— То есть вы хотите сказать, что Жан и Саша превратились в титанов просто на ровном месте? — Ханджи задумчиво почесала подбородок, выслушав подробный рассказ. В раздумьях она ходила из угла в угол.

— Очкастая, ты можешь уже сесть? Раздражаешь. — Леви старался быть вежливым. Выходило откровенно паршиво. Он стоял, уперевшись на письменный стол Эрвина и сложив руки на груди.

— Не отвлекай, — буркнула Ханджи в ответ, — я думаю. Должно же быть объяснение, почему именно Саша и Жан превратились в титанов, а не кто-либо ещё! Вы точно все детали упомянули? — Она по очереди посмотрела на Микасу, Петру, Нанабу и Конни. — Может быть, вы забыли что-нибудь?

— Я больше ничего не помню... — Конни помотал головой. Редкие слёзы всё ещё лились из его глаз, стоило ему ещё раз вспомнить, как Саша, его самый близкий друг, превратилась в титана прямо у него на глазах.

Остальные молча помотали головой.

— Ладно, — выдохнула, запустив пальцы в волосы, — мне нужно больше времени, чтобы сопоставить все факты.

Ненадолго все замолчали, пока Эрвин, который всё это время лишь слушал, стоя лицом к окну, не заговорил:

— Значит, ребёнок этой девушки и есть истинный наследник...

Микаса посмотрела на его затылок:

— Если верить тому, что сказала Хистория...

— Хм... — Эрвин устало потёр лоб. — Значит, отец был прав...

— Ты о чём? — Леви смотрел куда-то в пол, всё ещё перематывая в голове встречу с Эреном.

— Отец говорил, что наш король — самозванец. — Он развернулся и упёрся руками о стол. — За это его и убили.

Вновь воцарилась тишина. Только часы на стене беспрерывно отсчитывали секунды.

— Мы должны защитить истинного наследника и вернуть ему трон.

Взгляды всех резко приковались к главнокомандующему.

— Эрвин, ты в своём уме? — Осторожно спросила Ханджи, поправляя очки.

Тот поднял на неё взгляд, полный уверенности:

— Это мой долг, как главнокомандующего разведкорпуса.

Воцарилось молчание, которое неловко прервала Микаса:

— А что будет с мальчиком?

— Мы спрячем его в надёжное место.

— В какое? — Продолжила Микаса.

Эрвин сложил руки.

— Боюсь, этого я не скажу, ради безопасности наследника информация о его нахождении будет строго засекречена.

— Но я... — Микаса хотела было возразить, как никак, она по сути тётя этого малыша, хоть и не кровная.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — перебил её Эрвин, — но это всё ради его безопасности.

На этом собрание было окончено. Все направились к выходу. Про связь с Микасой и встречей с Эреном Леви решил пока не сообщать. Нужно сначала сообщить это ей. Даже интересно, что она скажет, когда узнает, что вся её одержимость Йегером никак не связана со сказками о семье и братской любви?

Ханджи направилась в подвал, в свои лаборатории. Конни и Нанаба пошли на улицу. Микасу же Леви остановил прямо на выходе из здания.

— Аккреман.

Та замерла на месте, не оборачиваясь.

— Пошли, нужно поговорить.

— Что я снова сделала не так? — В голосе слышались слабые нотки раздражения.

— При чём тут это?

— При том, — она резко развернулась, — что у вас нет других причин разговаривать со мной.

В глазах горела злость.

Леви усмехнулся. Для простого солдата она вела себя с ним слишком смело и дерзко. Возможно, масло в огонь добавляла боль потери товарищей и зудящая скорбь. Уж он прекрасно знал это паршивое чувство.

— Можешь радоваться, у меня есть другая тема для разговора.

— И какая же? — Она сложила руки на груди.

Твою... Ему нравилось, как она дерзит ему. Нравилось, как она, несмотря на своё подчинённое положение, без страха задирает перед ним нос.

Стоп.

Если бы Леви был наедине с собой, то дал бы себе отрезвляющую оплеуху. Сейчас явно не время для подобных мыслей.

— Пошли. — Вместо ответа кинул он и двинулся в сторону кабинет.

