— Мы уедем, когда Ян Яр встанет на ноги, — сказала ему Хаун на прогулке после утреннего чая.

— Чем так важен этот Ян Яр? — Джулиан что-то слышал об этом человеке от Шихара и остальных воинов, но не слишком много.

— Он один из учеников отца.

— Берсерк? — Джулиан хмыкнул.

Хаун подняла на него свои большие чёрные глаза и кивнула, поджимая губы. Что это было: стеснение или опасение, рождённое слишком большим доверием её отца к нему?

— Знаешь пословицу: «заживает, как на собаке»? Так вот, это про Яна. Но отец всё равно обеспокоен. Ян самый молодой из них.

— Хм. — Джулиан завернул девушку к маленькому пруду. Не озеро, не водопад, даже не резвый ручей, а тихая, мёртвая почти, масса воды. Но чего он хотел от зелёных степей?

Хаун изящно присела, чтобы подобрать камушек, а затем не менее изящным движением отправила его по воде. Камень сделал два касания, прежде чем, утонуть.

— Так как ты уговорил отца оставить Юнь в столице? — спросила она, подобрав второй камень, полегче и поплоще.

Джулиан пожал плечами, наблюдая, как расходятся волны на идеальной глади пруда от слабого дуновения ветра.

— Просто предложил.

— Просто предложил? — усмехнулась Хаун. — Я тоже просто предлагала. И не просто. Но ему нужен был ещё один ребёнок от неё. Я, конечно, не в восторге от принцессы, но бесконечно сочувствую ей. Тяжело, наверное, быть инструментом для рождения детей.

— Думаю, он согласился из чувства вины. — Джулиану не было дела до страданий имперской принцессы. — Всё же мою жену он брать с собой не разрешил.

— Так ты женат?

Джулиан кивнул, равнодушно наблюдая за очередным камнем и его неизбежным падением. В столице было так скучно. После жизни, полной опасности, магии, тайн и лишений, и даже драм, мелкие дрязги внутри императорского двора казались детскими играми. Причём не самыми интересными и далеко не самыми искренними. Яркости бытию добавлял Элтыр Дар. К нему трудно было оставаться равнодушным, скучать в его присутствии было делом провальным. Давящий тёмный взгляд провоцировал либо острое желание пойти наперекор и заявить собственную власть, либо просто острое желание. Даже когда они всего лишь находились рядом, и Джулиан читал рекомендованный свиток, а Элтыр занимался письмами, он ощущал это натяжение, словно от струны, которую настраивают на инструменте: жёстче-мягче, ниже-выше, но всегда в тонусе. Минус был в том, что Элтыра за неделю пребывания в столице он видел обычно только перед сном. Дожидался, как примерная жёнушка, расслаблял плечи во время купания, как дорогая куртизанка, подставлялся, как блядь. В остальное время его телом и мыслями владело тревожное отупение. Джулиан уже не мог дождаться того момента, когда они прибудут во владения генерала. А может и просто выйдут из этого города-трясины. В походе должны быть столкновения с бандитами или дикими зверьми, а, может быть, и дрязги между солдатами, в которых он мог бы принять участие?

Подобное он уже испытывал, когда ненадолго осел в поместье брата после возвращения на родину. Поначалу было хорошо (по большей части из-за общения с Эстебальдом и его женой), но уже через месяц Джулиан поехал на Север за Миньяной, хотя мог бы дождаться её прибытия на месте, и так с Севера и не уехал, забавляясь с Арко и Коррасом на поле брани, чем и заработал себе имя. Сарский тигр. Несусветная глупость. Имя, данное эльфами, ему подходило куда лучше.

— Да. — Джулиан кивнул. — Она бы тебе понравилась. Северянка. Красивая и боевая. Но детей у нас не вышло.

— Жаль. — Хаун скромно улыбнулась, глядя на водную гладь. — Может, ещё не всё потеряно...

Джулиан фыркнул. Слишком грубо для принца. Слишком сдержанно для воина.

— Пойдём отсюда. — Он подхватил девушку под руку и целеустремлённо направился в сторону выхода. — Как насчёт выбраться в город? Раз уж твой отец игнорирует нас. Навестим моего приятеля.

— У отца много дел... — выдохнула Хаун, едва поспевая за его шагом. Её чёрные волосы волнами скользили по плечам. — Ты уверен, что хочешь напиваться сейчас?

— А чем ещё заняться здесь? — Джулиан приостановился, не отпуская её остренького локотка, и почти прижал к себе, даря хищную улыбку.

