Миньяна прикрыла крышечку бархатного сундучка с окантовкой из зелёного камня — малахита, что ли? — и подняла глаза на отражение в маленьком зеркале. Улыбка сначала скромно скользнула на ярко-красные губы, потом несмело расплылась в стороны, открывая белоснежную кромку ровных блестящих зубов — её гордость — а потом наклонился каскад окрашенных в чёрное ресниц, и улыбка стала такой: соблазнительной, чарующей.

С подведёнными глазами и губами она казалась не просто старше, но и красивее. Не ребёнок, которого в ней видели все, включая собственного мужа. Не милая девочка, что так смешно топает ножкой, когда сердится, а настоящая женщина, властительница чужих сердец… Именно такой Миньяна видела себя в отражении. Такой хотела быть на самом деле. Всегда. Для него.

От радости и гордости хотелось визжать, но она только загадочно улыбалась, строя глазки своему отражению. Сегодня снова.

Такое было в порядке вещей в Риддии, что мужчина может брать наложниц, и ей это претило, особенно когда Далия перестала с ней разговаривать за столом и на пирах, но... Но она ведь заслуживала немного любви, после того как собственный муж оставил её ради мужчины... Не все знали, а она знала. Потому что от неё бесполезно скрывать письма, и его величество уже даже перестал пытаться.

Её не ставили перед унизительным фактом, не ухаживали долгими вечерами, не посылали гонцов к её брату... Просто однажды она плакала, скорчившись в комочек на их с Джулианом постели и думала, думала, думала. Что будет с ней теперь? Куда ей пойти? В стане Арко её засмеют, на неё будут коситься, её больше никто не захочет взять в жёны... А здесь... здесь ей не место теперь, когда она всего лишь брошенная жена. И кто её защитит здесь, когда Джулиана нет? Миньяна боялась умереть в тот момент, так сильно болело даже не сердце — всё внутри грудной клетки. Было страшно и хотелось выть, но она лишь скулила хрипло, истратив уже все слёзы. В тот момент её пожалел зашедший Эстебальд, и ей было всё равно, что он делал в этом крыле в такой час и почему решил заглянуть в незапертую дверь. Всё, чего ей хотелось — это прижиматься к его груди, принимая успокаивающие поглаживания: голова, спина, плечи.

От него пахло мужчиной. Иначе, чем от Арко, иначе, чем от Джулиана даже, хотя они и были братьями. От Арко пахло дерзостью, пахло резким и терпким. От Джулиана пахло цветами, страстью и древностью. А Эстебальд... он пах уютом. Он пах так, что Миньяна в конце концов затихла, прижавшись к грубой ткани коричневого кафтана, и не думая расцеплять намертво вцепившихся в чужую одежду пальцев. А потом оказалась у него на коленях и совсем замлела.

Опять же, было иначе, чем с Джулианом. Гораздо волнительнее, гораздо гуще. Его величество годился ей в отцы. И всё же тело предательски поддалось ниоткуда взявшимся таким грязным и подлым мыслям. Миньяна ткнулась лицом деверю в шею, задышала, хлюпая носом, его запахом — его слабой магией, что проникала под кожу... нет, под одежду. Но и под кожу тоже, ласково и терпеливо.

— Чего ты плачешь, милая? — Эстебальд мягко подцепил её головку за подбородок, и Миньяна смущённо оторвала лицо от его плеча.

Милая... Она ведь наверняка была вся красная и опухшая от слёз, а он смотрел в её глаза без намёка на отвращение... Вот Арко всегда кривился, когда Миньяна ревела. «Уродина!» — говорил он. Или: «иди умойся, ведьмино отродье!»

А у Эстебальда глаза были совсем не такие, как у его брата. Не светлые, не витающие в облаках. Взгляд, из-за которого ей пришлось поёрзать на острых коленях. Ну почему она такая развратная, грязная?.. Почему так хочется, чтобы этот человек никогда-никогда больше её не отпускал, а лучше, чтобы сделал с ней то, что делал Джулиан, когда был в особом настроении... Король, деверь, старше её в два раза...

Миньяна хлюпнула носом.

— Что мне дальше делать? — спросила она. — Я не знаю.

Казалось, эти глаза цвета древесной коры знают на всё ответ. На бледном лице не дрогнул ни один мускул. Эстебальд знал, что ей делать. Эстебальд всё устроит. Она прочитала это в его взгляде, а скорее — в его магии. Магии розового цвета, что нежно ласкала её плечи.

— Оставайся, — только и сказал он шёпотом, разглядывая с тем восхищением, с которым не смотрят на своих невесток приличные братья. — Всё будет хорошо.

Тёплая мужская ладонь осторожно легла ей на живот, а она почему-то подумала о Далии и загрустила.

— Я здесь лишняя теперь, — возразила Миньяна, опуская глаза. Сидеть так на его коленях, словно малое дитя, было неудобно, но так хорошо!

