. Вода в реке чем-то напоминала эту ненависть. Такая же холодная, такая же беспощадная. Она поглощает, пожирает, не оставляет шанса. И вроде сейчас она уже была на суше, ничто не угрожало ей, но всё равно страх томился где-то внутри, едким дымом отравляя всё вокруг. Теперь, даже находясь под защитой стен, она не чувствовала себя в безопасности. Казалось, что опасность таится где-то за углом. Стоит ей свернуть в коридор и... Человек, которого она безмерно уважала, человек, который был её прямым командиром, человек, который... заставлял трепетать её сердце, предал её.

Осознавая это, сжалась в комочек, пряча лицо между коленей. Так хотелось жить. Жить и не думать о том, что смерть ходит за тобой по пятам, а ты ничего не можешь сделать. Хотелось найти Эрена и уйти с ним далеко-далеко, где их никто и никогда не потревожит. Вот только для этого нужно выжить, а ещё желательно научиться плавать.

Точно!

Она подняла голову, когда к ней пришла простая мысль: а как она оказалась здесь? Как она вообще оказалась на суше? Она помнила, как опускалась на дно, помнила пузырьки воздуха, выходящие изо рта. Помнила, как пыталась избавиться от верёвок, а потом... Пустота, ничего. Неужели ей удалось перерезать верёвки на ногах и доплыть до берега? Нет, это вряд ли. Кто-то вытащил её. Но кто? Зачем? Память ничего не могла подсказать. Одно ясно: ей несказанно повезло. Несмотря ни на что, она жива. И она всё ещё может найти Эрена.

— Микаса, ты проснулась? — услышав своё имя, она резко обернулась. Петра смотрела на неё с лёгкой улыбкой. — Папа, это Микаса, именно она спасла мне жизнь.

Мужчина посмотрел на неё:

— Спасибо, — едва слышно молвил он, стараясь сдержать слёзы. — Спасибо вам, — он всё-таки заплакал. — Каждый раз, когда моя дочь выходит за стены, я места себе не нахожу. Каждый раз я трясусь от страха, что не увижу её больше. Я не знаю, как благодарить вас за то, что спасли ей жизнь...

Микаса не дала ему закончить:

— Господин, я лишь немного помогла, Жан вытащил Петру из леса, — она замотала головой.

— Это не меняет того, что именно вы спасли мою любимую дочурку от титана, — он вытер нос рукавом. — Прошу вас, — достал из кармана небольшую коробочку, — примите этот скромный подарок в знак моей благодарности.

Микаса открыла крышку. Внутри лежала изящная подвеска в виде подснежника, выполненная, судя по всему, не из самого дешёвого металла.

— Это платина, — пояснил мужчина. — Думал подарить это жене, но... я очень хочу выразить свою благодарность хотя бы таким способом.

Микаса поблагодарила его, пытаясь побороть смущение. Мужчина вежливо простился, обнял дочь и удалился.

— Как ты себя чувствуешь? — Вежливо поинтересовалась Петра, когда отец скрылся за дверью.

— Уже готова встать на ноги, — Микаса вылезла из кровати и по привычке начала собирать постельное бельё.

— Пойдёшь благодарить капитана?

Микаса замерла на месте. Благодарить? Да он хотел её убить!

— За что? — пытаясь не сорваться, спросила Микаса, продолжая вытаскивать одеяло из пододеяльника.

— Я так поняла, что Леви вытащил тебя из воды. — Петра пожала плечами. Она явно не заметила, что её поняли неверно.

Микаса прикрыла глаза, пытаясь принять сказанное. Глубоко вдохнула.

Он спас её. Снова. Опять.

Но вместо благодарности она чувствовала лишь злость и ненависть. Её будто насильно загоняют в долги, которые ей придётся возвращать до конца жизни.

Почему её так сильно бесит человек, который делает для неё больше всего?!

Сжала край одеяла со всей силы, пытаясь унять дрожь в руках.

— Всё в порядке?

— Да.

Микаса ответила немного резковато, но Петра, кажется, не придала этому значения. Вместо этого она привстала и нагнулась к Микасе поближе:

— Послушай, — начала она тихо, — мне нужно тебе сказать кое-что.

Микаса вопросительно посмотрела на неё.

— Я помню, что ты искала брата за стенами.

Вопросительный взгляд тут же превратился в заинтересованный. Микаса буквально впилась глазами в Петру.

— Ты побежала за тем титаном. Перед тем как потерять сознание, я видела, что один титан вытащил из тела другого юношу. Это твой брат?