Хаун отвернулась, розовея.

— Правда... — Она вздохнула, прежде чем взять себя в руки и смело заглянуть ему в глаза. Джулиан еле удержался от того, чтобы ласково провести пальцами её по шее. Эта девчонка, побери её Мирта, была слишком соблазнительна в своей скромности, скрывающей и подвижный ум, и силу. — Правда, что говорит отец?

Джулиан приподнял бровь, чувствуя, как утопает в черноте чужих глаз.

— Что ты мастер меча? — Хаун доверчиво и удивленно распахнула короткие, пушистые ресницы. — Как он?

— Мне он ещё не соврал ни разу. — Джулиан усмехнулся коротко.

— Я хотела, чтобы отец учил меня... учил битве, — сообщила Хаун. — Как видишь, ему не до меня. Но он сказал, что я могу обратиться к тебе.

Джулиан отпустил её плечо.

— Из меня плохой учитель.

— Ты когда-нибудь учил?

— Нет.

— Тогда?..

Он рассмеялся.

— Тогда... ты знаешь наштым?

Хаун улыбнулась робко.

— Думаю, это был бы справедливый обмен...

— Не уверен. Я умею куда больше, чем драться на мечах. Сомневаюсь, что ты хорошо освоила мёртвый язык.

Хаун гневно нахмурилась. Удивительно, как легко вытянуть её из пут стеснения, если хорошенько разозлить.

— Я почти единственная, кто может научить тебя. А ты чем так хорош, раз на пике своих сил проиграл воину, что этот пик давно пережил?

Джулиан хмыкнул невесело.

— А тебе палец в рот не клади.

— Наштым веровали в звёзды, — объясняла Хаун, откинувшись на жёсткую черепицу и водя тонким пальчиком по небесным странникам, — что они воплощают богов. Наш народ первым предсказывал события по ним... отсюда и пошло это выражение.

— Калый була на дара, — повторил Джулиан медленно, пробуя, как слова чувствуются на языке. «Ищи будущее в прошлом».

— Верно. А теперь скажи «любимый».

— Мраи.

Хаун улыбнулась загадочно.

— Из твоих уст звучит... как песня.

— Учи меня и дальше, чтобы слушать её.

— А когда ты начнёшь учить меня?

— Завтра с утра. — Джулиан щёлкнул её по носу, а затем поспешно спрыгнул с крыши. Хаун могла презреть все приличия и стукнуть его по голове, ибо после целого дня откровений считала близким другом, а не непонятным яшын с земель, которых никогда не видела и о которых знала лишь понаслышке. А ещё утром её ждала встреча с мачехой.

Идя обходными путями Джулиан надеялся не встретить никого из солдат, а особенно всезнающего Шихара. Эта ночь была слишком прекрасна, чтобы тратить хотя бы минуту на его бубнёж и тоскливые взоры. Луна не полная, но светит так ярко, что не нужен факел. Звезды не формируют узоры невероятных оттенков, как в Великих Лесах, зато из них можно составить, соединив, целые фигуры. А ещё наштым оказался ему по нраву... Джулиан захотел выучить его до самого бесполезного словечка, до самой глупой поговорки. Ему нравилось, как грубо и одновременно значительно наштым срывался с языка.

Подходя к резному заборчику красного древа, он ощутил, как приятно покалывает спину, и остановился, давя ухмылку.

— Давно ты не появлялся, — сказал он, обращаясь к Коррасу, прилёгшему на его плечо.

— Тебя сложно застать одного. — Коррас вздохнул. — Снова идёшь к нему? Тебе не надоело?

— А должно было?

Коррас отцепился от него и встал напротив, такой красивый, что почти слепит глаза, и невероятно ужасный в своей красоте.

— Мы с тобой прекрасно проводили время до того, как ты решил позабавиться с берсерком.

Джулиан пожал плечами.

— Ты боишься его?

Коррас кивнул.

— Помнишь, что он сотворил с беднягой Йотли? Невероятный воин. Я бы и сам лёг с ним.

— Так в чём проблема? — Джулиан усмехнулся. — Ты можешь наблюдать.

— Ты считаешь, я бы пропустил такое? — Древний эльф оскалился, как дикий зверь. — Я надеялся, мы уложим симпатичную жрицу, его дочь. А лучше его пару. Кажется, ему плевать на неё. Мы могли бы... — оскал принца превратился в улыбку, сладкую, как реки крови, улыбку, — сделать с ней такое... всякое… и он бы закрыл на это глаза. Потому что хочет, чтобы его парой был ты. Два воина. Какое извращение. Но и оно может быстро наскучить.