— Неправда, солнышко, — Эстебальд улыбнулся ей, совсем как девочке, и погладил костяшками пальцев по щеке, невесомо, будто пёрышком. — Ты теперь Кармиадас. А в тебе... — ладонь вновь переместилась ей на живот, — в тебе растёт мой племянник.

Миньяна судорожно вздохнула, не глядя на него. О беременности она узнала слишком поздно. Они с Джулианом зачали ребёнка в их последнюю совместную ночь. Животика ещё даже не было видно. И не будет ещё долго, если верить Далии и лекарям.

— Разве Вам нужен мой ребёнок? — тихо спросила она.

Эстебальд тихо рассмеялся.

— Конечно. Своих ведь у меня нет.

Миньяна подняла на него глаза и больше уже была не в силах их отвести. Кажется, она поглядела на его рот. Кажется... возможно, только на мгновение... но этот рот дрогнул, так и не сложившись в усмешку, а затем её бережно и медленно уложили спиной на кровать.

— Эстебальд…

— Ш-ш-ш…

Поцелуи нежно защекотали открытую шею, и Миньяна не знала, чего в ней было больше в тот момент: щекотки или слепящего удовольствия.

Это было не так, как с Джулианом. Совсем не так. Она лежала в томительном ступоре, прижав локти к груди, и тяжело дышала, дрожала даже, от наслаждения. Отстранившись, её поедали глазами, становившимися чёрного цвета.

Он опустился вниз, нежно задирая юбки, и пил её долго-долго, пока Миньяна стонала, зарываясь пальцами в каштановые волосы. А потом были пальцы во рту — она не знала для чего, но ей нравилось — и Эстебальд наполнил её так сладко, что Миньяна даже забыла, как надо кричать. Ей нравилось так — медленно... А ещё больше нравилось, как его величество смотрел на неё. Как на нечто восхитительное. Желанное. Удивительное.

С того раза всё и началось, и её беременность от мужа объявили чудом. Сильная ведьма смогла понести от короля Ридди, который не был способен завести отпрыска так долго.

А ещё — самое главное! — Эстебальд теперь приходил к ней. Нет, не так. Он поселил её в соседние покои и оставался у неё почти каждую ночь. Эстебальд не брал её каждый день, как бывало с Джулианом, но зато Миньяна чувствовала себя особенной. Ей не хотелось ненавидеть короля. Ей хотелось только ласкаться к нему и рассказывать всякую ерунду, потому что он всегда с интересом слушал. И её бьющее через край желание не было проблемой, ведь главное — она теперь была для кого-то единственной. По-настоящему единственной! А в те ночи, когда Эстебальд по-особенному придвигался к ней — не для объятий! — Миньяна задыхалась от страсти, которую копила день, два или несколько, растекалась лужей в его руках, податливая, как пластилин, и Эстебальд шептал в шею, говорил-говорил-говорил о ней и только о ней, и было так хорошо, что Миньяна забыла о Джулиане. Забыла о Далии и обо всех на свете.

У ребёнка, что растёт у неё под сердцем, будет отец, а у неё самой будет мужчина, возносящий её до небес. Чего ей ещё желать в этой жизни?

— Ты прекрасно выглядишь, моя девочка.

Миньяна щурит один глаз от поцелуя в висок и улыбается так широко, что даже забывает о роли соблазнительницы, что выбрала себе на вечер.

— Правда?

Эстебальд хмыкает, прежде чем ответить. Его пальцы скользят по распущенным медным волосам.

— Как и всегда, — говорит он. — Чему ты уже научилась за сегодня?

— Поджигать фитиль! — Нет, она абсолютно не может вести себя, как зрелая женщина, когда он так ласков. Миньяна запрыгивает к Эстебальду на шею, и тот подхватывает её под ягодицы.

— И даже ничего не взорвала? — Крепкие пальцы мнут её снизу, а в карих глазах веселье.

Миньяна качает головой. Не взорвала. Хотя могла бы. Ей это теперь ничего — совсем ничего! — не стоит.

***

— Послезавтра мы уезжаем, — сказал генерал, уложив голову на кулак. На его мощной груди блестели капельки пота, но коричневые соски уже успели скукожиться от сквозняка, гуляющего по их временной спальне. Джулиан жадно наблюдал за тем, как Элтыр наблюдает за ним, лениво скользя взглядом по вытянувшемуся на кровати белому телу.

Как же ему это нравилось.

Нравилось быть столь желанным и именно этим человеком. Нравилось лежать так под его взглядом, красоваться, закинув руки за голову, почти беззащитным. Нравилась до дрожи даже одна мысль... нет, не нравилась — заставляла плавиться, медленно умирать, изводиться от тянущей боли — одна только мысль о члене главнокомандующего внутри. Сзади, спереди, снизу, сверху, насухую, по мази, под вакой, без подготовки, после настойчивого языка... Желание давать Элтыр Дару пожирало его изнутри. Так, словно бы он был действительно создан только для этого.