Она молча пошла за ним. Можно было затылком ощущать её недовольство и раздражение. Леви сдерживал себя, чтобы не оглядываться. Чтобы лишний раз не смотреть в её горящие глаза, которые манили со страшной силой. И она об этом даже не подозревала. По крайней мере, Леви на это надеялся.

Перед глазами на мгновение снова вспыхнул их поцелуй в сарае. Хотелось ещё...

Блядь! Только не сейчас!

Наконец они дошли до его кабинета. Леви открыл дверь, молча, не оборачиваясь, вошёл внутрь и встал напротив окна, уткнувшись на прохожих на улице. Он слышал, как тихо она вошла за ним и захлопнула за собой дверь. Щелчок дверного замка, они одни в его кабинете. И с каких пор его стал так сильно напрягать этот факт? Мысли в голове спутались в тугой клубок. Это раздражало, выбивало почву из-под ног, забирало чувство уверенности, а вместе с ним и возможность контролировать ситуацию.

Она стояла посередине комнаты и буравила его взглядом. Он это чувствовал затылком. Боялся развернуться, чтобы не попасть под этот взгляд.

Мария! Он боится просто взять и развернуться!

Какой-то цирк.

Резко развернулся, не глядя на неё схватил графин со стола, налил полный стакан воды и залпом выпил. Этого оказалось мало, поэтому налил ещё. Она всё это время наблюдала за ним, от чего пить хотелось только больше.

— Я вас внимательно слушаю, вы хотели что-то сказать.

Леви завидовал её спокойствию. Раньше она бесилась, стоило им просто пересечься. А сейчас они поменялись местами. Вот только вряд ли она когда-либо думала о нём в таком же ключе.

Леви с силой сжал стакан, что тот едва не лопнул у него в руках.

Он вообще не должен думать об этом. Не имеет права. Она в конце концов дочка павшего главнокомандующего!

Она продолжала смотреть на него обжигающе холодными глазами. Леви был готов растаять под этим взглядом. Расплавиться. Растечься в лужу и испариться.

Но вместо этого нужно было начать разговор. Нужно было рассказать ей о связи и о том, что Эрен всё-таки жив.

— Слушай, — он с громким стуком поставил пустой стакан на стол, — ты была права, а я не прав.

— Что? — Её безразличный холодный вид тут же дал трещину. В глазах появилось непонимание и заинтересованность.

Она явно не ожидала услышать что-то такое.

— Ты была права на счёт Йегера, он жив.

— Что? — Казалось, она забыла любые другие слова.

От удивления глаза стали чуточку шире, а рот чуть распахнулся. Сука! Как соблазнительно он распахнулся, что хотелось впиться в эти губы. Ещё раз. Снова. Опять и опять.

Дурак, дурак, дурак! Зачем он тогда сделал это? Зачем поцеловал? Чтобы сейчас страдать, вспоминая тот сладкий, сногсшибательный поцелуй? Вспоминать вкус её губ, запах кожи?

Идиот!

— Твой брат жив. — Повторил Леви, стараясь не растерять самообладание...

Но тут она задышала чаще, вздымая грудь.

Зараза...

Леви прикрыл глаза и медленно развернулся обратно к окну. Но, казалось, это едва помогало: он слышал её дыхание, кожей чувствовал её присутствие и мозг, будь он неладен, сам рисовал перед глазами её образ.

— Я удивлена, что вы наконец признали это. — Безразлично. И немного высокомерно.

Леви хотел обернуться, чтобы посмотреть на неё в этот момент, но удержался. И без этого мог представить, как черти победоносно играют в её глазах.

Она всё это время была права. А он не верил. Можно сказать, он проиграл. И ему это нравилось! Ему нравилось чувствовать этот проигрыш перед ней. Нравилось чувствовать этот каток, которым она незримо проходится по нему.

Сжал кулак, чтобы хоть как-то отвлечься от этих мыслей. Он позвал её не за этим...

— Я видел его.

Она непонимающе сдвинула брата.

— Видел твоего брата.

Стул за спиной скрипнул, и Леви обернулся: опустив голову, она рухнула на стул. Только что она была такой уверенной в себе, чувствовала своё превосходство, но вдруг снова стала такой беззащитной, такой нежной.

И это придавало ей ещё больше очарования.

Да сколько можно об этом думать?!