— Ты так скучал, что пришёл просто поболтать? — Джулиан сложил руки на груди и прислонился к стене. — Ты и сам порой ведёшь себя, как моя пара.

— Что я могу поделать? — Эльф картинно вздохнул. — Ты совсем не уделяешь мне внимания. Даже не расспрашиваешь про своих гоблинов... — Эльф прохладой коснулся до его щеки.

— А ты решил мне рассказать о них?

Коррас посмотрел на него внимательно, рот гнулся в издёвке. Паршивый труп хотел от него чего-то.

— Он идёт, — только и ответил эльф, а затем испарился, как и не бывало.

Джулиан сморгнул. Стало теплее.

Он обернулся на звуки шагов.

Элтыр Дар вышел из дверей. Он облокотился на перила. Джулиан скользнул взглядом по ткани, что скрывала лишь кожу, но никак не тело и стать воина.

— С кем ты говорил?

Джулиан улыбнулся мягко.

— Ни с кем, мой генерал. — Он подошёл ближе и встал напротив, заглядывая в тёмные глаза.

Элтыр Дар скользнул пальцами под подбородок, фиксируя его взгляд на себе. Джулиан и не попытался вырваться. Он был не против. Он даже хотел этого.

— Не ври мне.

— Я не вру, — тихо ответил Джулиан, прикрывая глаза ресницами. — Я говорил с тем, кого не существует.

— Если это очередной твой любовник с эльфийских земель, лучше скажи сразу. — Главнокомандующий нахмурился, больно сжимая пальцы на его подбородке. — До того, как мы прибудем домой.

Джулиан сморщил нос, и всё же не стал вырываться. Было бы глупо не признать: ему нравится. Нравится, как Элтыр Дар ревнует, нравится, как повелевает им, словно бы он действительно был яшын. Нравится его жёсткость. Нравится эту жёсткость усмирять.

— Коррас погиб ещё в то время, когда не существовало этого города. — Джулиан ласково заскользил пальцами по тёплой руке, что держала его. — Он только дух, что увязался за мной однажды.

— Хитрая змея, — оскалился Элтыр Дар, впрочем, без особого энтузиазма. Он чуть перегнулся через перила, чтобы коснуться Джулиана поцелуем.

Джулиан ответил, прикрывая глаза, зарылся пальцами в жёсткие волосы. Вчера они их подстригли. Срезали мёртвые концы. А потом сожгли, и от искр шёл сиреневатый дым.

— Ты позовёшь меня в постель или оставишь мёрзнуть у порога? — спросил он шёпотом, едва оторвавшись от чужих губ.

— Даже не знаю, Джулиан. — Генерал усмехнулся. — Иногда мне так хочется показать тебе твоё место.

— Разве оно не рядом с тобой? — Губы разъехались в широкой улыбке.

— Как ты заговорил... — Элтыр Дар влажно коснулся его губ и развернулся ко входу. — Неужели чего-то хочешь? — Он обернулся через плечо, хитро сверкая глазами, и Джулиан нагнал его, тихо смеясь.

— Хочу, — сказал Джулиан, обнимая командующего со спины и прикрывая за ними дверь. Кожа у шеи, на висках пахла чистотой, а ещё пахла сильным мужчиной. — Хочу практиковать с тобой наштым.

Элтыр усмехнулся, жестом указывая раздеться.

— Хаун тебя научила?

— М-м... — Джулиан кивнул, стягивая одежды. — Учитель из девочки так себе. Но было интересно.

— Не спеши. — Элтыр сел на кровать и посмотрел на него снизу вверх. — Такое тело, как у тебя, нужно обнажать медленно.

— В Великих Лесах мы вообще не раздевались...

— Помолчи.

— Ты указываешь мне, как той бедняжке — своей жене. Как скоро я тоже окажусь на обочине?

— На что ты рассчитываешь, провоцируя меня подобным образом?

Джулиан замер на мгновение, пока снимал нижнюю рубашку. А затем хмыкнул и обнажил тут же покрывшийся мурашками торс.

— Я всё ещё зол, — ответил он честно. — Если бы всё было иначе, я бы просто убил тебя.

— Если тебе нужна драка, тренируйся с остальными, а не шатайся по углам, как праздная наложница.

Джулиан оскалился. Злоба и нежность окутывали его, атаковали одновременно, не давая возможности прийти к единому знаменателю. Элтыр Дар был прав. Как всегда. Если он хотел справиться со своей обидой, ему нужно было больше драться. Но он считал это предательством — забывать так быстро. Предательством не только Йотля, но и себя.

