Злобно зашуршалиВ гардеробе скелеты -Зубы скалят вновь, тайну выдать грозя…Канцлер ГиОн зашел в свою тихую комнату, погасив свет. Лицо парня поблекло. Протяжный вздох заполнил пространство. Он присел на пол у края кровати, тело сжалось, начав трястись. Руки пододвинули колени ближе к корпусу. Ресницы покрылись блестящими каплями. Сердце изнывало от тоски и одиночества.

Некому было услышать его тихий плач, никто не уловил бы его горькие всхлипы. И на случай, если бы кто-то вдруг поинтересовался, как он, парень прикрыл рот рукой. Его бы никто не услышал.

Один во всем мире. Одинокий и ненужный Ли Минхо.

Вот так он чувствовал себя все эти пять лет.

Он вел диалоги сам с собой, не ища сторонней поддержки. Он ругал себя за слабость, самолично нарекся жалким. Ему не нужно было сочувствие. Он не хотел бороться с этой болью. Ему казалось, что нужно было позволить этому быть, плыл по течению. Минхо назвал это своей жалкой участью.

Мать исчезла без следа. Старший брат оставил его, переехав в собственную квартиру. Он остался совершенно один в этом огромном особняке. И он думал, что вот так его жизнь и разрушится.

Он был никому не нужен.

Он протирает глаза, которые чуть ли не наполняются слезами. Джисон сопит около него, держа его за руку.

Хан Джисон. Причина того, почему все, что было с ним раньше, перестаёт иметь смысл.

Он больше не одинок.

Кто бы мог подумать.

Минхо перенял титул принца старшей школы, поступив в неё после своего старшего брата. О Кенто ходили легенды, его любили, желали и носили его образ в сердце. С появлением Минхо, «сменившим» его, ситуация не поменялась. Скорее, лишь набрала обороты.

Богатый, необычайно красивый, да ещё и недоступный. Эти три характеристики стали весомым поводом для его возрастающей популярности. Будь то девушка или парень, все мечтали заполучить внимание среднего сына Ли. Но это оказалось сложнее, чем все думали.

Парень не был заинтересован.

Минхо не помнит, чтобы когда-то влюблялся.

Люди могли бы списать это на его бесчувственность и холодность, но это было бы слишком поверхностным предположением. Если человек думает о нем в таком ключе, то можно смело утверждать, что тот его совсем не знает.

Из всей тысячи людей, учащихся с ним, он не считал хотя бы кого-то интересным. Все окружение так и кричало: «Я богат, и мне ничего не нужно от жизни, потому что все уже есть». Возможно, вина на его отце — мужчина учил своего сына видеть в людях лишь их достаток. Но Минхо заметил другое — их надменность, грубость, избалованность и тщеславие. Они могли часами говорить о делах своих родителей, пока выбирали места для отдыха на каникулах. Первое, что узнает ребенок богатых родителей: деньгами нет счета, но общаться нужно только с теми, чье количество соответствует тебе. Неважно, какого цвета туфли, если они безумно дорогие. Трать, балуй себя и заводи выгодные отношения.

Появление Хан Джисона заставило его усомниться, что это правило работает со всеми. Да, парень был не из элиты, его отец — совершенно обычный человек, но все дело было в его характере, свете, что исходил из его карих глаз. Стоило Минхо поймать взгляд Джисона, внутри него все сбилось. Произошло что-то вроде системной ошибки. Все механизмы нарушились.

Под его холодным взглядом, которым он ответил на поверхностный интерес Джисона, не было видно, как сильно тот нервничал, переваривая, что этот симпатичный парень с ореховыми глазами смотрел прямо на него.

Минхо задумался над тем, что, может быть, в ком-то нуждается.

Хан Джисон не был каким-то специфичным или особенным. В их школе много таких учеников из «простого» народа. Наверное, он просто в его вкусе.

Минхо наблюдал за ним, когда тот общался с Енбоком и Хенджином, впечатляясь от его некоей внутренней свободы и открытости. Никто бы даже не описал новенького, который неловко втискивался в непривычную обстановку, такими словами, но Минхо сразу это заметил. Джисону не стоило спорить с ним и давать отпор, потому что с того момента Минхо абсолютно и точно заинтересовался.

Минхо видел, что пугает его. Джисону явно было не по себе находиться рядом с тем, кого все сторонились. Хотя Ли и нравился его искусственно созданный образ ледяной статуи, увидев его влияние на Джисона, он расстроился. Ему перестало нравиться быть недоступным. В парне взросло желание открыться.

Он хотел спровоцировать его. Заставить думать только о себе. Нарциссическое наваждение собственника взяло верх. Начались нескончаемые провокации. Он вёл себя отвратительно, пытаясь привлечь внимание, но получая его, Минхо не думал, что ошибается.

Джисон боролся с ним, не давая слабину. И он понимал, что точно не отцепится от него.

Но вскоре он осознал, что перестарался. Да, ему удалось распылить Джисона, залезть в его голову, и где бы тот ни был, Минхо мысленно или физически был рядом. Однако Джисон скорее начинал ненавидеть его, чем проникался симпатией.

Минхо стало страшно. Он ещё не заполучил его, но вот-вот рисковал потерять. Он стал мягче, но не только из-за того, что желал сблизиться с Джисоном. Ему правда нравилось быть с ним нежным. Джисон напомнил ему, какой он на самом деле.

Он не может сказать, что его чувства стали взаимными, но что-то между ними все же изменилось. Например, сейчас он лежит в его кровати, в его доме, в его домашней футболке, завернувшись в его одеяло. Он не знает, каковы его чувства, но Джисон уже пустил его в свой мир. Он заботится о нем, даже переживает. Минхо уже и не хочет рассчитывать на большее. Пока Джисон просто рядом, ему хорошо.

Он позволяет себе утонуть в любви к нему, не важно, насколько глубоко он упадёт в эту пропасть, он лишь хочет видеть его улыбку, держать его за руку, засыпать и просыпаться рядом с ним. Минхо хочет смотреть в его бесконечно бурые глаза, видя в них звездный блеск, надеясь, что их расширенные зрачки предназначаются именно ему.

