3 мая 1998

      Гермиона вышла из дома под скептическим взглядом Снейпа. Несмотря на то, что стоял май, в воздухе витала прохлада и лёгкий ветерок играл с волосами, выбивающимися из хвостика. Гермиона застегнула кофту, наложила на себя дезиллюминационные чары и трансгрессировала, чётко представив восточный коридор второго этажа Хогвартса и очень надеясь, что защиту ещё не восстановили.

      К счастью, Гермиона оказалась именно там, где нужно, и облегчённо вздохнула. Иногда она приходила в этот коридор и садилась на подоконник, читая книгу. В выходные библиотека не работала, а Лаванда и Парвати в комнате, или ребята в общей гостиной не давали возможности спокойно почитать. Да и просто иногда хотелось отдохнуть от общения и насладиться одиночеством. Этот переход находился немного в отдалении от общежитий и вёл лишь к учительской, оттого и не пользовался особой популярностью у учеников даже в будние дни, когда все спешили на уроки, а уж в выходные и подавно.

      Гермиона медленно двинулась к лестнице, ведущей наверх. Она плохо продумала дальнейшие действия. Вдруг её осенило. Идиотка! Она стукнула себя по лбу. Как можно было забыть спросить у Снейпа пароль от кабинета?! Вот почему он так насмешливо улыбался ей вслед. И ведь даже не намекнул. Да они оба идиоты. Этот явно хочет помереть, а она всё пыталась его спасти, против воли. Вот и зачем он ей сдался?

      Гермиона и сама не особо понимала. Почему-то это казалось правильным. Он умирал, корчился от боли, и она помогла, просто потому что могла. Тогда это казалось само собой разумеющимся. Да, это шло вразрез со здравым смыслом, но она правда не знала, что ответить Снейпу на его «зачем». Просто как она могла оставить его там умирать в одиночестве, если был хоть малейший шанс, что ему можно помочь? Возможно, будь на его месте Беллатриса Лестрейндж, она бы спасла и её, но Гермиона всё-таки радовалась, что не пришлось устраивать такую проверку своим моральным принципам.

      Сейчас всё в её жизни вертелось так стремительно, что у неё не было и трёх минут, чтобы сесть и просто подумать о ближайшем будущем. Ведь с их налёта на Гринготтс не прошло и недели! А Снейп казался чем-то реальным, кем-то кого она знает. Кем-то с кем можно поговорить в конце концов. Кем-то, кто нуждался в ней, хоть он и отрицал это. И да, он всё ещё оставался пожирателем смерти и убийцей Дамболдора, но по какой-то неясной причине, всё это ушло на второй план.

      Сейчас же Снейп был единственным, кто помогал ей сохранять рассудок. Если бы не он, не необходимость заботиться о нём, она бы уже свихнулась, прокручивая в памяти смерть Рона…

      За поворотом послышались глухие шаги и Гермиона тут же кинулась к стене, пытаясь спрятаться за небольшим выступом. Дезиллюминационные чары, конечно, держались неплохо, но воспоминания от утреннего разговора с профессором Снейпом всё ещё были слишком свежи.

      Шаги становились всё отчётливее и вскоре Гермиона услышала, как этот кто-то вошёл в коридор. Поступь была не тяжёлой, значит, скорее всего, это женщина или ребёнок. С одной стороны, это хорошо, с кем-то вроде Долохова она бы точно не справилась, с другой — Беллатриса Лестрейндж тоже женщина. От этой мысли Гермиона даже задержала дыхание, чтобы ничем себя не выдать. Шаги казались совсем близко, Гермиона почти вдавила себя в стену, и вдруг из-за выступа вышла профессор МакГонаггл.

      Гермиона была настолько готова увидеть там кого-то из пожирателей, что у неё от облегчения из груди вырвался нервный смешок. Профессор МакГонаггл среагировала мгновенно, достав палочку и направив её в сторону Гермионы.

      — Фините Инкантатум! — произнесла она, и Гермиона, не успев сориентироваться, тут же стала видимой. — Мисс Грейнджер?! — удивлённо воскликнула МакГонаггл.