Он закончил с одеждой и сел, почти упал, на пол у Элтыр Дара между колен, обнял его за талию, поднял голову. Праздная наложница. Справиться с оскорблением было непросто, но так сладко. Проглотить отрезвляющие и неприятные слова — как проглотить семя — то же, что признать чужую силу. Тяжело, больно, правильно.

— Что же ты хотел практиковать? — спросил Элтыр, поглаживая его по щеке.

— Ты хочешь учить меня вместо того, чтобы иметь меня? — Джулиан улыбнулся. — Я зря раздевался для тебя? — Он отстранился, демонстрируя, как возбуждён. — Это жестоко. — Улыбка его стала ещё шире. Элтыр Дар смотрел на него так, словно не может и слова сказать. Затаив дыхание, главнокомандующий ждал, что кроется за представлением, что устроил ему его принц.

— Тогда я буду практиковать с тобой чаще... — Обещал он почти шёпотом, вновь приникая ближе. Джулиан взял его ладонь в руки, коснулся губами, приложил к лицу, вдыхая запах земли, давно въевшийся в трещины на подушечках пальцев. А потом заглянул в лицо, коснулся костяшками скул, произнёс нежно: — Мраи.

Элтыр Дар оцепенел на несколько мгновений, а затем опустил веки, прикрываясь тёмными ресницами.

— Мраи, — повторил Джулиан настойчиво, впитывая чужие чувства, что, казалось, вырвались из такого крепкого, всегда сдержанного на жесты тела, обретя физические очертания.

— Джулиан... — Он потянул принца на себя, и Джулиан с готовностью залез поверх, взялся за пояс, медленно расслабил, обнажая смуглые крепкие плечи главнокомандующего.

— Ты отвергаешь меня? — спросил, почти мурлыча, с лукавой усмешкой, исказившей губы.

Элтыр Дар не разозлился. Признания делали его мягким, как пчелиный воск. Он знал, что Джулиан лишь провоцирует его, но противостоять уже не мог.

— Нет, — шепнул он, помогая себя раздевать, а затем вновь взял принца за подбородок, притянул ближе к своему лицу. — Ты только мой, и мне не нужно ничего больше. Отвергнуть тебя... было бы легче лишиться жизни.

По позвоночнику пробежала дрожь, и улыбка погасла на устах.

— Бери меня, — приказал Джулиан хрипло. — Мой повелитель. Мой мраи. Докажи мне...

Элтыр Дар перевернул его спиной к себе. Провёл по позвоночнику вниз, заставляя выгибаться от такого острого предвкушения, от желания быть покорённым, объезженным, взятым.

— Я знаю, как ты это любишь, — шепнул Элтыр Дар ему в шею, когда вернулся с керамической баночкой в руках. Скользкие пальцы аккуратно ввинтились внутрь, и Джулиан охнул в простыни. — Как ты любишь, когда я лишаю тебя воли. Любишь прогибаться под меня.

— Элтыр...

— Помолчи, пока я не в тебе... Ты никогда не захочешь быть надо мной. Ты никогда не решишься идти против моего слова. Потому что только со мной, подо мной, ты можешь быть таким, каким хочешь быть...

Джулиан заскулил, принимая три пальца.

— Разве я не прав? — холодно спросил Элтыр.

Джулиан усмехнулся сквозь удовольствие и дрожь.

— Разве мой мраи может быть не прав?

Элтыр тяжело вздохнул сзади него. Его член вошёл медленно и сладко, что Джулиан почти задохнулся. У него получилось это однажды, ещё когда он был пленён чужеземным генералом, когда он был совсем ещё юнцом, получилось выплеснуться от одних только впечатлений, без рук. Он был уверен, что в этот раз всё случится так же. Особенно когда Элтыр согнулся над ним, шепча слова на незнакомом языке, но так страстно, что не оставалось сомнений в том, какой именно смысл вкладывался в них.

Главнокомандующий шептал свои речи и когда наполнил его, обнимая поперёк груди, а Джулиан благодарно сжимался. Он хотел от него все до последней капли.

***

Он проснулся вовремя, несмотря на то, что до поздней ночи ждал, пока принц вернётся в постель, и теперь имел счастье наблюдать его сон. Элтыр и не думал, что когда-нибудь станет заниматься подобными глупостями.