Где он был и что делал эти десять лет? А ведь когда-то он жалел, что не может трахнуть Рейибе или Смимара. А теперь почти забыл о своём желании к ним. Остались только воспоминания о дружбе. Походы, в которых грели руки у одного костра, тяжёлые кулаки, выбивающие дурь, стрекочущий смех на Советах... Товарищи и друзья, но никак не возлюбленные.

— Неужели? — Джулиан схватил гуляющие по его груди пальцы и прижал к своим губам. Он был всё ещё расслаблен после того странного напитка. Тело было тяжёлым, наполненным жаждой. Ему даже было наплевать, что они наконец-то уезжают. — А как же этот ваш Ян Яр?

— Пусть поправляется здесь. Я оставлю с ним Ранишу. — Элтыр сверкнул звериными глазами. — Скорее всего, я буду занят сборами весь день...

— Ты всегда занят днём, — сказал Джулиан, отпуская его пальцы. Он запрокинул голову назад и потянулся, напрягаясь всеми мышцами тела. Одну из них напрягать не пришлось. Она и без того гордо стояла, периодически касаясь живота.

— Возможно, я не успею вернуться ночью.

— И что же? — вздохнул Джулиан, а затем осёкся. Он ухмыльнулся, приподнимаясь на локтях. — Боишься, что я лягу с кем-то другим?

Элтыр Дар не изменился в лице, но эти жуткие красные искры, что затрепетали в глазах... Красивая, дикая магия, которой хотелось подчиниться. Которую хотелось испытать.

— Если ты...

Джулиан резко притянул его к себе, касаясь обветренных губ глубоким поцелуем. Упал на спину и уронил Элтыр Дара на себя. Приглашающе раздвинул ноги, вновь чувствуя чужое желание, упирающееся в бедро. Он тоже хотел его таким. Тоже плавился от возможности быть поглощённым Джулианом без остатка.

— Что ты сделаешь, главнокомандующий, если завтрашней ночью я приглашу в нашу постель какую-нибудь женщину? — зашептал он берсерку на ухо, крепко обнимая за мускулистую спину, чтобы не вырывался раньше времени. — Или мужчину... что ты сделаешь, если я встану, как сегодня стоял перед тобой, и дам отодрать себя так же, как...

Резкая боль обожгла скулу и зубы. Элтыр ударил его по лицу так, что голова отдёрнулась, а во рту появился металлический привкус.

Джулиан задумчиво провёл языком по десне, глядя в деревянную стену. Что же... он это заслужил.

Элтыр Дар смотрел на него так, словно хотел не просто оттрахать до искр из глаз, а ещё и убить.

«Знаешь ли ты, понимаешь ли, что я не подставлюсь ни для кого, кроме тебя? — подумал Джулиан, с интересом наблюдая за эмоциями, что плескались в глазах его мужчины. — Если от этого не будет зависеть моя жизнь...»

— Мраи...

На губы легла горячая ладонь, грубо сминая.

— Не смей, — процедил Элтыр Дар, но Джулиан его не боялся. Он отодрал ото рта чужую руку и потянулся вперёд, рискуя нарваться на очередную затрещину вместо поцелуя.

— Прости меня, — шепнул он, заглядывая в глаза цвета древесной коры после обильного дождя, впрочем, не слишком искренне. Не пытаясь даже скрыть своё удовольствие. Улыбнулся затем, смывая с лица все остатки подобострастия. — Думаешь, не наказать ли меня за мой грязный язык, Элтыр Дар?

Элтыр Дар поморщился, сжал рукой шею прямо под челюстью, пригвоздив его голову к кровати. Больно, но зато можно дышать. Медленно сжимал и разжимал пальцы, словно что-то решая. А затем оскалился так неприятно, что по спине пробежали мурашки.

— Да, — обманчиво-мягким голосом. — Согнать всех солдат и выпороть тебя голым посреди двора. И трахнуть там же. Как тебе идея? Ты этого хочешь?

Джулиан тяжело сглотнул.

— Ты не посмеешь... — прохрипел он, пытаясь отодрать от шеи горячие пальцы, но безуспешно: Элтыр Дар вцепился в него только сильнее.

— Думаешь? — спросил он, а в глазах — красные всполохи.

«Посмеет, — понял Джулиан. — Посмеет и насладится». Он скривил губы.

— Что? Считаешь, что можешь изменять мне, но избегать расплаты? Так ты видишь наше будущее?

Джулиан с силой сжал чужое запястье и высвободился из хватки. Сел, потирая челюсть, поглядел на любовника мрачно из-под бровей. В теле и в голове до сих пор было ватно от выпитого. Несмотря на злость член стоял, а мысли текли, но, кажется, совсем не в то русло. Джулиан не мог придумать достойный ответ, пока пилил главнокомандующего взглядом, зато мог придумать ещё тысячу вещей, которые можно сотворить сейчас, в этой постели.

