Недопёсок с тревогой смотрел на запыхавшуюся цветочную фею. Она плеснула себе чаю в чашку, отпила, поперхнулась, чего себе никогда не позволяла до этого момента и тем самым поразила Недопёска до глубины души. Видно, случилось что-то из лап вон выходящее, раз она позабыла о манерах. Он с самым серьёзным видом протянул цветочной фее платок, чтобы та могла вытереть рот и подбородок.
— Сяоху, я кое-что услышала, — сбиваясь на быстрый шёпот и подтягивая Недопёска к себе за ухо, сказала Хуа Баомэй. — Я относила букет небесных лилий богине музыки. Ты же знаешь, что она не может сочинять гимны, если в её павильоне не пахнет лилиями? (Недопёсок кивнул.) Так вот, я нарвала букет, отнесла богине музыки, а на обратном пути увидела, что старший бог войны шепчется с каким-то незнакомым небожителем.
— Чжаньшэнь вернулся на Небеса? — аж подскочил на месте Сяоху. Хлопоча о семечке души, он так и не осуществил свои коварные лисьи планы, которые заключались в том, чтобы пробраться в покои Ли Цзэ ещё раз и залезть в доспехи бога войны. Он полагал, что это поможет ему отрастить девятый хвост. Но теперь об этом не могло идти и речи, раз Ли Цзэ вернулся.
— Да. И они так подозрительно шептались! Ты же знаешь, что Чжаньшэнь никогда ни с кем не шепчется? (Недопёсок опять кивнул.) Поэтому я не удержалась и… подслушала, — смущённо сказала Хуа Баомэй. — Я не любопытна, ты же знаешь, но это так подозрительно выглядело, что я… — И она закрыла лицо руками, потому что ей стало очень стыдно за свой поступок.
— Ну, — нетерпеливо подтолкнул её Сяоху, — что подслушала-то?
Лисы и подслушивали, и подглядывали, и не считали это постыдным. Лисья осведомлённость на том и зиждилась.
— Небесный император пропал, — свистящим шёпотом сказала Хуа Баомэй.
Услышав это, Недопёсок подскочил так, точно нечаянно сел на пчелу, и вытаращил на цветочную фею глаза:
— Как?!
— Бесследно, — со значением добавила Хуа Баомэй.
Недопёсок страшно разволновался, тут же сунул руку за пазуху и вытащил духовную сферу. Конечно, они с Ху Фэйцинем сейчас находились в разных мирах, поэтому лисий компас использовать не получилось бы, но по духовной сфере можно было определить, жив ли тот, чьими силами она создана: Ци рассеивается со смертью её хозяина. С духовной сферой всё было в порядке, и Сяоху выдохнул с таким облегчением, что с земли раздуло пыль. Но это уняло лишь малую часть его тревог.
— И Чжаньшэнь его не нашёл? — спросил Сяоху с таким видом, точно от ответа зависела его жизнь.
— Я тебе больше скажу, — зашептала цветочная фея, — он не смог его найти.
Недопёсок, разволновавшись ещё больше, принялся бегать кругами и натоптал вокруг клумбы приличный лисий круг, прежде чем принял волевое решение. В другое время он бы уже нёсся сломя голову на поиски Ху Фэйциня и вопил бы во весь голос: «Шисюн!» — но ведь он сейчас выполнял очень важное поручение шисюна — охранял семечко души богини зеркал, и только он, небесный садовник, мог вырастить цветок души. Но шисюн пропал, шисюн неизвестно где и может быть в опасности.
— Хуа Баомэй, — тихо и торжественно сказал Сяоху, и цветочная фея удивлённо на него воззрилась, потому что полным именем он доселе ни разу её не называл, — я принял решение. Сейчас я ослушаюсь приказа Небесного императора.
Теперь уже настала очередь Хуа Баомэй подскакивать.
— Сяоху, что ты такое говоришь? — ужаснулась цветочная фея.
Недопёсок порылся за пазухой и извлёк на лисий свет драконий свисток. Вырезан он был из сломанного драконьего когтя. Обладателем этого сокровища Недопёсок стал в последний свой визит на Верхние Небеса. Нет, он его не слисил, а получил в подарок от Циньлуна, который проникся любовью Сяоху к Тяньжэню и захотел что-то сделать для маленького охранника.
— Это драконий свисток, — сказал тогда ему Циньлун, — свистнешь в него — и я тотчас же к тебе прилечу. Но свисти в него только в случае смертельной опасности, если жизнь Хуанди под угрозой.
Недопёсок тогда припрятал свисток с важным видом, но и не думал им пользоваться: для защиты шисюна и его одного хватит! Он даже с полчищами ядовитых змей разделался, помощь драконов ему ни к чему. Но сейчас Сяоху вытащил свисток и со всей силы в него дунул, у него даже хвосты встопорщились от усердия.
По саду пронёсся чёрный вихрь, остановился возле Недопёска. Перепуганная цветочная фея спряталась за небесного садовника. Циньлун быстро огляделся, не увидел никакой явной опасности и с неодобрением поглядел на Недопёска, полагая, что тот вызвал его из баловства, чтобы покрасоваться перед подружкой, но выражение морды чернобурки было слишком серьёзным для шутника.
— Что случилось? — коротко спросил Циньлун.
Недопёсок набрал полную грудь воздуха и единым залпом выдал всю историю от начала до конца, то бишь включая и его лисьи планы. Циньлун мало что разобрал, потому что чернобурка от волнения то и дело сбивалась на лисье тявканье, но общую идею понял. Сяоху хотел, чтобы Циньлун остался охранять семечко души богини небесных зеркал вместо него, пока сам он будет в мире смертных разыскивать шисюна, и никого к клумбе не подпускал, кроме Хуа Баомэй, которая знает, как за цветком души ухаживать. Поручение это очень важное, но Недопёсок готов нарушить приказ, потому что кто, как не он, сможет разыскать шисюна, даже если тот бесследно пропал? Когда воздух закончился, Недопёсок закрыл пасть и уставился на Циньлуна блестящими глазками, ожидая ответа.
— Хорошо, — согласился Циньлун, — я посторожу семечко души вместо тебя.
Он превратился в дракона и лёг так, что цветочная клумба оказалась в кольце его лап и могучего хвоста. Через такую преграду пробраться не смог бы ни один неприятель! Недопёсок её попросту перепрыгнул, сзывая паучьих фей, чтобы они устроили над ростком тепличку, защищающую от ветра и жары. Он-то использовал для этого один из собственных хвостов, а поскольку у драконов шерсти нет, то пришлось придумывать на ходу. Сяоху воткнул по углам клумбы четыре палочки, и паучьи феи тут же оплели их паутиной. Результатом он остался очень доволен.
Прежде чем отправиться, Недопёсок ещё раз двадцать повторил инструкции. «Лучше перебдеть, чем недобдеть», как он любил поговаривать.