Микаса мчалась в сторону замка со всех ног, все ещё с опаской оглядываясь по сторонам. С силой вытирала ещё влажные от поцелуя губы, тщетно пытаясь избавиться от привкуса чёрного чая и мяты. Это был его чёртов вкус! Вкус чая, который он всегда пил в общей столовой или в кабинете. Тот вкус, из-за которого она не притронется к этому напитку в ближайшее время точно.

Лёгкие задыхались, сердце то и дело сбивалось с ритма. Бег, который никогда не вызывал трудностей, вдруг стал невыносим. Остановившись, прислонилась спиной к дереву и медленно сползла по нему на землю. Изо всех сил старалась дышать ровно, чтобы выкинуть все мысли из головы. Безуспешно: перед глазами вновь и вновь прокручивалась драка с Миком, его бредовые слова о родстве с Леви, а ещё... Упорно возникало его лицо. Пристальный взгляд серо-голубых глаз, в которых на долю секунды можно было заметить смятение и нежность.

Бред.

Какая нежность может быть в глазах человека с камнем вместо сердца?

Верно. Никакой.

Но тогда какого чёрта? Что это было? Может, ей показалось?

Кончиками пальцев прикоснулась к губам — нет, не показалось. Кожа предательски помнила его требовательные, но при этом нежные прикосновения. Мозг упрямо проматывал эти несколько секунд снова и снова.

«Приятно» — шепнул внутренний голос.

Чушь! Это не могут быть её мысли! Ей не могло быть приятно с ним. Но почему же она ответила на его поцелуй? Мария, почему она сделала это? И ведь это... Это был её первый поцелуй.

От злости на себя с силой ущипнула нижнюю губу. Не об этом она мечтала, не этого хотела. Первый поцелуй может быть только один раз, и она мечтала подарить его... Стоило ей подумать о Мике, как злость, стыд и боль накрыли новой волной. Сердце жалобно скрипнуло, не желая принимать горькую правду: Мик хотел её убить. Его подлая усмешка и направленный прямо ей в лицо пистолет так и стояли перед глазами. Вернувшийся страх смешался со стыдом, вынуждая передернуть плечами и опасливо завертеть головой. Мик мог быть где-то рядом. Поняв, что никого, кроме неё самой здесь нет, Микаса несдержанно выдохнула.

Она нервно усмехнулась вернувшимся мыслям. Было бы смешно, если бы она всё-таки отдала первый поцелуй ему. Но, Мария! Леви... Уж лучше бы она позволила Жану поцеловать себя тогда в конюшне! Из всех мужчин, что так или иначе вертелись вокруг неё, он оказался самым добрым, открытым и заботливым. И как нарочно, она видела в нём только друга.

Как же Леви был прав: она дура! Беспросветная, безнадёжная дура! В конечном итоге, как бы он не бесил её, он всегда оказывается прав!

Она ещё раз вытерла рот рукавом.

Грёбаный чай! Теперь до конца жизни он будет напоминать ей о вкусе его губ.

Тело взвыло, вспоминая его пальцы, перебирающие пряди волос, и руки, уверенно притягивающие к себе.

Да какого чёрта она вообще проматывает это в голове опять и опять?!

Нужно успокоиться. Сейчас же.

Без разницы, что произошло. Это всё в прошлом и больше не повторится. Сегодня её чуть не убили, и ей нельзя молчать, нельзя медлить. Выходя из больницы, она была уверена, что никто не поверит, но сейчас... Мысленно огрызнулась, ведь её долг перед Леви рос с каждым днём. Сейчас у неё есть свидетели, остаётся лишь дождаться приезда Эрвина и доложить об этом мерзавце.

Во-первых, Мик должен заплатить за всё! А во-вторых, после его короткого монолога в голове крутилось слишком много вопросов.

Как Леви может быть Аккерманом? У отца не было родственников. Не было у неё ни дяди, ни тёти. Бабушка и дедушка умерли ещё до её рождения. У неё даже кровных братьев и сестёр не было.

Как при этом Леви может быть братом Мика? И какого титана он тогда Закариас, а не Аккерман? Больше похоже на какую-то несусветную чушь.

Уж её семья точно не сделала ему ничего плохого.

Внезапная мысль пролетела в голове: а может ли быть так, что Мик как-то замешан в смерти отца?

Возможно. Но это можно выяснить позже. Сейчас нужно дождаться возвращения Эрвина и сообщить ему обо всём.

***

Кожа приятно горела от хлёсткой пощёчины. Закрыв лицо, Микаса стремительно кинулась прочь. О чём он вообще думал? Зачем?

Дурак.

Был бы Джеймс жив, он бы от него мокрого места не оставил. А Леви бы даже не сопротивлялся. Сам понимает — заслужил. Леви не заметил, как начал думать о ней в этом ключе. Нет, он до сих пор не осознавал.

Вряд ли она хотела с ним целоваться, хоть и ответила на поцелуй. Так неумело и неуклюже ответила, словно не целовалась никогда раньше.

Стоп.

Леви вспомнил, как Мик заявлял, что у неё сладкие губы. Сказал бы, что тот не соврал, — губы у неё и правда сладкие, — но эти глаза, полные смущения и неуверенности. Движения робкие, дрожащие, но, чёрт возьми, отвечающие. Бывалая девушка не растерялась бы так сильно и оттолкнула бы сразу.

Чёрт.