      Гермиона резко приложила палец к губам, огляделась и очень тихо произнесла.

      — Здравствуйте, профессор МакГонаггл.

      — Что вы здесь делаете? Если вас поймают, убьют, не задумываясь! — воскликнула она и добавила тише. — Я боялась, что вы погибли…

      — Нет, профессор, — Гермиона грустно улыбнулась. — Я в порядке. — Она невольно сделала ударение на «я», хоть и не хотела поначалу акцентировать на этом внимания. Профессор МакГонаггл явно всё поняла и ответила такой же грустной улыбкой, чуть склонив голову набок.

      — Но зачем вы тут? Мисс Грейнджер, вам лучше бежать. У меня есть знакомый в школе Ильвермони, если хотите, я могу связаться с ним, он приютит вас на время…

      — Спасибо за предложение, профессор, но всё не так просто. Я здесь по делу. — Гермиона снова огляделась. — Мне нужно попасть в кабинет директора.

      Брови МакГонаггл взлетели вверх. Она уже хотела возразить, но тут они услышали шаги по лестнице. Гермиону пронзил страх, но она быстро сориентировалась, снова накрывая себя дезиллюминационными чарами.

      В коридоре появился Амикус Кэрроу. Гермиона затаила дыхание, боясь пошевелиться, а профессор МакГонаггл лишь смерила его немного презрительным взглядом.

      — Мистер Кэрроу, — холодно поприветствовала она его.

      — Минерва, — снисходительно кивнул он. — Что вы здесь делаете?

      — Не знала, что мне запрещено перемещаться по замку, Амикус.

      Гермиона не могла не восхититься стойкостью и абсолютным спокойствием, с которым профессор МакГонаггл вела этот диалог. Вот такому достоинству и невозмутимости точно хотелось бы научиться.

      — Не запрещено, — поскрежетал зубами Кэрроу. — И всё же я, как заместитель директора, имею право это знать.

      Он протянул руку и провёл пальцем по щеке МакГонаггал. Та даже не дрогнула, но в её глазах засверкала ненависть.

      — Думаю, — сквозь зубы сказала она, — я шла к своему кабинету.

      МакГонаггл кинула незаметный взгляд в сторону Гермионы, как бы приглашая её идти за ней и пошла к лестнице. По спине Гермионы пробежал холодок, и она сделала тихий и медленный шаг за деканом. Она боялась даже вздохнуть. Малейший звук, шорок, любое неосторожное движение, и она погибнет прямо на этом самом месте. Вряд ли Кэрроу будет с ней церемониться. Ещё один маленький шаг, чёрт, далеко она так не уйдёт.

      — Амикус, — вдруг прервала затянувшуюся тишину МакГонаггл, разворачиваясь на полпути к двери. — Раз вы заместитель директора, и как вы сами сказали, должны быть осведомлены обо всём, не подскажите, когда будет вновь возведён антитрансгрессионный барьер в Хогвартсе?

      Амикус, очевидно, понятия не имея, что сказать, снова сжал зубы и процедил.

      — Наш Лорд пока не видит в этом необходимости.

      — Очень жаль, мне бы не хотелось, чтобы любой студент мог вдруг трансгрессировать, ну, не знаю, ко мне в кабинет.

      Мерлин, это же гениально. Правда Кэрроу наверняка заметит колебания воздуха, но её там уже не будет, а вряд ли он сможет обвинить во всём МакГонаггл. И всё же это риск. Но, очевидно, что профессор завяла этот разговор, чтобы подать эту идею, не воспользоваться ей будет неправильно. Гермиона сжала губы и представила себе кабинет любимого профессора. Она не была там уже больше года, но в памяти получилось восстановить его достаточно отчётливо — стол, камин, большие часы с маятником, аккуратные полки с книгами, чайник…

      Оглядевшись и удостоверившись, что она одна, Гермиона вздохнула, но дезиллюминационные чары снимать на всякий случай не стала. Интересно, можно ли трансгрессировать прямо в кабинет директора? Кто сейчас занимает этот пост? Пока понятно лишь, что не Амикус Кэрроу. Может, Алекто? Нет, Тот-кого-нельзя-называть вряд ли придерживался движения феминизма. Хотя Беллатриса Лестрейндж на эту должность вписалась бы прекрасно. Кто ещё это мог быть? Хогвартс он мог отдать лишь самым близким последователям. Гермиона перебирала варианты в голове, стараясь не думать о том, где сейчас профессор МакГонаггл и не заметил ли Кэрроу чего лишнего.