Он медленно вдохнул и выдохнул через нос. Проглотил угрозу. Затрепетал ресницами.

— Я ведь пошутил... Думаешь, я не смогу прожить одну ночь без человека в моей постели? Ты как безумец... — Джулиан приник к груди Элтыра, заглянул в глаза. — Возьми меня ещё... не думай глупостей... я только твой.

Последние слова он прошептал уже в приоткрытые губы. Открыл глаза, наблюдая, когда поцелуй углубился. В зажмуренных веках Элтыр Дара он усмотрел голод и желание поверить. Джулиан и сам не понимал, ради чего провоцирует любовника. Возможно, от обиды: неужели, ему настолько не доверяют? Или же из желания сделать их страсть острее, пройти по лезвию ножа и не упасть? Элтыр Дар не был идиотом, он тоже должен был это видеть.

— Моя змея, — прошептал он, ложась сверху. — Ты ведь знаешь, что не меня нужно травить ядом.

Джулиан улыбнулся. Главнокомандующий оттаял.

— Ничего не могу с собой поделать, — хмыкнул принц, направляя в себя чужой член. — Но ты знал, на что шёл... — Джулиан шумно выдохнул, откидывая голову. Крупная головка болезненно проникла за успевшее сжаться колечко мышц. Смазка уже почти высохла, но он и от этого получал своё удовольствие.

— Чтобы я больше не слышал такого, — прохрипел Элтыр, медленно проталкиваясь внутрь. Трахаться почти насухую было очень чувствительно, и, кажется, главнокомандующий тоже ощущал это.

Джулиан не ответил. Он не мог ничего обещать.

Когда он проснулся, внутри всё ещё немного саднило, но то была приятная боль. Джулиан бы с радостью повторил это ещё раз, разве что не скоро.

— Уже уходишь? — спросил он вяло смуглую спину в шрамах. Судя по едва пробивающемуся через бумажные окна свету, только-только начинался рассвет.

Элтыр Дар обернулся и погладил его по щеке. Лицо было сытым, довольным. Ему тоже понравилось, несмотря на их маленькую ссору. Джулиан не спешил обманываться. Главнокомандующему нравилось причинять ему боль, так же как и нравилось её от него получать. Их развлечения с телами и душами друг друга были бы куда жёстче, если бы они не боялись поломок.

Джулиан сжался, ощущая, как при этом внутри отдаётся мягкой резью. Напоминанием о сегодняшней ночи, которое смоется за день.

— Дела, — лаконично ответил Элтыр Дар. Этот человек вставал ровно тогда, когда было нужно встать, без нытья и пререканий с самим собой. — Чем раньше мы уедем, тем лучше.

— Я могу чем-то помочь?

— Отдыхай, — отказался Элтыр. Он наклонился за поцелуем, и Джулиан лениво ответил, едва приподняв голову.

— А ведь мог бы следить за мной весь день... — пробормотал он в тонкую подушку, пахнущую отчего-то их любовью, прежде чем погрузиться в глубокую дрёму.

Он открыл глаза, уже когда в них стало слепить солнце. В животе было пусто и неимоверно хотелось отлить, но Джулиан повалялся ещё немного, собираясь с мыслями.

Чем он вообще будет заниматься на земле Элтыра? Ему обещали книги. Ещё Хаун едет с ними, а значит, будут их занятия и беседы, которые весьма развлекают. А ещё у Элтыра будет больше времени. Он говорил, там очень красивые земли. Возможно, есть лес. Значит, можно будет уходить и исследовать его. А потом?

Джулиан вздохнул и перевернулся на спину. Взгляд упёрся в потолок, на котором по дереву были вырезаны огромные зубастые змеи с лапами.

Он ждал этой поездки и одновременно боялся её. Потому что она была какой-никакой, но целью. Когда Джулиан поселится там, ему придётся искать новую.

Глупо всё получилось. Он так стремился сбежать из Йилийсэ, так мечтал помочь брату... а исполнив задуманное, внезапно превратился в брюзжащего старика. А как иначе назвать человека, что уже и не знает, куда себя приткнуть? Вот вроде бы у него есть всё, чего он когда-либо желал: сила, крепкий тыл, близкие люди — а всё равно внутри тихая пустота, которая отступает лишь в те моменты, когда в горле бьются эмоции. Опытный солдат, королевский сын, безжалостный убийца, который изо дня в день лишь греет чужую постель. Может быть, ему вообще не стоило сбегать? Были бы у него тогда другие таланты, и желал бы он чего-то иного. Например, научиться заглатывать по самые яйца или провоцировать эрекцию одним взглядом... Хотя и то, и другое у него, судя по всему, и так получается с переменным успехом.