Джисон встал значительно раньше его. Минхо уловил шевеление около себя в районе шести утра. Слегка приоткрыв свои слипшиеся глаза, он оценил прекраснейший вид сонного Джисона и вернулся в сладкую негу сна.

В районе семи утра Минхо лениво тянется и протирает глаза. Парень выползает из комнаты, замечая Джисона на кухне. И что-то в поведении Хана настораживает его.

Кажется, что парень не может сосредоточиться. Он бегает из стороны в сторону, не находя покоя. Джисон определенно суетится больше, чем обычно. Парень даже не замечает, как Ли приближается к нему.

— О…встал…уже? — он говорит, смотря в сторону. Создается впечатление, что тот намеренно избегает его взгляда.

— Тебе нужна помощь? — Минхо просто пытается подобраться к нему отстраненным вопросом.

Джисон быстро моргает, застывая. Рука чешет другую, и он все еще дрожит, как будто продрог до нитки.

Минхо неслышно подходит к трясущемуся около столешницы Джисону, накрывая его руку своей. Парень мгновенно затихает. С его стороны слышится тяжелый вздох. Минхо ничего не говорит, лишь переплетает их пальцы как можно нежнее. Джисон поднимает голову. Минхо заботливо смотрит на него, кивая, словно говоря ему: «Все в порядке, ты можешь не переживать».

Ли не знает, что с ним происходит, и его поступок скорее инстинктивен. Парень чувствует, что сейчас Джисону нужна опора, человек, который просто будет рядом, поймёт его без лишних слов. И предчувствие не подводит его. Джисон поворачивается к нему корпусом, кладя голову на плечо. — У меня иногда бывает такое, что становится тревожно. Не умею это контролировать.

— У тебя есть я. Не переживай.

— Минхо… Я…

— М?

Джисон еле уловимо вздрагивает, полностью утопая в его широком плече. Он хочет сказать ему что-то, но все же молчит.

Минхо позволяет себе положить на него руку, притянув того ближе. — Давай просто помолчим. Сейчас тебе нужно успокоиться, а потом уже подумаешь, сказать или нет.

— Даже если это важно? — Его глаза напоминают маленькие жемчужины. Минхо видит, насколько Джисон сейчас уязвим, и в груди колет.

— Важно сейчас, чтобы ты пришёл в себя. А сказать можно и позже. — Он кивает, прикрывая глаза, и уволакивает его в свои объятья.

Минхо заставляет его сесть за стол, наливая ему стакан воды. Заботливо и нежно он говорит ему, что сделает все сам. Завтрак быстро оказывается на столе.

Джисон благодарит его и набивает щеки едой, походя на милейшего в мире хомяка. Минхо не может не улыбнуться. В Джисоне ему нравится абсолютно все. Он хочет вечно замечать эти маленькие милые детали его поведения и привычек. Кажется, теперь это его новое хобби.

Минхо также берет на себя приборку стола. Джисон остается на месте, наблюдая за ним.

Парень подходит к нему, чтобы забрать тарелки. Ли наклоняется к нему, придвигая приборы рукой. Джисон, не говоря ни слова, неловко касается его пальцев. Хан сглатывает, поднимая глаза на Минхо. Ладонь перемещается на щеку Джисона.

Они тянутся друг к другу, задерживая дыхание. Минхо видит, как Джисон закрывает глаза, и улыбается. Рука младшего сплетает их пальцы. Он дает ему сигнал, и Минхо понимает, что должен сделать это первым. Чтобы Джисон понял, что он правда хочет этого.

Его губы прикасаются к Джисону, оставляя невесомый чмок. Он останавливается, но хочет повторить это.

Гудящий телефон Джисона, оставшийся в его комнате, заставляет их дёрнуться.

Глаза Джисона распахиваются. Ресницы дергаются, как трава во время сильного ветра. Минхо замирает не в силах двигаться. Джисон взлетает со стула и бежит в свою комнату. Рука Ли сжимается, не отпуская прекратившееся ощущение кожи Джисона. Он садится на место, где прежде сидел Хан, пытаясь успокоиться.

Хан выходит из комнаты с некоторыми переменами в настроении. С одной стороны, он с неловкостью смотрит на Минхо, а с другой, внимательно слушает то, что ему говорят.

— Куда ты там их положил? — он заходит в комнату отца, оставляя Минхо одного.

Минхо ерзает на стуле, пытаясь привести разум в порядок. Однако мысли наполнены лишь губами Джисона, к которым снова хочется прикоснуться.

Спустя семь минут Джисон вновь появляется перед ним. В руках он держит чёрную папку, Минхо догадывается, что это документы его отца.

Лицо парня кажется каким-то расстроенным. Помимо документов в его руках также есть какой-то альбом.

Он заканчивает разговор, оставляя бумаги в коридоре.

Он подходит к Минхо. На стол кладётся альбом, который так привлёк внимание Ли.

На лице парня вопросительное выражение. Джисон вздыхает. — Старый альбом моих родителей. Не знал, что папа сохранил это. Я думал, он уже давно его выкинул…

Минхо садится рядом с ним, изучая обложку и ожидая действий от Хана. Он пожимает плечами. — Мы можем взглянуть.

Джисон кивает, открывая фотоальбом. Страницы украшены различными семейными фотографиями. Минхо не может не подумать, насколько же милым Джисон был в детстве.

Хан улыбается с горечью, смотря на эти запечатлённые на камеру моменты из прошлого. Конечно же, он тоскует. Мать ушла от них, отец погрузился в работу без продоху. Джисон остался один. Будто никогда и не было этой счастливой семьи.

Минхо понимает его чувства. Это так знакомо, печалиться об утрате того, что уже никогда не вернуть.

Он кладёт руку ему на плечо. — Лучше не смотри, если тяжело.

Джисон мотает головой. — Нет. Мне не тяжело. Я просто…очень скучаю.

Очередная страница перелистывается. Это обычная фотография родителей и их друзей молодости. Джисон уделяет лишь секунду внимания этой фотографии, чтобы пойти дальше.

Минхо останавливает его своей рукой. — Подожди, — палец тычет в фото, указывая на женщину, стоящую рядом с матерью Джисона. — Ты не узнаешь?

Хан всматривается, и его лицо становится серьёзным. Возможно, он сейчас думает, что где-то видел ее.

Минхо даёт ответ на его неозвученный вопрос. — Это моя мама.