Леви ухмыльнулся. Неужели это был её первый поцелуй, и Мик ему нагло соврал? Это ещё раз показывало, сколько гнили внутри этого человека. Девчонка вряд ли планировала отдавать ему свой первый поцелуй. Впрочем, если это действительно её первый опыт, то это, несомненно, лучше, чем Закариас. По крайней мере у Леви не было скверных намерений. Или точнее сказать, намерений не было вовсе. Он сам едва понимал, что толкнуло его на подобный поступок. Её лицо? Заплаканные глаза? Дрожащий голос, норовящий вот-вот сорваться? Кажется, всё в ней было пропитано какой-то тонкой незримой сексуальностью. Оно и не удивительно, в её то возрасте. Настоящий благоухающий бутон, привлекающий мужчин, как пчёл.

Внезапно Леви будто почувствовал, как осуждающе на него смотрит Джеймс.

Простите, главнокомандующий, не устоял перед привлекательностью вашей дочери. Больше не повторится.

Уголок губ чуть дёрнулся вверх.

Чтоб его титаны на куски подрали, он был так рад и счастлив. Она ответила на его глупый поцелуй. Неуверенно, но ответила.

Он нервно провел рукой по волосам.

Идиот.

Ему что, пятнадцать лет что ли? Не говоря уже о том, насколько тупым и неуместным был его поступок.

Мотнул головой, пытаясь прийти в себя. Сейчас есть дела куда поважнее, а именно доложить о случившемся Эрвину. Учитывая, что Блаус и Спрингер так кстати оказались на месте преступления, то с четырьмя свидетелями у Мика не будет и шанса отвертеться. Наконец, он ответит за всё.

Нужно догнать Микасу. Отпускать её сейчас одну было опасно: кто знает, не поджидает ли этот мерзавец где-то за углом? Быстрыми шагами он направился к выходу. Дверь жалобно скрипнула, и Леви вышел наружу. В глаза ударил яркий солнечный свет. Примерно такой же, как и тогда, когда он впервые вышел на поверхность.

Леви усмехнулся сам себе и окунулся в давно прошедшие воспоминания.

Жизнь в подземном городе была совсем не сахарной. Каждый с самого рождения вынужден бороться за собственное существование. Насилие и воровство царили здесь на каждом углу. И правило было простым: либо ты, либо тебя.

Благодаря Кенни, Леви усвоил это правило хорошо. Вместе со своими друзьями он воровал и даже убивал. Не строил никаких планов на будущее. Не думал о всяких глупостях, а делал всё, чтобы выжить. Только Изабель иногда щебетала о солнце, о небе, о звёздах где-то там на поверхности.

Глупая.

Леви не придавал этому никакого значения. Как бы та не старалась.

В тот судьбоносный день они поджидали тележку с контрабандой. Через подземный город часто ввозили вино, табак и меха. Фарлан долго следил за группой контрабандистов, прежде чем смог выследить их маршрут. А вместе с УПМ, которые им удалось раздобыть, всё становилось в разы проще.

— Хе-хей, братик! — Изабель не могла лететь молча. — Когда-нибудь мы будем точно так же лететь под синим небом!

— Не болтай!

Изабель недовольно закатила глаза.

Они долетели до окраины города. Здесь, вдоль сырой стены, упирающейся в потолок, проходила узкая заброшенная всеми улочка. Тут можно было встретить крыс или змей. Сюда же маньяки и насильники затаскивали своих беззащитных жертв — никто не услышит их вопли о помощи.

— Сюда. — Скомандовал Фарлан, направляясь к невысокой крыше.

Леви и Изабель последовали за ним. Они приземлились на хрупкую черепицу, трескающуюся под ногами.

— Оуа! — вскрикнула Изабель, едва не потеряв равновесие.

— Неуклюжая. — Буркнул Леви, хватая её под локоть. — Фарлан, ты уверен, что контрабандисты проедут здесь?

— Абсолютно! — Ответил тот и присел рядом с широкой трубой. — Я долго следил за ними, и тут пролегает их маршрут.

Леви кивнул и сел рядом.

— Эй, — он глянул снизу вверх на Изабель, которая с любопытством осматривала округу, — не высовывайся, сядь.

Та снова недовольно фыркнула, но послушно присела, обхватив колени.

Время в подземном городе шло медленно. Свет в окнах горел, казалось бы, круглосуточно. Люди спали, совершенно не зависимо от того, какое время суток было на поверхности. Многие ни разу не видели ни солнца, ни луны, и знали, что такое день и ночь только по слухам. Говорят, ночь такая же тёмная, как и здесь, а вот днём светло так, что можно не зажигать факел, чтобы идти по улице.

Три тысячи пятьсот двадцать восемь. Три тысячи пятьсот двадцать девять. Три тысячи пятьсот тридцать. Три тысячи пятьсот тридцать один. — Леви отсчитывал время, считая капли, падающие со стены.

— Почти час прошёл. — Тихо обратился к Фарлану.

Леви уже начинал сомневаться в том, что здесь вообще кто-то собирался появиться.

— Они скоро будут здесь. — Спокойно ответил тот.

Три тысячи пятьсот тридцать семь... — Леви продолжил считать.

В целом они никуда не спешили, можно подождать ещё.

Наконец за углом послышался тихий цокот копыт и скрип колёс.

— Братик, — шепнула Изабель, спрятавшись за выступ на крыше, — кто-то едет.

Фарлан и Леви оживились, всматриваясь в полумрак. По узкой улице тощая кобыла еле-еле тянула нагруженную доверху телегу. Содержимое было надёжно закрыто плотной тканью. Впереди сидели двое неизвестных в длинных плащах. Капюшоны скрывали лица.