— Как он? — Спросила тихо, едва слышно. Она обнимала себя за плечи. Скудная слеза потекла по щеке.

— Жив, цел, на вид здоров.

Она слабо улыбнулась. Своими до неприличия привлекательными губами...

Леви выдохнул. Ещё немного, и он привыкнет к этому зудящему чувству и сможет просто не обращать на него внимания.

— Он рассказал мне несколько интересных вещей.

Она подняла голову и заинтересованно посмотрела прямо на него. Он сразу же отвёл взгляд. Зрительный контакт для него сейчас был слишком невыносим.

— Мик сказал правду, что я тоже Аккерман.

— Как такое возможно?

— Не знаю, но, как сказал твой брат... — Он не выдержал и посмотрел на неё. Какая же красивая. Эти пряди волос, падающие на лоб, эти узкие плечи, сжавшиеся от одной только мысли о брате, эти сжимающиеся ноги...

Блядь! Про ноги было явно лишнее, потому что единственное, что хотелось с ними сделать — это раздвинуть!

Она вопросительно похлопала глазами, заметив, как резко он замолчал. Леви нервно проглотил слюну и продолжил:

— Как сказал твой брат, у Аккерманов есть, хм, особенность.

— Какая? — Она сжала ноги сильнее, пододвинув одну чуть поближе к себе.

Прекрати. Это. Делать!

— Если я верно понял, то стоит нам дать обещание кого-то оберегать и защищать, то это становится нашим пожизненным бременем. Мы чувствуем, если наш, скажем так, подопечный в опасности, чувствуем его физическую боль. Мы не можем противостоять желанию следовать и спасать нашего подопечного.

— И... — она начала нервно перебирать пальцами, — что это значит?

— Ты гонишься за своим братом, так как ты связана с ним и не можешь поступить иначе.

— Чушь! Эрен — моя семья! Я буду искать его, чего бы мне это не стоило! Ясно вам?

В её глаза вернулась былая уверенность и гнев. Этот огонь вспыхнул, маня к себе Леви, как мотылька на свет. Он обошёл стол и упёрся на него, чтобы лучше её видеть. Как будто испытывал себя на прочность. Их разделяли какие-то несчастные пара шагов. В голове Леви уже мог представить, как сокращает дистанцию между ними до нуля и...

Леви прикусил губу до крови. Привкус железа чуть отрезвил.

— А что если я тебе скажу, что я связан с тобой?

— Со мной? — Она вжалась в стул, как будто вынуждая его подойти.

И он подошёл, упёрся о ручки стула и глянул на неё впритык. Сердце набирало обороты, билось с бешенной скоростью. Кожей он чувствовал её сбитое дыхание. Видел бегающие в панике глаза. И эти приоткрытые губы...

— С тобой. — Сказал тихо.

Замер на несколько мгновений. Остатки разума за волосы отодвигали его от неё. Орали, приказывая взять себя в руки. Но Леви не мог... Не хотел. По миллиметру сокращал дистанцию между их губами, наблюдая, как она начинала дышать всё чаще. Краем глаза видел, как она впилась руками в ручки стула. Ощущал, как сжались её мышцы, которые через мгновение выстрелили, как пружина, и она, опрокидывая стул, резко встала на ноги и отшатнулась назад.

— В смысле, вы связаны со мной? — Она тяжело дышала, колени её тряслись.

— В смысле я не могу не защищать и не оберегать тебе. Если ты в опасности, я обязательно это почувствую. Я почувствую твою физическую боль. И мне не останется никакого другого выхода, кроме как сдохнуть или спасти тебя.

Она задрожала, не зная, что ответить.

— Я... — её голос тоже задрожал. — Я... Извините!

Она развернулась и выбежала из кабинета, громко захлопнув за собой дверь.

Леви поднял с пола стул и бессильно рухнул на него, прикрывая лицо ладонями. Будь на её месте любой другой солдат, он бы немедленно пресёк подобное поведение, но он был вынужден признаться самому себе, что он наслаждался её выходками.

Тело тряслось, а в штанах застрял лютый стояк.

Пиздец...

Руки сами потянулись к паху, а самообладание отпустило фантазию в свободный полёт. Та бесстыдно раздевала её перед глазами и позволяла мысленно прикоснуться к ней...