Джисон щурится. — Я не узнал ее. Значительно моложе, чем я ее запомнил.

Минхо говорит повернуть фотографию, ведь там явно есть пометки о месте и времени, когда ее сделали.

Джисон вытаскивает фото из альбомной обложки, переворачивая. Оба смотрят на подпись в левом нижнем углу.

Япония 1995. Мы и наши драгоценные Ара и Даичи.

Минхо оказывается в глубоких раздумиях. Он никогда не слышал об отношениях матери с кем-то помимо его отца. Она вышла за него замуж, когда ей было восемнадцать. Разумно было решить, что тот был единственным мужчиной в ее жизни. Даже если это не так, то почему она никогда не делилась с ним подобным?

— Выходит, они были подругами, — Джисон разбавляет тишину своим выводом.

— Ну, конечно, они были подругами, — громко говорит Минхо с такой интонацией, словно уже давно об этом догадался. — Они обе жили в Японии, обе увлекались танцами. Не бывает таких дурацких совпадений! Только дурак не поймет…

Джисон хмурится, направляя на него указательный палец. — Ты сейчас назвал меня дураком? Разве ты только что не узнал это сам? — замечая, как лицо Минхо теряет свою уверенность, Джисон вскрикивает: — Ага-а! Тогда ты тот еще дурак!

Минхо отвешивает ему щелбан. — Дурак дурака видит издалека! Мы созданы друг для друга.

— Опять дразнишь меня! — Джисон драматично вскрикивает, отмахиваясь от него.

Хан снова смотрит на фото, успокаиваясь. — Но кто этот мужчина? У твоей матери не было романа тогда? Может, это ее парень?

— Она не рассказывала мне…

Минхо не успевает погрузиться в пучину сомнений, потому что Джисон задает следующий вопрос. — Стой. Меня ещё кое-что беспокоит. Когда она пропала?

Минхо не может понять, почему тому вдруг стало это интересно. О чем он думает?

— В конце октября, незадолго после моего дня рождения.

Джисон схлапывает ладони. — Именно тогда моя мама начала вести себя странно, а потом упаковала вещи и уехала, разорвав все связи с нами.

— Ты думаешь…

— Она что-то знает. И первое, что понятно — она отказалась от своей семьи, чтобы не навредить нам. Второе — она определённо решила сама найти свою подругу. Она же в конце концов раньше была новостным корреспондентом. Такие вещи никогда не проходят мимо ее глаз.

Минхо хмурится, думая. У него это в голове не укладывается. — Почему ты так уверен, что это связано? Они очень долго не поддерживали связь, мы даже не знали, что они знакомы.

Джисон кивает, соглашаясь с ним. Его лицо немного грустнеет. — Дело в том… Я об этом хотел поговорить. Помнишь, когда мама позвонила мне ночью? Она сказала быть осторожнее с тобой. Я все не мог понять, почему она сказала это… Но сейчас все сходится. Она влезла в дело твоей семьи, что само по себе небезопасно. Так ещё и я, ее сын, общаюсь с тобой.

— Ты хочешь сказать, что кто-то из моей семьи представляет для неё опасность? И для тебя тоже?

Хан явно не хочет признавать это, но все же соглашается.

Минхо начинает злиться от одной мысли, что его семья может навредить Джисону. — Вариантов немного. Либо это мой отец, либо мачеха.

Джисон гладит его по руке, давая понять, что с ним все в порядке. — Минхо, не стоит грузить себя этим. Это дела взрослых. На наши с тобой…отнош…дружбу…нет…на нас с тобой это не должно влиять.

— Так мы встречаемся? — на лице Ли появляется игривая улыбка.

Джисон быстро моргает, медля с ответом.

— Нам пора в школу! Позже с этим разберёмся. Давай собираться.

Минхо думает о том, что Джисон так и не сказал ему «нет», улыбаясь. Хан обращает на это внимания, толкая его. Но парню так и не удаётся сбить ухмылку с его лица.

Минхо смотрит на болтающуюся руку Джисона, когда они выходят, и борется с желанием ухватиться за неё. Он отводит глаза в сторону, пытаясь словить момент, когда можно будет сделать это «случайно».

Джисон резко останавливается, и их руки ударяются друг о друга. Минхо вдыхает, поднимая глаза. Но Джисон смотрит куда-то вперёд, совершенно игнорируя этот нежный момент.

И наконец Минхо замечает знакомую машину, стоящую прямо перед ними. Окно медленно опускается. В проеме вырисовывается лицо старшего брата. Брови Минхо сводятся в острый угол.

— Ничего не меняется…

Джисон непонимающе смотрит на него. Минхо кладёт руку на его плечо. — Иди без меня. Увидимся в школе.

Дежавю. Вот что он сейчас испытывает.

Несколько лет назад.Все шло по плану. Минхо проснулся пораньше. До завтрака была еще уйма времени. У парня были все шансы исчезнуть незамеченным. Доставая ключи от мотоцикла, он столкнулся со служанкой. Она, ласково улыбаясь, подала ему запакованный завтрак.

— Господин, вам бы лучше не пропускать приемы пищи.

— Спасибо, Суен. Не стоило. И…ты не расскажешь отцу?

— Я слишком занята работой, чтобы болтать с хозяином, — смеется женщина. — Не волнуйтесь, господин, ваш утренний побег останется только между нами, как и предыдущие, — она подмигивает ему, и парень смягчается.

— Спасибо.

Минхо не заняло много времени, чтобы покинуть территорию дома. Довольный собой он прокрутил ключи на пальце и завернул за угол.

Перед ним остановилась черная Kia Sorento.

Ну не могло же все пройти так гладко, не правда ли?

Окно заднего сидения открылась и на него смотрел его старший брат. — Садись, подвезу, беглец.

— Не нужно… — отнекивался Минхо, и брат цокнул.

— Минхо, это было не предложение. Садись в машину.

В диапазоне между отчаянием и отчаянием, парень послушно залез в автомобиль.

— И часто ты так сбегаешь? — спросил Кенто, глазами пробегаясь по бумагам в своих руках.

Косит под Цезаря? - посмеялся про себя Ли.

— Ну…относительно недолго, — увильнул младший.

