— Меня зовут Асса Син, — склоняясь над столом, рассказывал Асса, и его щеки краснели пуще прежнего. — Думаешь, с таким именем у меня был большой выбор профессий?
Тилли сочувственно покивала и подлила ему еще сладкого чаю, но не смогла не спросить:
— Но как имя может на это влиять?
На столе теперь стояли чайник с чашечками, тарелочки с пирожными и даже молочник, наполненный нежирными сливками, а упаковки от уже съеденного фастфуда покоились в мусорном ведре. Благодать.
Асса агрессивно вонзил зубы в пирожное, отчего липкий белый крем потек по его худым пальцам.
— А разве нет? Как вы себе это представляете? "Здравствуйте, меня зовут Асса Син, и я представитель компании...".
Тилли пришлось признать, что он прав, пускай это и противоречило ее представлениям о мире.
— Ну, а как зовут твоего папу?
Она протянула ему салфетку; Асса вытер пальцы и сел обратно на стул, застеленный мягкой подушечкой.
— Апель. У него продуктовая лавка в городе.
Сосредоточившись, Тилли наколдовала на столе хрустальный фужер с водой и удовлетворенно кивнула: бывшая пыточная преобразилась во вполне терпимую гостиную.
— А брата-музыканта по имени Клаве у тебя случайно нет?
— Клаве — это моя сестра, — ответил Асса. — И она настройщица... а вы почему спросили?
Тилли прыснула в кулак и налила ему стакан воды, сдобрила воду кружочками лимона и клубники.
— А если бы тебя звали, ну, допустим, Джим... чем бы ты занимался?
Асса рассматривал воду в стакане и сам был словно в воду опущенный.
— Не знаю... наверное... я был бы кондитером, — ответил он. — Я очень люблю тортики. Или, может быть, капитаном дальнего плавания... а может быть и политиком, остался бы во дворце...
Тилли с нежностью смотрела на его задумчивое лицо и видела перед собой мальчика, так и не сумевшего полностью расстаться с детством.
— Я ведь даже думал имя поменять, — жаловался он, — да папа начал плакать и отговаривать... Он сам едва не переименовался в Ботти Нока, потому что с детства мечтал работать сапожником, да не решился на такие серьезные изменения...
— Ну, все-таки то глупость, — как можно тверже сказала Тилли, и для весомости еще и кулаком по столу стукнула, но так, чуть-чуть. — Не имеет значения, как ты выглядишь или как тебя зовут! Ты можешь быть кондитером по имени Асса Син, и сделать для своей фирмы слоган: "Убийственно вкусно"... Или даже: "Смертельное искушение". О, знаю: конфеты "Секреты ордена Ассасина"... разве не замечательно?
— Замечательно, — смущенно признал он. — Но все равно, смертельная тема и сладости...
— Ты никогда не слышал выражения: "Сахар — белая смерть?".
Сказав это, она вспомнила, что там, кажется, было про соль; но Асса рассмеялся и явно воспрял духом, так что уже неловко было поправляться.
Он залпом осушил стакан и пододвинул ей, чтобы налили еще водички; после вредной еды очень сильно хотелось пить. Хорошо, что свой графин Тилли сделала бездонным!
— Так думаете, стоит сменить работу? — уточнил он. — Думаете, у меня... получится?
— Если ты недоволен тем, что делаешь, то, конечно, меняй.
— Но я ведь высшее образование получал в этой области... Столько лет впустую...
— Не впустую! — Тилли подняла к потолку указательный палец, и Асса с благоговением на этот палец смотрел. — Эти годы принесли тебе множество воспоминаний и опыта! Знаний и впечатлений... Каждый момент, каждый час, каждая секунда ценны сами по себе, а не являются кирпичиком, из которых сложена дорога в будущее. Будущее уже настало. Оно прямо сейчас. Наслаждайся тем, что есть, и не бойся свернуть, если чувствуешь, что хочешь сойти с намеченного пути. Вот так!
Асса сидел с раскрытым ртом и держа при этом стакан с водой на весу. Довольно милый мальчик, когда вот так заслушивается.
— Вы это очень красиво сказали, — прохрипел он наконец и поспешил смочить горло. — Будущее... путь... почему вы работаете уборщицей при таком красноречии?
Тилли смущенно хмыкнула, невольно услышав что-то предосудительное в слове "уборщица" и немедленно обидевшись, но справилась с чувствами и заявила:
— Просто мне нравится то, что я делаю. Да и в какие-нибудь там политики я не могла пойти, ведь у меня на руках дочь. В выходные и по вечерам я должна быть с ней! Актриса из меня бы не вышла, сам видишь, насколько я красавица. А страдать за стойкой в магазине нет никакого желания. Да и я люблю свое дело, на самом деле люблю; я получаю удовольствие, когда вокруг становится чисто.
В подтверждение своих слов она обвела руками преображенную пыточную, и Асса покивал согласно: невозможно отрицать талант Тилли к уборке.
— А кем вы мечтали стать в детстве?
Тилли замялась: она не очень любила возвращаться воспоминаниями к тем дням, а потому не особенно много их и сохранила. Что же там было? Какие мысли, какие идеи? Там, в прошлом?
— Я мечтала... стать... королевой...
Асса едва не выронил стакан.
— Королевой?!
— ...единорогов, — закончила мысль Тилли и многозначительно посмотрела на него. — Королевой единорогов. Чтобы у меня во лбу рос рог, а волосы были окрашены во все цвета радуги...
