Его распирало от несдержанного смеха. Это был он. Он!

— Выходи принц Джулиан! — крикнул Элтыр Дар весело. От радости, кажется, даже его конь зафыркал и завертелся на месте. — Выходи! Расскажи им! Пусть твоё войско знает, кем ты был! Пусть знают, что ты был подстилкой имперского генерала! Пусть знают, что Элтыр Дар покрыл тебя, как суку! — Он рассмеялся громко.

«Я нашёл тебя, Джулиан, я нашёл тебя, предатель».

С такого расстояния сложно было сказать, переменилось ли лицо этого прекрасного мужчины, но то было и неважно: генерал был уверен, что в душе его принц уязвлён. Люди не знали о позоре своего защитника. Он мог слышать недовольно за стеной. В основном лишь недовольный ропот, но... были и выкрики. Элтыр Дар не стал разбирать.

«Что ты сделаешь теперь, Джу-ли-ан? — подумал он с безумной страстью и сладкой горечью, греющей сердце. — Как поступишь, предатель?».

Когда принц молча, красивым слитным движением снял со спины лук, но прицелился не в него, обидчика, а в сторону собственного города, Элтыр сглотнул ставшую вязкой слюну.

Джулиан выстрелил.

— У кого-то есть ещё, что сказать? — заорал он в сторону своих так, что по плечам Элтыра пробежали мурашки. Восхитительный и жестокий.

Принц махнул кому-то и спустился со стены. Спустя несколько минут ворота выпустили трёх всадников, и эти три всадника поравнялись с Элтыр Даром и его людьми.

Элтыр с удивлением узнал в одном из приближенных принца эльфа. Это было красивое и одновременно ужасное существо. Оно было словно пришелец со страниц древних сказок. Пришелец, что призван уничтожать человеческий род... Что он делает рядом с его принцем? Что задумал?

Эльф смерил его презрительным, злым взглядом, а Элтыр усмехнулся понимающе.

Он перевёл взгляд на Джулиана.

Хорош. Чертовски хорош. Наверное, прекраснейший человек из всех, кого Элтыр когда-либо встречал и из мужчин, и из женщин. Такому бы не ходить в доспехе, не пачкать руки в крови. Не брать на себя ответственность чужих жизней. Не стоять на поле брани. Не сражаться с сильнейшими. С теми, против кого ему не устоять. Ему бы лежать в объятиях чистых простыней. Голым. Ждать того, кто готов искренне о нём заботиться. Ему бы читать бесполезные трактаты и просто быть таким — красивым, желанным, настоящим. Амбиции — не удел принца. Удел принца — постель Элтыр Дара. Так было и будет.

Он был полнейшим идиотом, что не справился и упустил его тогда. Сейчас он не отпустит. Сейчас, когда... когда принц так восхитителен, словно бы годы лишь сделали его лучше. Прекраснее, сильнее, умнее, опаснее...

Чёрные в отблесках факелов глаза принца смотрели прямо на него, словно читая мысли. Элтыр чувствовал, нет, он знал, о чём толкуют эти глаза: о том, что сколько бы ни был силён их обладатель, скольким бы людьми не управлял, как бы не ожесточилось его сердце, он всегда склонится перед ним. Они оба это видели ясно, как при свете солнца. И страх принца лежал на поверхности: того единственного человека, что способен заставить его покориться, он готов был избегать вечность.

«Но от судьбы не уйдёшь, как бы далеко ты не спрятался. А мы должны были встретиться, не иначе, хоть и через десяток лет. И, возможно, оно к лучшему. К лучшему. Потому что теперь я знаю, насколько великолепным ты можешь быть...»

Элтыр Дар молчал, лениво расположившись в седле и разглядывая принца и его эскорт. Пусть пока говорит Шихар. Этот человек знает своё дело, а он... он лучше порассматривает своего сиятельного принца. Помнится, его волосы были длиннее, гораздо длиннее. И сам он был почти вдвое меньше. Красивый был мальчишка до одурения, но мужчина, который из него вырос, просто несравненно прекрасен.

Принц смотрит на него со спокойствием всемогущего бога, словно ему и нет дела до того, что говорит Шихар. А ведь лучше бы ты слушал помощника главнокомандующего, принц Джулиан. Лучше бы внимал каждому слову, каждому жесту... Только это может спасти вверенный тебе город и его жителей.

— Что будет с моей женой? — спрашивает принц, переводя взгляд на Шихара.

От звуков его голоса, спокойного, ледяного, по спине Элтыр Дара бегут мурашки. Он не должен отпустить своего мальчишку в этот раз. В этот раз он должен приложить все силы, чтобы подчинить его своей воле, оставить при себе. По-хорошему или по-плохому.

