— Но ведь всё получилось очень даже хорошо, — возразил Владыка миров, когда Угвэй распёк его за небрежение обязанностями демиурга. — Небеса обрели достойного императора. Мир демонов избавился от проклятия Тьмы. В мире смертных стало спокойнее. Заключат мирное соглашение и будут, как говорится, жить долго и счастливо.

      — Пока не помрут в один день, — ворчливо докончил Угвэй. Судя по его тону, он сильно сомневался, что будет счастливый конец. По крайней мере, не для всех.

      — Так уж это бывает, — приподнял и опустил плечи Владыка миров.

      Черепаший бог не слишком довольно покачал головой, сунул руки в рукава и пару мгновений стоял так, словно о чём-то раздумывал, потом сказал:

      — Черепахи доложили, что Небесный император пропал. Если ты приложил к этому руку…

      Владыка миров сделал удивлённое лицо:

      — С какой стати? В моих же интересах, чтобы мирное соглашение было подписано без проволочек. Я оставил их в мире смертных. Они собирались путешествовать. Полагаю, они скрыли свою ауру, чтобы им не докучали.

      — Я могу чувствовать даже скрытую ауру, от меня — и моих черепах! — никому не спрятаться, — возразил Угвэй. — Небесный император пропал. Его нет в мире смертных. Он не вернулся на Небеса. Мир демонов тоже пребывает в неведении. И — навскидку — в ближайших десяти-пятнадцати мирах тоже замечен не был.

      — Надо же, какая обширная черепашья сеть, — пробормотал Владыка миров.

      — Используй своё всеведение и разыщи его, — нетерпеливо прервал его Угвэй. — Не мог же он бесследно исчезнуть?

      Владыка миров пожал плечами, вытянул вперёд руку, вероятно, собираясь призвать одну из сфер, а может, даже несколько, чтобы самому проверить, где затерялся Небесный император, но рука его вдруг безвольно упала и повисла, едва не задев хвост серебристого лиса (тот недовольно тявкнул и перелёг на другое место), а голова слегка откинулась назад. Глаза, по-прежнему белые, потускнели.

      — Эй, не засыпай! — сердито сказал Угвэй. — Двенадцатый вопрос ещё не задан! Последний не считается, я его не тебе задавал, это вообще был риторический вопрос.

      Владыка миров произнёс приглушённо, как чревовещатель на ярмарке:

«Пусть черепаха уймётся,

Не ищет пропавшего лиса.

Пропажа тогда найдётся,

Когда соберётся трилисник».

      — Иносказательное предсказание! — ещё сердитее сказал Угвэй. — Кто тебя просил! Теперь ещё и над этим голову ломать придётся.

      — А? Что? — переспросил Владыка миров, взгляд его прояснился.

      — Что такое «трилисник»? — спросил Черепаший бог.

      — Откуда я знаю? — удивился Владыка миров. — Впервые слышу такое слово. Где ты его услышал?

      Угвэй пронзил его обличающим взглядом:

      — Только что. От тебя. В твоих нелепых стихах.

      — Они не нелепые, — обиделся Владыка миров и тут же протянул с пониманием: — А, иносказательное предсказание… Так я произнёс его?

      — Как будто ты сам не помнишь!

      — Не помню или не совсем помню, — подтвердил Владыка миров. — Иногда они приходят сами, даже когда их не просят. Что именно я тебе сказал?

      Угвэй, видя, что Владыка миров не пытается его одурачить, а говорит серьёзно, повторил ему предсказание в стихах. Владыка миров удивлённо вскинул брови.

      — Нелепые, как я и говорил, — ехидно заметил Черепаший бог. — Ты уже и слова выдумывать начал. Что дальше? Начнёшь вместо предсказаний мычать коровой или блеять овцой?

      — Ты придираешься, — обиделся Владыка миров ещё больше. — Вполне себе ясное предсказание. Тебе же ответили ясно и чётко: уймись и не ищи. Что тебе ещё надо?

      — Да ты сам его не понимаешь, вот и отговариваешься, — возмутился Угвэй.

      — А мне и не нужно его понимать, оно не для меня предназначалось, — пожал плечами Владыка миров. — Ты просил — ты и получил.

      — Я не просил, — возразил Черепаший бог. — Я хотел, чтобы ты разыскал Небесного императора, а ты взялся читать свои скверные стихи!

      — Они не скверные! — возмутился Владыка миров. — В этот раз получились очень даже хорошо. Принцип чётных пар соблюден.

      — Считать научись сначала, — оборвал его Черепаший бог. — Десять — это чёт, девять — это нечет.

      Владыка миров с самым серьёзным видом посчитал что-то на пальцах. Серебристый лис наблюдал за ними с нескрываемым интересом.

      Угвэй заметил его взгляд и сказал:

      — Видишь ли, он уверен, что умеет сочинять стихи, и терроризирует ими всех встречных и поперечных. Но ты уже, наверное, заметил, что стихи сочинять он не умеет и сочиняет их очень дурно, и все они бесполезные.

      — Ты! — рассердился Владыка миров. — Если не уймёшься, как тебе было велено, я тебе ещё с дюжину предсказаний подсыплю, старая ты черепаха! Они уже вертятся на языке, так и просятся наружу.

      Черепашьего бога такая перспектива нисколько не порадовала, и он поспешил попрощаться и уйти. Владыка миров поглядел ему вслед и едва слышно засмеялся. Серебристый лис покосился на него.

      — Видишь ли, — сказал Владыка миров, разваливаясь на троне, — не такие уж и бесполезные мои стихи, если выпроваживают засидевшихся гостей.