Хоть Ху Баоцинь и уверял в обратном, выглядел он, по мнению Лао Луна, возмутительно живым. Чтобы доказать, что он именно тот, кто он есть — или был, — Ху Баоцинь выпустил хвост и уши. Ху Сюань, как завороженный, уставился на него. Нет, никаких сомнений, это его учитель: во всём мире демонов не было другого серебристого лиса. Но Лао Луну даже это не показалось убедительным. И ему страшно не нравилось, что Ху Сюань как приклеился взглядом к этому самозванцу. Да если бы он и не был самозванцем, Лао Луну всё равно бы это не нравилось. Его обуяла ревность. Тем более что этот самозванец-не-самозванец ещё и лапы к Ху Сюаню тянул.

      Ху Баоцинь, словно догадавшись о его мыслях, да и невозможно было не догадаться, спрятал руки в рукава и сказал:

      — Я Ху Баоцинь. Или был им когда-то.

      — Но я видел вас мёртвым, — беспомощно повторил Ху Сюань, принимаясь по старой привычке ломать пальцы. — Или вы… всех обманули и спаслись?

      — Я не спасся, — сказал Ху Баоцинь, и в углу его рта залегла глубокая складка. — Будь уверен, я совсем-совсем умер.

      — А мёртвые не воскресают, — сказал Лао Лун, буравя Ху Баоциня взглядом.

      — Нет, — согласился Ху Баоцинь, — не воскресают.

      — А на «попрыгунчика»-цзянши ты нисколько не похож, — сказал Лао Лун.

      Ху Баоцинь пару мгновений играл с мыслью, а что бы было, если бы он сейчас взял и подпрыгнул. Вероятно, ничего хорошего.

      — Я не воскресал, — сказал он наконец, — я не принадлежу к живому миру. Я возвращённая душа.

      — Никогда не слышал, — буркнул Лао Лун

      — Потому что и не умирал, — парировал Ху Баоцинь.

      — И зачем ты вернулся? — не унимался Лао Лун.

      — Я не сам вернулся. Меня вернули, — поморщившись, ответил Ху Баоцинь.

      — Кто настолько могуществен, чтобы играть с жизнью и смертью? — всё ещё не сдавался Лао Лун.

      — Один занудный старикашка, — сказал Ху Баоцинь и почувствовал, что за связующую нить кто-то подёргал. Видно, Владыка миров подслушивал, и ему нисколько не понравилось, как Ху Баоцинь его назвал.

      — Вот и убирался бы обратно, — проворчал Лао Лун. — Является тут, чужих мужей смущает…

      — Лунван! — воскликнул Ху Сюань, сообразив наконец, откуда лапы и хвост растут у этой столь явной агрессии. — Да как ты мог подумать!

      — А что мне думать? — продолжал ворчать Лао Лун. — Он как появился, ты с него глаз не сводишь.

      Ху Баоцинь слушал его, высоко вскинув красивые брови, а потом сказал, обращаясь к Ху Сюаню:

      — Вижу, и тебе достался занудный старикашка?

      Лао Лун дар речи потерял от столь возмутительного замечания, а когда Ху Сюань покраснел и возразил: «Лунван не зануда», — то возмутился:

      — Я и не старикашка!

      — Тогда не брюзжи, — сказал Ху Баоцинь ёмко. — Ты настолько в себе не уверен? Или не доверяешь собственному мужу? Мои соболезнования, у тебя, по всей видимости, развивается старческая мнительность, а то и слабоумие. Как бывший лисий знахарь, могу посоветовать тебе пить укрепляющие ум и чресла чаи из лечебных трав.

      Ху Сюань прикусил губу, не зная, плакать ему или смеяться. Он растрогался, увидев учителя, но никаких других чувств эта неожиданная встреча в нём не вызвала. Разве только невероятное облегчение, что лисьи демоны ошибаются в своих верованиях, считая, что душ у них нет: Ху Баоцинь назвал себя «возвращённой душой». Он бы поплакал, слёзы так и наворачивались на глаза. Он, быть может, даже обнял бы учителя, но разве ж Лао Лун ему позволит? Лао Лун распалился так, словно ему подарили зелёную шапку, а Ху Баоцинь с характерной для него лисьей иронией над ним подтрунивал, но явно не злобно, потому что лисы вообще редко злобствуют. Но засмейся он — Лао Лун обидится.

