Владыка миров сидел на троне, прикрыв глаза и сложив руки на коленях, и, казалось, дремал. Серебристый лис — поодаль — разглядывал собственную лапу, размышляя, не пора ли подточить когти. Они уже отросли и доставляли неудобство при ходьбу по каменным плитам пола. Ху Баоцинь вытянул передние лапы вперёд, как потягивающаяся кошка, и провёл когтями по полу. Раздался скрежещущий звук. Владыка миров едва заметно поморщился. Серебристый лис поднял лапу, чтобы полюбоваться результатом, недовольно дёрнул усами и принялся грызть коготь, выбивающийся из общей картины неровным крючковатым краем. Гырр! Гырр! Гырр! Владыка миров вздрогнул всем телом, глаза его распахнулись, на лице проступил пот. Он уставился на серебристого лиса. Тот увлечённо тянул коготь зубами в сторону с такой силой, что, казалось, палец вот-вот вырвется из сустава. На взгляд Владыки миров он не обратил никакого внимания, поскольку взгляд этот был обращён не на него, а сквозь него: лисы очень хорошо чувствуют чужие взгляды.
Владыка миров провёл пальцами по лбу, выравнивая дыхание, и пробормотал:
— Какой ужасный сон…
Видно, его одолели кошмары, навеянные лисьим гырр-гырр-гырр.
Владыка миров подцепил пальцами что-то у своего виска, потянул и вытащил прямо из воздуха, совсем как ярмарочный фокусник, жемчужину синюшного цвета — запечатанный кошмарный сон. Держа её указательным и большим пальцами, он пошарил в рукаве, ничего не нашёл, положил жемчужину на колени, проверил в другом рукаве и опять-таки не нашёл, явно озадачился и полез уже за пазуху.
— Куда она делась? — недовольно спросил Владыка миров, в который раз перетряхивая рукава, но находилось всё время не то, что он искал, а какие-то мелочи вроде платков и чёток.
Серебристый лис решил, что это недостойно его внимания, и продолжил грызть коготь. Гырр! Гырр! Владыка миров пристально на него посмотрел и спросил сурово:
— Это ты взял?
Ху Баоцинь взъерошил шерсть на загривке. Лисы любят слисить что плохо лежит, но если слисили не они, а обвиняют их, то задета лисья гордость. По такому случаю простого фырканья и даже тявканья недостаточно, он резко сказал:
— Нет. На что она мне?
Владыка миров продолжал пристально на него смотреть, но взгляд этот был не испытующим, а изумлённым: строптивый лис наконец-то снизошёл до того, чтобы ему ответить! Обычно он фыркал, тявкал, рычал или глядел лисьим матом на любое внимание демиурга к его персоне.
— Но ты знаешь, что говорю я о карте снов, — сказал Владыка миров медленно.
Серебристый лис презрительно фыркнул, но до ответа опять-таки снизошёл:
— Даже хорёк бы додумался.
— Какой хорёк? — не понял Владыка миров, ещё плохо знающий лисий фольклор.
На это Ху Баоцинь ничего не ответил, потому что лисьи присловья риторические, только недоумки стали бы их уточнять. Ну, или демиурги.
— Но если ты не брал, — сказал Владыка миров, — то куда она делась?
— Кто тут демиург? — насмешливо спросил серебристый лис.
— Я, — не понял насмешки Владыка миров.
Ху Баоцинь прищёлкнул зубами:
— Почём я знаю, куда она делась, если даже демиург не знает? Может, посеял. Может, спёрли. Может, крысы сгрызли.
— Какие крысы? — потрясённо спросил Владыка миров. — Здесь нет крыс.
— Правда? — искренне удивился серебристый лис. — А кто же тогда прогрыз дыру в стене?
Владыка миров с таким выражением лица на него поглядел, что Ху Баоцинь опять взъерошился.
— Эту — не я, — отрезал Ху Баоцинь.