Хаун уже ждала его на площадке, как примерная ученица. На ней был свободный костюм, который обычно надевали имперские воительницы: подпоясанные шаровары, плотная рубаха и кожаный жилет, защищающий грудь. Выглядела она превосходно, как и всегда, такая милая и наивная девушка с очень проницательным взглядом.

Она мило флиртовала с Гарханом, одетым в одни лишь тонкие серые ткани, словно нищий. Гархан же довольно рассказывал что-то, скаля зубы и прищуриваясь от солнца. В седых коротких волосах запутались лучи, как искорки в пепле после пожара.

— А ты почему не на сборах? — поприветствовал Джулиан.

— Хотел посмотреть, чему ты учишь молодую госпожу. — Глаза Гархана — аномально-синие, совершенно несвойственные имперцам — прищурились хитро в его сторону. — Неужели своей несравненной технике меча?

Джулиан ухмыльнулся.

— Хочешь сказать, я так плох, что меня нельзя подпускать к новичкам?

— Перестаньте, — нахмурилась Хаун. — Я не хочу до обеда ждать, пока вы спорите.

— Простите, госпожа, — сказал Гархан, всё так же сияя улыбкой. — Мы можем развлечь Вас иначе.

Джулиан хмыкнул, уже понимая, к чему ведёт старый воин.

— Только без оружия, — сказал он. — И без магии.

— Ещё я буду тратить на тебя свою магию, золотой щеночек.

Джулиан не ответил. Осмотрел Гархана прицельно с ног до головы, улыбнулся зло. Мужчина был высок, как для имперца, и всё же не выше его, однако имел большое преимущество в весе. Это не должно было стать помехой к победе, ведь тяжеленного Смимара Джулиан в своё время опрокидывал запросто. С другой стороны, Смимар был его учителем и не стал бы вредить, а с Гарханом у них с самого начала как-то не заладилось. Этот старый берсерк был с Элтыр Даром с самого начала, он не побоится немного подпортить «игрушку» боевого товарища.

Хаун сложила руки на груди, но взгляд из-под нахмуренных бровей был неуверенным. Она беспокоилась за него, и это больно било по самооценке. Неужели он и правда похож на бесполезную изнеженную картинку? Или же то Гархан мог быть слишком суров?

Гархан скинул с себя кожаный ремень с ножнами и мешками, а Джулиан снял кафтан и бросил его Хаун.

Холодный воздух тут же обжёг кожу, даром, что солнце уже почти посередине неба и жжётся, как бешеное.

— Побеждает тот, кто продержит противника десять счётов на земле, — сказал Гархан, не спуская с лица широкой улыбки. Джулиан решил, что просто обязан его победить. Иначе он больше никогда не возьмёт в руки оружия.

Он первым же делом плюхнулся спиной о пыльную землю. Гархан, кроме того, что имел большой вес и большую силу, был ещё и достаточно быстр, и Джулиан решил немного поддаться.

Упав, он не дал себе времени нормально очухаться и глотнуть воздуху, потому что за это время берсерк уже бы давно зафиксировал его в той позе, из которой выхода нет. Вместо этого Джулиан резко пнул мужчину по ноге, заставляя терять равновесие, а затем вскинулся, обхватывая за талию, чтобы опрокинуть.

Приманка не сработала, Джулиан получил локтем в ухо, а затем и по спине, и ему пришлось резво отскочить в сторону. Слева что-то звенело, и он, после серии пробных подходов, сумел наконец лишить Гархана точки опоры. Тот упал, но и Джулиана потащил за собой.

Джулиан оказался сидящим на чужом стояке и усмехнулся коротко, пока выбирался из захвата. Он, было, почти изменил расстановку сил, да Гархан схватил его, рыча, почти повалил на живот, и Джулиан вывернулся, ударив по шее ребром ладони.

Он умудрился сделать рывок и зажать эту бычью шею между ног. В бёдра вцепились неимоверно сильные пальцы. То-то обрадуется Элтыр, когда увидит их следы, расползшиеся багровыми синяками по белой коже...

Хаун начала счёт.

Гархан дёргался под ним зверем, наплевав даже на удушье, которое Джулиан ему устроил. В конце концов, на цифре девять, он внезапно вскочил, прямо с Джулианом на плечах, а затем вновь рухнул назад, да так, что пришлось отцепиться от чужой шеи и перегруппироваться, чтобы не заработать себе переломы на позвоночнике или рёбрах.

Но далеко принц не убежал. Он тут же сел Гархану на грудь, фиксируя одним коленом предплечье, а другим — кадык.

Не дожидаясь счёта, Гархан ухватил его свободной рукой за зад. В синих радужках полыхали искры зверя, которому так и не позволили выйти наружу.

— Ты победила, принцесса, — ухмыльнулся он.

Джулиан с удовольствием надавил коленом на чужую шею. А затем надавил пыльными пальцами на челюсти, заставляя открыть рот. Прошипел едва слышно, улыбаясь широко от уха до уха:

— Воспользоваться бы сейчас твоей глоткой, да на лицо смотреть страшно.