— Сдай город, — подаёт голос Элтыр, замечая, как Джулиан едва заметно вздрагивает от его звука. От страха ли? — И получишь свою ведьму обратно в целости. Или, может, мне заделать твоей жене ребёнка? В качестве подарка.

Воин из эскорта принца чуть ли не скрипит зубами от злости. Риддия. Твои дети честолюбивы и горды. В них нет места для гибкости...

Элтыр видит, как изгибаются губы принца в жёсткой усмешке. Кажется, он и раньше был такой: гибкий, плавкий, снаружи мягкий, словно патока, и такой же сладкий, а внутри непреклонный, как древний утёс.

— Во мне нет никаких особых достоинств, генерал, — отвечает принц, не дрогнув голосом. Наоборот, он словно смеётся над ним. Словно знает что-то, чего не знает Элтыр. — Нет ничего, что я хотел бы передать своим детям. Но я буду счастлив, если моим наследником станет ребёнок от талантливой ведьмы и величайшего полководца в истории. Сделай мне этот подарок, генерал.

Он завершает свой выпад соблазнительной улыбкой, от которой сладко сводит чресла. Конь под принцем радостно фырчит и задорно роет копытом землю, словно поддерживая ездока. Тот самый вороной жеребец, на котором принц сбежал из плена десять лет назад. Лощёный, сильный. Постаревший.

— Насмотревшись на тебя, ваше высочество, я не уверен, что захочу видеть под собой кого-то, кроме тебя, — парирует Элтыр с улыбкой.

Он замечает с некоторым удивлением, но и с наслаждением, что принца это не сильно-то задевает. Даже в ту пору, когда этот человек был ещё незрелым юнцом, его было практически невозможно уязвить. Но Элтыр и не стремится задеть принца. Элтыр заигрывает с ним, и его мальчик понимает это. Понимает, что в словах Элтыра больше тоски, чем яда... Но вот светловолосый воин из его свиты считает иначе. Он весь чуть не взрывается от ярости.

— И ты будешь это терпеть, Джулиан? — говорит мужчина. — Ты будешь позволять дикарю говорить такое? Ты?! То, что он сделал с тобой в плену, пусть останется клеймом прошлого, но сейчас ты — честь этой крепости, её защита!

— Ты хочешь поставить под сомнение мои действия, Джером? — голос принца ледяной, как воздух на самом-самом севере земного шара. — Если так, то мы выясним, кто главный, когда вернёмся в город. А сейчас молчи, пока я не спросил тебя. Не забывайся.

Элтыр наблюдал за ним молча. С едва уловимой улыбкой на ссохшихся губах. Смотрел, как держится в седле статная фигура, такая сильная и словно напружиненная: готовая к бою в любой момент. Смотрел на короткие пряди мягких золотых волос, что трепал ветер. На движения, лишённые суеты и неуверенности. Замечал, каким властным может быть мелодичный сильный голос и короткие скупые жесты. Какими разными могут быть эти блестящие глаза, одновременно мягкие и жёсткие, прекрасные и внушающие страх, спокойные и живые... Спустившийся со своего драгоценного коня, принц оказался высок. Выше, чем в их прошлую встречу. Чтобы смотреть в два тихих серых омута, главнокомандующему приходилось поднимать взгляд. Принц был спокоен. Принц вёл переговоры с невозмутимой строгостью. Принц без сомнений встречал любой выпад, любой взгляд.

Сердце Элтыра билось.

Томление, что поднималось в его груди, было уже давно позабыто отчасти потому, что в тот раз оно было слабее. В тот раз было проще. В тот раз желание забыть про всё и просто прижать чужестранного юношу к своей груди не затмевало все остальные стремления его души.

Элтыр усмехнулся своим мыслям, сидя за столом переговоров. Выходит, Изабель была права?..

Он почти не слушал, что говорили Исамаран и Шихар. Он знал и доверял им, да и переговоры не были его ответственностью. Его ответственностью была война. Бесконечная кровавая бойня, которая для него, слишком старого для битвы, должна была закончиться давным-давно посредством копья в животе или яда в кубке с победным вином. Но не закончилась. И теперь он здесь. Сидит, скованный своим ремеслом, желая лишь одного, что не может получить.

Нет, он обязательно придумает, как оставить принца при себе. Теперь, когда его брат официально наследник риддийского престола, ценность восьмого принца повысилась в разы. Но это не должно стать непреодолимым препятствием. Для берсерка, прошедшего через геноцид собственного народа, через рабство, побои и войны, нет ничего невозможного.