      К счастью, всё вроде обошлось и спустя минут десять дверь кабинета приоткрылась и вошла сама профессор МакГонаггл, крепко прикрыв за собой дверь. Гермиона облегчённо выдохнула и снова стала видимой.

      — Всё в порядке, профессор?

      — Да, к нашему счастью, Кэрроу особым умом не отличается, и решил, что это сквозняк.

      — Хорошо, — облегчённо улыбнулась Гермиона.

      — Мисс Грейнджер, расскажите мне, что происходит, что вы здесь делаете и зачем вам в кабинет директора, — не церемонясь сразу перешла к делу МакГонаггл. По ходу она взмахнула палочкой, и чайник сам принялся разливать им чай. Гермиона благодарно улыбнулась и вздохнула, не зная, с чего начать. Если она и себе то не может до конца объяснить, что делает, как разъяснить это кому-то другому?

      — Во время битвы, я… Гарри попросил проведать профессора Снейпа. Мы видели, как он умирал в визжащей хижине, и он передал Гарри свои воспоминания, — МакГонаггл удивлённо кивнула, явно пока не особо понимая, к чему она клонит. — Я пришла и… Он был ещё жив.

      — Северус жив? — не скрывая удивления, воскликнула МакГонаггл.

      Гермиона закивала.

      — Но он тяжело ранен, ему нужна помощь, а в кабинете есть лекарство. — МакГонаггл нахмурилась и Гермиона затараторила. — Я знаю, вы думаете, что он пожиратель смерти, убивший Дамболдора, но мне кажется, что всё куда сложнее… Я не знаю, может, я принимаю желаемое за действительное… Может, я неправа и я помогаю убийце, но…

      — Я думаю, ты права, — перебила её МакГонаггл.

      — Что?

      — Я знаю Северуса почти всю его сознательную жизнь, и знаю, как он относился к Дамболдору. Куда лучше, чем этот старый интриган заслуживал. Он бы скорее сам с той башни прыгнул, чем скинул бы с неё Дамболдора.

      — Но почему тогда вы не сказали нам? — ошеломлённо спросила Гермиона. Значит, её интуиция её не подвела? Значит, она не рисковала своей жизнью ради спасения предателя и пожирателя смерти?

      — Я всегда догадывалась, но никогда не была до конца уверена. Я убедилась в этом, только когда он сбежал от меня в окно. Северус всегда скрытничал, но я знаю, на что он способен, — МакГонаггл грустно улыбнулась, отхлебнула чая и снова посмотрела на Гермиону. — Северус Снейп один из сильнейших волшебников нашего времени, а он даже не пытался напасть на меня. Он лишь отбивался, хотя в магическом бою ему нет равных.

      — Вы думаете, он всегда был за нас? — всё ещё не веря словам профессора, уточнила Гермиона.

      МакГонаггл повела плечом.

      — Не знаю, но допускаю такую мысль. Дамболдор доверял Северусу, а доверять абы кому он бы не стал. Иногда мне вообще казалось, что он никогда ни с кем не был до конца откровенен. Думаю, если бы Дамболдор задумал какой-то план, он бы доверил его Северусу, а в том, что план был, я не сомневаюсь.

      Гермиона опустила взгляд и задумалась. В этом прослеживалась логика. Она, конечно, не очень хорошо знала профессора Снейпа, но в его предательство ей всегда было сложно поверить. Казалось, он никогда ничего не делал без причины. А потом Гарри. Гарри, который с первого курса твердил, что Снейп виновен чуть ли не во всех бедах на земле, попросил проведать его. Жаль, что они так и не забрали воспоминания профессора из Омута Памяти, наверняка там был ответ.

      — А кто сейчас директор? — поинтересовалась Гермиона.