— Приготовились. — Тихо скомандовал Леви, и все схватились за ручки УПМ. — Фарлан, твой тот, что справа, мой — слева.

Фарлан качнул головой.

Тележка медленно проезжала мимо дома, на котором сидела троица.

— Сейчас! — Скомандовал Леви и первым бросился вниз.

Человек отреагировал молниеносно. Без лишних движений, он перехватил руку Леви и перебросил через себя. Фарлан налетел на второго следом, но получил коленом прямо в живот. Изабель попыталась нанести удар, но промахнулась и улетела прямо в грязь. Леви стоял на коленях с вывернутой рукой. Сильная ладонь крепко держала запястье, не давая выпрямиться.

Рядом на спине лежал Фарлан — второй неизвестный вдавил его в землю сапогом. Изабель от страха прижалась спиной к стене.

— Кто вы такие и откуда у вас УПМ? — Голос человека был спокоен, но при этом суров.

Леви молчал. Фарлан и Изабель тоже.

— Повторяю: кто вы такие и откуда у вас УПМ? — Человек сжал руку Леви сильнее, вынуждая его сдержанно рыкнуть от боли.

— Мы никто. — Сдавлено ответил Леви.

— Хорошо, — ответил человек. Не ослабляя хватки, он присел, чтобы смотреть Леви прямо в глаза: — А откуда УПМ?

Леви молчал.

— Спрашиваю, откуда УПМ? — Голос снова стал жёстче.

— Пошёл к чёрту! — Леви харкнул ему прямо в лицо.

Человек без лишних эмоций вытер слюну рукавом, привстал, а затем ногой втоптал голову Леви в грязь.

— Да что мы с ними возимся? — Вдруг заговорил второй. — Их нельзя оставлять в живых.

Леви краем глаза посмотрел на Изабель. Она тряслась от страха. Затем — на Фарлана. Его лицо перекосило от боли.

— Не торопись. — Ответил первый и снял капюшон. Не ослабляя хватки, он присел и обратился к Леви. — Меня зовут Джеймс Аккерман.

Для Леви эта информация не имела никакого значения.

— Вы не должны были нас здесь видеть, я думаю, ты понимаешь, чем это может грозить?

Леви сдержанно огрызался вместо ответа.

— Понимаешь же? — Настойчивее спросил Джеймс.

— Да. — Наконец, прохрипел Леви.

— Хорошо. Однако мы не хотим вас убивать, ведь так, Эрвин? — Он обратился к своему напарнику.

Тот тоже снял капюшон.

— Джеймс, ты же сам понимаешь, что мы не можем просто взять с них честное слово, что они будут молчать? Они живут в нищете, подкупить местных жителей для военной полиции не составит никакого труда.

Фарлан забегал глазами, Изабель пискнула. Все трое понимали, что сейчас их жизни висят на волоске.

— Не можем, — согласился Джеймс, — но мы можем кое-что предложить, — он посмотрел прямо в глаза Леви, — мы достанем вас из этой дыры и заберём наверх, но взамен вы должны будете кое-что сделать.

— И что же? — огрызнулся Леви, не ожидая ничего хорошего.

— Я знаю про вашу троицу: вы хорошо известны в подземном городе, — Джеймс задумчиво склонил голову. — Говорят, вы храбры и целеустремлены. А ещё, неплохо управляетесь с УПМ. В разведкорпусе нужны такие солдаты.

— Где? — Прохрипел Фарлан и дёрнулся, но Эрвин сильнее прижал его носком сапога.

— Джеймс, ты с ума сошёл! Мы не можем им доверять!

Но Джеймс, кажется, не обращал внимания на своего напарника и продолжал общаться с Леви:

— Что скажешь? Ты же здесь главный?

Леви снова посмотрел на друзей.

— Братик! Соглашайся! — Изабель подалась чуть вперёд. Леви увидел, как глаза её заблестели от одной только мысли, что они смогут подняться на поверхность.

— Послушай свою подругу. — Джеймс едва заметно ухмыльнулся.

Леви молчал. Думал. Прикидывал. Можно ли им верить? Всё слишком подозрительно. К тому же, он слышал о разведчиках: сплошные самоубийцы. Только причём здесь эти бандиты?

— Соглашайся, Леви! — Отозвался Фарлан.

Но Леви не спешил. Опасался.

— Скажи мне, Джеймс Аккерман, — прохрипел он, — с чего вдруг человек с поверхности предлагает ничтожеству, вроде нас, подняться наверх?

Судя по вопросительному взгляду второго, этот вопрос волновал не только Леви.

Джеймс молчал с долю секунды, обдумывая ответ.

— Остановимся на том, что у меня есть свои мотивы.

Что это были за мотивы, и что глава разведки забыл в подземном городе, Леви так и не узнал. Джеймс унёс эту тайну с собой в могилу. Эрвин этот разговор больше не поднимал, а самому Леви, в общем-то, не было никакого дела.

Однако в тот день он согласился, и Джеймс выполнил своё обещание: все трое оказались на поверхности, а затем в рядах разведки. Фарлан при этом даже умудрился умыкнуть одну бутылку вина, которая была в той тележке. Увы, распить её так и не удалось.

Леви был уверен, что люди сверху добрее, дружелюбнее и чистоплотнее, но, кажется, ошибся.

На первом же построении на них подозрительно смотрели не только рядовые, но и само руководство. Особенно косо на них глядел представитель военной полиции. Высокий светлый мужчина с гербом единорога на груди буквально сверлил Леви глазами. Как будто видел его не в первый раз. Но какая-либо встреча с руководством военной полиции была исключена. Видимо, примерно так элитные войска показывали своё презрение к тем, кто живёт под землёй.

