После Ли Цзэ показал Су Иланю Небесный дворец. Останки заговорщиков по-прежнему «украшали» дворцовые стены и выглядели настолько живописно, что Су Илань уставился на них, разинув рот. Так-то он немало повидал, скитаясь по миру смертных, видел и как выставлялись на всеобщее обозрение трупы казнённых преступников. Но увидеть такое на Небесах он никак не ожидал, а больше удивляло, что никто на «украшения» внимания не обращал: небожители и даже небожительницы спокойно проходили под воротами, хотя над их головами раскачивался истлевший труп, а утыканный головами частокол не заметить было невозможно.
— Крепкие же нервы у местных женщин, — удивился Су Илань. — Ни одна из них не то, что не развизжалась, даже глазом не моргнула. Я бы на их месте пробегал под воротами быстро-быстро и голову бы непременно чем-нибудь накрыл. Почему они такие равнодушные?
Ли Цзэ засмеялся:
— Потому что они все очень любят Тяньжэня. Те, кто пытался его убить, получили по заслугам.
— Это Небесный император велел выставить их трупы? — уточнил Су Илань, но заметил, как смутился Ли Цзэ, и всё понял. Вероятно, такого обычая на Небесах не было, его позаимствовали из мира смертных, и почти наверняка предложил его ввести Ли Цзэ, который много чего повидал в жизни смертной, в том числе и бесчисленные казни преступников.
Когда они проходили под воротами, Ли Цзэ придержал над Су Иланем край своего плаща.
Во дворце было на что посмотреть. Су Илань не скрывал любопытства и в его рукава иногда заваливались — совершенно случайно, разумеется! — какие-то мелкие вещицы. Страсти к воровству белая змея не питала, но если что-то валяется, никому не нужное, то почему бы не взять это себе, тем более что Ли Цзэ ничего на это не сказал, просто сделал вид, что не заметил.
Встреченные ими небожители явно заинтересовались новым лицом на Небесах, но спрашивать не осмеливались, только кланялись и пробегали мимо с нехарактерной для богов поспешностью. Су Илань подумал, что они боятся Ли Цзэ.
— Видишь ли, — сказал Ли Цзэ, — когда Небесного императора во дворце нет, старшинство принимает кто-то из древних богов, но поскольку древние на месте не сидят, вечно где-то шля… странствуют, — тут же оговорился он, заметив вспыхнувший весёлый огонёк в глазах змеиного демона, — то за порядком в Небесном дворце слежу я, как начальник личной охраны Тяньжэня и старший бог войны, или кто-то из богов войны, если я по каким-то причинам отсутствую одновременно с Тяньжэнем.
— А с тобой не забалуешь, поэтому они и разбегаются, как тараканы, — заключил Су Илань.
Что ещё удивило Су Иланя в Небесном дворце, так это то, что повсюду были развешаны портреты Небесного императора. Он насчитал две дюжины, пока они шли по дворцовым анфиладам к личным покоям Ли Цзэ. Су Илань остановился у одного из портретов, поглядел на него и спросил:
— А что, Небесный император настолько тщеславен, что увешал своими портретами весь дворец?
— Это не он, — возразил Ли Цзэ, — Тяньжэнь эту традицию терпеть не может и проходит мимо портретов, прикрывая лицо рукавом. Но от них тоже есть польза.
— Какая? — тут же заинтересовался Су Илань.
— Во-первых, дыры в стене закрывают, — сказал Ли Цзэ совершенно серьёзно, приподняв край картины и продемонстрировав залившемуся смехом Су Иланю дыру, в которой безошибочно узнавалась лисья нора. — Заделывать их бесполезно, сам понимаешь, поэтому решено было прикрыть их, чтобы в глаза не бросались. А во-вторых, только так, на портрете, можно увидеть Тяньжэня в полном небесном императорском одеянии.
— Не любит наряжаться? — с пониманием спросил Су Илань. Он и сам не любил, предпочитая одежду бледных тонов и простого покроя.
