— Да ладно тебе, — сказал Ху Фэйцинь, когда тройняшек удалось отодрать от Ху Вэя, а тот сразу же надулся, как мышь на крупу, — не так уж и сильно ты пострадал.

      — А самолюбие? — воскликнул Ху Вэй. — Моё самолюбие погрызено и обмусолено!

      — Ну, не загрызено же? — возразил Ху Фэйцинь, поднимая Третью с земли духовными силами (на руки взять не рискнул).

      Братья-лисята между тем устроили беготню вокруг них, гоняясь то ли друг за другом, то ли за собственными хвостами. Третья поглядывала на них с завистью, но не вырывалась: висеть так в воздухе было тоже забавно, особенно если перебирать лапами и вращаться на месте.

      — Разве не здорово, что у тебя есть младшие братья и сестра? — спросил Ху Фэйцинь, умиляясь этой картине. Можно умиляться, когда знаешь, что ни когти, ни клыки маленького чудовища до тебя не достанут.

      — Могу подарить, если нравятся, — предложил Ху Вэй.

      — Спасибо, не надо, — куда как поспешно ответил Ху Фэйцинь. — У меня уже есть Недопёсок: одного шиди мне вполне достаточно. К тому же нельзя дарить собственных братьев и сестёр кому попало.

      — Правда? — искренне изумился Ху Вэй. — Ничего подобного в Лисьем Дао не припомню. И с чего это ты вдруг стал причислять себя к «кому попало»?

      — Я не причисляю, — сказал Ху Фэйцинь совершенно серьёзно, — но с тебя станется подарить их кому-нибудь ещё.

      — Да их даже с приплатой никто не возьмёт, — проворчал Ху Вэй. — Разве только в аренду сдавать — для лисьей мести.

      — Для чего? — потрясённо переспросил Ху Фэйцинь.

      Ху Вэй объяснил:

      — Обидел тебя кто-нибудь, а сам лапы марать не хочешь, вот и нанимаешь лисьего мстителя, чтобы он обидчику грядки вытоптал, или блох в дом напустил, или ещё какую-нибудь лисопакость устроил. Эти запросто изгрызут все ценные вещи — чем не лисопакость?

      — И в аренду сдавать тоже нельзя! — категорично сказал Ху Фэйцинь.

      Тут они услышали:

      — А-Фэй! А-Вэй! — и увидели, что к ним быстрым, взволнованным шагом идёт Ху Сюань, конечно же, в сопровождении Лао Луна.

      — Сюань-гэ! — неподдельно обрадовался Ху Вэй. Ему казалось, что брата не видел уже целую вечность.

      Ху Сюань быстро и профессионально ощупал их обоих:

      — Когда я услышал, что вы пропали, я чуть с ума не сошёл! С вами ничего не случилось?

      — Да так, небольшое незапланированное приключеньице, — уклончиво сказал Ху Фэйцинь и за спиной Ху Сюаня показал Ху Вэю кулак, чтобы помалкивал и не болтал лишнего, особенно про распутную старуху и недозрелый персик.

      Ху Сюань выдохнул с облегчением.

      — Эй, — возмутился Ху Вэй, — почему они его не кусают?

      — Потому что видят, что это лис приличный, — сказал Ху Фэйцинь, состроив серьёзное лицо, а сам подумал: «Или потому что увидели сверкающие драконьи глаза».

      Лао Лун действительно сверкал глазами из-за плеча Ху Сюаня. Но, пожалуй, о Ху Сюане они зря беспокоились.

      — Ой, а кто это? — изумился Ху Сюань, так ловко подхватывая одного лисёнка, что он и пикнуть не успел. В буквальном смысле: пальцы Ху Сюаня сжались вокруг его морды, чтобы он не кусался.

      — Умеешь ты с лисятами обращаться, Сюань-гэ, — восхитился Ху Фэйцинь. — Как ты его ловко подхватил!

