Чангэ и Шу Э всё-таки пришлось воспользоваться тенями, чтобы проделать остаток пути: вышедшая из берегов река затопила дорогу к столице и превратила утрамбованную землю в чавкающее грязью болото. У Шу Э даже мысль мелькнула, а не Речной ли бог это им устроил в отместку, но Чангэ сказал, что у Юнхэ на такую масштабную пакость силёнок бы не хватило. Скорее всего, кто-то из богов дождя решил выслужиться перед Небесным императором и превратить окрестности столицы в зелёное царство, но за один день из пустыря оазис не сделаешь, а вот болото — прекрасно можно. Поневоле пришлось войти в тени и пробираться через них, но Чангэ, положа руку на сердце, предпочёл бы болото. В тенях ему становилось жутко, и он всегда боялся заплутать, если проходил через них один. Но сейчас с ним был Шу Э, и они держались за руки.
Шу Э велел теням открыться в самом подходящем для появления столь важной персоны, как царственный дядя, месте. Чангэ смутился и возразил, что любое сойдёт. Тени, подумав и посовещавшись, открылись там, где сочли нужным они сами — как раз напротив той пространственной щели, которую открыл Вечный судия, так что все четверо едва не столкнулись лбами, выходя в мир смертных. Шу Э сейчас же изругал тени, но они и не думали раскаиваться. Они считали, что всё вышло очень даже хорошо: и дядя с племянником встретились, и бывший начальник с бывшим секретарём.
— Шу Э, — сказал Юн Гуань, оглядев Повелителя теней.
Шу Э, всё ещё сердитый на теней, не то чтобы слишком почтительно сложил кулаки и приветствовал его. С Шэнь-цзы он поздоровался гораздо теплее, они даже обнялись, что Юн Гуаню, конечно же, нисколько не понравилось, но не растаскивать же их?
Чангэ и Вечный судия обменялись поклонами и стандартными фразами приветствия, но не особенно хорошо представляли, как себя друг с другом вести. Вроде бы родственники, породнились через Шэнь-цзы, да и Шу Э был прежде частью Посмертия…
— Хорошая сегодня погода, — сказал Чангэ. — Благоприятный день.
— Гм? — рассеянно отозвался Юн Гуань. Гороскопы он не читал, да и не верил в них.
Разговор не складывался. А вот Шэнь-цзы и Шу Э увлечённо болтали, и каждый не упустил случая пожаловаться на свою вторую половину. Шу Э с пониманием покивал, когда Шэнь-цзы рассказал о залежах списков смерти, а Шэнь-цзы покачал головой, когда Шу Э сказал, что Чангэ приходится силой вытряхивать из старой одежды и заставлять есть нормальную пищу, а не всякую даосскую дрянь.
— А что, — несколько оживился Юн Гуань, — у вас нет денег?
— Откуда у даоса деньги? — неодобрительно сказал Чангэ.
Шу Э, услышав их, сказал, что это вообще не проблема, потому что тени могут раздобыть или создать что угодно, а деревенские оставляют в храме щедрые приношения. Проблема не в том, что у них чего-то нет, а в том, как заставить Чангэ пользоваться тем, что у них есть.
— Так ведь всегда можно воспользоваться инедией, — непонимающе сказал Шэнь-цзы. При жизни он чаще пользовался инедией, чем кулинарными изысками дворцовой кухни и вообще жил очень скромно, предпочитая затворничество пышным банкетам, а простое белое одеяние — вызолоченной одежде принца.
— Инедией инедией, — сказал Шу Э, — а прорехи на одежде? Это же ужас что такое! Ведь царственный дядя же, а ходит как последний оборванец.
— Ой, — спохватился вдруг Шэнь-цзы, — а где А-Цинь?
— Ещё не прибыл, — сказал Вечный судия, который очень точно рассчитал время собственного появления.
— Скоро прибудет, — сказал Шу Э и, ничего не объясняя, засмеялся. Разумеется, тени уже доложили ему, где Небесный император, чем он занят и скоро ли прибудет в столицу.
В это время послышался стук-постук по камням, все обернулись и увидели, что к ним ковыляет Черепаший бог.
— А, старая черепушка притащилась, — пробормотал Юн Гуань.
— Наставник Угвэй! — просиял Шэнь-цзы.
Они давно не виделись, ещё со времени Небесной свадьбы. Угвэй хоть и обладал способностью пролезть куда угодно, даже в Сияющий чертог Владыки миров, но Посмертие было для него закрыто (чтобы оказаться в Великом Ничто, нужно было помереть прежде, а черепахи славятся долголетием), потому повидаться с любимым учеником, когда ему хочется, он не мог, приходилось дожидаться таких вот случаев всеобщего сбора.
— Дай-ка на тебя посмотреть, — сказал Черепаший бог, беря Шэнь-цзы за плечи и не без удовольствия разглядывая его. — Совсем позабыл про старую черепаху, даже в гости не заглянешь, а ведь я тебя учил.
Шэнь-цзы смутился, а Юн Гуань довольно бесцеремонно вмешался, оттащив Шэнь-цзы:
— Вот помрёшь, так можешь хоть каждый день в гости наведываться. Даже отдельную конуру для тебя отведу.
— Конуру? — потрясённо воскликнул Угвэй. — Конуру?!
— Так ты ж наверняка после смерти превратишься в черепаху, какой и был изначально, — сказал Вечный судия. — Не отдельные же покои для тебя выстраивать?
— Не дождёшься, — сказал Черепаший бог, — я и тебя переживу.
— Я же бессмертный? — возразил Юн Гуань.
— Вот именно, — со значением сказал Угвэй.
— Я буду в гости заглядывать, — поспешил вмешаться Шэнь-цзы.
— Дохлый номер, — отозвался Вечный судия, — он на месте не сидит, вечно где-то шляется.
— Не шляюсь, а странствую, — строго исправил его Черепаший бог. — Без черепах этот мир остановится…
— Ну да, ну да, — равнодушно согласился Юн Гуань, — мир на одной Чёрной Черепахе и держится.
— Пф! — рассерженно отозвался наставник Угвэй. — Да что б ты понимал!
— Не будем ссориться, — примирительно поднял руки Чангэ.
— Ты ещё сутру прочитай, — разом сказали ему спорщики.
Чангэ недовольно поджал губы.
— Ну их, — безмятежно сказал Шу Э, подталкивая Шэнь-цзы к Чангэ. — Дядя с племянником в кои-то веки встретились, разве вам не о чем поговорить?
Упомянутые дядя и племянник неловко улыбнулись друг другу. Они ведь тоже не слишком хорошо друг друга знали.
— Как поживаешь, дядя? — вежливо спросил Шэнь-цзы.
— Как поживаешь, племянник? — так же ответил Чангэ.
Шу Э закатил глаза.
Но скоро всем стало ни до споров, ни до разговоров: мир содрогнулся, раздираемый адским разломом.