— Эрен, я прошу тебя, пойдём со мной!

Хистория упиралась ладонями в предплечья Эрена, едва сдерживая дрожь. Слёзы отчаяния текли по её щекам. Она не знала, что он задумал, но сердцем чуяла, что грядёт что-то плохое. Ужасное. И поэтому ей ещё меньше хотелось сейчас отпускать его.

Губы Эрена дрожали. Было понятно без слов: он тоже еле-еле сдерживал слёзы.

— Хис, пожалуйста… — умолял он. – По-другому никак.

— Почему?

— Тебе со мной нельзя.

— Почему?! — её голос срывался на крик.

— Я... — его голос дрожал, а слёзы предательски прыснули из глаз. — Я не могу сказать тебе. — Он осторожно прижал её к себе, стараясь не давить на живот.

— Эрен... — задыхаясь от всхлипов, она уткнулась носом в его грудь. — Я хочу быть с тобой, я хочу, чтобы наш ребёнок рос вместе с нами.

— Я тоже этого хочу, — он гладил её по голове.

— Скажи, — она посмотрела на него снизу вверх, — что так оно и будет.

Эрен молчал в ответ.

— Скажи!

Молчание. Хистория прекрасно понимала, что оно значит, но отказывалась верить. Пыталась ухватить надежду за хвост, но, кажется, всё было бесполезно.

— Как же наш ребёнок? — тихо спросила.

— Это единственная возможность сделать его жизнь долгой и счастливой. Просто иди вперед, Хистория, — он опустил свою ладонь на ее живот, — ради нашего сына. Иди вдоль стены. Тебе помогут, я это точно знаю. 

Ее губы задрожали, и она всхлипнула в попытке удержать новые слезы.

— Я не отпущу тебя! Слышишь!

Он встал перед ней на колени и поцеловал живот.

— Хистория, я так тебя люблю... Если бы только представляла как...

Вместо ответа она присела, положила ладони на его щёки и поцеловала в губы.

— Я хотел бы всю жизнь провести с тобой, — говорил он сквозь поцелуй, — но...

— Молчи! — голос Хистории срывался на крик, она прижала его к себе, не в силах отпустить.

— Послушай, — он взял её за плечи и посмотрел в глаза, — не ищи меня, не думай обо мне. Думай только о нашем ребёнке. Он, — Эрен сжал её ладонь, — самая большая драгоценность и символ нашей любви. Пожалуйста, спаси и сохрани его.

Хистория дрожала. Она понимала, что это их последняя встреча, и только мысль о ребёнке давала ей сил. Она готова на всё ради его будущего. Готова даже отказаться от собственного счастья.

— Хорошо… Хорошо, Эрен, — она провела запястьем по глазам и шмыгнула носом.

Он прикоснулся губами к ее лбу и еще раз погладил по животу.

– Иди. У нас мало времени. 

Нехотя Хистория сделала шаг назад.

— Я люблю тебя. — Произнесла чуть слышно и резко направилась вдоль узкой тропинки, стараясь не смотреть назад.

Ноги путались в густой траве. Растения цеплялись за голые ноги, и Хистории приходилось идти очень осторожно, чтобы не спотыкаться о торчащие в разные стороны стебли и корни. Она часто останавливалась, чтобы отдохнуть: живот тянуло неприятными спазмами. Почему сейчас? Что это было: простая усталость и пережитый стресс или их с Эреном ребенок собирается родиться? Что ей тогда делать?

Паника нарастала, и только слова Эрена успокаивали её. Он знал, что ей помогут, а значит, так оно и будет. А пока она должна быть сильной. Ради ребёнка.