      — Яксли, — не очень весело ответила МакГонаггл. — Он только появился, а уже сказал, что не хочет отпускать детей на лето по домам. Говорит, что неизвестно чего они понаберутся там у своих родственников. Хочет устроить в июле обязательный курс по подготовке юных пожирателей смерти.

      — Ужас, — прошептала Гермиона. Она нервно сглотнула, когда в памяти всплыл рассказ Невилла.

      — У меня есть подозрения, что Северус сдерживал их настолько, насколько это было возможно в его положении. Не знаю, но боюсь, что это лето мы без потерь не переживём.

      Гермиона лишь сглотнула, снова отгоняя от себя мысли о Роне. Нельзя. Не сейчас. Она глубоко вздохнула и спросила.

      — Вы не знаете, как попасть в его кабинет? Я могу, наверное, трансгрессировать, так как пароля у меня нет, но, если он там…

      — Вы уверены, что нет другого способа? — снова перебила её профессор МакГонаггл. — В кабинете портреты, а они обязаны подчиняться нынешнему директору, даже если он им не нравится.

      Гермиона покачала головой.

      — Нам нужны слёзы феникса. Из-за яда больше ничто залечить рану не сможет, а противоядие не подействует, пока рана открыта. — Гермиона опустила голову. — Если я накроюсь дезиллюминационными чарами, вряд ли они меня заметят.

      — Они не дураки, может и хватит ума не замечать, — пробормотала МакГонаггл и через несколько секунд сказала уже громче. — Я попробую выманить Яксли из кабинета. Я отвлеку его, как смогу, но тебе нужно будет действовать быстро.

      Гермиона удивлённо посмотрела на бывшего декана и увидела на её лице горькую улыбку. Они обе прекрасно понимали, на какой риск идут. Если Яксли заметит что-то неладное, вряд ли они доживут до завтра.

       — Спасибо вам!

      МакГонаггл лишь махнула рукой.

      — Я хочу помочь Северусу. Будем надеяться, что я в нём не ошиблась.

      Гермиона кивнула. Она тоже на это надеялась.

      Быстрым шагом они двинулись к кабинету директора, стараясь выбирать самые безлюдные коридоры. Гермиона хоть и скрывалась под чарами невидимости, всё равно вздрагивала каждый раз, когда мимо пробегал какой-нибудь ученик и бросал что-то вроде «Здравствуйте, профессор МакГонаггл».

      Они уже подошли к кабинету, когда Гермиона чуть не вскрикнула от страха, вовремя закусив руку. Прямо перед ними стоял сам Корбан Яксли. Гермиону забила мелкая дрожь.

      — Что вы здесь делаете, МакГонаггл? — спросил он, растягивая слова.

      — Конечно же, искала вас, директор Яксли, — добродушно улыбнулась профессор.

      — Чем обязан? — спросил новоиспечённый директор, явно не поведясь на столь прозрачное подлизывание.

      — Хотела обсудить наш вчерашний разговор, насчёт летних школ для учащихся.

      — Мне некогда, — буркнул он и быстрым шагом двинулся к лестнице, ведущей к выходу из замка.

      Гермиона не стала ожидать продолжения разговора, и воспользовавшись возможностью, тут же трансгрессировала в кабинет директора, что оказалось достаточно проблематично, ведь она, в отличии от Гарри, появлялась тут очень редко.

      Тем не менее через несколько секунд она стояла прямо у большого стола, за которым раньше сидел Дамболдор. Гермиона посмотрела на портреты, кто-то спал, кто-то тихонько переговаривался или читал газеты, создавая фоновый шум. Ей показалось, что кто-то даже смотрел на неё, но видеть её они не могли.

      Так. Слёзы феникса. Где они могут быть? Сколько же здесь ящиков! Тут суток не хватит на то, чтобы найти нужный флакончик. Если Снейп не умрёт к её возвращению, она сама его прикончит. Упрямый мерзавец. Мог бы хоть подсказку какую дать. Шкафы, тянувшиеся к высоченным потолкам, ломились от книг. В кабинете стояли сотни комодов и ящиков, заваленных перьями, ингредиентами и какими-то банками. Иголку в стоге сена найти проще.