Светлые ресницы обнажили сияющие отсветами факелов зрачки, когда они встретились взглядами. Элтыр Дар ощутил, как побежали мурашки, распространяющие по телу тихий жар и приятное напряжение.

Исамаран сделал ход, он понял это, даже не вслушиваясь в слова, и ход блестящий, как и всегда, потому что в глазах принца, обращённых на советника был гнев бессилия. Но показалось ли ему, или вместе с кривой усмешкой недовольства в глазах его зажегся несдержанный, победный огонёк?..

— Я не согласен. — Элтыр вернулся к реальности, вслушиваясь в мелодичную, не слишком аргументированную речь принца. — Зачем мне сдавать город, если вы утопите его в крови?

— Чтобы спасти себя и свою семью, ваше высочество. — Исамаран прикрыл веки, делая небольшой наклон головы: базовое уважение к противнику, выражение понимания.

Элтыр расслабленно откинулся на сидении, сложив руки на груди. Принц словно из леса вышел. Разве он не понимал, что любая армия, особенно после затяжного похода, захочет повеселиться? Грабить, трахать, пытать и убивать. Жрать, пить веселящие напитки и снова по кругу. Пока командир не даст отбой.

Император желал покарать дерзкую Риддию, что в который раз решила взбунтоваться в честь новой задницы на золотом троне. Для наказания нужны были жертвы. И главной жертвой Император выбрал столицу южных округов Риддии — Кьёиг, мирный, плодородный и живописный, в который они будут держать путь после захвата Мычки-на-Сымме. И... сможет ли он обменять Кьёиг на Джулиана?

— Я хочу увидеть жену.

Элтыр Дар нахмурился. Ревность отравленной стрелой пронзила грудь. Чувство утихло также быстро, как и вспыхнуло, оставив неприятный осадок и раздражение.

— Ты не доверяешь нашему слову? — спросил главнокомандующий, вернув своему лицу равнодушное выражение.

Их взгляды вновь встретились, и Элтыр Дар с удовлетворением обнаружил на лице принца волнение, свойственное травоядным, оказавшимся вблизи хищника. Сопровождающий принца дружинник вовсю скрипел зубами, но рот не открывал. На кону была и его жизнь.

 — Доверяю, — процедил принц, едва сумев разжать мягкие губы. Разве могут мужчины в крепости спокойно смотреть на них, когда эти губы такие спелые и манящие... словно созданные, чтобы ласково обхватывать ствол полового члена... Элтыр Дар поднял взгляд с губ принца выше и наткнулся на вызов в серых глазах. А затем эти прекрасные губы раскрылись, растянулись в сторону, обнажая ровные белые зубы в улыбке. — Я доверяю, Вам, генерал. — Элтыр Дар ощутил, как тяжелеют чресла и легчает голова, и нахмурился. Этот мальчишка действовал наверняка. — Но принцесса может быть напугана. Мой долг, как мужа, успокоить её.

Серые грозовые глаза смотрели открыто и ясно.

Элтыр сжал челюсти, но позволил себе взглянуть на советника. Исамаран кивнул ему.

— Мы позволим Вам увидеться с женой, хранитель, если Вы расскажете нам то, что мы могли бы взять с Вас силой, — сказал Исамаран, не меняясь в лице.

Он увидел, как мелькает ярость в глазах принца, всего лишь на короткий миг, и сменяется холодной решимостью. Элтыр Дар готов прыгать от восторга, наблюдая эти эмоции на молодом лице. Его принц совершенен.

— Я не боюсь ни вас, ни вашей армии, господин Советник, — вежливо отвечает принц. — Будьте уверены, я смогу уйти, когда захочу. — Элтыр Дару кажется, что вот, наконец они с советником поменялись местами, потому что Исамаран позволяет себе лёгкую усмешку, а он наоборот настораживается. Этот человек, восьмой принц Риддии, скрывался от него почти десятилетие, и у него в эскорте есть настоящий наследник луны, эльф, хоть и имеющий свои планы. Уверенность принца может быть как ложной, так и подлинной. — Я согласен сдать крепость завтра же. Но я должен убедиться, что моя жена спокойна и ни о чём не волнуется.

«А не беременна ли она?» — подумал Элтыр Дар, вновь отстраняясь от разговора. Блики факелов в светлых волосах принца выглядели так, словно в них, как в траве, поселились тысячи маленьких фей...

Исамаран в итоге согласился привести принцу его принцессу в обмен сведения о расположении потайных ходов под крепостью. Когда красавицу ведьму вводят в зал, ухоженную, подобающе хоть и просто одетую, принц едва ли меняется в лице, но Элтыр всё равно чувствует, как в груди колет глупая ревность.