Он провёл пальцами по бледному лбу, собирая завитки светлых волос, едва влажных от пота, и Джулиан поморщился во сне. Если бы не худоба лица, он мог бы сойти за капризного ребёнка сейчас, такой обманчиво беззащитный, обманчиво невинный... Хотелось проникнуть в него сейчас, обняв сзади, поставить парочку красных меток на шее, разбудить ненадолго то чудовище, дракона, что скрывается за золотой маской. Дракона, что подчиняется ему одному.

Это было удивительно. Кажется, он желал этого мужчину ещё больше, сильнее, чем когда тот был юношей. Сейчас, когда он мог составить ему конкуренцию, казалось, эти чувства стали только дороже. Он не ожидал, что будет настолько хорошо просто быть рядом.

Джулиан подарил ему своё сердце, несмотря на всё. Однако не простил.

Элтыр вылез из-под тонкого одеяла и не спеша оделся, стараясь не шуметь. Ари уже ждала его у порога. С недавних пор завтракал он либо в основной комнате в одиночестве, либо в гостях. Джулиан редко подымался раньше полудня, а будить его не хотелось. Его принц очень красиво спал.

Ари принесла ему холодный суп со свининой, острые овощи, грибы и сладкие пирожные: одни — песочные с рисунком лотоса, другие — нежные, липкие, с начинкой из тёртых фиников внутри.

— Распорядись на кухне, чтобы принцу принесли побольше орехов сегодня, — сказал он, допив костный бульон.

— Господин ест слишком много орехов, — возразила Ари. — Это может быть неполезно.

— Ничего с ним не будет, Ари. — Элтыр закусил хрустящими овощами, а затем спросил: — Как себя чувствует Юнь?

По морщинистому лицу служанки не скользнуло ни одной эмоции.

— Госпожа хорошо питается, но бьёт много посуды...

— Носите ей еду в глиняных горшках. Нечего переводить фарфор.

Ари посмотрела с испугом.

— Господин, Ваша жена — сестра его величества. Мы не можем подавать ей еду из посуды для простолюдинов... К тому же она начнёт устраивать ещё больше истерик... подумайте, как это отразится на молодом господине...

Элтыр наморщил нос. От Юнь вечно одни проблемы. Не могла она спокойно посидеть взаперти пару недель, пока у них гостит Джулиан? Потом бы делала что хотела... А сын... что ж, его сына вскоре заберёт себе Ым Хагал, не было смысла привязываться к нему. Он — не Хаун. Наследник всего, что есть у него сейчас, но не отдушина и никак не будущий ученик.

— Она доставляет вам проблемы, Ари?

Ари не ответила, лишь поклонилась смущённо.

Элтыр положил пару пирожных в карман.

— Я поговорю с ней.

— Спасибо, господин, — поблагодарила старая служанка и добавила, когда он уже уходил: — Принц ест орехи, потому что вы оставляете их. Но ему нравятся финиковые пирожки.

Элтыр хмыкнул.

— Ты знаешь, что делать, Ари.

Стоя на совете, он размышлял о том, что скажет жене. Вероятно, стоило завести этот разговор ещё в первую ночь, но он ведь даже не думал, что однажды приведёт в свой дом Джулиана. Что принц вообще появится. Более того, он даже смог стереть его из памяти. А теперь предстоял нелёгкий разговор с женщиной, что уже давно чувствовала себя в его семье главной. Он понимал. Как сестра и дочь императора она имела на это право. Но не теперь, когда он живёт с человеком, похитившим его душу.

Ым Хагал пригласил его остаться. В своей золотой мантии, сидя на возвышении, он и правда походил на наследника бога. Кое-где шепотки до сих пор кляли его отцеубийцей, но палачи хорошо справлялись с поставленной задачей. Назови своего императора отцеубийцей и закончишь хуже последней псины.

Когда они затевали мятеж, Элтыр Дар и не подозревал, что всё пройдёт настолько гладко. Наученный войной, он привык к тому, что даже самые продуманные планы могут пойти крахом, и побеждает тот, кто умеет соображать в моменте. Однако и убийство Императора, и арест его приближенных, и возвращение утраченных территорий после — всё прошло, как по накатанной. Ым Хагал стал правителем, а Элтыр — главнокомандующим и вошёл в королевскую семью.

Теперь он фактически занимал положение второго человека в Империи, а тот, кто владеет Империей, владеет и миром. Смог бы он так легко заполучить чужеземного принца, будучи всего лишь генералом?

Элтыр дождался, пока последний министр скроется за дверью, и подошёл к постаменту, на котором восседал Император.

— Вас что-то беспокоит, ваше величество? — спросил он, подняв голову.