Но Асса уже ее не слушал; вскочив со стула и наступив одной ногой на стол, он склонился к ней, выпучил глаза и горячо произнес:
— Леди Матильда! Вы станете нашей королевой!
Она улыбнулась, с облегчением решив, что он шутит — но он совсем не шутил.
— Ты с ума сошел, — безапелляционно заявила она. — Я — королева? Для того, чтобы править страной, нужно с детства учиться, готовиться, изучать политологию, социологию...
Асса так сильно замахал руками, будто пытался взлететь.
— Леди Матильда, не думаете же вы, что король Кураз всем этим занимался?
Вообще-то именно так она и думала, но после его слов начала сомневаться.
— Но ведь он же с детства готовился, чтобы стать королем...
— Вовсе нет. У нас здесь нет какой-то ясно выраженной королевской династии, поскольку короли уже много поколений подряд не оставляли наследников. Так что власть просто перехватывал наиболее активный гражданин, и правил до тех пор, пока следующий активный гражданин его не убивал.
Тилли поежилась, представив, как убивает Калеба — а затем как кто-то убивает ее.
— Тогда точно: мой ответ — нет.
— Подумайте об этом, леди Матильда! Во-первых, у вас есть дочь, а значит сместить вас через убийство не получится, — Асса как будто читал ее мысли! Или все страхи настолько ясно отразились на ее лице? — Вы можете стать началом новой династии, положить конец страданиям наших народов!
— Ты сказал "во-первых", — слабым голосом напомнила она. — А где тогда "во-вторых"?
Асса вздохнул, опустил ногу и взял с блюда печенье. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь еще заедал серьезную политическую беседу сладостями, или это такое только в волшебном мире возможно?
— А во-вторых, убивать предыдущего короля совсем не обязательно, это я так, преувеличил, — продолжил он, и Тилли была готова поклясться, что он врал. — На самом деле от вас нужно только отобрать у него корону и сесть на трон, а Кураза мы засунем в тюрьму... ну ладно, ладно, убедительно попросим не поднимать восстание против вас!
Тилли покачала головой и подумывала уже выйти из-за стола, но Асса был неумолим:
— И в-третьих, госпожа Матильда. Если вы заручитесь поддержкой народа, то никакой опальный бывший король не сможет вас обидеть. Жители Эуммоидата просто не пойдут за ним...
— А за мной пойдут? За женщиной, которая никого из них и в лицо не видела и вообще в этом мире два дня провела! — Тилли всплеснула руками, но Асса так и не дрогнул ни единым мускулом.
Вместо этого он ниже наклонился над столом, заглянул Тилли в глаза и потряс надкушенным печеньем в воздухе:
— Леди Матильда, а с чего вы решили, что король Кураз хотя бы раз в своей жизни встречался с народом?
— Не может быть, — отозвалась она упавшим голосом.
— Еще как может! Видите ли, его величество — и знайте, я произношу оба этих слова с маленькой буквы — его величество считает, что не чета ему встречаться с простыми жителями, даже показываться им на глаза... он никогда не покидал дворца, если не считать его короткое путешествие в Иллюми — за вами.
Не сказать, чтобы то путешествие вышло очень коротким — до рождения Ариэль они с Калебом провели вместе пять прекрасных лет — но все-таки на этот раз слова Ассы ее проняли.
— Нельзя же так... ты точно не ошибаешься? — Тилли откинулась на спинку стула и развела руками в стороны. — Калеб, он же... должен был хотя бы раз куда-то ехать, например, в соседнее государство...
— Ой, нет, тут нет других государств. Эуммоидат, на самом деле, очень маленький мир, буквально крошечный. И стоит на нем только одна-единственная страна — наша.
— Значит, я стану буквально королевой мира? — усмехнулась Тилли, но тут же стушевалась, поняв, что этой неловкой фразой по чистой случайности приняла безумное предложение Ассы. — Нет, то есть, не пойми превратно... я все еще не уверена... я, в конце концов, здесь второй день нахожусь, я должна узнать о Эуммоидате побольше! Чем он живет, на что похож... какие правила, какие законы...
— Все это можно будет изучить уже после коронации.
— Нет, дорогой, я не стану подписываться на что-то, в чем я не уверена до конца, — голос Тилли стал тверже стали. — Сначала — знакомство, затем — решение. Это ясно?
Асса склонил голову, и Тилли ужасно разозлилась на этот жест.
— Ясно, моя королева.
Если бы у нее под рукой была швабра, она не преминула бы огреть его по затылку. Асса же продолжил говорить, и хотя она не видела его лица, только белую макушку, но слышала по голосу, что он улыбается.
— Разрешите в таком случае предложить вам ознакомительную экскурсию по городу!
— Что, прямо сейчас? — устало переспросила Тилли. — Я ведь в одной ночной сорочке!
Теперь он все-таки поднял на нее взгляд, и в его глазах плясали озорные искорки. Он как будто был уверен, что после визита в город Тилли согласится на его условия, и она даже догадывалась, откуда такая уверенность взялась.
— Разве ваше всемогущество не распространяется на изготовление одежды?
Абсолютно справедливо, но эта справедливость только раздражала; от гнева Тилли схватила последнее печенье с тарелки и не съела, а смяла в пальцах. И Асса побледнел: если уж она решила перевести еду, значит, по-настоящему разозлилась.