— Здесь нет крыс, — повторил Владыка миров, окинув Сияющий чертог взглядом всеведения. — А даже если и когда-то были…
— Были да сплыли, — сказал Ху Баоцинь.
Владыка миров опять проверил и в рукавах, и за пазухой в надежде, что карта отыщется. Бывает же так: вещь лежит на видном месте, буквально у тебя на глазах, а ты уже обыскался, но всё равно её не замечаешь, — игры восприятия реальности. Серебристый лис наблюдал за ним скептически. Лисы никогда не ищут вещи там, где их нет.
— Я не настолько крепко сплю, чтобы крысы могли пролезть ко мне в рукава и сгрызть карту, — сердито сказал Владыка миров.
— Плохо ты знаешь крыс, — коварно возразил серебристый лис.
Но Владыка миров стоял на своём:
— Нет, я знаю, что говорю. И ограбить меня тоже не могли.
— Тогда почему ты предположил, что карту взял я? — сузил глаза Ху Баоцинь. — Если другие не могли, почему мог я?
Владыка миров неохотно признал, что Ху Баоцинь прав и обвинение было несправедливо. Серебристый лис со значением фыркнул.
— Но не мог же я её потерять, — пробормотал Владыка миров растерянно. — Я не настолько беспечен, чтобы не следить за своими вещами.
Серебристый лис издал скрипучий смешок. Владыка миров настолько беспечен, что и за мирами-то спустя рукава следит, а тут какая-то карта, которую запросто можно выронить из рукава или из-за пазухи по пьяни. Он-то знал, что Владыка миров таскается по миру смертных и пьёт в сомнительных забегаловках — сфера ему как-то показала. Там такие дельцы завсегдатаями, что и обчистить могут, глазом моргнуть не успеешь, даром что демиург. Но всё это Ху Баоциня нисколько не касается. Как говорится, «сам посеял — сам ищи, а уж с лиса не взыщи».
Владыка миров машинально прикусил палец, размышляя. Он побывал во многих мирах в последнее время, исправляя «артефакты предначертанного», и карта могла потеряться в любом из них. Он ведь давно уже не доставал её — с тех самых пор, когда избавил серебристого лиса от кошмара. Разыскать её даже с всеведением будет непросто: придётся наведаться в каждый из миров и применить заклинание поиска уже на месте. Через сферы такую мелочь не найти: карта хоть и является магическим артефактом, но на миры повлиять не может, поэтому сеть сфер попросту не заметит её, даже если она будет лежать на самом видном месте.
Воспользоваться картой может лишь тот, у кого внушительный запас духовных сил. В большинстве миров людей (или существ, или созданий), обладающих незаурядными способностями, можно по пальцам пересчитать, и вряд ли один из них по какой-то случайности окажется именно там, где демиург обронил карту. Другие её попросту не заметят, поскольку она создана магией, а чувствовать магию могут опять-таки только незаурядные личности — даосы, хэшаны, бессмертные мастера… боги и демоны.
Бровь Владыки миров поползла вверх. Он махнул перед собой рукавом, от него кругами разошлись астральные орбиты, но сложились в такую нелепую конструкцию, что на неё было больно смотреть. Владыка миров подумал, что такой непрозрачный намёк не понять мог бы только недоумок, а недоумком он не был. Владыка миров смахнул возникшую перед глазами модель Вселенной и подобрал рукава.
Начни он проверять свои догадки — это противоречило бы его собственному предсказанию. Конечно, первая часть иносказательного предсказания адресовалась Черепашьему богу, но вторая ставила условие, которое уже относилось вообще ко всем: пока не будет выполнено условие, даже демиург не сможет разыскать «пропажу», не говоря уже о том, чтобы подтвердить или опровергнуть свои предположения. А он предположил, что карта могла достаться лисам. И вздрогнул, потому что…
Гырр! Гырр! Серебристого лиса мало интересовали проблемы Мироздания. Недогрызенный коготь куда важнее!