Гархан сверкнул глазами, но ладонь убрал.

— А ты повернись спиной, — хмыкнул он доброжелательно и добавил уже громче, когда Джулиан встал с его груди: — Если не побоишься бороться со зверем, так и будет.

— Посмотрим. — Джулиан скривил губы. Он прекрасно знал, что против берсерка с отпущенным зверем у него нет шансов. Их не зря боялись даже эльфы. Берсерки ломали и магию, и физическую силу. Даже Йотли не смог выстоять...

Победа не принесла утешения, скорее наоборот: захотелось подтвердить опасения главнокомандующего и с кем-нибудь трахнуться. После драки у него частенько случалось подобное желание, но именно сегодня так отчётливо. Ведь по факту он победил, а по сути — проиграл. Потому что Гархан не высвободил свою магию — можно считать, не бил в полную силу.

— Не хмурься ты так, щеночек, — сказал Гархан позже, грубо обнимая локтем за шею, когда они закончили с Хаун, и девушка ушла переодеваться в чистое. — Всегда есть кто-то сильнее. А ты так мечтал меня опрокинуть, что забыл о своём главном преимуществе.

— Каком же? — Джулиан ткнул его под рёбра и высвободился из «объятий».

— О хладнокровии, — Гархан пожал мощными плечами. — В следующий раз... — синие глаза с двойным веком сверкнули, — если не возьмёшь себя в руки, я не и посмотрю на то, что ты любовник командира.

Джулиан хмыкнул в ответ. Страшно не было. Было интересно.

Проигнорировав Хаун на этот раз, он решил не учиться наштым, а навестить Намгыра. В конце концов, для Хаун у него будет как минимум месяц, что её муж пробудет Мирта знает где, а Намгыра он увидит ещё не скоро.

Несмотря на то, что Намгыр был на службе, они выпили, заперевшись в оружейной, немного подрались, обсудили его тяжёлую работу на Императора, и обратно домой Джулиан вернулся довольным, уставшим и немного пьяным. Купание и прохлада помогли протрезветь, но он всё же попросил старую служанку принести ему крепкого чая, чтобы окончательно привести мысли в порядок. Солнце уже садилось, на дворе холодало, а Элтыр всё не возвращался, и Джулиан решил, что ждать его не станет.

Он расположился в их гостиной как настоящий король: с чаем, подушками и свитками на официальном имперском диалекте, письменный вид которого успел подзабыть. Волосы почти высохли, но телу было жарко до сих пор, и Джулиан не стал застёгивать рубаху. Не простудится же он, в конце концов, а Элтыру уж точно будет приятно, если он надумает всё же вернуться этой ночью.

Он дочитал свиток до середины, когда слуга, чьего имени он не удосужился узнать, объявил гостя.

— Он не назвался? — спросил Джулиан.

Слуга покачал головой в поклоне.

— Только этого не хватало. Ладно, пусть заходит.

Он махнул рукой в сторону двери. Стоило узнать, кого принесло к Элтыру в такой час. Даже если это враги — тут Джулиан мрачно усмехнулся — ну не убьют же они его, в конце концов.

Мужчина, зашедший во флигель, был из нирами. Крепко сбитый, по повадкам и осанке — воин, волосы — не чёрные, скорее тёмно-русые, под умными глазами мешки. По виду Джулиан бы дал этому человеку лет на пять больше, чем Элтыру.

Незнакомец зашёл без тени стеснения, оглядел бардак, царящий в их комнатах, сел без приглашения напротив и окинул взглядом и самого Джулиана немного насмешливо, но не более чем остальные, знакомые с его статусом «подстилки», «трофея» и всего прочего.

Джулиан приподнял бровь, удивляясь такой наглости, но донёс пиалу до рта. Чай уже не был горячим, но всё равно хорошо выводил опьянение.

— Проходите, не стесняйтесь, — сказал он, рассматривая гостя.

— Благодарю Вас. — Мужчина улыбнулся, демонстрируя парочку золотых зубов. Богач. — Не угостите меня? Я весьма запыхался с дороги.

Джулиан с вопросом заглянул в тёмные глаза, дрожащие отблесками свеч, но чаю незваному гостю налил. Этот человек даже начинал его забавлять.

— Если Вы к главнокомандующему, то его здесь нет, — сообщил Джулиан, лениво откидываясь на подушки.

— О нет, я искал именно Вас.

— Неужели?

Незнакомец кивнул, доставая из-под верхнего слоя одежд свернутое в специальную бумагу воскурение. Одно он передал принцу, и Джулиан с любопытством принял крепко набитую самокрутку, залип, рассматривая её. В Риддии таких не делали, а Элтыр Дар не курил и не любил, когда курят при нём, хотя Джулиан порою замечал, как этим занимаются простые солдаты в лагере, ныкаясь по углам.