Кажется Микаса забыла как дышать. Неужели у неё появился шанс, что её перестанут считать за сумасшедшую? Неужели кто-то действительно поверит, что Эрен жив?

Она молча качнула головой, не отрывая глаз от Петры. Та опустила голову и тихо добавила:

— Прости, что в душе не верила тебе. Кажется, — она улыбнулась немного обречённо, — ситуация куда более интересная, чем мы думали.

Микаса молчала. Она понимала, о чём говорит Петра.

— Я не знаю, как Эрен оказался внутри титана, но я спасу его.

Она не стала дожидаться ответа и направилась к выходу.

— Подожди! — вдруг остановила её Петра. — Поблагодари Жана от меня...

Микаса качнула головой и удалилась.

Освободилась только после того, как закончила возиться с бумажной волокитой. Выходила на улицу с чувством, будто судьба даёт ей шанс. Даёт вторую жизнь. Солнце светило сегодня ярко, вынуждая горожан оставить дома верхнюю одежду.

Стоя на ступеньках, вдохнула полной грудью, наслаждаясь свежим воздухом, и бодрыми шагами отправилась в сторону замка разведки. Вышла за ворота больницы, повернула на дорогу и тут же вздрогнула: прямо на пути стоял капитан Мик. В руках держал букет цветов.

— Леди с пирожным, — он сделал шаг навстречу, Микаса в ответ отступила назад, — смотрю, вам уже лучше.

Он выглядел так, будто вчера ничего не произошло, будто вчера он не пытался её утопить. Принёс цветы? Что за бред! Что он хочет этим показать? Что ему нужно?

Он сделал ещё шаг, вынуждая Микасу отходить всё дальше, пока она не уткнулась спиной в забор.

— Вот и попалась, — улыбнулся он и прижал её к деревянным брускам. — Куда же ты уходишь, я тебе цветы принёс, а ты отталкиваешь, — упёрся рукой с букетом алых роз чуть выше её головы, так что можно было учуять лёгкий цветочный аромат.

— Вы хотели меня убить, — прошипела Микаса, смотря на него исподлобья.

— Ты всё не так поняла, красотка, — наклонился к ней близко. Настолько, что кожа чувствовала его дыхание. Недавно оно было таким желанным и таким омерзительным стало сейчас. Микаса отвернула голову, не скрывая отвращения.

— Ну же, — он продолжал вдавливать её в забор весом собственного тела. Свободной рукой взял её за подбородок и с силой дёрнул на себя. — Не уводи глаза, мы ведь, — посмотрел прямо на неё, — всё ещё друзья?

Микаса безуспешно дёрнулась. То ли вдруг стала слишком слабой, то ли ещё верила, что вчерашний вечер был дурным сном, и ей это всё привиделось.

— Я же знаю, что ты давно, — его голос становился тише, а губы всё ближе, — хотела этого.

Почему его голос такой сладкий? Он был похож на мёд. Втекал в уши тонкой струйкой и обволакивал собой всё, не давая и шанса здравому смыслу. Хотелось закрыть глаза, опустить руки, расслабиться и полностью отдаться этому голосу. Пускай он несёт куда-то, как течение реки. Просто отпустить всё и довериться ему.

— Микаса... — полушёпотом произнёс Мик, его губы приблизились совсем близко, вынуждая её дышать часто и отрывисто.

Держись от Закариаса подальше!

Неожиданно образ Леви возник перед глазами.

Он лицемер, не жди от него ничего хорошего!

Снова его слова.

А затем её собственные — он пытался тебя утопить!

Она не придумала, она не сошла с ума. Мик совершенно точно хотел её убить! Она была в этом уверена настолько же, насколько знала, что тогда неизвестный титан достал Эрена из тела другого титана!

Нельзя поддаваться!

— Не прикасайтесь ко мне! — она резко оттолкнула его. — Я расскажу обо всём главнокомандующему, и вас настигнет справедливое наказание!

Мик отпрянул и убрал деланную улыбку. Теперь его взгляд можно было назвать змеиным, а выражение лица — зловещим.

— Какая сталь в голосе, — рассмеялся он. — И что же ты думаешь? Тебе кто-то поверит? Девчонке, которая на полном серьёзе надеется найти брата за стенами?

Он отпустил букет роз, который всё это время держал над её головой. Вместе с цветами на Микасу посыпались обрезки нашивки, которую она всегда носила с собой. Она подставила ладони, пытаясь поймать крохотные кусочки памяти, от которой ничего не осталось. Насколько же мудр был отец, что не доверил заботу о ней этому человеку.