Он подавляет свои эмоции и, вместо того, чтобы вслушиваться в разговор принца с его ведьмой, и наблюдает за тем, как напрягается эльф.

***

Элтыр Дар глубоко вдохнул свежий воздух, словно бы он был пьян и желал прочистить мозги. Чужая земля под ногами, ржание лошадей, звон оружия и тихий гомон солдат — всё как всегда, вот только...

Главнокомандующий посмотрел из-за плеча на то, как принц подходит к своему «питомцу» — высокому, выше их всех на голову, существу с острыми подрагивающими ушами, доверительно прикасается к плечу. Они говорили на неведомом для Элтыра языке, и голос эльфа звенел ручьём, хотя на лице были ярость и отвращение.

Элтыр Дар не знал, для чего эльфу понадобилось, скрываясь за магией, приводить в руки врага женщину принца, но ему это было очень на руку. Пока что эльф был полезен. И мало ли, окажется полезен ещё.

Потом он бесцельно блуждал между шатров, прислушиваясь то к запахам пищи, то к запахам свежего леса. Леса здесь были прекрасны и плодородны, но его как никогда тянуло домой, в сухую солёную степь.

«Возможно это и есть старость, — подумал он равнодушно. — Желать возвратиться к корням». Элтыр Дар ещё ни разу не навестил родную деревню, после того как ему пришлось покинуть её, но чем старше он становился, тем чаще вспоминал о родных краях.

Он не спеша шёл к своему шатру, обдумывая, кого из наложниц позвать сегодня. Эррин была его фавориткой в последнее время, маленькая, темноволосая и смуглая, она была не самой красивой, но самой весёлой и остроумной из девушек, что путешествовали с их армией последние месяцы. Ещё была Кымам, статная и гордая. И... в лагере были ещё и женщины, и мужчины, но Элтыр Дар с некоторым сожалением осознал, что не позовёт никого из них. Он будет просматривать письма полночи и ляжет спать один, потому что тот, кого главнокомандующий хочет видеть в своей постели, больше не наложник.

Увидев высокую тень у своего шатра, Элтыр Дар усмехнулся и ускорил шаг.

«Неужели».

Принц поглядел на него спокойно и немного свысока, когда они поравнялись. Красивый, сильный, почти что умиротворённый.

— Как ты проник сюда? — спросил главнокомандующий сухо.

— Сказал страже, что передумал и готов с тобой говорить. — Принц замолчал на несколько мгновений, словно неуверенно. — Ты сегодня спишь один?

Элтыр Дару сначала показалось, что он ослышался. Не мог бы этот гордый и дикий мальчишка сам к нему прийти. Даже если бы очень захотел. А потом вспомнил, что принц уже давно превратился в мужчину. И усмехнулся.

Его рот оказался податливым и горячим, а губы такими, как и в воспоминаниях: невыносимо сладкими.

Когда Элтыр Дар схватил принца за грудки и грубо ворвался в его рот, Джулиан не стал сопротивляться. Он ответил коротким стоном, позволяя их языкам танцевать страстный, удушающе-жаркий танец, позволяя притянуть себя немного вниз, позволяя, позволяя, позволяя...

Он был его. Он добровольно сдался в плен.

Элтыр Дар многое бы хотел сделать с паршивцем, очень многое, но на фантазии терпения не было. Они обжимались уже в постели, под светом единственной свечи, и Джулиан, прекрасный, раскинувшийся по простыням, толкался вперёд, привыкший к активной позиции, даже несмотря на то, что главнокомандующий сразу раздвинул его ноги и улёгся между ними, потираясь о подставленную промежность. 

Джулиан... его Джулиан пах шиповником, жасмином, конским потом. Он смотрел на генерала снизу вверх большими грозовыми глазами, в которых плескалась жажда, отражающая и состояние самого Элтыра.

Он ласкал своего принца со спешкой, но без излишней грубости. Целовал, прикусывая, белую, солёную от пота шею, наглаживал через жёсткую ткань твёрдый бугор члена, стискивал крепкие ягодицы своими пальцами и никак не мог насытиться. С каждым прикосновением, с каждым вздохом хотелось всё больше и больше. Элтыр Дар срывал с Джулиана броню и одежду и тот помогал молча, расстёгивая пыльные ремешки и крепления.

Когда принц остался полностью голым он откинулся на кровати, прекрасный, как Шимса, мускулистый и сухой, с лихорадочным блеском в грозовых глазах, смотрящих на Элтыра, как на своего бога и повелителя. На живот лёг красивый прямой член, розовые соски превратились в две скукожившиеся ягодки на почти безволосой груди.