— Не бойтесь, мне нет нужды Вас травить, — заверил мужчина, и отчего-то хотелось ему верить.

— Стать трупом я не боюсь, — ответил принц. — Но подставы мне ни к чему.

— Вот как. — Мужчина медленно протянул вперёд руки, в одной из которых была зажата свеча. — Позвольте показать, как это делается.

Джулиан разрешил воткнуть себе самокрутку между губ и подхватил её зубами. Не будь он любовником одного из опаснейших людей в империи, подумал бы, что его пытаются соблазнить. Впрочем, ему нравилась эта игра. Незнакомцу было что-то нужно от него, но по какой-то причине он не спешил раскрывать карты.

Это, конечно же, могла быть подстава. Это и была подстава, Джулиан был почти уверен, но пока что не совсем понимал, что ему делать, поэтому решил просто не волноваться и плыть по течению. В конце концов, Элтыр знает, что делает, он бы предупредил его, а сам Джулиан бессмертен — ему ничего не угрожает.

— Затянитесь, чтобы прикурить... — подсказал незнакомец, придерживая свечу у его лица.

«Я совсем с ума сошёл, раз делаю это», — подумал Джулиан, и уголок его губ дёрнулся. Ему было интересно, как его собираются использовать. И он осторожно втянул воздух через самокрутку.

— Вот так... не тяните сильно, иначе закашляете с непривычки...

Джулиан и тянул осторожно, но в горло всё же ударило сухостью, и он поморщился, выдыхая почти прозрачный дым. Дым, что вырывался изо рта незнакомца, был куда насыщеннее. Он курил, не стесняясь. В воздухе запахло терпким.

— Какая дрянь, — резюмировал Джулиан, но всё же затянулся во второй раз. Ради интереса.

— Неужели я настолько много доверия вызываю? — незнакомец рассмеялся тихо.

— Нисколько, — хмыкнул Джулиан, сбивая пепел в ничейную пиалу. — Просто это я дурак.

Незнакомец снова рассмеялся, внимательно его разглядывая.

— А я всё думал, что же в Вас такого, из-за чего Элтыр Дар так сходит с ума...

— И что же? — Джулиан разлепил сонные глаза, поднимая голову. Что это, яд действует? Или он просто устал? — Теперь поняли? Поглазеть на меня пришли?

Он затушил самокрутку и налил себе чаю. Тёплый напиток немного привёл его в чувство.

— Отчасти Вы правы, — не стал отнекиваться гость. — Мне было интересно на Вас взглянуть. Слава Яхви, Вы совсем не похожи на своего отца.

Джулиан молча уставился на него. Ему было нечего сказать незнакомцу, что так запросто мог зайти во флигель главнокомандующего. Просто чтобы поговорить с его любовником.

— И что же? — подтолкнул его Джулиан, ухмыляясь.

— Думаю, Вы не столь топорны в своих решениях, — заявил мужчина. — Думаю, хорошо видите выгоду и любите её... Или я не прав?

— Вы правы, — не стал отнекиваться принц, с интересом ожидая, когда же этот человек наконец дойдёт до главного.

— Полагаю, выгода от сотрудничества с Императором превысит ту выгоду, что Вы получаете от верности его главнокомандующему.

— Неужели то Хранитель сего прекрасного места, — восхитился Коррас холодным шепотом. Джулиан дёрнул плечом, отгоняя его. — Невероятно. Для человека.

Джулиан внимательно посмотрел на Ым Хагала. Про него он тоже читал. Развратник, один из сыновей Юн Бая, что некогда покорил Риддию впервые и заставил его отца склонить тогда ещё молодую и буйную голову. Неудивительно, что отец на старости лет решил взбунтоваться. Столько лет держать в своих руках лишь огрызки власти, что принадлежит по праву рождения, подчиняться, когда хочется лишь действовать вопреки... И где он сейчас? Гниёт в монастыре, где властен едва ли над собственным ужином.

Джулиан усмехнулся недобро.

— Что? — Ым Хагал аж подался вперёд. — Не ожидали?

— Подозревал. — Джулиан впился взглядом в живое гладковыбритое лицо. Тонкие губы гнули неуверенную улыбку, за которой прятался золотой блеск. — Так что, ваше величество? Хотите, чтобы я шпионил для Вас?

— Конечно же, нет... Но мы могли бы время от времени делиться разными сплетнями. Знаете, моя старшая наложница в восторге от сплетен...

— Не боитесь, что я всё ему расскажу? — Джулиан хмыкнул, хитро поглядывая на императора. Императора, подумать только!

По лицу Ым Хагала пробежала мрачная тень. Крупные зубы обнажились.

— О, я, как только Вас увидел, сразу понял, что Вы болтать не станете. Разве я не прав, Джулиан? В конце концов... Вы здесь, рядом с ним, только потому, что я Вам это позволил.