— «относительно недолго»? — Кенто прикрыл рот рукой, хихикая. — Интересно… Это все из-за мотоцикла, который ты приобрел на прошлой неделе?

— Откуда ты…

Брат с комичной гримасой повернулся к нему. — Ты в самом деле думал, что я ничего о тебе не знаю? Ты каждый раз забываешь, кто твой старший брат.

— О, я знаю. Ли Кенто — старший сын Ли Сумана, вице-президент и будущий наследник LEES PARTNERSHIP и по совместительству мой сталкер.

Кенто в очередной раз посмеялся. — Если я не буду твоим сталкером, ты станешь неконтролируемым, кто-то же должен за тобой следить.

— И все же, зачем ты приехал?

— Поговорить с тобой, я не могу поговорить с младшим братиком?

Минхо издал нечленораздельные звуки.

— Тебе так сложно поверить, что я интересуюсь твоей жизнью? — мужчина перешёл на серьезный тон.

— Немного, особенно после того, как ты благополучно съехал из дома, оставив меня там одного.

Это прозвучало довольно эгоистично, особенно после того, что старший перенес, живя тут, но Минхо имел право обижаться. Он ведь мог забрать его с собой.

— Я не мог взять тебя с собой, — ответил на его незаданный вопрос брат. — Отец запретил мне.

— Он запретил тебе брать меня? — непонимающе вскрикнул младший. — После того, как он скинул на тебя все обязанности нашей матери по моему воспитанию?

— Минхо, я понимаю, ты не можешь понять ход его мыслей. Также я осознаю, насколько тебе…тяжело. Но знай, я все еще твой брат, я все еще забочусь о тебе. И я не оставил тебя.

— Это всего лишь слова, — буркнул парень.

— Тогда…я могу подвозить тебя до школы каждый день.

— Не стоит, у меня есть свой транспорт.

— Что насчет ужинать вне дома вместе со мной время от времени?

— Звучит более убедительно.

— Отлично, — Кенто оглянулся, замечая, что они уже подъезжают к месту назначения. — Звони мне, если нужно, я всегда отвечу.

— Я не буду. Ты и без того занят.

— Минхо…

— Ладно-ладно, я могу отправлять тебе сообщения… — сдался Ли.

Кенто улыбнулся и погладил его по голове. — Хорошего тебе дня, братишка.

Выходя из машины, Минхо последний раз посмотрел на него с некоей печалью. — И тебе, Хен.

Прошло столько времени с того момента, но он зеркально повторяет нынешнюю ситуацию.

Минхо сбегает, а его старший брат появляется перед ним на своей люксовой машине с личным водителем, чтобы попросить его одуматься.

Кенто заботливый брат. Всегда был таким.

В младших классах у Минхо довольно плохо получалось вписаться в детский коллектив. Дети сплочались. Играли вместе. А он всегда держался в стороне.

Прежде всего он был скромным ребенком. Ему было страшно, что его отвергнут. Вдобавок отец твердил, что ему не следует возиться с кем-то не его уровня. Маленькому ребёнку это было совсем не понятно, но все же въелось в его голову, словно намертво прибилось гвоздём.

Кенто замечал, как ему сложно, поэтому старался как можно больше времени проводить вместе с ним.

Минхо сидел у него в комнате, пока тот готовился к экзаменам, ездил с ним в актерскую школу, наблюдая, насколько прекрасен его актерский талант.

Втроём с мамой они часто устраивали пикиники, и старший всегда докучал ему салфеткой, вытирающей его запачканный пирожными рот.

Кенто сильно переживал, когда Минхо получал травмы. Брат лично отрабатывал их, ещё и отчитывал, грозясь пальцем.

Отец талдычил ему всякую ерунду, напоминал о его месте в этом обществе, пока Кенто окружал его заботой. Пусть даже и чрезмерной.

Когда пропала мама, все изменилось. Отец стал вести себя жестче по отношению к старшему брату. Минхо казалось, что глава семьи ненавидел своего старшего сына, ведь тот никогда не скупился на гнев по отношению к нему.

Однажды Минхо устроил драку. Одноклассник хвастался тем, что недавно «порезвился» с котёнком. Не надо было объяснять, что это значит. Он замучил животное до смерти.

И ему мало того, что ничего не сделали, дак он ещё и бахвалился своими безумствами.

Минхо, не раздумывая, врезал ему.

Прежде такого не случалось. При маме Минхо был мягким и никогда никого не бил, даже если хотелось. Но после исчезновением женщины его эмоции перестали поддаваться контролю.

Отцу, конечно же, доложили об этом. Минхо не боялся наказания, он был твёрдого уверен, что поступил справедливо.

Но когда отец позвал в свой кабинет старшего брата и на глазах Минхо начал дубасить его, отчитывая за то, что тот не уследил, сердце младшего разбилось на части.

Он понял, где чьё место в этой семье.

Кенто отдалился. Хоть он и не переставал так же любить и оберегать своего младшенького, парень все же замкнулся в себе. Перед Минхо захлопнулась дверь в его душу.

После окончания старшей школы он был слишком печален, Минхо не знал причины. А наезды отца ещё больше добивали его.

Старший съехал, и ему никто не препятствовал. Минхо очень сильно хотел жить с ним, в этом доме было тошно и мерзко, но отец заявил, что его место здесь.

Поэтому он устраивал побеги.

Поначалу он приходил к брату, умоляя позволить хотя бы переночевать у него, но тот вынуждал его вернуться. Минхо понял, что это проигрышный вариант. Но случайно нашёл в комнате матери ключи от ее квартиры. Она как-то показывала ее им с братом, называя своей «холостяцкой берлогой».

Время от времени Минхо ночевал именно там. Только в те дни, когда все в доме было чересчур невыносимо.

Но Кенто все равно нашёл его. Каждый раз он говорил ему прекратить, заставлял возвращаться домой. Эта гребанная забота раздражала.

Почему он не понимал, что Минхо тяжело там находиться?

Он подчинился брату, но не до конца. Парень приобрёл мотоцикл в пятнадцать, и незаконно катался на нем по городу. Об этом никто не знал, так что ему приходилось прятать его и уезжать в школу раньше, чем нужно. И даже тут брат поймал его за горячую руку.

А сейчас он снова приехал за ним. Он снова скажет ему возвращаться домой.