— Эй, генерал, — позвал принц, и ухмыльнулся призывно, когда Элтыр поднял глаза. — Бери меня сколько захочешь в эту ночь.

«В эту ночь, — набатом билось в голове, и Элтыр зло оскалился в ответ. — Не-ет, Джулиан, ты будешь моим все последующие дни и ночи, чего бы мне это не стоило».

— Какой послушный, — хмыкнул он, садясь между доверчиво раскинутых коленей. — А ты не боишься, что я не выпущу тебя обратно?

Прежде чем принц успел ответить, Элтыр проник в него пальцами на слюну, сразу пропихивая до последней фаланги, и, увидев на лице Джулиана страдание, усмехнулся. Было узко, как в первый раз.

— Никто не был сверху с того раза, — пояснил Джулиан, морща свой породистый прямой нос.

Элтыр хмыкнул и вытащил пальцы, вырвав из груди принца полу-болезненный, полу-возбуждённый стон.

— В том ящике, — приказал он, кивнув головой в нужном направлении. Принц окинул его взглядом, но молча соскользнул с постели и пошёл за мазью, а Элтыр принялся снимать с себя одежду, наблюдая за тем, как двигается этот мужчина, открытый и голый, но не растерявший уверенности, ведь он, конечно же, осознавал, насколько хорош. Просто не мог не осознавать.

— Я помогу, — сказал принц, ставя банку с мазью на топчан. Элтыр убрал руки с креплений доспеха и позволил ему закончить дело. — Ты хоть иногда моешься, генерал?

— Где-то раз в полгода, а что?

Принц рассмеялся, и Элтыр улыбнулся тоже, хотя, казалось, его губы забыли, что такое простая улыбка.

— Нет, не так, — сказал он, когда Джулиан лёг на постели и раздвинул ноги. — Перевернись.

И принц молча послушался, хотя в этот раз его ничего не сдерживало. Он не был пленником и не был наложником, теперь они были равны, и оттого хотелось поставить принца на колени ещё больше. Хотелось овладеть им так, чтобы он забыл имя своей жены, своих любовниц и любовников, и больше никогда не смел предавать его.

Элтыр Дар долго рассматривал принца, вставшего в коленно-локтевую позу, оглаживал крепкие мышцы изящной спины, вёл кончиками пальцев по узкой талии, по фактурным ягодицам, смотрел в серые глаза, следящие за ним. Джулиан стал сильнее за эти годы. Сильнее, суше, шире в плечах. Его уже было не спутать с девушкой, и всё же... Элтыр Дар не мог остановиться смотреть.

Выглядывая из-за плеча, принц прогнулся в пояснице, отчего его ягодицы разошлись в стороны, открывая тугое отверстие, которое Элтыр Дару — он проглотил вязкую слюну — предстояло покрыть.

Он смотрел так покорно и одновременно с таким достоинством, что оставалось только удивляться, как принц умудряется делать это, стоя раком на его постели. Он не просил и не звал, а, казалось, наслаждался этой заминкой, наслаждался главнокомандующим, пока главнокомандующий наслаждался им.

А потом было до дрожи узко в горячем нутре, и удовольствие не концентрировалось ни в одной из частей тела, а словно бы захватило Элтыр Дара целиком. Он трахал послушное тело под собой и смотрел Джулиану в его грозовые глаза, которые как будто вели с ним немой диалог, и принц громко стонал высоким голосом, хмурил от наслаждения брови и стискивал простыни в белых кулаках, но не закрывал глаза. Удовольствие было для Джулиана. А его взгляд — для Элтыр Дара.

— Не кончай в меня, — сказал принц, убирая налипшие на лоб пряди прекрасных золотых волос. — Мне ещё идти к своим.

Элтыр нахмурился и перевернул его на спину. Он схватил принца за горло рукой, что резко контрастировала своим загаром на фоне светлокожего Джулиана. В груди кольнуло, и внезапное желание причинить ему боль стало почти нестерпимым.

— Ты никуда не пойдёшь, — процедил Элтыр, жёстко проталкиваясь вперёд, до самого конца, словно припечатывая свои слова. Джулиан ахнул тихо, глаза его на миг будто бы заволокло дымкой. — Ты мой, понятно тебе?

Вопреки гневу Элтыра, Джулиан был спокоен. Ни тени страха не пробежало по румяному лицу, ни тени сомнения. Он позволял сдавливать своё горло, раскинув руки по обе стороны от головы. Такой покорный и недоступный одновременно. И из-за этого в груди главнокомандующего росла ярость. Его зверь кипел в собственном бешенстве, желая заполучить, заклеймить, лишить вариантов, подмять, отомстить, унизить...