Как позже выяснилось, это был Закариас старший. Его сынишка, Мик, не смог пробиться в десятку лучших и поступить на службу в полицию. Говорили, что отец был в ярости, а сам Мик плюнул на всё и пошёл в разведку. Впрочем, Закариас младший не вызывал никакого сочувствия. Оказавшись в казарме, Леви сразу приметил его место: там царили грязь и пыль.

— А кто это такие? — Мик вразвалку подошёл ближе. — Те самые отбросы из-под земли? — Посмотрел на них сверху вниз.

Леви приподнял бровь, хотел было что-то ответить, но тут Изабель сделала шаг вперёд:

— Отброс здесь только ты! Понял?! — Она бесстрашно смотрела на него снизу вверх.

Мик ухмыльнулся:

— Такая мелкая и дерзкая, — наклонился к ней поближе, — я бы на твоём месте был тише, а то, — он понюхал её волосы, — кто знает, что может случиться?

Изабель брезгливо дёрнулась. Леви и Фарлан тут же встали между ними.

— Ещё раз приблизишься к ней... — начал Фарлан.

— И что? — Мик сложил руки на груди. — Что сделает мне маленькая кучка отбросов из подземного города?

Леви закипал изнутри: ещё немного, и сорвёт к чертям. Мерзкое отродье с поверхности. Он сжимал и разжимал кулаки.

— Не обращайте внимания на этого придурка. — Изабель схватила их под локоть и утащила за собой.

Не обращать внимания не получалось. Мик ловил особое удовольствие от издевательств над ними. Задевал при каждом удобном случае, проявлял особую изобретательность в травле. Один раз троица возвращалась с тренировки. В тот день особенно хотелось упасть на кровать и отключиться. Не получилось: простыни были мокрые насквозь, будто на них вылили целый ушат воды. В противоположном углу комнаты тихо хихикал Мик и его компания.

— Спасибо, что не помоев. — Буркнул Фарлан, собирая мокрую простынь.

Несмотря на гнилой характер, Мик обладал какой-то фантастической харизмой. Большая часть сослуживцев ходили за ним хвостом, пытались подражать. Плохой пример для подражания, конечно. Девушки только и успевали подтирать слюни. Главной поклонницей была Нанаба, которая ходила за ним по пятам. То и дело можно было услышать, как Мик трахал её по углам.

Мерзость.

Если она думала, что Мик к ней что-то испытывал, то ей явно не хватало мозгов.

Мик вообще вряд ли к кому-то что-то испытывал. Он частенько позволял себе лишнего с девушками. Но большая часть была не против, если он шлёпнет по заднице или отпустит пошлый комментарий. Изабель в число этих девиц не входила. Она, не стесняясь, кидалась на Мика с кулаками, даже если рядом не было Леви или Фарлана.

И вот однажды Леви возвращался с ночного дежурства. Где-то из конюшни раздавались сдавленные стоны и ... плач? Леви прислушался: обычно девчонки, которых можно было застукать в чьих-то объятиях, стонали от удовольствия. Но сейчас этот стон был совсем не похож на стон удовольствия. Кому-то точно заткнули рот, не давая уйти.

Леви ворвался в конюшню.

Вовремя.

Этот подонок пытался стянуть с Изабель штаны, пока та отчаянно сопротивлялась.

Ублюдок.

Что было дальше, Леви помнил плохо, но в итоге Закариас оказался на больничной койке, а сам Леви в кабинете Джеймса, который, на его удивление, кроме объяснительной, ничего не попросил. Мик отделался недолгой отсидкой. И вскоре об этом забыли.

Зря. Леви всегда знал — зря.

И теперь у этой змеи вряд ли получится выкрутиться. Если изнасилования в армии мало кого волновали, то покушение на убийство — преступление куда более серьёзное.

— Вот ты где! — За мыслями о прошлом Леви всё-таки догнал Микасу, справедливо предположив, что та направится в сторону корпуса. Он схватил её за локоть и развернул к себе.

— Не трогайте меня! — Она вырвала руку и нахмурилась: субординацию никто не отменял. — Капитан.

Леви дёрнул носом и отступил на шаг.

— Я всего лишь не хочу оставлять тебя одну. Мик всё ещё где-то здесь. Так что перестань орать. Идём.

Микаса поджала губы и молча пошла за ним, опустив голову. Лучше она не будет с ним связываться. Кто знает, вдруг опять полезет целоваться. Микаса скривила лицо: мерзость. Да она близко к нему не подойдёт больше без причины. Пусть отвяжется уже, наконец, похититель первых поцелуев. Она опять поморщилась, вспоминая, что он сделал, и чуть не врезалась в спину резко остановившегося Леви.

— Эй. Не витай в облаках.

— А вы не стойте на дороге!

«Больная», — подумал Леви.

— Вообще-то, мы уже пришли. Проходи давай.

Он пропустил её вперёд и кивнул дежурному. Влепить бы ей наряд за грубость, только он знал, что конкретно в этом случае сам несёт за это ответственность. И как теперь вести себя с ней? Всё время поблажки делать из чувства вины? Не дождётся.

— Аккерман, — бросил он в след и заметил, как она вздрогнула, услышав свою фамилию, — скоро вернётся Эрвин. Нужно будет ему всё рассказать.

Она молча кивнула, слегка обернувшись, и быстро ушла, гордо вздёрнув подбородок.

Леви покачал головой и вздохнул. Развернулся и пошёл в сторону своего кабинета. От всего произошедшего разболелась голова. Стоит как можно скорее доложить о случившемся, пока у него мозг не взорвался от переизбытка информации.

