— Похоже, это надолго, — сказал Ху Сюань, беря Ху Фэйциня под руку. — Почему бы нам не прогуляться немного?
Ху Фэйцинь кивнул, и они неспешно пошли по дворцовым дорожкам, беседуя. Лао Лун, поколебавшись, решил всё же остаться и досмотреть «представление».
— Надеюсь только, — сказал Ху Фэйцинь с некоторым беспокойством, — они не разобьют себе головы.
— У лисьих демонов головы крепкие, — возразил Ху Сюань, нисколько не тревожась. — К тому же сила удара головами явно слабее, чем секретная техника отрезвления ополоумевших лисьих демонов. А вспомнить, сколько раз её применяли к А-Вэю…
— Действительно, — согласился Ху Фэйцинь, — и должен тебе сказать, Сюань-гэ, что эффект хоть и не долгосрочный, но моментальный.
Они оба засмеялись и продолжили прогулку. Ху Фэйцинь размышлял, стоит ли рассказывать Ху Сюаню, что видел Ху Баоциня. Он знал их историю и был уверен, что это и порадует Ху Сюаня, и одновременно огорчит. Но он не знал подробностей спасения Ху Баоциня, если оно вообще имело место, потому решил промолчать. Но Ху Сюань заговорил об этом сам.
— Я видел Сяньшэна, — сказал он, и голос его дрогнул. — Ты ведь тоже встретился с ним, А-Фэй? Это он принёс волшебную кисть.
Ху Фэйцинь кивнул. С губ Ху Сюаня сорвался лёгкий вздох.
— Кто это заставил моего супруга вздыхать?
Лао Лун вырос как из-под земли, и оба лиса вздрогнули, причём Ху Сюань мимолётно поморщился. Ему явно хотелось поговорить с Ху Фэйцинем по душам, быть может, даже вспомнить прошлое, но появился Лао Лун, а в его присутствии о прошлом говорить точно не стоило: у него глаза и без уксуса зелёные.
— Уж и повздыхать нельзя, — сказал Ху Сюань.
— О чём вы тут разговаривали? — осведомился Лао Лун, ловко вклиниваясь между ними.
— Так, лисьи сплетни, — неопределённо отозвался Ху Фэйцинь. — Лисы всегда найдут, о чём поболтать, правда, Сюань-гэ?
Ху Сюань кивнул, но подозрительный прищур Лао Луна никуда не делся. Ху Фэйцинь решил перевести внимание Тайлуна на себя.
— Лао Лун, — сказал он, — ты точно не хочешь воспользоваться кистью Нерушимой Клятвы?
— Нет, — лучезарно улыбнулся Лао Лун.
— А ты, Сюань-гэ?
— Она ведь не может воскрешать мёртвых? — задумчиво спросил Ху Сюань.
Улыбка Лао Луна сразу померкла.
— Кого это ты собрался воскрешать? — резковато спросил он.
Ху Сюань этого не заметил, пальцы его обхватили подбородок, взгляд стал отстранённым.
— Вероятно, чтобы это сделать, нужно знать их настоящие имена, — пробормотал он.
— Их? — Лао Луна немного отпустило.
— Как звали тех лисят, что были убиты в поместье Сянь… шэна, — запнулся Ху Сюань на слове, заметив наконец, какое лицо сейчас у Лао Луна.
— Не думаю, что кисть следует использовать для… этого, — сказал Ху Фэйцинь. — После смерти лисьи демоны перерождаются в демонов ада, а вытащить кого-то из ада… Да и Вечный судия не стал бы стоять и смотреть, как попирают законы Мироздания… если бы вообще заметил… Но уж Владыка миров точно… хотя вряд ли.
— О, — сказал Ху Сюань, — всё настолько плохо?
— Какая безответственность, — хмыкнул Лао Лун.
Ху Фэйцинь приподнял и опустил плечи. Но, быть может, обоим Владыкам ответственности прибавят их нынешние спутники? Ху Баоциня Ху Фэйцинь знал очень плохо, но в Шэнь-цзы был уверен.
— Лисий путь, — сказал вдруг Ху Сюань.
Лао Лун и Ху Фэйцинь поглядели на него с удивлением.
— Что лисий путь? — не понял Лао Лун.
— Всё должно идти лисьим путём, — сказал Ху Сюань. — Лисье Дао. Если дословно, то: «У каждой лисы свой лисий путь, идти по нему — никуда не свернуть». Даже если обернёшься, пройденная дорога ускользает, становясь чьей-то ещё дорогой, а не твоей. Твоя — та, что впереди тебя. Но…
Он вдруг замолчал, лицо его изменилось.
— Что такое? — обеспокоился Лао Лун.
— Лунван, — сказал вдруг Ху Сюань, — разве ты не хотел бы вернуть своего сына?
Лао Лун изменился в лице.
— Лао Лун, — разволновался Ху Фэйцинь, — а ведь действительно…
— Нет, — резко сказал Лао Лун, — и не говорите больше об этом со мной никогда.
— Это, конечно, нарушило бы Великое Равновесие…
— Плевать я хотел на Великое Равновесие! Дело вовсе не в нём, — отрезал Лао Лун. — Возвращать мёртвых драконов нельзя ни в коем случае.
— Драконье Дао? — осторожно предположил Ху Сюань, уже жалея, что вообще заговорил об этом.
— Драконы редко умирают хорошей смертью, а драконья злоба или одержимость не иссякнет даже через тысячу лет. Возвращённый дракон будет лишь сеять хаос и разрушение, он не будет тем драконом, каким был при жизни. Я никогда бы не допустил подобного, — угрюмо закончил Лао Лун.
— О, как у драконов всё сложно, — пробормотал Ху Фэйцинь.
— К тому же, — сказал Лао Лун уже привычным, слегка насмешливым тоном, — у меня вся жизнь впереди, сыновей я себе ещё нарожаю, и чтобы все были непременно кудрявые, ха-ха.
— Что это ты такое говоришь? — покраснел Ху Сюань, но невольно почувствовал облегчение, что Лао Лун стал прежним.
А Лао Лун принялся гадать вслух, на кого были бы похожи их с Ху Сюанем дети. Драконья кровь и кровь лисьих демонов одинаково сильна, поэтому нельзя сказать наверняка, были бы это кудрявые драконы или чешуйчатые лисы, а может, драконы с девятью лисьими хвостами или лисы с одним, но драконьим.
— Лисьи боги, что ты несёшь! — накрыл лицо ладонью Ху Сюань.
А Ху Фэйцинь порадовался, что Ху Вэя при этом разговоре не было.