Микаса не терпела холодных, жестоких и бессердечных людей... вроде Леви. Но ещё больше не любила лицемеров, лишь притворяющихся добрыми и хорошими, лицемеров, которые за милой улыбкой скрывают свою бесчеловечную натуру. Мик — не человек.

— Вы чудовище! — рыкнула она, сжимая кулаки до боли.

— Я? — рассвирепел Мик, схватил её за шею и пригвоздил к забору, начиная душить. — Это вы! — ревел он. — Вы, Аккерманы, чудовище! — он сжимал хватку, вынуждая Микасу вцепиться в его руку, чтобы выбраться. — Вы сдохните все! Все до единого!

Мик попытался сжать её шею ещё сильнее, но Микаса не собиралась сдаваться. Впилась в его предплечье ногтями, пытаясь вырваться. Хватка на шее ослабла, и, высвободишь, Микаса ринулась прочь.

— Дрянь! — Прохрипел Мик и бросился вдогонку.

Микаса бежала прямо по улице. Не оборачивалась.

— Извините! — бездумно крикнула, сбивая случайного прохожего.

— Стоять, Аккерман! Это приказ! — за спиной слышался крик Мика.

Пускай подавится своим приказом! Теперь нет пути назад. Её либо отправят под трибунал, либо прикончит собственный капитан.

Вдоль домов стояли корзины с грязным бельём, овощами, грибами и всяким хламом. Микаса с силой швыряла их на дорогу, не сбавляя скорости.

Свернула в первый попавшийся переулок, пробежала его насквозь и скрылась в небольшом проёме между домами.

Сердце стучало, как сумасшедшее. Лёгкие дышали глубоко и часто. Выглянула на улицу и увидела Мика, который осматривался по сторонам, стараясь найти её.

— Аккерман! — рявкнул он, и Микаса тут же ринулась из убежища. Мик побежал за ней.

Нужно скорее добраться до замка разведки. Там вряд ли Мик осмелится сделать ей что-то.

Свернула в сторону выезда из города, и как назло прямо посередине дороги столкнулись две повозки, перегородив путь.

Чёрт.

Быстро осмотрелась по сторонам. Мик нагонял. Нет времени думать, и Микаса сворачивает на улицу, что уводила в другую сторону от замка. Совсем скоро мощёная дорога и жилые дома закончились, за ней — тропинка, ведущая к широкому амбару.

— Дрянь, стой! — слышалось позади.

Микаса не слушала. Нужно добежать до амбара и постараться спрятаться там. Влетела через ветхие ворота, распугивая голубей. Вокруг стога сена и пара загонов со скотом. В два счёта забралась на верхнюю балку и притихла.

Мика не пришлось долго ждать. Ворота со скрипом распахнулись.

— Микаса, где же ты? — с наигранной лаской позвал её Мик и закрыл ворота.

Микаса задержала дыхание и прижалась к спиной к деревянной балке.

— Я же знаю, что ты где-то здесь, — он медленно шёл вдоль амбара, проверяя каждый угол.

— Ты, наверное, думаешь, что я спятил? — он продолжал общаться с пространством, зная, что Микаса слышит его. — Но ты многого не знаешь! Ни о себе, ни о своём отце! — пнул стог сена, надеясь, найти её там.

— Знаешь ли, у Аккерманов есть небывалая сила, — он сделал паузу, а затем повысил голос, — которой я был лишён! И вы, Аккерманы, совершенно не прикладывая усилий, добиваетесь наивысших успехов. Ты, твой отец, а ещё... Твой ненавистный капитан восточного крыла.

Микаса удивлённо свела брови. При чём здесь Леви?

— Ты, наверное, удивлена, но да, Леви тоже Аккерман! Мой любимый и ненавистный брат!

— Что? — Микаса не думала, что произнесёт это вслух. Но даже тихого «что» хватило, чтобы выдать себя.

Выстрел. Микаса успела спрятаться за деревянным столбом.

— Вот ты где! — Мик забрался наверх. Микаса тут же перепрыгнула на соседнюю перекладину. Мик — за ней.

Ещё выстрел. Микаса вскрикнула и, оступившись, упала в стог сена. Пуля прошла мимо.

Откинув от себя сухую траву, Микаса подняла глаза — в упор смотрело дуло пистолета.

— Прощай, девочка с пирожным.

Мик почти нажал на курок, как Микаса обхватила коленями его щиколотки и, развернувшись на живот, резко опрокинула на пол. Вскочила на ноги, потянулась к пистолету, но Мик схватил её и повалил обратно, не давая подняться. Замахнулся и ударил кулаком по лицу. Микаса даже не обратила внимания на боль. Сейчас главное выбраться. Мик замахнулся ещё раз, но она поймала кулак, не давая ударить себя.