Еще через полтора часа пути она наткнулась на мелкую речушку. Обойти ее было невозможно, но она была и не глубока, поэтому Хистория сняла башмаки, просунула края юбки под пояс и аккуратно шагнула в воду. Стопы сразу увязли в тягучем мягком дне, а колени облепили плавучие водоросли. Она недолго постояла неподвижно, привыкая к температуре, вздохнула и стала перебираться к противоположному берегу, мысленно благодаря святых богинь за то, что здесь было неглубоко. Перед тем, как выйти на траву, она решила умыться: на вид вода была почти прозрачной и даже внушала доверие. Ополоснув лицо и шею, Хистория бросила взгляд в сторону и вскрикнула: прямо возле нее, на берегу, копошились две жирные крысы. Они подняли свои головы на звук, сверкнули желтыми глазами и быстро скрылись в высоких зарослях. Трясясь то ли от страха, то ли от мерзости, Хистория выбежала на берег и осмотрелась. Крысы… О, Мария! Крысы! Что ж, по крайней мере, это означало, что она уже недалеко от людей и их жилищ. Это было важно: живот все чаще схватывало, и Хистория уже не сомневалась, что ее ребенок родится сегодня. 

Надоевшие деревья, наконец, закончились. Она вышла на тропу и увидела впереди редкие дома: неужели деревня! Ей бы поесть… А еще лучше, поспать. Не тут-то было: сделать хотя бы шаг стало невыносимо трудно. На лбу выступил пот, живот становился каменным каждые несколько минут – она, без сомнений, рожает. 

Эрен, как же тебя не хватает...

Оглушительной силы звук заставил обернуться: вдалеке поднимался высокий столб черного дыма. Следом раздался еще один, в котором утонул громкий крик Хистории, осевшей на землю из-за нестерпимой боли.

***

— Стену Роза прорвали!

Моблит оперся о косяк, пытаясь отдышаться. Леви шикнул на разволновавшийся молодняк, быстро посмотрел на Ханджи и перевел взгляд на Эрвина. 

— Приказывай, командующий.

— Подождите, — мотнула головой Ханджи. — Моблит, в каком смысле – Розу? А Трост? Мы же здесь сейчас. В городе все тихо: мы у самых ворот. 

— Я не знаю, майор, — Моблит и сам насупился. — Так донес солдат из гарнизона. Восточнее Троста в стене пролом. Большего он не знает.

— Выясним, — холодно вставил Эрвин. – Собрать все отряды. Леви, пусть Петра сразу берет отряд Мика. Времени на проверку УПМ нет: выдвигаемся через десять минут. Идите. 

Коридоры корпуса, а следом и двор перед ним, стали похожи на муравейник из людей: солдаты перекрикивали друг друга, собирали снаряжение и готовили лошадей в большой спешке. В назначенное время все собрались перед воротами здания разведкорпуса. Петра теперь возглавляла целый отряд, поэтому стояла в одном ряду с Леви, прямо за спиной Эрвина. Она откровенно нервничала и постоянно оглядывалась.

— Успокойся, — Леви бегло взглянул на нее и снова посмотрел вперед. – Ты отлично знаешь, что делать. А остальное… от тебя не зависит.

— Капитан… спасибо, — она опустила голову и вдруг резко снова ее подняла. – Капитан! Я ведь не успела вам сказать…

 — О чем, Петра? — его тон был почти недовольным. Ну, что еще могло случиться? 

— Там, на вылазке… перед тем, как меня ранили, — она прикусила губу: совсем не хотелось прослыть такой же сумасшедшей, как Микаса. — Эта титанша, похожая на женщину, сражалась с другим титаном. 

— Сражалась?  — Леви хмыкнул. — С другим титаном?

— Это правда, капитан! Она одолела его в рукопашном бою, а потом… А потом она вцепилась зубами в его шею и вытащила оттуда… — голос Петры стал на тон ниже, заставив Леви на нее обернуться, — человека… Это был мужчина, и… И судя по тому, что потом рассказала Микаса – это был Эрен, которого она так давно искала. 

Леви моргнул, молча разглядывая Петру. 

— Кажется, тебя рано выписали из больницы. Подразумеваю, что ты ударилась головой сильнее, чем все думают. Когда вернемся, будь добра, обратись к врачу еще раз. 

— Капитан! — она возмущенно нахмурилась и сжала поводья. — Я говорю правду! Так и было, я ничего не придумываю!

— Конечно, не придумываешь. За тебя это делают твои мозги. Петра, — он устало вздохнул, — думай о предстоящем сражении. О твоем разыгравшемся воображении поговорим потом, — Леви перевел взгляд на спину командующего, — вместе с Эрвином.