— Микаса, ты вернулась! — Саша бросилась её обнимать, когда она вошла в их комнату. — Как ты себя чувствуешь? Мы так испугались за тебя!

— Я в порядке, — она нахмурилась и высвободилась из объятий. Села на свою кровать и встретилась с обеспокоенным взглядом Жана, чистившего сапоги.

— Что у тебя с лицом? — угрюмо спросил он.

Микаса дотронулась кончиками пальцев до скулы. Точно. Мик ведь ударил её: там, наверное, синяк на половину лица. Она дёрнула головой в попытке скрыть его под упавшими прядями волос.

— Это капитан Мик, — она подняла глаза. Перевела взгляд с Саши на Жана, понимая, что тот уже в курсе покушения на неё прошлой ночью. — Он напал на меня, когда я возвращалась из больницы.

— Мы с Сашей видели всё. — Конни сел на кровать.

— Откуда? — Жан поставил сапог на пол.

— А вот тебе всё скажи. — Ехидно ответил тот.

— Воровали еду из столовой. — За него ответила Саша.

— Язык находка для шпиона. — Буркнул Конни.

— Ты за своим бы последил. — Фыркнула Саша в ответ.

Конни кинул на неё раздражённый взгляд. Саша не обратила на это внимания и продолжила:

— Мы были в арсенале, как вдруг! — Она прикрыла рот ладонью и налилась краской.

— Можешь не продолжать. — Микаса обняла себя руками. Она прекрасно помнила, что было дальше.

Ненадолго в комнате воцарилось молчание.

— Ты это, — Конни почесал лоб, — не переживай, мы молчать точно не станем.

— Ага-ага. — Саша согласно покачала головой.

Жан опёрся локтями на колени, сцепил пальцы и выжидающе посмотрел на Сашу.

— Так, а что было дальше?

— Не важно. — Вместо Саши ответила Микаса. — Не хочу вспоминать это. Просто Мик почему-то хочет убить меня. — Она устало выдохнула. Эмоции накатывали волнами, наполняя глаза слезами. — И ещё, почему-то, капитана Леви.

— А он тут причем?! — воскликнула Саша.

— Я уже сама ничего не понимаю. — Рассказывать им о том, что говорил Мик об их общей фамилии она не решилась. — Он напал на меня. Пытался застрелить. Если бы капитан Леви не вмешался… — она прикусила губу и посмотрела в окно: ещё немного и точно расплачется.

— Микаса… — Жан хотел встать и пересесть к ней, но она опередила: быстро мотнула головой, вскочила с кровати и выбежала из спальни.

Ей нужно побыть одной. Успокоиться. Куда пойти? Выйдя на улицу, она осмотрелась. Конюшня. Конечно, конюшня. Молчаливые животные всегда помогали вернуть самообладание. Быстрым шагом она добралась до места и вошла внутрь. Как глупо. Какое к черту самообладание, когда перед глазами пустой загон, где раньше всегда стоял Александр? Даже его теперь нет! Весь её мир продолжал рассыпаться: родители давно мертвы, Эрен неизвестно где, её саму хотят убить. Теперь ещё и конь отца был мёртв. И Армин. Армин… Она даже не успела его оплакать.

Микаса взвыла, разрешая слезам пролиться. Почти упала на деревянную перекладину, цепляясь за неё пальцами. Почему судьба так несправедлива к ней? За что? Чем она заслужила столько потерь? И что ей теперь делать?

Не в силах больше находиться здесь, Микаса опять вышла на улицу. Размазывая тылом ладоней слёзы по пыльным щекам, она отошла подальше и опустилась на землю под большим деревом.

— Эй... — ласковый голос Жана окликнул её.

Она подняла голову: его силуэт расплывался из-за пелены слёз. Он потоптался на месте и всё-таки решился сесть рядом.

— Пожалуйста, не плачь. — Тихо попросил он и поджал губы. — Не бойся. Мы сможем защитить тебя. Я смогу…

Микаса всхлипнула и выдавила улыбку, поворачиваясь к нему.

— Спасибо, Жан, — она сжала пальцами его запястье, и он, кажется, перестал дышать, — но всё не так просто. Слишком много всего происходит. Я не знаю, как всё удержать под контролем. У меня не получается…

— Послушай, — он накрыл своей ладонью её, — тебе необязательно проходить через это одной. Мы ведь все здесь, как одна семья. Ты всегда можешь выговориться. Я понимаю про Эрена: ты не теряешь надежды его найти. Мы, конечно, поможем, чем сможем. С капитаном Миком, уверен, разберётся командор. Что ещё?..

Что ещё? Микаса горько усмехнулась про себя, пока Жан нервно тараторил над её ухом. Семья… чем они помогут, если каждый из них может погибнуть на следующей вылазке? Как, например, Армин.

К глазам опять подступили слёзы. Нет. Надеяться она может только на себя.

— … ради тебя, Микаса.

Она моргнула и посмотрела на Жана. Поняла, что прослушала, о чём он говорил, погрузившись в свои мысли.

— Жан, извини, я…

— Нет, ты должна знать. Я хочу сказать, что ты нравишься мне. Всегда нравилась. Очень… — он сглотнул. — Очень сильно.

Микаса смотрела прямо на него, не зная, что сказать. Он, как назло, молчал и ждал ответа. Она слышала, как гулко стучит его сердце. Видела, как покраснели от волнения кончики ушей, а у корней волос выступил пот.