Минхо и так обижен, что их ужины уж как год прекратились. Он не видел его, казалось, сто лет. Но, когда понадобилось быть ворчливым старшим братом, он тут как тут.

Парень не здоровается и переходит к делу. — Я вернусь домой. Можешь ехать на работу.

Он выходит из машины, даже не попытавшись услышать от брата хоть что-то.

Он и правда злится на него… Хочется даже врезать ему. Настучать по щекам этому противному старшему, который чувствует себя его вторым отцом.

Окно машины все ещё открыто. Спокойный мужской голос говорит, уходящему Минхо: — Не забывай хорошо питаться. Готовься к экзаменам. Не глупи.

Минхо сжимается от злости. Он поворачивается к машине с криками: — Ты мне не папочка! Вали на свою работу и забудь про меня, как ты и сделал до этого! Я сам разберусь, как мне жить!

Ему стыдно за себя. Парень думает, ступая шаг за шагом, а не был ли он слишком груб с ним?

Джисон сидит на остановке. Минхо плюхается рядом с ним, тяжело вздыхая.

Парень с удивлением смотрит на него. — Я думал, тебя отвезут до школы…

— Чтобы я лишился шанса побыть с тобой наедине ещё немного? — драматично округляет глаза. — Нет уж!

Хан цокает. — Дурак.

***

Он не хотел притворяться, что все в порядке. Но больше он не хотел расстраивать Джисона. Его улыбка дала Минхо почувствовать себя лучше, но воспоминания все крутились и крутились в его голове. Джисону пришлось бы улыбаться на протяжении двух дней без перерыва, чтобы Минхо излечился, он бы не посмел просить о таком.

Они добрались до школы, расселись по своим местам, Минхо отдал Хана в руки его двух друзей и погрузился в мрачную грусть.

Ручка стучит по парте. Минхо сосредотачивается только на этом звуке.

Тук.

Ты правда переезжаешь? Я хочу с тобой!

Минхо, я не могу тебя взять. Прости.

Тук.

Он недостаточно хорош. Ты идеален для кресла президента.

Тук.

Минхо, я не хотел говорить тебе это… Но мне в этом доме не место. А тебе нужно быть здесь.

Это же наш общий дом, хен. Что ты говоришь? Не бросай меня. Сначала мама, а теперь ты…

Тук

Я все еще твой брат, я все еще забочусь о тебе. Я не оставил тебя.

Тук.

— Ли Минхо!

Минхо вскакивает. Ручка выпадает из его руки, ударяясь о пол. Он все еще слышит ее стук, не приходя в себя. Через мгновение перед ним вырисовывается силуэт его учителя. Мужчина грозно смотрит на него. — Вы, кажется, совсем не уделяете внимания тому, что я рассказываю.

Минхо стыдливо кланяется. Парень удивляется своему собственному голосу. Он такой тяжелый и хриплый, будто вовсе и не принадлежит ему.

Класс настороженно смотрит на него. Наверное, вновь удивляются, что он так спокоен.

Однако Хенджин смотрит на него с переживанием, Феликс тоже. Это поражает. Разве они не ненавидят его так же, как и все остальные?

Конечно, они друзья Джисона, а Джисон хорошо с ним общается. Но эти двое всегда были начеку рядом с ним. Он готов поклясться богу, что они пытались сберечь парня от общения с ним. Не могло же их мнение неожиданно поменяться.

— Учитель, — Джисон встаёт со своего места, прикрывая Минхо спиной. — Мне кажется, ему нехорошо. Можно я отведу его в медпункт?

Мужчина поправляет очки и осматривает Минхо, прищуриваясь. — Что ж…сходите. Но! Как только закончите — тут же назад! Не смейте слоняться без дела по школе.

Джисон довольно улыбается. — Конечно.

Затем Минхо чувствует, как его ладонь утягивает за собой чужая. Теплая мягкая ладонь Хан Джисона.

— Спасибо, — хрипло говорит Минхо спустя пять минут молчания.

Джисон крепче сжимает его руку. — Почему ты не сказал мне, что тебе плохо?

— Это пустяки…

Джисон останавливается. Минхо чуть не впечатывается в его грудную клетку лицом. Ли поднимает глаза. Джисон хмурится. — Ты из тех, кто предпочитает подавлять страдания, не так ли? Типа копишь в себе боль, и когда она набирается до краев, просто терпишь, никому не рассказывая?

Минхо молчит. Потому что он прав.

— Может, я и правда дурак. Но ты встретился с братом, которого долгое время не видел и вместо того, чтобы провести с ним немного времени, поехал в школу со мной. Это довольно подозрительно, не думаешь?

— Нет ничего подозрительного в том, чтобы хотеть побыть с тобой, — он слабо усмехается. Заметив, как Джисон еще сильнее нахмурился, Минхо признает, что это не сработало.

— Просто скажи мне, что ты чувствуешь. Хватит пытаться сбить меня с толку нелепым флиртом.

Джисон притягивает его руку ближе к себе. Минхо оказывается в его объятьях.

— Хорошо. Ты можешь не говорить. Точнее, ты не должен. Но я умоляю тебя, не делай вид, что все в порядке, когда это не так. Мы достаточно близки, чтобы я это почувствовал. И в итоге плохо нам обоим.

Минхо вдыхает аромат его геля для душа, выдыхая. Джисон пропитан этим запахом, и это своего рода успокоительное для него.

— Я вспоминал некоторые вещи из прошлого. То, что причиняет мне боль. И, блять, переваривать это снова тяжело…

Хан гладит его по голове. — Тебе не нужно делать это в одиночку. У тебя есть я, в конце концов. Пообещай, что больше не будешь так делать… Видеть тебя таким…больно, знаешь ли.

Минхо обхватывает его обеими руками. — Спасибо.

— А теперь давай все же дойдем до медкабинета, — Джисон хватает его за плечи, разворачивая в нужную сторону, и мягко толкает вперёд себя.

Внутри помещения никого не оказывается. Хан не выглядит довольным.

— Как всегда. Когда медработница нужна, ее нет. Придется спасать тебя своими силами, — Джисон строит важную гримасу.

— Не то что бы я умирал…или что-то в этом роде…

— Цыц!