— Я позвал тебя по личному вопросу, — сказал Хагал. Голос его был холоден. — Ты думал, я не узнаю?

— Не узнаете о чём?

— О том, что ты держишь мою сестру взаперти.

Элтыр замер на миг, а потом усмехнулся. Глупая девка, он ей это припомнит...

— Что ты молчишь, главнокомандующий? — Ым Хагал нахмурился и сжал подлокотник кресла. — Не ты ли просил у меня разрешения на этот брак?

— Я виноват, ваше величество, — ответил Элтыр Дар, наконец обретя дар речи. — Этого больше не повторится. Как только я отъеду, Юнь будет позволено делать всё, что душе угодно.

— Как только отъедешь, да? — хмыкнул Император. — Я дам тебе два месяца — два месяца, слышишь? — чтобы ты успел наиграться с новой игрушкой. Ты нужен мне здесь.

Элтыр глубоко вздохнул.

— Я просил у вас земли не для того, чтобы они простаивали... Сейчас в столице всё мирно. Я прошу у вас позволения периодически отбывать домой. Принц Риддии останется там.

Хагал недовольно прицокнул языком.

— У тебя два месяца, главнокомандующий. Отсчёт начинается сегодня.

Элтыр вышел, не попрощавшись.

Юнь бросила в него кувшином, когда он объявился на пороге. Ничего не сказала, лишь поджимая бледные губы. Роды почти не повредили красоте этой женщины, даже наоборот: она стала немного полнее, совсем исчезли юношеские черты, а глаза, как и прежде, сияли злым огнём. Вот только характер её лучше не стал. Как была благородной сукой, так и осталась. Когда-то Элтыр Дар даже испытывал к ней жалость, но теперь, когда Юнь угрожала, хоть и косвенно, его счастью, позабыл всякие добрые чувства.

— Я пришёл поговорить, — сказал он холодно и присел на диван напротив.

Юнь покраснела от злости. Две толстые косы лежали на плечах, даже и не скажешь, что из чужих волос...

— Где ты был неделю назад? — прошипела она, горделиво выпрямляясь. — Когда меня заперли в моём собственном доме... и кто? Собственный муж!

Элтыр прикрыл глаза, успокаиваясь. Буквально в соседней пристройке его ждал Джулиан. Он очень хотел успеть и застать своего принца в купальнях. Элтыр трахал его почти каждый день, и, если постараться, мог бы войти в него почти без подготовки. Было бы прекрасно сделать это после мучительно-долгих ласк прямо в купальне. Просто пролить на себя масло и вставить ему посреди воды, которую он так любит. Постараться для него, чтобы было, как этой ночью. Чтобы он задохнулся в удовольствии, чтобы излился без всякой помощи, от одной лишь их страсти. Жаль, он брал принца сзади и не мог этого видеть...

Все мысли стекались к одному и тому же, и Элтыр не понимал, что делает здесь, в покоях кого? Своей жены? По сути, чужой женщины, что родила ему ребёнка, которого он никогда не полюбит. Который пришёл в этот мир, чтобы обеспечить безопасность ему, его остальным детям, а теперь и его мужчине. Незавидная судьба для невинного ребёнка, но когда его останавливали подобные мелочи? Жаль, что нельзя просто оставить всё это и вернуться к корням. Быть простым воином-кочевником с тотемом волка над головой. С бело-жёлтой змеёй, свернувшейся на коленях. В окружении верных соратников.

Он вздохнул печально и поднял глаза на жену. В конце концов, она тоже мечтает о чём-то. Возможно даже, о любви.

— Я приношу свои извинения, — сказал Элтыр Дар. — Я должен был идти к тебе с разговором, вместо того, чтобы задвигать на задний план.

— Неужели, Элтыр Дар? — Юнь оскалилась. — Ты вспомнил об этом сейчас, когда мой брат тебя отругал?

Элтыр усмехнулся.

— Я хочу предложить тебе сделку, милая.

Юнь сжала в кулаках ткань шёлковых одежд. Ей невероятно шёл бордовый цвет, но Джулиану он бы подошёл куда как лучше... цвет крови всегда к лицу настоящему убийце.

— Что ещё за сделка?..

— Ты хочешь жить своей жизнью. Живи. Можешь ложиться, с кем захочешь, рожать, от кого захочешь, если такова твоя воля. Делай, что тебе в голову взбредёт, мне всё равно.

— Но? — холодно спросила она.

— Но не мешай и мне жить моей жизнью. И помни: все твои дети — официально дети Хаун-ша.