— Ты не понял, генерал, — прохрипел Джулиан, и Элтыр отпустил его шею, садясь на пятки между длинных, крепких ног. Член периодически сжимало, но он не мог продолжать двигаться: они разговаривали. Он говорил. - Я говорил тебе тогда, скажу и сейчас. — Принц поднялся на локтях, протянул руку, чтобы невесомо огладить его сжатые челюсти. — Ты считаешь, что можешь сделать меня своей собственностью, но это не так. Я не буду ничьим рабом.

Элтыр смотрел ему в глаза с пару мгновений, пытаясь не раскрошить себе зубы, а потом оскалился зло и схватил принца за горло уже не как любовника, а по-настоящему.

— Замолчи, — зарычал он, жёстко вбиваясь внутрь. Что-то ломалось внутри, что-то скрипело так громко, что даже хриплые стоны принца стали едва слышны. Он уходит от него, покидает его. Он не хочет...

Элтыр покрывал шею и плечи Джулиана крупными засосами, трахал, вбиваясь жёстко, как неистовый зверь, душил, доводя до полубессознательного состояния. И принц не сопротивлялся. Ему нравилось всё, что Элтыр давал ему. Ему нравился гнев главнокомандующего, и нравилась его нежность. Он выстанывал мольбы и звал по имени, забывшись в ощущениях, а Элтыр с ненавистью вбивался в раскрытую для него дырку, кончил так глубоко, как только смог, чувствуя, как по щекам стекает горячая жидкость.

Кровь?

Элтыр Дар замер, расслабив сжимающие горло принца руки, замер, так и не успев вытащить... утёр лицо тыльной стороной ладони и посмотрел.

— Ты плачешь, Элтыр, — сказал Джулиан, удивлённо раскрыл глаза, нежно стирая слёзы с его щёк.

Элтыр опустил глаза на шею принца, на которой расцветали багровые укусы и румяно-красные «ожерелья» от пальцев.

Он сел на кровати, поставив ноги на холодную землю. Стёр горячую влагу под глазами. Затем стёр её ещё раз. И ещё. Этому всё не было конца, и Элтыр тупо уставился в землю.

Осознание, что в этот самый момент, принц мог запросто его убить, застало главнокомандующего тогда, когда этот принц присел перед ним на колени, заглядывая в лицо.

— Прости меня, — сказал он.

Очередной поцелуй получился нежным. И солёным.

***

Бывало, что после приезда в столицу, проснувшись, он не мог понять, где находится. Почему кровать мягкая, почему пахнет цветочным мылом, почему на уши давит тишина вместо беспрестанного шума, издаваемого солдатами. Было в этом что-то необычное и даже приятное, словно очнулся в ином мире и больше не нужно ни убивать врагов, ни защищать семью, ни плести интриги, а только наслаждаться тонкой смесью благовоний, что разожгла миловидная служанка, изысканным обедом из восьми блюд, обществом собственных детей и товарищей по оружию. Но присутствию Джулиана в своей постели он совсем не удивился. Шершавые пальцы скользили по его груди, задевая шрамы и испытывая на чувствительность нетронутую кожу между ними, и Элтыр Дар с первой секунды пробуждения со всей ясностью понимал, чьи это пальцы, чьи жёсткие ладони, чей запах, чьё тело и чей член упирается ему в бедро.

Он улыбнулся, ещё не способный открыть глаза, и с каким-то странным равнодушием подумал о том, что принц мог бы убить его во сне, если бы так решил.

Прикосновения раздражали своей навязчивостью, казалось, Джулиан стремится запомнить его тело на ощупь до мельчайших деталей, до самого мелкого шрамика на предплечье, но у Элтыра не было сил и желания сопротивляться такому пробуждению. Наконец-то он был его. После стольких лет, и всё же лежал в его постели. Не рычал сквозь зубы, не плакал, просто был рядом и бесконечно ласкался, не давая провалиться обратно в сон. Пусть будит его так хоть каждое утро, лишь бы ложился с ним каждую ночь.

В груди так спокойно и тихо тянуло от странной, почти отеческой нежности, тянуло и в паху, но, скорее, просто с пробуждения, чем из-за желания.

— Ты не собираешься дать мне выспаться, коварный мальчишка? — Элтыр поморщился, но его голос вопреки намерению не прозвучал хоть сколько-нибудь недовольно.

В ответ он услышал тихий грудной смех, от которого по коже пробежали мурашки.

— Разве я пришёл к тебе, чтобы спать?

Элтыр разлепил веки и столкнулся с пристальным взглядом принца.