      — Я же лисий знахарь, — сказал Ху Сюань, — нас учили обращаться с капризными пациентами. Лисы всякие попадались. А намордник из пальцев — лучшая контрмера против лисьекуся.

      — Намордасник, — сказал Ху Вэй.

      Ху Сюань засмеялся и объяснил непонимающему Ху Фэйциню, что Ху Вэй в детстве не выговаривал слово «намордник» и называл его «намордасником», а ещё добавил, что ему было на ком тренироваться, поэтому он так ловко и управился: лисёнком Ху Вэй тоже был кусачим.

      — Ничего подобного я не помню, — заявил Ху Вэй.

      — Зато я помню, — возразил Ху Сюань. — Так кто это?

      — Наши братья, а вон там сестра, — мрачно потыкал пальцем в нужные стороны Ху Вэй, — а вон их мамаша.

      Ху Сюань на секунду широко раскрыл глаза. Тощая радостно заулыбалась. Ху Сюань всегда хорошо к ней относился, она его любила даже больше Ху Вэя.

      — Вот как? — растерялся Ху Сюань. — А… хм… трое? Сразу трое? Не припомню, чтобы у лис когда-нибудь появлялись тройняшки.

      — Наш папаша расстарался, — ядовито сказал Ху Вэй, растягивая слово «папаша».

      Лао Лун между тем поднял другого лисёнка с земли за шиворот и повертел перед глазами, разглядывая. Таких мелких он видел впервые. Точные копии больших лис. И не кудрявые. А значит, для Лао Луна никакого интереса не представляют. Но похвалить как-то нужно, всё-таки какая никакая, а родня.

      — Гм… — сказал он, разворачивая лисёнка к себе то пузом, то задом. — Лапы и хвост на месте. Морда вот только какая-то короткая. Странно.

      — Это щенячья складочка, — со знанием дела сказал Ху Сюань, который, как лисий знахарь, лисью анатомию знал в совершенстве, — морда потом вытянется, когда подрастут немного.

      — То есть… ты был таким же? — кажется, удивился Лао Лун.

      — Ну… должно быть, — несколько смутился Ху Сюань. — Себя-то я не помню, но у А-Вэя такая была.

      — Фыр! — возмутился Ху Вэй и накрыл нос обеими ладонями. — Ещё чего! Я всегда был остроносым!

      Лао Лун бросил мечтательный взгляд в сторону. Хотелось бы ему поглядеть на маленького Ху Сюаня. Ху Фэйцинь подумал о том же самом, но представить это смог на удивление легко. Три кусачих наглядных пособия были прямо перед глазами.

      Ху Сюань между тем похвалил Тощую, что она наконец-то раздобрела, и принялся расспрашивать, как она щенилась, — в общем, они углубились в такие лисьи дебри, что Ху Фэйцинь, Ху Вэй и Лао Лун предпочли отойти в сторонку, поделив лисят: каждому досталось по одному. Ху Вэй, к слову, тоже использовал духовные силы, спасовав перед когтями и клыками младшего братца.

      — Как она их вообще различает? — задался вполне уместным вопросом Лао Лун. — Они же все одинаковые.

      — Должно быть, как-то различает, — рассудительно сказал Ху Фэйцинь. — По запаху, должно быть.

      — А смысл их различать? — фыркнул Ху Вэй. — Они же всегда одной бандой наскакивают.

      — А что будет, когда они подрастут, — глубокомысленно сказал Ху Фэйцинь.

      Они с Ху Вэем переглянулись, представили это и содрогнулись, а Ху Вэй доверительно сказал:

      — Ноги моей в лисьем поместье не будет.

      — Если от поместья что-нибудь останется, — не удержался от смеха Ху Фэйцинь.

      — Да ладно, что вы их демонизируете? — удивился Лао Лун. — Хорошие же лисята.

      — Мы их не демонизируем, — сказал Ху Вэй. — Они и так демоны.

      — Лисьи, — уже привычно добавил Ху Фэйцинь.