А потом он зажмурился и наклонился к её лицу…

— Нет! — Она резко отпрянула от него, упершись ладонью в его грудь. Хватит с неё на сегодня внезапных поцелуев. — Нет, Жан. Прости. Мне надо… — Микаса быстро поднялась на ноги и отошла на шаг, прижимая кулаки к груди. — Мне пора. Прости.

«Идиот!», — он вцепился пальцами в волосы и ударил затылком по дереву. О чём только думал?! Жан повернул голову и ещё долго следил взглядом, как Микаса уходит в сторону казарм, пока она совсем не скрылась из вида.

Расстроенный, он бессмысленно брёл по тёмным коридорам корпуса, совершенно не понимая, как сейчас показаться на глаза Микасе в спальне. Наверное, стоило дождаться, пока она уснёт. А завтра… завтра он просто попытается не попадаться ей на глаза, чтобы не сгореть от стыда. Теперь хотелось одновременно и избегать её до конца жизни, и, наоборот, быть рядом, оберегая. Ведь он обещал.

— Кирштайн, ты чего тут бродишь, как призрак?

На одном из поворотов он, задумавшись, чуть не врезался в Ханджи. Опомнившись, расправил плечи и посвятил сердце.

— Тише-тише, Жан. Перебудишь сейчас всех. Ты дежуришь?

— Нет, я… Извините. Потерял счёт времени. Я уже ухожу…

— Да подожди ты, — она схватила его за рукав, останавливая. В линзах очков блеснул свет факела. Хотя, возможно, хитрый огонь горел прямо в её глазах. — Если ты свободен, идём, угощу тебя вином. А то ты какой-то напряжённый. Тебе бы расслабиться.

Жан смутился, но отказываться от предложения не стал. Не часто выпадает случай даже просто побывать в кабинете у командования, не говоря уже о том, чтобы вместе распивать спиртное на ночь глядя. К тому же, это отличный шанс переждать время и вернуться в спальню, когда Микаса будет уже спать.

— Присаживайся здесь.

Ханджи убрала стопку рассыпанных свёртков на кресле, освобождая место. Просто переложила их на подоконник. Часть из них упала на пол, на что Жан усмехнулся. В кабинете был настоящий кавардак: склянки, неоконченные записи, пролитые чернила. Если капитану Леви на самом деле приходилось переделывать за майором хотя бы часть работы, то Жан теперь с лёгкостью мог понять его постоянную хмурость и раздражение.

— У тебя что-то случилось, милый? Ты какой-то грустный. — Ханджи протянула ему чашку с вином, которым накануне угощала Сашу.

— Да просто… Неудачный день. — Жан сделал глоток, отмечая лёгкий приятный вкус напитка.

— Только не говори, что всему виной дела сердечные. — Она хитро подмигнула.

— Да всё сразу как-то… И вообще, — он решил не развивать эту тему и выпил ещё вина. — Что происходит-то? Капитан Мик…

— А-а… так ты тоже в курсе… — Ханджи села на край стола. — Скоро вернётся Эрвин. Он с этим разберётся.

— Да, но… Пока его нет… И капитан Мик тоже неизвестно где. Он сегодня пытался убить Микасу. Вы знали?..

— Леви рассказал. — Ханджи вздохнула. — Паршиво, конечно. Никто не ожидал подобного. Но, — она допила вино и заговорила бодрее, — как я уже сказала: нужно дождаться Эрвина. А пока мы все должны быть осторожны. И приглядывать друг за другом.

— Особенно за Микасой. — Мрачно добавил Жан и тоже опустошил чашку одним большим глотком.

Ханджи сузила на него глаза: так вот о ком грустит этот мальчишка. Усмехнулась и убрала вино в шкаф.

— Не беспокойся так. Присмотрим мы за твоей Аккерман.

Следующие два дня тянулись неимоверно долго. И вроде всё, как обычно: тренировки, отчеты, уборка. Только из-за нескончаемых шевелений мозгами каждая минута ощущалась, как час. Микаса ходила по корпусу, с опаской оглядываясь и безуспешно пытаясь скрыть синяки на шее от пальцев Мика. Гоняла мысли по кругу: Мик, Леви, Эрен. Теперь ещё Жан. И как она пропустила момент, когда стала местным лакомым кусочком для мужчин? Одни целуют, не спрашивая разрешения, другие сначала обольщают, а потом хотят убить. А Эрен так вообще… Что с ним случилось, раз он не нашел возможности за столько лет дать ей знать, что жив. Она искала его! Все это время! А он, получается, нет?..

Жизнь в корпусе будто замерла. Леви почти не выходил из кабинета. Даже тренировать солдат отправлял Гюнтера, а сам только наблюдал из окна: самому себе не признавался, но по большей части он делал это, чтобы присматривать за Микасой, если та была на улице. Кто знает, во что ещё вляпается эта девчонка. Хорошо хоть, Кирштайн за ней по пятам ходит почти всегда, и она не остаётся одна. Вот и как ему оберегать её, если она к себе не подпускает? А, Джеймс?

Через день Леви отправился в город: обещал ведь сам себе тогда у реки уверовать в любую из богинь, если Микаса останется жива. А такие обещания лучше не нарушать. Поэтому он оставил лошадь на улице и вошёл в храм. И что тут надо делать? Сидеть? Стоять? Молиться? Если бы он умел… Надо было хоть спросить у кого-нибудь…

Леви поднял голову вверх и оглядел белые своды. Солнечные лучи красиво переливались в множестве стекол. Захотелось глубже дышать. Удивительно.

— Я бы хотела исповедаться.