— Ему приходится надевать парадные одеяния на важные мероприятия, — покачал головой Ли Цзэ, — и они ему к лицу. Но я говорю не об одежде, а о Тиаре Небес.
— Императорская тиара, — машинально сказал Су Илань, — у тебя тоже такая была, но куда-то затерялась.
— Тяньжэню не нравилось её носить, поэтому он её сломал, — сказал Ли Цзэ, жестом демонстрируя, как это произошло. — Теперь древнейший небесный артефакт можно увидеть лишь на портретах Тяньжэня и прошлых императоров, а то, что от неё осталось, хранится в шкатулке в сокровищнице. Чинить её запрещено, — добавил он, заметив, что Су Илань собирается об этом спросить.
— Ваш император нравится мне всё больше, — развеселился Су Илань.
— Мои личные покои, — сказал Ли Цзэ с некоторым смущением, когда они подошли к одной из дверей, и распахнул перед Су Иланем дверь.
Су Илань тут же юркнул внутрь и принялся осматриваться. На какой-то момент ему даже показалось, что они вернулись в былые времена, когда ещё смертный царь Ли Цзэ правил царством Ли. Покои были просторные, но не роскошные: несколько сдвинутых ширм, распялки для доспехов (разумеется, с доспехами), сиротливый сундук в углу, низкий чайный столик и пустое место там, где должна стоять кровать. На пыльном полу валялось несколько клочков лисьей шерсти, а следы выпачканных землёй лисьих лап вели к вырытой в самом дальнем углу норе.
Поскольку Ли Цзэ ещё не возвращался в Небесный дворец со времён призыва кровати, то и порядок в покоях навести не успел.
— Здесь явно похозяйничала лиса, — сказал Су Илань, вытаскивая клок лисьей шерсти из доспехов.
— Везде побывал, — со вздохом подтвердил Ли Цзэ и ногой подтолкнул клочья лисьей шерсти к норе. — Насчёт кровати я распоряжусь. Су Илань? Что ты там делаешь?
Су Илань между тем стоял и смотрел на раскрытый сундук каким-то странным взглядом.
— Не думал, — наконец проговорил он, — что у тебя такие… хм… увлечения.
— Что? — не понял Ли Цзэ, подошёл к нему и тоже уставился в сундук. — Что это?
А был это, конечно же, лисий подклад, который Недопёсок заботливо отставил богу войны «от щедрот лисьей души» и о котором Ли Цзэ даже не подозревал. Сушёная мышь и почти совсем целый носок особенно впечатляли воображение. Су Илань вытащил из сундука куриную кость, держа её двумя пальцами, и поиграл бровями.
— А говорил, что мяса не ешь, — сказал он, состроив укоризненную гримасу. На самом деле Су Илань, конечно же, догадался, чьих лап это дело, но не удержался, чтобы не поддразнить Ли Цзэ.
— Это не я! — запротестовал Ли Цзэ. — Это не моё!
— Тогда откуда это здесь взялось? — продолжал разыгрывать дотошного сыщика Су Илань.
— Подбросили, — категорично сказал Ли Цзэ.
— Дохлую мышь? — скептически уточнил Су Илань.
— Я не уверен, что она… гм… дохлая, — смутился Ли Цзэ, — скорее, сушёная. Я видел таких… А! — осенило его, и он недовольно дёрнул бровью, увидев, что Су Илань хохочет во весь голос.
— Думаю, это лисья нычка, — заключил Су Илань, отправляя куриную кость к остальным сокровищам. — Какой сообразительный этот лисёнок! Спрятал свои сокровища в самом надёжном и безопасном месте — в твоих покоях. Никому и в голову не придёт покуситься на личную собственность бога войны. Разве только тебе самому, — коварно добавил он, намекая на призыв кровати, который привёл к забавному недоразумению с лисьей гонкой по всем трём Небесам.
Ли Цзэ густо покраснел.