— Мерзкие Аккерманы! — Прохрипел Мик. — Вы... Не... Не заслужили эту силу! — Он упорно пытался перебороть её, но Микаса держалась.

Вдруг что-то резко скинуло Мика на пол. Микаса тут же привстала: Леви прижал Мика к полу сапогом и нежадно избивал его ногами.

— Ты. Мерзкое. Отродье! — приговаривал он, целясь в живот.

Мик кряхтел, пытался сопротивляться, но затем окончательно затих.

Леви остановился. Он тяжело дышал, вытирая пот со лба. Обернулся к Микасе: та сидела на полу. На лице — шок и испуг. Этот мерзавец чуть не убил её, но, кажется, она наконец поняла, кто такой Мик на самом деле.

— Эй, — Леви сделал шаг ей навстречу, как Мик неожиданно встал со своего места и схватил лежащий рядом пистолет.

— А вот и верный пёс девчонки пожаловал. — Процедил он, ехидно улыбаясь.

— Тебе некуда бежать, Закариас. — Спокойно ответил Леви. — Ты набрал слишком много свидетелей и теперь не отвертишься.

— Хах, и кто же? — усмехнулся Мик.

— Как минимум, я и она, — ткнул пальцем на Микасу, — а ещё ваши потрахушки с Нанабой в арсенале не остались незамеченными.

Мик тут же изменился в лице, злобно оголяя зубы. Леви сделал шаг к нему, будто не замечая пистолет.

— Срать я хотел на твоих свидетелей! — Сквозь зубы прорычал он, не сводя с него прицел. — Даже не смей приближаться, — он пятился назад к выходу, Леви подходил ближе. — Ещё шаг, я стреляю в неё! — Леви замер. — Вот так, ручной пёс. — Улыбнулся Мик. Не оборачиваясь нащупал ручку ворот и осторожно вышел наружу.

Дверь скрипнула. Микаса и Леви остались одни.

— Пускай катится. — Буркнул Леви под нос. Он развернулся и посмотрел на Микасу. Та продолжала сидеть на полу, большими глазами наблюдая за происходящим. Леви присел напротив:

— Как ты там говоришь? Я завидую благородству Мика? Ну-ну, — в голосе прозвучали назидательные нотки. — Нашла в кого втюриться... — недовольно цокнул он.

— Не надо, пожалуйста, — Микаса опустила глаза.

— А что? Правда глаза колет?

— Очень, — процедила сквозь зубы.

— Ну ничего, может мозгов прибавиться, а то интеллект, как у курицы.

Микаса сжала пальцы. Она чувствовала себя такой дурой. Слепой и недальновидной дурой, которую подло и низко обманули. И благо, что Леви оказался рядом, но чёрт его дери! Почему даже сейчас он не видит, как ей, мягко говоря, плохо?! Почему стыдит её в такой момент? Да, она поступила глупо, да, она была слепа, но зачем журить её за это?!

— Вы... — к глазам тут же подступили слёзы. — Вы настолько отвратительны! Настолько омерзительны! Вы даже не представляете, как я вас ненавижу!

Леви даже не дёрнул бровью.

— Вы заносчивы и высокомерны! Вы считаете, что все вокруг тупые, и только вы умный всезнайка! — её голос срывался, но Леви лишь продолжал внимательно слушать.

— И самое ужасное... — тут её голос стал тише и перешёл почти на стон. — Самое ужасное, что я не имею никакого права вас ненавидеть! Вы спасали мне жизнь снова и снова. Опять и опять. Я никогда не смогу расплатиться с вами! А за то, что я едва чувствую благодарность вам, я начинаю ненавидеть себя! Ненавидеть больше чем вас!

Она хотела сказать, что-то ещё, но не смогла, потому что Леви заткнул её своими губами. Он нежно целовал её, обхватив за голову. Слизывал слёзы с её губ, что делало поцелуй на вкус солёно-сладким. Поцелуй становился глубже, страсть нарастала. Казалось бы, ещё немного и контроль будет утерян, но Леви остановился.

— Ненавидь, — на выдохе. — Ненавидь меня сколько хочешь.

Слёзы продолжали течь из глаз. Микаса смотрела на него, не отрываясь, словно пытаясь понять, что только что произошло. А затем, одумавшись, влепила ему пощёчину со всей силы и убежала из амбара прочь.