Джисон ведёт его к койке, усаживает на кровать. Минхо грустно вздыхает, позволяя ему командовать.

— Не боишься, что учитель отругает тебя? Он же просил нас вернуться…

— Давно тебя волнует то, что тебе говорят? Ты стал более ранимым.

— Возможно…это из-за тебя.

Джисон смотрит ему прямо в глаза. Проникновенно, неуверенно.

Минхо столько раз говорил ему это, но никогда не переставал нервничать.

Он всегда имеет это в виду. Когда говорит, что хочет поцеловать его, когда предлагает ему встречаться. Он откровенен, но не настолько, чтобы выразить это как-то кроме шутки.

Минхо не знает, нравится это Джисону или просто заставляет его чувствовать себя неловко рядом с ним. Однако что-то во взгляде, которым он проникает в его душу, говорит ему о том, что Джисон надеется, что все сказанное — правда. И Минхо не хочет узнать, что ошибается.

— Я скажу ему, что у тебя упало давление. Медсестры и так нет. Так что я вроде как должен позаботиться о тебе. Давай-ка ложись.

— Джисон, мне плохо морально, а не физически.

— Ты весь бледный. И моральное состояние напрямую связано с нашей телесной оболочкой. Так что не спорь — ложись.

— Только если ты ляжешь рядом.

Джисон громко охает, но все же делает так, как его попросили.

Кровать довольно тесная для двух больших парней. Но Минхо это нравится. Он обнимает Джисона, притягивая ближе, и утыкается ему в грудь. Джисон касается его головы ладонью.

— Что тебя так беспокоит? Разве у вас с братом какие-то проблемы?

— И нет…и да. Это сложно.

— Что бы там ни было, я попытаюсь понять.

Минхо вздыхает. Неосознанно он кладёт его ладонь в свою. Играясь с подушечками его пальцев, он начинает говорить: — Он переехал еще давно. Меня это очень расстроило, честно говоря. Собрал свои вещи и умотал… Отец знал обо всем. И даже не препятствовал… Дело в том, что… Ах….Мне кажется, что хен правда ненавидит меня.

— Почему он должен ненавидеть тебя?

— Отец помешан на том, чтобы отдать компанию мне. Не ему… Тому, кто впахивал ради нее столько лет. А мне… И я думаю, хен знает об этих планах. Он отдалился от меня. Делает все, что говорит ему отец. Толкает меня в его лапы, будто ему все равно. Не смотри на меня так, да, он заботится обо мне, моим мыслям нет подтверждения. Но я чувствую… Все не так. Особенно после всех страданий, что он перенес из-за моего неконтролируемого гнева. В конце концов, чего я жалуюсь, он был тем, кому было тяжело… А сегодня я еще и накричал на него…черт…

Джисон целует его в лоб. — Минхо, всегда можно извиниться. Позвони ему и поговори с ним. Возможно, он стал вести себя иначе потому, что пропажа вашей матери также повлияла на него. А из твоих рассказов об отце… мне кажется, он не хочет, чтобы ты страдал так же…он говорит тебе в каком-то смысле правильные вещи. И делает это, потому что любит тебя.

— Может, ты и прав.

Джисон мягко улыбается.

— А теперь перестань слишком много думать и закрой свои бедные глазки. Отдохни.

Хан наклоняется за одеялом, чтобы укрыть Минхо. Парень перехватывает его руку, утягивая его в свою сторону. Минхо прикасается к его губам. Он вкладывает в этот поцелуй всю благодарность, которую было бы говорить слишком долго. Губы ведают губам о том, как сильно Минхо дорожит им.

— Джисон, — Ли терется об его нос. — Это будет слишком громко сказано, но я люблю тебя. И я правда хочу быть вместе с тобой. Поэтому, если тебе надоел мой глупый флирт, то тебе лучше согласиться.

Джисон прячет глаза в его плече. — Я думал, что ты считаешь меня обычным другом.

— Даже после утреннего поцелуя ты так думал? — Минхо шепчет. В его интонации нет ни толики азарта, только искреннее недоумение.

— Для друзей нет проблем чмокнуть друг друга в губы.

— Твоя голова поделала хорошую логическую работу. Но мы не в выдуманной истории, где нужно ломать голову над чувствами другого. Я поцеловал тебя и буду целовать исключительно потому, что ты для меня намного больше, чем просто друг. Даже больше, чем целая вселенная.

Джисон хихикает. — Про вселенную было немного слишком.

— Я тоже так думаю. Иногда мне стоит поменьше уходит в лирику.

— Мне нравится твой безумный бред.

— Ты просто привык.

— Возможно. Но мне все-таки нравится.

— Я планирую вздремнуть. Ты можешь идти обратно в класс, хватит уже со мной возиться.

— Как скажешь, мой бойфренд Ли Минхо. Я вернусь за тобой перед обедом.

Джисон направляется к двери, пока сердце Минхо попускает удары. Парень вскакивает с кровати. — Повтори.

— Я вернусь перед обедом. Так что спи. Или ты про то, что я назвал тебя своим бойфрендом? Какие-то проблемы? Ты предложил мне, а я вроде как согласен.

— Никаких проблем. Всего лишь хотел услышать это снова. А теперь уходи, пока я не стал красным, как помидор.

Минхо заворачивается в одеяло, дергая ногами. Он вне себя от радости. Он может проспать до обеда, так еще и Джисон теперь его парень.

Джисон ушел уже давно, но Минхо не может найти удобную позицию, чтобы уснуть. Ему неудобно. Он дергается с места на место, пытаясь поймать ту ниточку ко сну, но она то и дело обрывается. Тело намекает ему, что он кое-что не сделал. И пока это не осуществиться, покоя ему не видать.

Телефон вертится в его руках. Он нажимает на экран блокировки, не поднося его к лицу. Ему все еще тяжело собраться с мыслями. Всего лишь то нужно сказать хену, что ему жаль. Он нагрубил и стоит извинится, даже Джисон сказал ему об этом, но почему-то это так сложно, ведь это могут не принять.

— Да плевать! — он вздыхает и вводит в поисковик контактов телефон брата.

Одну проблему он решил — собирался с мыслями. Теперь очередь другой: позвонить или лучше написать?

Кенто обычно занят, не стоит его отвлекать. О звонке не может идти и речи. Значит, он напишет.