Леви вздрогнул, услышав знакомый голос, и инстинктивно спрятался за колонной.

Нанаба? Что она здесь делает?

— Конечно, дорогая. — Мягко произнёс священнослужитель.

Леви выглянул из своего импровизированного укрытия и увидел, как те скрываются за плотной тканью небольшой кабинки. Исповедаться… Кажется, это значит — покаяться в грехах? Очень интересно послушать в свете последних событий…

Он огляделся по сторонам, бесшумно подошёл ближе и стал слушать, затаив дыхание.

— Я влюбилась в него с первого взгляда, как только увидела на первом построении в кадетском корпусе. Я тогда сразу же решила, что куда бы он не пошёл, я обязательно пойду за ним. Он намеревался вступить в Военную полицию, и я тогда трудилась днями и ночами, чтобы попасть в десятку лучших. У меня даже получилось занять десятое место, а он... В общем, ему не хватило баллов. Он был так подавлен! Так подавлен! Я упорно уговаривала его пойти в Гарнизон, но он не хотел меня слушать. Мне показалось, что тогда он хотел умереть, и вступил в Разведку. А я... Я пошла за ним.

Всё что я хотела и хочу в этой жизни — быть рядом с ним. Я готова была закрыть глаза на всё: на его грубость, на бесконечную толпу девок, которые вертелись вокруг него. Как же я их всех ненавижу! Всех до единой! — Её голос задрожал. Леви сразу понял: плачет.

— А затем появилась эта рыжая девчонка!

Это она про Изабель? — Леви свёл брови.

— Все другие были не такие. Они вешались на него, истекали слюнями, были готовы выпрыгнуть из штанов по щелчку пальцев. Глупые курицы! Но эта... Эта пигалица только и делала, что постоянно припиралась с ним. А Мика это только больше заводило. Если раньше я была уверена в своей исключительности для него, то стоило ей появиться, как всё пошло кувырком! Признаюсь честно, в один момент я подумала, что готова убить её. И вот однажды мне подвернулась такая возможность... — Она сделала паузу, а потом добавила громче. — Но клянусь, будь на её месте кто другой, я бы поступила иначе... Наверное. Но это уже неважно.

Перед вылазкой Мик пришёл ко мне. В эту ночь он был так нежен со мной! Наверное, никогда раньше он не был таким. А потом, когда мы уже лежали в обнимку, он попросил меня кое-что сделать. Он попросил подкрутить винт на УПМ этой рыжей малявки.

Леви сжал собственный плащ, чтобы сдержаться. Значит, тогда ему не показалось, что с УПМ Изабель было что-то не так.

— Я согласилась, даже не задумываясь, зачем ему было это нужно. Наверняка, он просто злился, что она упорно отвергала его. Всё прошло как по маслу. Никто и не догадался, что судьба девчонки была предрешена ещё до того, как их отряд повстречал титанов. Тогда я подумала, что дальше всё будет хорошо. Всё будет по-другому. И поначалу всё действительно было так, а потом... Появилась ещё одна. Мик думал о ней слишком часто. Бубнил во сне что-то про "проклятую Аккерман". Он как будто помешался на ней. Я никак не могла понять, то ли он хотел убить её почему-то, то ли ещё чего. Это всё тоже неважно. Важно, что он снова отстранялся от меня. И я снова начала желать кому-то смерти. Этой мерзкой девчонке!

Я никогда не имела привычки рыскать в его вещах, но однажды всё-таки не удержалась. В его тумбочке лежало письмо. Я видела пару раз, как Мик читал его со слишком серьёзным видом. Я его спрашивала, что там, но в ответ получала только раздражение. И вот, когда он уснул, я тайком достала его. Как я поняла, письмо было от его матери. Она писала, что у него есть брат, но, насколько я знаю, он был один в семье. Я так и не узнала, кто его брат, — Мик проснулся, отнял письмо и дал мне несколько пощёчин. — Она сделала паузу. — В тот момент я подумала, что не могу так больше. Я решила, что забуду его. Выкину из головы. Но он как будто почувствовал и сразу же стал возвращать меня обратно. Он обещал, что мы будем вместе, он даже рассказал мне, что и Магнолия, и Микаса ему нужны были только для того, чтобы избавиться от Леви. Понимаете, он наконец начал хотя бы немного говорить со мной по душам! И я снова поверила... Зря. Сколько бы я ни старалась, я так и не почувствовала его любви. Он не любит меня! Не любит! — Она заревела. — И вот несколько дней назад эта девчонка застукала нас вместе. Хоть Мик и подкрутил её УПМ, девчонка чудом осталась жива и нагло смотрела, как мы занимаемся любовью. Он озверел, и мне уже было всё равно, что она скажет. Я просто пошла за ним. Я видела, как он душил её. Я хотела остановить его. Ведь убийство прямо в штабе не останется незамеченным. Но всё было бесполезно. Он был словно не в себе: невозможно было и слово вставить. Потом он стал её связывать. Накричал на меня… Чтобы я помогла. Когда я поняла, что он везёт её к реке… Было уже поздно что-либо предпринимать. Я могла только закрыть глаза и идти за ним. И молить святую Марию защитить его.

Нанаба всхлипнула и замолкла. Что-то начал говорить священник, но Леви уже не слушал. Шум крови в ушах заглушал внешние звуки. Кулаки непроизвольно сжимались и разжимались, пока он пытался восстановить сбитое дыхание. Чтобы не выдать себя, Леви быстро вышел на улицу. И стал ждать. Ещё через несколько минут вышла заплаканная Нанаба. Он перегородил ей путь.