      Гермиона достала палочку и еле слышно прошептала:

      — Акцио слёзы Феникса, — ничего не произошло.

      Она стала быстро просматривать стеллажи в поисках хоть какой-нибудь подсказки. Гермиона заглядывала в коробки, стараясь не особо открывать их, чтобы не привлекать внимания бывших директоров. Уже почти опустив руки от бессилия, она, будто каким-то шестым чувством почувствовала неладное. Что-то изменилось. Но что? Гермиона огляделась, осмотрела портреты и поняла — они замолчали. Перестали шевелиться и смотрели на.. неё?

      — Проверьте на той полке, мисс Грейнджер, — услышала она мягкий голос профессора Дамболдора.

      От удивления она потеряла дар речи и просто пару раз открыла рот, так и не произнеся ни звука.

      — Один из плюсов жизни в качестве картины, мы видим сквозь магию, — улыбнулся Дамболдор, смотря прямо на неё сквозь очки-половинки.

      — Но…

      — Но как жаль, что новый директор пока не знает о нашей способности, — закончил за неё Финиус Найджелус Блэк. — Как ни странно, я даже почти рад видеть вас в добром здравии, мисс Грейнджер.

      — Позже пообщаетесь, — прервал его Армандо Диппет. — Мисс Грейнджер, второй стеллаж, третья полка, пятая книга справа.

      Гермиона отсчитала книги и выудила томик под названием «Как наслать проклятие и защититься, если проклятие наслали на вас». А Северус Снейп знал толк в иронии. Она распахнула книгу, в страницах было вырезано углубление, в котором лежал небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью. Нет, она точно его убьёт. Вот зачем послал её сюда, если знал, что без подсказок слез феникса не найти? Рассчитывал на помощь портретов? Но зачем так сложно, если можно просто сказать?

      — Спасибо, — поблагодарила Гермиона директоров.

      Армандо Диппет приподнял шляпу, а Дамболдор улыбнулся. Гермиона уже направилась к выходу, как её пронзила мысль — воспоминания! Нужно срочно забрать воспоминания Снейпа, если их найдёт Яксли, а там что-то, что разоблачит его, они могут несдобровать.

      Гермиона подбежала к Омуту Памяти. Она постучала палочкой по краю и к ней потянулась серебряная нить. Её так и подмывало посмотреть их и увидеть то, что видел Гарри, чтобы убедиться в невиновности профессора. Уже почти поддавшись соблазну, Гермиона услышала тихий кашель директора Дамболдора.

      — Я бы на вашем месте поспешил, мисс Грейнджер. Скоро в кабинет вернётся наш новый директор.

      Гермиона кивнула, бросила последний взгляд на нить с воспоминаниями и, больше не раздумывая, положила их в небольшую колбочку.

      — Профессор Дамболдор? — спросила она перед выходом.

      — Да, дорогая.

      — Профессор Снейп, он…

      — Профессор Снейп всегда был верен лишь одному человеку, — улыбнулся Дамболдор. Спросить ещё что-то Гермиона не успела, потому что услышала быстрые, и явно раздражённые шаги на лестнице и трансгрессировала к порогу своего дома.

      Что значили слова Дамболдора? Кому верен профессор Снейп? Гермиона очень не любила верить кому-то, не имея доказательств, как и не имела привычки бросаться обвинениями, основываясь на домыслах. Она всегда ратовала за рациональный подход, всегда искала логику. А вот Северус Снейп почему-то из этой логики выбивался. Почему-то ему она просто хотела верить.

***

      Как только Грейнджер ушла, Северус со злостью отшвырнул её монетку на пол, та звякнула и откатилась под шкаф с книгами. Он поморщился, неохотно признавая, что заколдованные галеоны - это не такая плохая идея. Сам он в своё время придумал кое-что получше, но ему тогда было уже за двадцать, да и мотивации было побольше. Северус откинулся на подушку и скривился от боли.

      Последняя доза обезболивающего должна скоро закончиться и Северус уже готовился к поджидающим его страданиям. Надо было всё-таки дать Грейнджер пару подсказок. Вряд ли ей хватит ума додуматься до всего самой.

