— Я полагаю, примирение со мной особого смысла не имеет, — сказал Ху Сюань, выслушав доводы Тощей, — поскольку я не собираюсь возвращаться в лисье поместье. Но вот А-Вэю с отцом помириться непременно нужно.
Ху Вэй издал не совсем приличный звук — словно его стошнило крысиными хвостами, — и таким образом выразил своё отношение к словам старшего брата.
— На кой мне с ним мириться? — фыркнул он. — Мне в мире демонов тоже делать нечего.
— Но ты же Владыка демонов, — возразил Ху Сюань.
— И что? — усмехнулся Ху Вэй. — Возьми Владыку миров. Тоже из владык, а кто его где видел? Чтобы Владыкой демонов быть, в мире демонов торчать не обязательно.
— Если уж лисий демон заупрямится… — вздохнул Ху Сюань.
Тощая, повиляв хвостом, приложила к уху Ху Сюаня ладонь и прошептала, что помирить их можно и силой — столкнуть лбами и велеть: «Миритесь!»
Ху Фэйцинь размышлял между тем, можно ли воспользоваться для этого кистью Нерушимой Клятвы. Вообще стоило бы испытать этот артефакт, прежде чем предъявлять его на подписании мирного соглашения. Выглядела кисть настоящей рухлядью, а что, если она устарела настолько, что перестала действовать? Вытащит её, помашет ею в воздухе, а ничего не произойдёт — и что тогда? Вышло бы очень неловко. Вот и Бай Э согласился, что проверить следует.
Пока все отвлеклись на спор, Ху Фэйцинь потихоньку отошёл в сторонку и вытащил кисть из рукава. Она выглядела ещё затрапезнее прежнего.
— Доверия не внушает, — пробормотал Ху Фэйцинь себе под нос.
— Действительно, — шёпотом согласился с ним Лао Лун, который подкрался и подглядывал.
Ху Фэйцинь едва не подскочил на месте от неожиданности, и они оба шикнули друг на друга.
— Подходящий случай испытать её, а? — продолжал Лао Лун. — Ты знаешь, как ею пользоваться?
— Если бы я знал, — прошипел в ответ Ху Фэйцинь, — разве бы мне потребовалось её испытывать?
— И то верно, — засмеялся Лао Лун. — Хочешь, чтобы подписание мира прошло без огрехов?
— А ты представь себе, как я опозорюсь, если она в нужный момент не сработает, — огрызнулся Ху Фэйцинь. — И вообще… к артефактам от Владыки миров у меня доверия нет.
— Это точно кисть Нерушимой Клятвы, — сказал Лао Лун, с позволения Ху Фэйциня беря кисть в руки. — Пользоваться ею могут лишь сущности ранга владык. Даже у меня, пожалуй, не вышло бы, но я и не буду пытаться.
— Почему? — не без любопытства спросил Ху Фэйцинь.
Лао Лун широко-широко улыбнулся:
— А мои желания уже исполнились, — и бросил взгляд на увлечённо спорящего с братом Ху Сюаня.
Он вернул кисть Ху Фэйциню и объяснил, как ею пользоваться. Чтобы вписать какое-то событие или желание в реальность, кисть Нерушимой Клятвы нужно облачить в духовную энергию. Поток Ци должен течь бесперебойно: если надпись прервётся, потому что духовные чернила иссякнут, в Мироздании может возникнуть то, что Вечный судия называет «артефактами». Никто не знает, что именно может случиться, но точно ничего хорошего.
— Прежде чем пробовать написать что-то, — посоветовал Лао Лун, — потренируйся вливать Ци в неживой предмет
У Ху Фэйциня получилось с первого же раза: кисть Нерушимой Клятвы испускала слабое сияние, конец кисти набух. Ху Фэйцинь удовлетворённо кивнул и вывел первую лигатуру, которая засветилась и обрела форму — создавалось впечатление, что слова врезаются в пространство и вот-вот пронзят его насквозь.
— Ого, — уважительно сказал Лао Лун, — но ты уверен, что вот это слово пишется именно так?
— Эй! — раздался позади возмущённый возглас Ху Вэй.
Ху Фэйцинь и Лао Лун обернулись и увидели, что Ху Вэя тащит куда-то в сторону неведомой силой. Он упирался сапогами в землю, но его неодолимо влекло куда-то… к кому-то. Издалека послышалось недовольное лисье тявканье: сюда тем же манером тащило Ху Цзина.
— О, — пробормотал Ху Фэйцинь, — пожалуй, следует тщательнее выбирать формулировки написанного. Они ведь не…
Бац! отец и сын столкнулись лбами, разве только искры не посыпались, а громогласный голос велел:
— Миритесь!
— Чей это голос? — опешил Ху Фэйцинь.
— Кисти Нерушимой Клятвы, — предположил Лао Лун.
— Но почему кисть говорит басом?!
— Изначальный артефакт, — неуверенно сказал Лао Лун, — обладает некой долей сознания.
— И что дальше? — потрясённо спросил Ху Фэйцинь, наблюдая, как Ху Вэй и Ху Цзин, ругаясь последними словами, продолжают биться лбами.
— Будет их сталкивать лбами, пока не помирятся, — предположил Лао Лун.
— Какой устрашающий артефакт, — содрогнулся Ху Фэйцинь. — Их ведь не остановить, пока они не помирятся?
— Написанное кистью Нерушимой Клятвы непреложно, — сказал Лао Лун. — Ты прав, следует выбирать слова, когда ею командуешь… и писать без ошибок.
Ху Фэйцинь, наморщив лоб, посмотрел на свою надпись:
— Да вроде бы без ошибок написано… Ох…
— Вот именно, — кивнул Лао Лун.
Когда Ху Фэйцинь писал, рука его дрогнула с непривычки — а попробуйте-ка писать духовной кистью прямо в воздухе! — и вместо «стараться» вышло: «бодаться, пока не помирятся».
— Нехорошо вышло, — ужаснулся Ху Фэйцинь.
— Да ладно, они же упрямые, как бараны, вот пусть и бодаются, — со смехом сказал Лао Лун. — А вот интересно, смогут они высечь искры лбами?
— Кажется, искры должны из глаз посыпаться, — не слишком уверенно возразил Ху Фэйцинь. — Но я никогда не видел бодающихся баранов, так что не могу сказать…
— Как это не видел? — удивился Лао Лун. — Ты на них прямо сейчас смотришь.
БАЦ!