Джулиан кивнул.

— Занимаю место Вашей сестры.

Ым Хагал хохотнул.

— Вам не занять место моей сестры, Джулиан, как бы Вам ни хотелось обратного... — Он слабо улыбнулся, глядя на то, как мрачнеет собеседник, и потянулся вперёд вальяжно, чтобы мягко взять за подбородок. — Но Вы можете извлечь максимум пользы из ситуации...

Джулиан почувствовал, как уголки губ ползут вверх.

— Считаете?.. — произнёс тихо, кладя свою ладонь поверх чужого запястья. Некогда эти крепкие мышцы помогали императору завоёвывать для своего отца земли. Но то было совсем давно.

Коррас позади него судорожно вздохнул. Извращенец.

Джулиан окинул призрак эльфа говорящим взглядом и ухватил руку Ым Хагала покрепче.

Он резко притянул, вывернул под опасным углом, затем с грохотом кинул императора на лопатки. Наступил голой ступнёй на грудь, не столько удерживая, сколько давая осознать положение.

Император успел лишь вдохнуть в себя воздух громко, словно для крика, и тут же потерять его, когда Джулиан ударил его спиной о деревянный пол.

Он смотрел на Ым Хагала сверху вниз равнодушно и даже не собирался ослаблять давление. Он ожидал ярости, бранных слов, угроз, но этого ожидал меньше всего: Ым Хагал улыбнулся ему. На лодыжке мягко сжались контрастно-тёплые пальцы. А затем поползли по ноге вверх, вызывая лёгкую дрожь.

«Коррас наверняка чуть от оргазма не помер», — подумал Джулиан, позволяя себя лапать.

— Это «нет»? — хрипло спросил Ым Хагал с пола.

Джулиан выдержал паузу, в течение которой чужие пальцы почти до боли сжались где-то под коленом.

— Соглашайся, милый Шиповник, — шепнул ему Коррас. — Соглашайся и обмани. Обмани обоих. Или одного. Кто знает, в чью сторону повернётся Богиня?

— Разве я сказал «нет»? — спросил он равнодушно. Не дав времени на ответ, молча поднял ногу с чужой груди и вышел из собственных покоев. Стоило найти Элтыр Дара. Без него было слишком тоскливо в этих стенах.

***

— Ну? — спросил он, когда Гархан присоединился к нему у городских ворот.

— Твой мальчишка совсем разленился. Не держит удар. Расслабился, как баба на члене. — Элтыр улыбнулся мечтательно, и Гархан, завидев эту ухмылочку, раздражённо сплюнул. — Что ты будешь с ним делать?

— Что ты имеешь ввиду?

Гархан закатил глаза.

— Боюсь, если не перегоришь в ближайшее время, он из тебя верёвки вить будет.

— Ты ведь сам сказал. — Элтыр повернулся, пристально посмотрел товарищу в глаза. — Расслаблен, как баба на члене. Я тоже заметил. Ему нет ни до чего дела.

— Это и подозрительно.

Элтыр прищурился, глядя за горизонт.

— Просто наблюдай за ним.

— Да легко. — Гархан хрипло рассмеялся. — Буду время от времени за его зад держаться, глядишь — уведу у тебя зазнобу, и проблема решена.

— Оторву я тебе твои руки, — процедил Элтыр, прекрасно понимая, что его угроза не подействует. Он и сам в неё не верил. Они с Гарханом слишком близки. Если подобное и вправду случится, Элтыр скорее сам себя прирежет, чем старого друга или изменившего любовника.

— Я бы сказал, что он скучает, — внезапно серьёзно произнёс Гархан.

— О чём?

— Его спроси. Может, о бабе. — Гархан усмехнулся. — Я бы точно скучал по бабёнке. А принцы эти... подземелья знают... Может быть, о каллиграфии?

Элтыр легко представил Джулиана с пером, усердно выводящим на листе бумаги замысловатые буквы. Светлые брови разделила чёткая вертикальная полоска, фактурные губы поджаты, в воображении на листке упорно видится только одно слово, лёгшее изящным размашистым почерком: «мраи».

Элтыр нервно облизнул губы.

— В любом случае, пока что зверь молчит, — продолжил Гархан. — Не чую опасности. Не больше, чем обычно.

— Хорошо, — кивнул Элтыр Дар. За всё время Джулиан не дал повода в себе усомниться, однако неясная тревога периодически касалась его шеи своими длинными когтями, заставляла волосы на затылке шевелиться. Он боялся, сам не понимая, чего именно. Боялся обмануться или больше потерять? А может быть, просто за всю жизнь, наполненную опасностями и подвохами, не мог взять и успокоиться, довериться. Ведь доверять приходилось тому, кто уже обманывал и не раз.

Солнечное сплетение прихватило неясного рода спазмом, и Элтыр Дар приложил к груди ладонь.