В это самое время Ху Вэй, подвешенный за ногу к дереву, раскачивался из стороны в сторону и вертелся по инерции вокруг своей оси, скрежеща зубами и так заковыристо ругаясь, что Ху Фэйцинь схватился обеими руками за живот, чтобы не лопнуть от смеха.
— Не смешно! — проскрипел Ху Вэй. — Совести у тебя нет, ржать над чужим несчастьем?
Совесть Ху Фэйциня заливалась смехом вместе с хозяином, поэтому упрёк Ху Фэйцинь пропустил мимо ушей. К тому же Ху Вэй сам был виноват: кто просил его соваться в явную ловушку?
Они уже почти миновали лес, как начал накрапывать дождик, и Ху Фэйцинь предложил переждать его под деревом. Мокнуть ему не хотелось, а зонта с собой у него не было. Созданный же лисьими чарами зонт не продержался бы долго: любая вода, в том числе и дождевая, способна была разоблачать лисий обман. Ху Вэй не возражал, но под деревом, к которому они свернули, лежала свёрнутая кругом верёвка или даже верёвочная петля. Ху Вэй сразу же сказал, что на этом дереве кто-то собрался повеситься или уже повесился, но Ху Фэйцинь не увидел поблизости ни одного удавленника и вообще предположил, что это ловушка на зайца или другую лесную живность. Но эта версия показалась Ху Вэю слишком заурядной, поэтому он сказал:
— Да просто моток верёвки кто-то выронил, вот и валяется тут. Сейчас убедишься, что я прав.
— Всё-таки ловушка, — сказал Ху Фэйцинь, следя взглядом за тем, как Ху Вэя вздёргивает в воздух, переворачивает, потому что верёвку он по лисьей привычке пихнул ногой, и подвешивает к дереву, ну а дальше была уже описанная прежде сцена, полная эпитетов и метафор.
— Сними меня отсюда! — прорычал Ху Вэй, то и дело тычась в ствол дерева, и радости это ему не прибавляло: древесная кора была шершавая, да к тому же смолистая, и хвост Ху Вэя успел несколько раз прилипнуть к смоле и освободиться ценой нескольких выдранных пучков шерсти, но и в этом Ху Вэй тоже был сам виноват: кто просил его яростно вилять хвостом? Хвост в таких случаях вообще полагалось прятать.
— А сам что? — спросил Ху Фэйцинь, размышляя, как ему освободить Ху Вэя и самому не изгваздаться в смоле.
Ху Вэй попытался выгнуться и хватануть когтями по верёвке, но сделать это, когда вращаешься и раскачиваешься, не так-то просто.
— Вот что, — сердито сказал он.
Ху Фэйцинь подобрал ветку, потыкал ею сначала в Ху Вэя, будто хотел убедиться, что лиса не дохлая, и чем вызвал у Ху Вэя страшное негодование и новое извержение ругани, потом превратил ветку в меч и рубанул по верёвке. Ху Вэй брякнулся на землю, сразу же сдёрнул с щиколотки верёвочную петлю, швырнул её об землю и жахнул по ней лисьим огнём так, что испепелило не только верёвку, но и дерево. По счастью, всё ещё накрапывал дождик, и пожар не перекинулся на другие деревья. Ху Фэйцинь затоптал последние тлеющие искры и обернулся к Ху Вэю, который всё ещё сидел на земле и, уже не обращая внимания на дождь, пытался вычесать смолу из шерсти. Понаблюдав за этим какое-то время, Ху Фэйцинь не удержался от насмешки:
— Придётся тебе побрить хвост и уйти в лисьи монахи.
Ху Вэй злобно сверкнул на него глазами, но засмолившаяся шерсть была приоритетнее. А он-то собирался распушить хвост, когда они явятся во дворец! Теперь придётся обойтись демоническими хвостами, но они не столь роскошно выглядят. И этот тоже — тут Ху Вэй бросил на посмеивающегося Ху Фэйциня ещё один злобный взгляд — стоит, похохатывает, нет чтобы помочь или хотя бы посочувствовать.
Но Ху Фэйцинь считал, что это только на пользу Ху Вэю пойдёт: вечно он во что-нибудь, да вляпается, и ещё Ху Фэйциня с собой утащит. Будет ему урок.
— Не драматизируй, — сказал Ху Фэйцинь, — выдранная шерсть отрастёт. К тому же у тебя линька, так что выдрался-то в основном подшерсток. Ты же всё равно собирался его вычесывать.
— Вычесывать. Выдирать. Чувствуешь разницу? — огрызнулся Ху Вэй.
— Последнее явно мозгов прибавит, — сказал Ху Фэйцинь. — Не староват ли ты для подобных глупостей?
— Глупости делать никогда не поздно, — запальчиво возразил Ху Вэй и тут же спохватился: — Эй, ты кого старым назвал?! Я лисий демон в самом расцвете сил!
— И дури, — спокойно докончил Ху Фэйцинь.
На это Ху Вэю возразить уже было нечего. В карту снов они ведь тоже по его милости загремели.
— Парой пучков лисьей шерсти меньше, парой больше, — сказал Ху Фэйцинь, поглядывая на небо, не развиднелось ли, — кто заметит? Можно подумать, все только и будут, что на твой хвост пялиться.
— Я замечу, — возмутился Ху Вэй. — Даже если я шерсть в другую сторону зачешу, я же всё равно буду знать, где и сколько клочков шерсти выдрано.
— Можешь ленточку на хвост повязать, — с самым серьёзным видом посоветовал Ху Фэйцинь, намекнув тем самым на знаменитый лисьекусь, которым он наградил Ху Вэя за дерзости, — тогда все решат, что ты прищемил хвост дверью.
— Я никогда не прищемляю хвост дверью! — взъярился Ху Вэй. — Каким олухом надо быть, чтобы прищемить себе хвост дверью?!
— Лисьим, — ответил Ху Фэйцинь.