Глядя в эти жестокие грозовые глаза, хотелось спросить о том, где их обладатель прятался целых десять лет. Чем он жил, с кем спал, чему научился и почему именно сейчас решил появиться, хотя должен был понимать, что его могут просто убить. Элтыр хотел знать всё, но расставил приоритеты иначе. Сейчас не до разговоров. Сейчас только этот мужчина с удивительными волосами, который смог сбежать от него, и который вернулся обратно.

Элтыр медленно приподнялся, ощущая, как тонкое одеяло стекает с разгорячённых плеч, и навис над принцем. Джулиан перевернулся на спину под ним и взгляда не отвёл. Лишь усмехнулся лениво и так же лениво провёл рукой по напряжённому плечу. Зачем им разговоры, если это лицо не умеет врать?

Поцелуй тоже был медленным. Элтыр прикрыл глаза, слизывая чужой вкус с языка, потираясь членом о член без желания кончить, а просто, потому что приятно, и прикусил напоследок, прежде чем отстраниться.

И они снова смотрели друг на друга, уже из-под полуопущенных век.

— Ты останешься, — сказал Элтыр Дар. — Зря ты явился в мой шатёр. Теперь я тебя никуда не отпущу.

Принц молчал с несколько долгих мгновений, словно не находя наглости соврать, но и не желая говорить правду.

— Я останусь, — согласился он наконец, улыбаясь своими прекрасными, лживыми губами. — Пока ты не уснёшь, генерал...

— А потом?

— А потом я должен буду открыть ворота величайшему из стратегов современности.

— Каков льстец, — оскалился Элтыр. — Но ты уже открыл передо мной свои ноги. Этого достаточно.

— Никто не впустит тебя без моего приказа.

— Я что-нибудь придумаю, — отрезал он и, чтобы уж точно закрыть эту тему, резко сунул руки вниз, раздвигая ягодицы Джулиана.

Тот не сопротивлялся, лишь поморщился, когда Элтыр проник в него пальцами. Внутри было приглашающе скользко и тесно. Желание, которое только нежно теплилось на краю сознания, зашевелилось с новой силой. Он здесь, под ним. В нём его сперма, и он даст своё тело столько раз, сколько Элтыр попросит.

— Тебе больно? — спросил он, поглаживая точку удовольствия внутри кончиками пальцев.

— А тебя это волнует? — Принц усмехнулся, но как-то нервно.

Элтыр вытащил пальцы.

— Мне не к спеху, — сказал он, целуя белую шею.

В этот момент он услышал странный шум за пределами шалаша. Судя по звукам, ничего серьёзного, но стоило пойти проверить. Элтыр вдохнул воздух у виска принца, желая чтобы этот запах был с ним весь день, и выпутался из цепких объятий.

— Куда это ты? — Принц сел в кровати, и Элтыр скользнул взглядом по его торсу. Да, это уже был не тот мальчишка, которого он превосходил в физической силе и в умениях. Теперь он мог уповать только на силу душевную и на опыт.

— Проверю солдат...

— Ты оставишь меня? — Элтыр с усмешкой наблюдал, как изгибается надменно, словно у знатной дамы, золотая бровь.

— Я вернусь быстро, — сказал он, натягивая штаны, до того валявшиеся бесформенной грудой у кровати.

Джулиан схватил его за руку, когда он поднимался.

Зря он остановился. Зря заглянул в глаза.

— Останься, — шепнули губы, которые он целовал всю ночь. Которые хотел бы целовать каждую ночь.

Элтыр тупо смотрел на него, не понимая, почему не может сдвинуться с места и просто уйти. Почему желание остаться может быть настолько сильно.

Джулиан поцеловал его пальцы и поднял глаза. О, он знал, что делает. Знал, какое влияние оказывает.

Гнев внутри завозился с отчаянным восхищением и со страхом. Что-то было не так в этом всём с самого начала. Что-то было не так, но он не может, не хочет ничего исправлять. Он бы отдал всё, что имеет, за одну эту ночь.

Зря он это делает.

— Что ты задумал? — спросил Элтыр, пригвождая его за шею к постели. Он оглядел это совершенное лицо, лишённое уже юношеской округлости, а оттого кричащее красивыми, мужественными чертами: подбородком, скулами, широким ртом. Ртом, который изгибался в невероятно-гадкой, невероятно-соблазнительной победной ухмылке. Да, принц Джулиан победил его. Принц Джулиан поставил его на колени. — Я околдован тобой...

— Иди ко мне... — словно ребёнок, Джулиан протянул свои руки к нему, игнорируя жёсткий хват на шее.

И Элтыр пошёл. Словно доверчивый, слепой птенец он лёг в эти объятия, переплетаясь ногами, вдыхая переплетения их запахов. Он сгрёб в пальцах короткие светлые пряди.