Кенто-хен, прости.

Слишком коротко? Недостаточно искренне?

Кенто-хен, прости. Я был слишком груб утром и мне стыдно.

Минхо перечитывает, но все еще не получает удовлетворения. Пальцы стучат по клавиатуре телефона, стирая и набирая заново.

Хен…мне очень стыдно. Я был слишком груб с тобой. Ты не заслуживаешь такого брата, как я. Прошу прости меня.

Минхо хмурится. Он удаляет предложение «Ты не заслуживаешь такого брата, как я» и нажимает на значок отправки.

Ответ не заставляет себя ждать. Телефон издает звонкий гудок. Минхо едва ли не в тряске нажимает на оповещение.

Минхо, не переживай. Я нарушил свое обещание, и ты имеешь право злиться. Главное, чтобы с тобой все было в порядке. Если ты в целости и сохранности, я не буду грустить.

Эти слова достают до самого солнечного сплетения. Минхо прикладывает руку к глазам, будто вот-вот расплачется. Брат лишь хочет, чтобы с ним все было в порядке.

Тяжесть отпускает тело. Голова падает на подушку, и его глаза тут же закрываются.

***

Джисон приходит перед обедом, как и обещал. Он будит Минхо легким поцелуем в лоб. Ему действительно не стоило делать, потому что Минхо почти накинулся на него.

Джисона так и хочется целовать. Виной ли этому его улыбка, при которой верхние губы образовывают две дуги, напоминая маленькое нарисованное сердечко, которым Минхо любит покрывать края своего блокнота, причем в большом количестве. Или может это из-за его сияющих щек, которые каждый раз выглядят по-разному: когда тот смеется, они сжимаются, утолщаясь к окончаниям скул, когда он ест они расширяются до невиданных размеров, делая его невероятно милым, когда он говорит, они легонько потряхиваются, приковывая внимание. Или это из-за его искрящихся глаз, которые кажутся ему хамелеонами. В темноте ночи они темно-коричневые, под светом солнца в них проясняется охра, когда в них отражаются звезды, они буреют с проблесками белого.

Честно говоря, Минхо не особо нужна причина, чтобы желать прикосновения к его губам. Но ему слишком нравится думать о предпосылках этому. Ему чертовски нравится думать о Джисоне.

— Как себя чувствуешь? — Хан оглядывает его с видом профессионала в сфере медицины. — Вижу на лице румянец. Значит, ты жив.

— Ты прекрасно осведомлен, почему я покраснел.

Джисон открывает рот, притворяясь удивленным. — В самом деле? Я так не думаю.

— О боже, Хан Джисон. Неужели ты напрашиваешься на флирт? — глаза Минхо горят. Джисон переминает губы, не отвечая. Ли пожимает плечами. — Ты не получишь его. Пойдем есть.

Джисон протягивает ему руку, но Минхо отнекивается, утверждая, что он в состоянии подняться. Они приводят койку в порядок и выходят из медпункта.

— Феликс и Хенджин не возражают против моего присутствия?

— Вообще-то они переживали о тебе и вытолкнули из класса сразу же после окончания урока, чтобы я проверил тебя как можно быстрее.

— Я думал, что не нравлюсь им.

— Они же могли передумать, не так ли?

— Наверное, у них была веская причина…

— Она сейчас держит тебя за руку.

— Ты серьезно промыл им мозги из-за меня?

— Не то что бы…просто сказал, что ты очень милый.

Минхо смеется, услышав это. Могли ли Феликс и Хенджин, получив такое субъективное мнение о его персоне тут же проникнуться к нему симпатией? Бред. Джисон наверняка ходил по школе и собирал подписи с каждого, кто попадался ему на пути. И более того, он, должно быть, угрожал тем пистолетом, чтобы они подписали.

У Минхо действительно сомнительная известность среди своих ровесников. Конечно же, не считая тех, кто пал под чары его богатства и внешности. Он грубил всем и всегда, если с ним заговаривали, если не заговаривали, он заранее отпугивал каждого, у кого были такие мысли, леденящим и презрительным взглядом.

Феликс столкнулся с ним в начале учебного года пару лет назад. Парень тогда только переехал, и плохо говорил по-корейски. Он обратился к Минхо с просьбой помочь найти учительскую. Минхо не был хорош в английском настолько, чтобы попытаться понять его. Он отмахнулся и пошел дальше. В тот момент Хенджин как раз оказался рядом. Парень подбежал к расстроенному Феликсу и с радостью помог ему, поругав Минхо за спиной. Так эти двое и сдружились. Из-за одной мимолетной безучастности и равнодушия. Возможно, это единственная хорошая вещь, которую он сделал для них. Это в принципе единственное, что он когда-то делал.

Даже он сам не стал бы общаться с собой после такого радушного первого знакомства. Что говорить о других? Его поведения никак не оправдать, прошлое не изменить. Да и не обойти всех пострадавших от его хамства людей, чтобы проинформировать, что тот подобрел.

Джисон не звучал убедительно, но Минхо решается ему довериться. Исправить прошлое нельзя, но можно сделать какой-то вклад в будущее, так он думает.

Как только они подходят к столу, где уже сидят друзья Джисона, он молниеносно присаживается, одаривая их ухмылкой. Не дерзкой, а играющей. Он пытается выглядеть доброжелательно. Но то, что он говорит дальше, поражает Джисона настолько, что парень падает на стул рядом с ним с разинутым ртом:

— Феликс, Хенджин, если вы возражаете против нашего союза с Джисоном, то попрошу высказать это сейчас, пока вы можете хоть что-то с этим сделать. Я был не самым прекрасным одноклассником все это время, так что вы можете подать на меня в суд или просто в деталях поведать Хан-и об этом.

Хенджин давится супом. — Мне кажется или мы сейчас на брачной церемонии?

Все идет даже лучше, чем он мог предположить.

Джисон тем временем пинает Хенджина ногой. На это парень грозно смотрит на пнущего. — Что это означает, жених по фамилии Хан? Ваш будущий супруг хочет знать, не возражаю ли я против вашего брака, не отпирайтесь, — парень поворачивается к Феликсу. — Уважаемый шафер номер два, позволите?

Феликс смеется. — Прошу вас, мисье, продолжайте.