      Хорошо, что Лили не видит его сейчас. Полуживой, истекает кровью на кровати одной из своих самых нелюбимых учениц. Он просто жалок.

      Северус прикрыл глаза, снова отчётливо представляя перед собой её лицо. Её восхитительные глаза, почти такие же, как те, в которые он посмотрел в визжащей хижине. Её потрясающие рыжие волосы, которые аккуратно обрамляли её лицо. В детстве, когда они лежали на траве и эти самые волосы лезли Северусу в лицо. Он навсегда запомнил их запах, они пахли гвоздиками. А ещё её улыбка, на земле не существовало ничего прекрасней её улыбки, её смех, похожий на звон колокольчиков и веснушки, россыпью лежащие на щеках… Лили была совершенна.

      Рана начала немного ныть и Северус неохотно открыл глаза, снова возвращаясь в реальность. Надо бы добраться до туалета, пока действие обезболивающего не прошло окончательно. Северус медленно сполз с кровати и тут же облокотился на стену. Хорошо, что он всё же мог перемещаться самостоятельно, иначе такого унижения он бы не вынес.

      Он медленно доковылял до коридора, и его взгляд остановился на входной двери. Может уйти? Сбежать, пока её нет? Да, Грейнджер упомянула защиту, но Северус прекрасно понимал, что при желании взломает её за пару минут. И куда ему идти? Умирать в соседнюю подворотню? Заманчиво, конечно, но уж лучше помереть здесь, Грейнджер, вот, даже кормить его пытается. Да и низко это. Девчонка пытается помочь, сбежать по-тихому — это как-то совсем неправильно, хоть и неясно, почему его это волнует.

      Ох, Лили, до чего я докатился.

      Рана разбаливалась со стремительной скоростью и начинала пульсировать. Она будто грызла его плечо, снова и снова напоминая о Нагайне. Лоб покрылся испариной. Надо выпить. Интересно, в этом доме есть хоть какой-нибудь спирт, кроме медицинского?

      Северус умылся холодной водой и приложил голову к зеркалу. Он ненавидел зеркала, они никогда ему не нравились, а после того, как Дамболдор принёс в школу еиналеж, вообще стал избегать любых отражающих поверхностей. Северус поднял взгляд. На него смотрел немолодой, некрасивый, исхудавший мужчина с сальными волосами, висящими прямыми паклями, тёмными синяками под глазами и огромным безобразным носом. Как кто-то вроде Лили мог проникнуться симпатией к кому-то вроде него?

      Лили… Он сделал всё, что было в его силах. Всё, чтобы искупить свою фатальную ошибку. И что? Почему же на душе не стало легче? Почему он всё ещё чувствует себя последним дерьмом, погубившим самого прекрасного человека на этой планете? Почему из зеркала на него всё ещё смотрит никому не нужный урод и предатель? Хоть что-то же должно было измениться?! Он сполна заплатил за всё, так почему же не стало легче?

      Зачем это всё? Он сделал всё как нужно. Мерлин его подери, но он ни разу не прокололся. Всё было сделано идеально, он ни на шаг не отошёл от плана Дамболдора, не допустил ни единой ошибки. Он всё сделал правильно.

      Лили всё ещё была мертва. По его вине. Это всё ещё только его вина и ничья больше.

      Северус смотрел на своё отражение, облокотившись на раковину. Лили. Лили никогда не любила его. Он был никому не нужен, он пожертвовал всю жизнь на искупление ошибки, и, оказывается, абсолютно напрасно. Это всё не имело ни малейшего смысла. Они проиграли. Вся жизнь прожита зря.

      Вдруг, плохо соображая, что делает, Северус размахнулся со всей силы ударил по зеркалу. Оно задребезжало, зазвенело и разлетелось на маленькие кусочки. Глаза застелила пелена и Северус опустился на пол, не чувствуя боли на окровавленном кулаке, и слёз, катившихся по щекам.

      — Я всё сделал правильно, Лили, — прошептал он. — Клянусь, я всё сделал правильно.

      Это должно было быть не зря. Чёрт возьми, они должны были победить.