— Знаешь, как тебя называют, принц?

Мальчишка хохотнул ласково ему в плечо.

— Как? — его голос был низок.

— Тебя зовут сарским тигром. А я бы назвал тебя сарской змеёй.

Джулиан не ответил ему. Он распустил его слипшиеся от крови, грязи и пота волосы, подцепляя кожаный шнурок тонкими пальцами.

— Пойдём, генерал, — сказал он. — Сарская змея смоет с тебя грязь.

Вода, набранная с вечера, была холодной, но Элтыр послушно залез в чан. Ему не хотелось думать и что-то решать, хотелось отдать себя в чужие руки, и будь что будет. Мир внезапно расцвёл яркими сочными красками, а всё, что было до того, казалось бессмысленным и пустым.

Принц безжалостно смывал грязь с его волос, не жалея его лучшего мыла на такие глупости, но Элтыр молчал. В конце концов, скоро он сможет воспользоваться мылом из королевских почивален в крепости. А может быть, и самими этими опочивальнями. И принцем в них.

— Легче было бы остричь, — хмыкнул Джулиан, отжимая его волосы от лишней воды.

— Как это сделал ты? — Элтыр усмехнулся, откидывая голову назад.

— Я никогда не доводил себя до такого состояния, — ответил принц, разминая ему плечи, и Элтыр мог бы поклясться, что видел, как надменно изогнулись тонкие губы. — Я срезал волосы, чтобы солдаты лучше слушали мои приказы.

Элтыр презрительно сморщил губы.

— Если ты не можешь подчинить толпу своей воле, никакая причёска этого не исправит.

— Может, ты и прав, — мягко согласился Джулиан, проводя мыльными ладонями по его груди. — Командование армией — это не моё. Но так я могу облегчить себе задачу. Никто не воспринимал меня всерьёз, когда я ходил с косами до пояса. А после того, что ты сказал у стены, мне придётся устроить кровавую баню только чтобы заставить их слушать...

— Хочешь сказать, я сам усложнил себе задачу? — рассмеялся Элтыр Дар.

— Именно.

Элтыр блаженно зажмурился, когда шершавые мыльные ладони скользнули к его паху. Он отреагировал сразу, но не стал ничего предпринимать, пока Джулиан мыл его ласкающими движениями. Пусть хоть весь лагерь сгорит, он заслужил эти часы наслаждения.

— Залезай ко мне, — предложил он, когда сосредоточенный Джулиан наконец отпустил его член.

— От твоей воды я только испачкаюсь.

Элтыр Дар хмыкнул.

— И то верно. — Он взял лицо принца в ладонь, вынуждая посмотреть на себя. — Но ты ведь не хочешь и дальше ходить с моей спермой внутри?

Принц дёрнул щекой, но не ответил на провокацию и полный ехидства взгляд. И Элтыр смягчил выражение лица, погладил большим пальцем по скуле.

— Я больше не буду, — пообещал он. — Только если захочешь проглотить.

Джулиан приблизился, опираясь локтем о бортик, почти вплотную.

— Можешь заканчивать во мне, — сказал он тихо Элтыру в губы. — Мне это нравится. Но не тогда, когда мне нужно идти к своим людям.

Повинуясь внезапной яростной нежности в груди, Элтыр сжал волосы у него на затылке.

— Ты мой, — почти прорычал главнокомандующий, глядя в спокойные серые глаза. — Так всегда было. И эти годы ничего не изменили. Ты только отсрочил неизбежное.

Джулиан сжал челюсти и сморщил нос. Аристократ, увидевший, как кто-то взял неподходящую к блюду вилку со стола. Он на миг прикрыл глаза, будто бы со стыда.

— С чего ты это взял, генерал?

— А разве я не прав?

— Прав, — тихо ответил Джулиан. — Прав. А что это меняет? Может быть, мне трудно желать кого-то сильнее тебя, но я тебе не принадлежу, генерал.

Джулиан коснулся его губ своими, и Элтыр Дар прикрыл глаза, наслаждаясь.

— Главнокомандующий, — поправил он в перерывах между поцелуями, что становились всё требовательнее и развязнее.

— Главнокомандующий... — усмехнулся принц. — Поздравляю. Ты заслуживаешь этого, как никто другой.

Элтыр встал из воды, и они легли в постель. Перед глазами всё закружилось, и он не помнил, было ли что-то кроме поцелуев и крепких рук на его теле и уж точно не помнил сказал ли он это вслух, или это только прозвучало в его опустевшей внезапно голове.

«Зато я принадлежу тебе».