Обернулся назад, оглядывая ожидающих команды солдат. Встретился взглядом с Микасой. Две сильнейшие боевые единицы, поехавшие разумом: не многовато ли? Или это такие особенности женского организма? Вон, на Ханджи тоже война влияет не очень. Хотя нет: в ее случае она всегда была чокнутой. 

Эрен… Бедный мальчишка, давным-давно сгнивший в желудке титана, а ему все спокойно на том свете отдыхать не дают. Теперь еще и сверхспособности приписывают. Надо было еще тогда самолично вернуться в Шиганшину, наплевав на опасность, найти его останки – хоть что-то, хоть сраный палец – и доказать этой дрянной девчонке, что искать его незачем. Сколько бы это решило проблем! И главную из них: дочь Джеймса не поперлась бы помирать в разведку. 

— Выдвигаемся! — скомандовал Эрвин, прервав размышления Леви. 

Солдаты разделились: отряд Леви проехал вглубь Троста, чтобы идти вдоль Розы внутри стены, отряд Петры – выехал на территорию Марии и тоже двинулся вдоль разрушенной стены, только с ее внешней стороны. Никто не мог взять в толк, что случилось. Почему вдруг титаны сделали пролом посреди стены, а не в Тросте, как было с Шиганшиной? С этим еще предстояло разобраться, а пока нужно хотя бы понять масштаб трагедии и оценить количество жертв. 

Было страшно. Как и на любой вылазке. Петра стреляла чёрным дымом, указывая своему отряду направление. Она постоянно оглядывалась, ожидая появления титанов. Уже минут двадцать скачут: никого

— Они, наверное, к дыре все прутся, — с ней поравнялся Жан. — Туда, где людей побольше. Дерьмо.

— Жан! — крикнула ему Петра, но тот уже ускакал вперёд.

Остальные догнали его достаточно быстро: он остановился у заброшенной хижины и прислушался, не слезая с лошади. Переглянулся с подошедшими Петрой и Микасой, обернулся на остальных.

— Вы это слышите?

Микаса нахмурилась и осторожно слезла с лошади. Подошла к хлипкой постройке и тоже прислушалась. Оттуда отчетливо звучали чьи-то протяжные рыдания, мешаясь с громкими стонами.

— Стой, Микаса! Вдруг, это опасно? — Жан хотел ее остановить, но она уже уверенно потянула на себя входную дверь, обменявшись кивками с Петрой.

— Кто здесь? — тихо позвала Петра.

— Помогите...

В единственной комнатке стоял полумрак. В углу на сырых досках лежала молоденькая, совсем хрупкая на вид, девушка. Её светлые волосы мокрые от пота прилипли к лицу. Она совершенно точно была в родах: это было понятно абсолютно всем.

— Ой, мамочки! — пискнула Петра, вскидывая ладонь к губам. Она мотнула головой, возвращая контроль над эмоциями, и подбежала к кровати. — Как вас зовут? Как вы здесь оказались?

— Х-хистория. П-помогите... — кряхтела девушка в ответ, — ребёнок... сейчас родится.

Петра вопросительно обернулась на солдат. Микаса, хмурясь, покачала головой: «Я ничего об этом не знаю».

Да уж... В разведке не учат принимать роды.

— Что, совсем никто?.. — умоляюще спросила уже вслух Петра, пожалев, что рядом не было Ханджи.

— Моя мать была повитухой, когда мы жили в Шиганшине, я помогал ей пару раз... — Жан запустил пальцы в волосы на затылке. Скривил губы и пожал плечами.

— Ну, так это... Хорошо! — Петра заметно нервничала. — Говори, что нужно делать!

— Так... эм... Нужна вода. Желательно горячая. Тряпки, какие найдёте, — Жан пытался собрать все мысли в кучу. — Нож... — Микаса и Петра округлили глаза в изумлении.

— Что? Пуповина же там...

— Ладно, Жан, займись. Микаса, пойдём, нужно вскипятить воду, принести бинты... — тараторила Петра, а сама думала о том, как эта девчонка могла оказаться за стеной. Ещё и беременная. Что же здесь творится, чёрт возьми?!

— Нанаба! — крикнула Петра.

Та молча посвятила сердце. Под её красными глазами красовались яркие синяки: явно не спала всю ночь.

— Наблюдай за обстановкой!