— Не староват ли ты для того, чтобы менять любовниц? — осклабилась Юнь.

— А это уже не твоё дело, — миролюбиво сообщил Элтыр Дар. — Послезавтра я выезжаю на свои земли. Ты остаёшься. Надеюсь, мы договорились. Я распорядился. Стража больше тебе не помешает.

Он поднялся с сидения, но Юнь схватила его за рукав.

— Подожди, — шепнула она, сверкая чёрными, как ночное небо, глазами. — Я хочу знать, кто она. Ради кого ты оставил императорскую дочь.

Элтыр Дар посмотрел на неё с интересом.

— Это тебя волнует? Что муж ушёл к простолюдинке?

Юнь не ответила, лишь поджала розовые губы. Честно говоря, он был бы не прочь отведать её сейчас. Мысли о кончающем на его члене Джулиане взбудоражили и тело, и ум, а Юнь была весьма хороша собой и совсем рядом. Только вот он ещё не оправдал, не исправил первую нанесённую обиду. Не стоило так скоро наносить новую, иначе ему долго не выйти из немилости. И сладкого «любимый» на языке его предков, произнесённого сквозь стоны, он уж точно не услышит долгое, долгое время.

Элтыр освободил свою руку.

— Эта особа не менее знатных кровей, если тебя это устроит, — усмехнулся он. — Я бы сказал, — добавил он, вспоминая рассказы о родстве с остроухими, — даже слишком знатных.

Юнь осела обратно на диван. Полумрак, что царил в покоях императорской сестры, сделал тени под её огромными глазами гуще.

— Никто никогда не полюбит меня, — прошептала она вдруг, опустив голову. — Даже такой старый дикарь, как ты. Я согласна с твоим предложением. Мешать тебе не стану. Но не надейся, что просто так снесу оскорбление.

Элтыр Дар хмыкнул.

— Ты повзрослела, принцесса.

— Жаль, что ты только сейчас заметил.

— Это бы ничего не изменило. Хорошего вечера, Юнь Осси.

Он прикрыл за собой дверь и на миг остановился, чтобы насладиться прохладой ночного воздуха, его сладостью и чистотой. На небе уже загорались первые звёзды.

Два месяца. Два праздных месяца дал ему Император, чтобы он насладился общением с принцем и вернулся ко дворцу. По их истечению... он либо возьмёт Джулиана с собой, либо ослушается приказа и станет периодически выезжать домой. Ым Хагал прощал ему и не такие вольности. С другой стороны, частые отъезды главнокомандующего опасны, это понятно и последней собаке в Империи... Тот, кто руководит теми, в чьих руках армия, не может надолго покидать свой пост. В свете этого два месяца — почти подарок. Целых два месяца спокойной жизни вдали от дворца.

А ещё это может быть хитростью. Ым Хагал просто решил убрать его и отправил восвояси, разыграв сцену. Война закончена его силами, и он больше не нужен. Он теперь только мешает... Он имеет слишком много влияния, и не спасут ни родство, ни старая дружба, ничего.

Если так, то ему нужно предпринять больше усилий. Империя сейчас, после того, как разграбила пол континента, сильна, как никогда. Она не нуждается больше в жестоком генерале, что привёл её к процветанию. Ему нужно стать необходимым. Врасти корнями настолько глубоко, насколько это возможно. Повязать Хагала с собой не только общими воспоминаниями, но и выгодой.

«Даже если он ничего не замышляет против меня, — думал Элтыр Дар, спеша к купальням, — мне стоит не расслабляться, а готовиться к тому, что однажды от меня захотят избавиться».

Тревога успокоилась, когда он зашёл в купальни и увидел его. Крепкие, сухие руки обнимали бортики. На спине блестели капельки воды. Вокруг витал едва заметный аромат роз.

Джулиан обернулся на звук. Блеснули серые чистые глаза на распаренном розовом лице. Язык прошёлся по сухим губам.

Элтыр сглотнул слюну и бездумно прихватил с полки бутылку Ваки. Он хотел расслабить своего принца, довести до изнеможения. Он хотел своими глазами наблюдать за тем, как тот испытывает высшее удовольствие в его руках.

— Случилось что-то особенное сегодня? — спросил принц, сияя лукавой улыбкой. В последнее время все его улыбки были такими, но Элтыр не был бы собой, если бы не надеялся вернуть простое, глупое довольство этим грозовым глазам.

Элтыр подошёл к нему, шлёпая босыми ступнями по дереву, и присел рядом, зарылся пальцами в отросшие светлые волоски на затылке.

Джулиан зажмурил глаза, подставляясь под ласку.