— Леви… — Она испуганно затряслась. — Что ты здесь…

— Я всё слышал.

Нанаба нервно вздохнула и прикрыла рот ладонью. Кровь отлила от лица, на котором не читалось ничего, кроме страха.

— Ты всё расскажешь. — Зло выплёвывал Леви, отчётливо выговаривая каждое слово. — В мельчайших подробностях. Сначала мне, а потом — Эрвину, когда тот вернётся. Поняла?

Ей ничего не оставалось, кроме как согласиться.

Микаса продолжала избегать встречи с ним. Поэтому он не слабо удивился, когда на третий день она сама пришла к нему в кабинет. Постучала в дверь два раза, вошла после его разрешения и отдала честь.

— Вольно, Аккерман. — Он поднял на неё взгляд от бумаг. — Что-то случилось?

Она переминалась с ноги на ногу и ковыряла пальцем ремень на бедре, не решаясь начать. Леви вздохнул и отложил перо.

— Ты помолчать пришла? Если нечем заняться, помоги с писаниной.

— Капитан, я… — Она поджала губы и опять замолчала.

— Можешь не мямлить? Ближе подойди. И сядь. — Микаса неуверенно подошла к столу и села на стул. — А теперь говори. Что случилось?

— Капитан Леви, можете сказать, какая у вас фамилия?

Его брови моментально взлетели вверх. Вот чего-чего, а такой темы для разговора он точно не ожидал.

— Откуда такой интерес, Аккерман?

— Просто… капитан Мик… — Она пожевала губы и набрала полную грудь воздуха. — Он сказал мне, что вы тоже Аккерман.

Не меньше минуты они молча смотрели друг на друга.

— Ты не перегрелась?

Она с возмущением насупилась. Так долго набиралась смелости рассказать об этом, а он высмеивает. Ну что за скверный характер?

— Я говорю, как есть. Если вы мне не верите, я не собираюсь что-то доказывать. Лучше я пойду…

— Я тебя не отпускал. — Сказал он строго, и Микаса села обратно на стул. — Вероятно, он так говорил для какой-то своей цели. Что ещё он сказал?

— Сказал, что все Аккерманы…

— Леви! — Ханджи ворвалась без стука. — Эрвин вернулся. Зовёт к себе. — Она покосилась на Микасу. – Сейчас.

«Явился, наконец», — он бросил взгляд на вскочившую перед Ханджи Микасу и нервно дёрнул губой.

— Хорошо, идём. Аккерман, позови Спрингера и Блаус. И идите к Эрвину.

— Есть!

Она посвятила сердце и ушла вперёд искать друзей. Конни нашла на кухне. Это было странно: она искала здесь Сашу. Он поднимался из подвала, когда заметил Микасу.

— Конни, ты чего тут делаешь?

— Ого, ты наконец запомнила моё имя?

Микаса прищурила глаза, стараясь сделать вид, что не обратила внимания:

— Опять продукты для Саши таскаешь?

Он обиженно вывернул карманы.

— Хватит гнать! Видишь, у меня пустые руки! Что ты вечно обвиняешь меня?

— Ладно-ладно, успокойся. А что ты тут забыл тогда в такое время?

Конни плутовато улыбнулся и сощурил глаза.

— Хочешь секрет?

— Обожаю секреты. — Микаса мысленно закатила глаза.

— Помнишь, я обещал Саше палку колбасы?

— Ну? У тебя там под полом маленькие титанчики выращивают мясо? — Почему-то ей стало смешно от детской искренности Конни.

— Не-ет, — он прыснул со смеху. — Бертольд мне привёз её из столицы. Представляешь? Только т-сс! — Конни приложил палец к губам. — Саша не знает. Отдам ей вечером. Скорей бы увидеть её реакцию!

— Ясно. — Микаса улыбнулась: это было очень мило на её взгляд. — Пойдём, найдём её. Нас вызывает Эрвин.

В кабинете командующего уже все собрались. Не хватало только Леви. Эрвин стоял ко всем спиной, глядя в окно и сложив руки за спиной, когда за дверью раздались приглушенные рыдания. Он обернулся и вместе с остальными увидел, как Леви заталкивает в кабинет пытающуюся успокоиться Нанабу.

Эрвин окинул взглядом всех присутствующих, пережидая эту истерику. Вздохнул.

— Что у вас тут происходит, вообще?

— С чего начать, Эрвин? — спросил Леви.

— С главного.

— Мик оказался предателем. Пытался утопить Аккерман. — Он скосил взгляд и увидел, как она едва заметно дёрнула подбородком. — Этому есть три свидетеля. И я. Ну, и сама Микаса.

— Это правда?

Микаса кивнула. Эрвин выслушал каждого по очереди, всё сильнее хмурясь. Услышав историю покушения уже после больницы, Эрвин впал в ярость. Правда, поняли это только Леви и Ханджи.

— Где он сейчас?

— Сбежал. Его местоположение неизвестно.

— Ясно. Леви, Петра поправилась?

— Да. Вчера вернулась.

— Предлагаю назначить её новым капитаном западного крыла. Как ты на это смотришь?

— Поддерживаю.

— Тогда объяви ей, и пусть подпишет бумаги у Ханджи.

— Ладно. А что в столице? Нам дали добро на строительство тоннеля?

— Нет.

— Что? — заволновалась Ханджи. — А причина какая?

— Это был немотивированный отказ.

Ханджи открыла рот, собираясь высказать своё возмущение по этому поводу, как вдруг дверь кабинета распахнулась, и в него влетел запыхавшийся Моблит.

— Стена Роза! Её прорвали!