— Есть... — тихо ответила Нанаба и поплелась нести дозор.

Через несколько минут всё было готово. Микаса уложила голову девушки к себе на колени и взяла её за руку. Та сжала её ладонь так сильно, что Микасе пришлось стиснуть зубы. Хорошо, что временами Хистория выдыхала и ослабевала хватку.

Жан, красный как помидор, стоял в стороне, боясь сделать шаг вперед.

— Давай! — Петра подтолкнула его ближе. — Мы рядом.

Жан выдохнул. Сражаться с титанами было куда проще. Он сжал кулаки, чтобы набраться смелости и устроился между ног Хистории.

— Сначала нужно проверить раскрытие... — начал он, покраснел ещё сильнее и снова замер.

Молчание затянулось. Только Хистория не переставала стонать.

— Давай уже! — резко прервала молчание Микаса, когда Хистория в очередной раз сжала её руку.

Петра задрала дряхлое платье девушки и за плечи подтянула Жана ближе.

— Жан, соберись!

— Да, да...

Он сглотнул слюну, стараясь не думать о безумной неловкости и тяжёлой ответственности, которые разом свалились на него. В детстве он только помогал матери: приносил воду, тряпки, держал свечи, но непосредственного участия не принимал. Помнил всё достаточно смутно и никогда не думал, что этот опыт вдруг сможет ему пригодиться.

— Уже видно головку, — он вытер пот со лба. — Теперь нужно... — он прикусил губу. — Петра, я этого делать не буду, давай ты!

— Да скажи уже, что, только не тяни!

— Нужно тщательно вымыть руки, а затем промыть водой промежность, внутреннюю часть бедер...

Без лишних слов Петра начала выполнять указания. В этот момент Хистория вновь закричала.

— Дыши! — скомандовала Жан, пытаясь поймать её взгляд. Он глубоко вдохнул, Хистория непроизвольно начала повторять за ним. — Выдох... — Хистория тоже выдохнула. Жан положил руку на её живот. Почувствовал сокращение мышц даже через тонкую ткань платья. — Тужься, — сказал спокойно. — Микаса, подними её голову чуть выше. Петра постарайся осторожно растягивать... ну, то самое.

— Что? — та удивлённо посмотрела на него.

— Что-что, посмотри на неё, она такого телосложения, что может просто порваться! Кто её здесь зашивать будет?! Нужно придерживать кожу во время схватки, а когда Хистория выдохнет и возьмёт перерыв, аккуратно, большим и указательным пальцем растягивать... растягивать... — у Жана ком в горле встал.

— Да давай уже! — не выдержала Микаса, когда Хистория в очередной раз вцепилась в её руку. Кажется, ногти разодрали кожу до крови.

— Манду, блять!

— Так бы сразу и сказал...

Петра сосредоточенно начала выполнять указания, а Микаса невольно улыбнулась. Свободной рукой она гладила Хисторию по голове, та, тяжело дыша, откинулась назад.

— Хорошо, хорошо, — тихо повторял Жан, — отдыхай, дыши, всё будет хорошо.

Параллельно он держал руку на её животе, чтобы почувствовать схватку. Старался не терять концентрацию, лишь украдкой глянул на Микасу. Та одними губами произнесла: «Ты справишься».

В этот момент мышца сократилась.

— Тужься! — скомандовал он в унисон с криком Хистории. Та старательно пыталась нагнуться вперёд.

— Головка вылезла! — завопила Петра.

— Осталось чуть-чуть, отдохни ещё немного, дыши.

Несколько мгновений, и снова схватка.

— Давай, Хистория!

Женский крик резко затих и сменился детским плачем. Петра облегчённо выдохнула, взяв ребёнка на руки:

— Мальчик...

Остальные в комнате завороженно смотрели на него несколько мгновений, пока Жан не опомнился:

— Нужно запеленать его. — Он снял с себя плащ разведки и кинул его Петре. Та бережно укутала малыша и положила его Хистории на грудь.

— Он такой... красивый... — улыбнулась Хистория, без сил опрокинувшись на колени Микасы.

Жан обессиленно упал на пол, достал из-за пояса бурдюк, сделал пару глотков и вопросительным жестом предложил остальным. Микаса отрицательно помотала головой: не хотелось ни есть, ни пить. А Петра протянула руку в ответ.