— Просто хочу тебя порадовать, — сказал Элтыр. Он налил настойку в единственную чашу.

— Алкоголем? — принц поднял бровь скептически, но чашу принял, касаясь его пальцев.

— Пей. — Элтыр поднялся и подозвал слугу. Тот помог раздеться, а затем он отправил его варить чай.

— Не думаю, что мне теперь нужно что-то помимо твоих пальцев, чтобы расслабиться. — И всё же его чаша была пуста. Послушный, любимый мальчик.

Элтыр Дар покачал головой, заходя в воду.

— Тебе понравится, — сказал он. — Обещаю.

Он сел напротив намеренно. Чтобы трудно было достать и потрогать, но очень просто — смотреть, чувствовать, слушать.

— Что-то случилось со слугами сегодня, — сообщил Джулиан. — Мне принесли гору печенья. Я даже не знал, что у вас вообще есть пшеница. — Он весело хмыкнул.

Элтыр Дар улыбнулся, жестом предлагая ему самому налить себе ваки.

— Муку можно делать не только из пшеницы, принц, — сказал он. — Но у нас есть и она.

— Ты про ту, что вы отобрали на Востоке?

— Да. Пей.

Джулиан опрокинул в себя напиток залпом.

— Невкусно? — поинтересовался Элтыр Дар.

— Слишком крепкая. Не люблю такое.

— Ещё немного. Эрда уже заваривает чай.

— С теми большими листьями?

— Да. И с цветами.

Джулиан улыбнулся, и Элтыр Дар замер, пристально его разглядывая. Принц был совершенен в любом настроении, даже когда ненавидел его, и особенно, когда был обнажён. Но именно эта редкая, искренняя улыбка могла своим появлением выбить весь воздух из лёгких. Элтыр Дар ждал её.

— Что же, чай мне нравится куда больше, чем веселящие напитки. Хотя, должен признать, вы здесь, в Империи, вывели их изготовление на действительно достойный уровень...

— Иди сюда, — хрипло прошептал Элтыр спустя паузу. Когда тело принца приникло к его телу, главнокомандующий почувствовал себя даже больше, чем возбужденным. Казалось, что он мог бы и сам кончить, не касаясь себя, от одних лишь взглядов, голоса, улыбок, запаха... — Чем ты занимался сегодня? — спросил, заводя влажную прядь за висок. Интересно, он собирается отпустить длинные волосы или же будет их состригать?

— Сходил на тренировку, — ответил Джулиан, почти укладываясь на него. — Показывал Хаун, как держать меч. Один из твоих воинов задирал меня, и я решил, что смогу его проучить. — Элтыр Дар хмыкнул весело. — Больше никогда не полезу драться с берсерком на мечах.

— Ты не так уж хорош с мечом, — заметил Элтыр, поглаживая его спину. — По крайней мере, в открытом бою. Арена не для тебя, но в поле ты — неприятный противник.

Джулиан поцеловал его в шею.

— Когда ты так болтаешь, я хочу тебя только сильнее... Какой был план? Мне нужно выпить ещё? Я уже хочу лечь под тебя, не знаю, чего мы ждём.

— Просто выпей ещё, мой принц, — шепнул ему Элтыр.

Джулиан вздохнул, но отстранился и проплыл до соседнего бортика под водой. Когда он вынырнул... Элтыр затаил дыхание. Настоящий Багара Дар. Бог озёр. Разве что светловолосый и светлоглазый. И живой.

Вместо того чтобы налить ваку в чашу, он взял бутылку в руки. Шальные глаза вперились в Элтыр Дара, не отпуская и заставляя пропускать вдохи. Он отпил из горла так развратно, так неаккуратно, что красные капли заскользили по подбородку, по шее, по груди и растворились в воде купальни. Разводы остались на губах, как приглашение, но сразу же высохли, делая этот рот маняще-красным.

Элтыр Дар нахмурился.

— Жди меня в постели, — приказал он глухо.

Джулиан улыбнулся развязно и поклонился прямо в воде, как слуга.

— Да, господин.

Элтыр прикрыл глаза, успокаиваясь. Он хотел всё сделать медленно и тягостно, чтобы Джулиан молил его о пощаде, но этот взгляд, и губы, и голос... Сорваться было бы слишком просто, а они ещё успеют. Для быстрой любви будет достаточно времени.

Элтыр дождался, пока принц с его длинными, крепкими ногами исчезнет за дверью, и наскоро обмылся.

Выходя из купален, он прихватил с собой початую бутылку.