      — Не тебе судить о моих чреслах! — оскорбился Лао Лун.

      — Не мне, — согласился Ху Баоцинь.

      — Но, Сяньшэн, — вмешался Ху Сюань, кажется, нашедший безопасную тему для разговора, — как вы попали в мир смертных?

      — Через портал, — сказал Ху Баоцинь, тут же постучал пальцами по губам и ответил уже без иронии: — Меня прислал Владыка миров. Я должен передать нашему богу один артефакт, без которого заключить мир не получится.

      — Нашему богу… — машинально повторил Ху Сюань и тут же потрясённо воскликнул: — Вы знаете А-Фэя?

      — Я знаю всё, — с ноткой превосходства в голосе ответил Ху Баоцинь. — По Ту Сторону возможности становятся поистине безграничными.

      — Тогда вы знаете и о… — Ху Сюань не договорил, и его щёки залила краска.

      Говорил он о свадьбе, и Ху Баоцинь это понял, но всё же предпочёл сделать вид, что имеет в виду совсем другое:

      — Ты молодец, Сюаньшэн, смог вырваться из цепких лап условностей и предрассудков.

      Он всё-таки протянул руку и потрепал Ху Сюаня по кудряшкам, с лёгкой ностальгической грустью подумав, что при жизни ему так редко доводилось это делать. Лао Лун выглядел так, словно в любой момент готов покусать Ху Баоциня: вид у него был прямо-таки кровожадный. И дело было уже не только в Ху Сюане: он ещё и на Ху Фэйциня лапы решил наложить?

      — Что за артефакт? — бесцеремонно вмешался Лао Лун, с таким отвращением спихивая руку Ху Баоциня с головы Ху Сюаня, точно это была свалившаяся с ветки личинка.

      — Кисть Нерушимой Клятвы, — сказал Ху Баоцинь и с удивлением заметил, что Лао Лун сразу переменился в лице. — Так ты знаешь, что это?

      — Разумеется, знаю, — хмуро подтвердил Лао Лун. — Прадед Почтенного использовал её, чтобы разделить Небеса натрое.

      Увидев, с каким выражением на него глядит Ху Баоцинь, Лао Лун озлился и выпалил, багровея лицом:

      — Я не старикашка! Драконье время отличается от лисьего!

      — А я ничего и не говорил, — поиграл бровями Ху Баоцинь.

      Лао Лун прорычал что-то неразборчивое ему в ответ.

      — Когда я выполню поручение Владыки миров, я вернусь в Изначальное, — сказал Ху Баоцинь, обращаясь уже непосредственно к Ху Сюаню, — и, вероятно, мы уже не свидимся никогда, поэтому я и хотел сказать тебе… Ты молодец, учитель тобой гордится. У каждого свой лисий путь. Но ведёт он только вперёд, в будущее. Иди по нему и не сворачивай.

      Ху Сюань всё-таки шмыгнул носом, не сдержав сдавленного всхлипа, а потом церемонно сложил кулаки и поклонился:

      — Спасибо, Сяньшэн, за всё, чему вы меня научили. Я не успел толком вас поблагодарить. Спасибо вам.

      Ху Баоцинь смутился, хвост его завилял из стороны в сторону.

      — Право слово, какие глупости, — пробормотал он, отворачиваясь, — это я должен благодарить тебя.

      — За что? — утончил Лао Лун, и глаза у него были узкие-узкие, вот точно вцепится, если услышит что-то предосудительное или если ему покажется, что это предосудительно.

      Ху Баоцинь не ответил. Он прикрыл глаза, ненадолго погрузившись во флёр воспоминаний, и ответил Ху Сюаню столь же церемонным поклоном.

      На этом связующая их нить рвалась: прошлое должно оставаться прошлым.