— Ты молодец. — Обратилась она к нему, а затем посмотрела на счастливую мать с новорождённым: — Уже придумала имя малышу?

— Да. — Хистория поцеловала младенца в лоб, прижала к себе покрепче. — Я назову его Эрен.

Стоило ей озвучить это, как в комнате повисло гробовое молчание. Жан мельком глянул на Микасу — невооруженным взглядом было заметно, как она задрожала, глаза забегали в разные стороны, а губы едва шевельнулись, произнося имя брата.

Заметив всеобщее замешательство, Хистория замялась в попытках разрядить ситуацию:

— Это в честь его отца...

Но это нисколько не помогло. Даже наоборот.

— Микаса... — тихо произнёс Жан, заметив, как та буквально готова ринуться с места.

— Хистория, значит... — в полголоса начала Микаса, смотря куда-то в пол, — отца ребёнка зовут Эрен?

— Да, — непонимающе ответила она.

Это было похоже на ту самую соломинку, за которую хватается утопающий.

— Ты знаешь, где он?

— Я точно не знаю, но мы попрощались не так давно у Розы, чуть севернее отсюда.

Микаса была готова рвануть прямо сейчас. И плевать на всё, но... Слезы потекли по щекам.

— Микаса, — Жан осторожно подошёл и обнял её за плечи, — мы обязательно найдём его, только не нужно необдуманных действий.

В ответ она уткнулась носом в его плечо, не отпуская при этом ладонь Хистории. Жан прав...

Ещё в штабе капитан верно сказал, что от её действий зависит не только её жизнь. А прямо сейчас она отвечает ещё и за жизнь ребёнка Эрена.

Хистория прикрыла глаза:

— Значит, ты и есть его сестра?

Микаса едва заметно качнула головой. Хистория продолжила:

— Он сказал, чтобы я не пыталась найти его.

— Хах! — Усмехнулся Жан. — Его мнение на этот счёт никто не спрашивает!

Он дружески погладил Хисторию по плечу.

— Если уж мы неожиданно нашли мать его ребёнка, то и его самого отыщем!

— Жан, ты в своём духе, — ухмыльнулась Петра.

— Вот только... — Жан схватился за голову, голос его поник. — Как-то здесь... Очень душно... — Он тяжело задышал, резким движением расстегнул воротник.

— Что случилось? — Микаса обеспокоенно взяла его за руку.

— Я... Я... Я не знаю... — тело Жана начало трясти, он рухнул на пол и закричал, схватившись за голову.

— Жан! — Петра и Микаса одновременно подскочили к нему.

Но Жан больше ничего не отвечал, он продолжал кричать, ворочаясь на полу. Черты его лица растягивались. Расплывались. Кожа на щеках разрывалась обнажая зубы, которые буквально на глазах превращались в острые клыки. Волосы на голове и ногти стали неудержимо расти. Его тело начало расширяться, и швы на одежде жалобно затрещали. Крик Жана уже был больше похож на рёв. Солдатская куртка и рубашка лопнули и ошмётками разлетелись в стороны, гнилые доски под коленями Жана треснули и провалились в подпол.

— Нужно убираться отсюда! — крикнула Петра.

Микаса подхватила ребёнка в одну руку, другой попыталась помочь Хистории встать. Ей на помощь подскочила Петра.

В этот момент небольшую комнатушку озарила яркая вспышка. Она сбила хилые подпорки, и крыша с треском повалилась вниз.

— Берегись! — Микаса только и успела сгруппироваться и спрятать ребёнка.

— У-хо-ди-те, — прохрипел чей-то незнакомый голос.

Микаса подняла глаза и увидела титана перед собой. Огромной рукой он придерживал свод крыши. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза и, казалось, заметила, как последний отблеск разума погас в них. Титан снова зарычал, выпрямился во весь рост, раскидывая ломаные доски в разные стороны, и уже хотел было кинуться на солдат, как вдруг резко остановился.

Все вокруг замерли, и только птицы взмыли в небо, а где-то в лесу раздался чей-то свирепый рык. Титан помедлил немного, а затем кинулся прочь в сторону, откуда донёсся этот странный звук.