— Похоже, это надолго, — сказал Ху Сюань, беря Ху Фэйциня под руку. — Почему бы нам не прогуляться немного?

      Ху Фэйцинь кивнул, и они неспешно пошли по дворцовым дорожкам, беседуя. Лао Лун, поколебавшись, решил всё же остаться и досмотреть «представление».

      — Надеюсь только, — сказал Ху Фэйцинь с некоторым беспокойством, — они не разобьют себе головы.

      — У лисьих демонов головы крепкие, — возразил Ху Сюань, нисколько не тревожась. — К тому же сила удара головами явно слабее, чем секретная техника отрезвления ополоумевших лисьих демонов. А вспомнить, сколько раз её применяли к А-Вэю…

      — Действительно, — согласился Ху Фэйцинь, — и должен тебе сказать, Сюань-гэ, что эффект хоть и не долгосрочный, но моментальный.

      Они оба засмеялись и продолжили прогулку. Ху Фэйцинь размышлял, стоит ли рассказывать Ху Сюаню, что видел Ху Баоциня. Он знал их историю и был уверен, что это и порадует Ху Сюаня, и одновременно огорчит. Но он не знал подробностей спасения Ху Баоциня, если оно вообще имело место, потому решил промолчать. Но Ху Сюань заговорил об этом сам.

      — Я видел Сяньшэна, — сказал он, и голос его дрогнул. — Ты ведь тоже встретился с ним, А-Фэй? Это он принёс волшебную кисть.

      Ху Фэйцинь кивнул. С губ Ху Сюаня сорвался лёгкий вздох.

      — Кто это заставил моего супруга вздыхать?

      Лао Лун вырос как из-под земли, и оба лиса вздрогнули, причём Ху Сюань мимолётно поморщился. Ему явно хотелось поговорить с Ху Фэйцинем по душам, быть может, даже вспомнить прошлое, но появился Лао Лун, а в его присутствии о прошлом говорить точно не стоило: у него глаза и без уксуса зелёные.

      — Уж и повздыхать нельзя, — сказал Ху Сюань.

      — О чём вы тут разговаривали? — осведомился Лао Лун, ловко вклиниваясь между ними.

      — Так, лисьи сплетни, — неопределённо отозвался Ху Фэйцинь. — Лисы всегда найдут, о чём поболтать, правда, Сюань-гэ?

      Ху Сюань кивнул, но подозрительный прищур Лао Луна никуда не делся. Ху Фэйцинь решил перевести внимание Тайлуна на себя.

      — Лао Лун, — сказал он, — ты точно не хочешь воспользоваться кистью Нерушимой Клятвы?

      — Нет, — лучезарно улыбнулся Лао Лун.

      — А ты, Сюань-гэ?

      — Она ведь не может воскрешать мёртвых? — задумчиво спросил Ху Сюань.

      Улыбка Лао Луна сразу померкла.

      — Кого это ты собрался воскрешать? — резковато спросил он.

      Ху Сюань этого не заметил, пальцы его обхватили подбородок, взгляд стал отстранённым.

      — Вероятно, чтобы это сделать, нужно знать их настоящие имена, — пробормотал он.

      — Их? — Лао Луна немного отпустило.

      — Как звали тех лисят, что были убиты в поместье Сянь… шэна, — запнулся Ху Сюань на слове, заметив наконец, какое лицо сейчас у Лао Луна.

      — Не думаю, что кисть следует использовать для… этого, — сказал Ху Фэйцинь. — После смерти лисьи демоны перерождаются в демонов ада, а вытащить кого-то из ада… Да и Вечный судия не стал бы стоять и смотреть, как попирают законы Мироздания… если бы вообще заметил… Но уж Владыка миров точно… хотя вряд ли.

      — О, — сказал Ху Сюань, — всё настолько плохо?

      — Какая безответственность, — хмыкнул Лао Лун.

      Ху Фэйцинь приподнял и опустил плечи. Но, быть может, обоим Владыкам ответственности прибавят их нынешние спутники? Ху Баоциня Ху Фэйцинь знал очень плохо, но в Шэнь-цзы был уверен.

      — Лисий путь, — сказал вдруг Ху Сюань.

      Лао Лун и Ху Фэйцинь поглядели на него с удивлением.

      — Что лисий путь? — не понял Лао Лун.

      — Всё должно идти лисьим путём, — сказал Ху Сюань. — Лисье Дао. Если дословно, то: «У каждой лисы свой лисий путь, идти по нему — никуда не свернуть». Даже если обернёшься, пройденная дорога ускользает, становясь чьей-то ещё дорогой, а не твоей. Твоя — та, что впереди тебя. Но…

      Он вдруг замолчал, лицо его изменилось.

      — Что такое? — обеспокоился Лао Лун.

      — Лунван, — сказал вдруг Ху Сюань, — разве ты не хотел бы вернуть своего сына?

      Лао Лун изменился в лице.

      — Лао Лун, — разволновался Ху Фэйцинь, — а ведь действительно…

      — Нет, — резко сказал Лао Лун, — и не говорите больше об этом со мной никогда.

      — Это, конечно, нарушило бы Великое Равновесие…

      — Плевать я хотел на Великое Равновесие! Дело вовсе не в нём, — отрезал Лао Лун. — Возвращать мёртвых драконов нельзя ни в коем случае.

      — Драконье Дао? — осторожно предположил Ху Сюань, уже жалея, что вообще заговорил об этом.

      — Драконы редко умирают хорошей смертью, а драконья злоба или одержимость не иссякнет даже через тысячу лет. Возвращённый дракон будет лишь сеять хаос и разрушение, он не будет тем драконом, каким был при жизни. Я никогда бы не допустил подобного, — угрюмо закончил Лао Лун.

      — О, как у драконов всё сложно, — пробормотал Ху Фэйцинь.

      — К тому же, — сказал Лао Лун уже привычным, слегка насмешливым тоном, — у меня вся жизнь впереди, сыновей я себе ещё нарожаю, и чтобы все были непременно кудрявые, ха-ха.

      — Что это ты такое говоришь? — покраснел Ху Сюань, но невольно почувствовал облегчение, что Лао Лун стал прежним.

      А Лао Лун принялся гадать вслух, на кого были бы похожи их с Ху Сюанем дети. Драконья кровь и кровь лисьих демонов одинаково сильна, поэтому нельзя сказать наверняка, были бы это кудрявые драконы или чешуйчатые лисы, а может, драконы с девятью лисьими хвостами или лисы с одним, но драконьим.

      — Лисьи боги, что ты несёшь! — накрыл лицо ладонью Ху Сюань.

      А Ху Фэйцинь порадовался, что Ху Вэя при этом разговоре не было.