— Кам-о-он, — Джисон размахивает руками. — Что вы устраиваете?

Минхо хватает его за руку, — Детка, успокойся. Твои свидетели хотят что-то сказать твоему будущему мужу.

— Вы издеваетесь? Вы так синхронизированы сейчас, что я не верю, что до этого между вами были какие-то проблемы…

— Господин Ли очень любит грубить, — констатирует факт Феликс.

Хенджин поддерживает его кивком, добавляя от себя: — И еще он никогда не здоровался с нами! Нет, я не могу одобрить этот брак.

Минхо драматично стучит по столу. — Господа. Вы и небеса свидетели, я клянусь, что изменился. Если вы отдадите мне руку Джисона, я даже буду покупать вам ваши любимые пирожные!

Хенджин с серьезным лицом размышляет. — Пончики. С шоколадом. Берлинские.

Минхо задирает подбородок. — Без проблем.

Хван хлопает в ладоши. — Договорились! Феликс?

— Если Минхо будет покупать мне клубничный смузи, я и не подумаю возражать.

Джисон широко раскрывает рот. — Не могу поверить…вы вот так продали меня…

Хенджин пожимает плечами. — Мы жалкие дети капитализма. Ты вообще видел цены на пончики? Это воровство!

— Ты буквально богатый, — бурчит Джисон. — Ты даже можешь купить себе завод с этими дурацкими пончиками…

— Я мог бы даже открыть сеть кондитерских… Подумаю об этом после выпуска.

Хенджин и Джисон еще долго препираются по этому поводу. Хан не может простить ему такое предательство, а Хван задает ему наводящие вопросы по поводу своего будущего бизнеса между делом. Феликс и Минхо хихикают, наблюдая за ними, и спокойно наслаждаются едой.

Парни парами расходятся, закончив. Джисон ругается на Минхо за его дурацкую шутку про свадьбу, Минхо убеждает его, что вообще-то не шутил, и Хан ругается еще больше. Оба смеются.

В Минхо кто-то врезается. Парень узнает в человеке, которого держит за спину, своего младшего брата. На том просто лица нет. Сонхун весь бледный, истощенный. Это заставляет Минхо начать переживать.

Сонхун кричит. Минхо не видит в этом злости. Это самое что ни есть отчаяние. А он сейчас тот, кто попал под горячую руку. Кулак вылезает перед его лицом, и он успевает вздохнуть и принять свою участь. Может, этот удар поможет ему получить душевное облегчение. Это все, что он может дать ему, как старший брат. Не поддерживающее объятье, не братский хлопок по плечу. Они совсем не в таких отношениях.

Джисон прерывает движение своей рукой, откидывая чужую в сторону. — Что ты творишь? Минхо сделал что-то, чтобы ты мог ударить его?

Минхо пораженно поворачивается к нему. Хан сцепливает зубы, испепеляя Сонхуна взглядом.

Наверное, сегодня полнолуние или что-то в этом роде. Минхо совсем недавно чувствовал себя ужасно, его брат тоже выглядит отнюдь не в порядке. В нем появилось слишком много тепла, чтобы он не поделился им, поэтому Ли, не думая, спрашивает, как он.

Сонхун не отвечает ему и уходит, опуская плечи.

Что же с ним случилось? Никогда его таким не видел.

Со всех сторон слышны перешептывание. Минхо смотрит на всех этих людей, что сейчас перемывают кости его брату, и злится. Неужели человек не имеет права злиться? Разве не видно, что у него тяжелый день? Люди вообще умеют быть понимающими?

Парни выходят из столовой, Джисон все не может перестать ругать его младшего брата:

— Как он может быть так груб с тобой? Ты же хотел помочь ему, что за хуйня? Почему твой долбанный младший брат такой-

Рука сжимает ладонь Джисона, и он замолкает. Минхо смотрит на него одновременно и с благодарностью, и нежностью.

Джисон хочет защищать его, он переживает о нем. Не то что бы, для него этого никто не делал. Мина, например, часто вступалась за него. Но Джисон по сути совершенно посторонний для него человек, и его все же волнуют его чувства, он проживает с ним его обиды и боль. Между ними все делится пополам.

Минхо и не мог представить, что в его жизни появится такой человек.

Рука поднимается и падает на голову Хана. — Спасибо, Хан-и. Не злись, все в порядке. Я понимаю его.

— Как его можно понять? Он же, сука, грубит тебе даже без повода. Он ругается на тебя даже, когда ты не видишь! Ты не заслуживаешь…такого отношения.

— Поверь. Сонхун тоже не заслуживает, чтобы ты так думал о нем. Его жизнь едва ли лучше моей. И вообще у нас с ним много общего.

— Неправда! Ты не такой… — Джисон хмурится, мотая головой.

Минхо склоняет голову на бок, улыбаясь. — Думаешь? Уже забыл, как я вёл себя, когда ты появился в этой школе?

Хан замешкался. — Ну и что? Я…понимаю, почему ты это делал. Ты же сам мне сказал!

Минхо наклоняется ближе, ухмыляясь. — И что же я тебе сказал?

Джисон сглатывает, нервно отвечая: — Что я…тебе…нрав… Не буду говорить! Сам знаешь, что ляпнул! Ты не старик, чтобы страдать потерей памяти?

— Не думаю, что ты прав, — Минхо закатывает глаза, делая вид, что всерьёз думает об этом. Затем он придвигается к Джисону, заставляя того вжаться в стену от смущения. Минхо смотрит ему прямо в глаза, шепотом продолжая: — Ведь я живое воплощение фразы «влюбиться до беспамятства». Из-за тебя всю память отшибло.

Джисон в шоке открывает рот. — Ты…что…хватит уже играться со мной! Это даже не смешно…

Минхо строит выражение обиженного. — И почему ты всегда отталкиваешь меня, когда я честен? Нет ничего плохого в том, чтобы влюбиться! Особенно, если это ты, Хан Джисон.

— Ты просто обезумел…

— Да, я ненормальный. Не отрицаю, — парень демонстративно поднимает руки.

Джисон, который собирался ругать его и дальше, вдруг меняет направление. — Но все же в этом ты уникален.

— Разве я не идеален?

— О да. Ты идеальный безумец, Ли Минхо. И чего же ты возишься с нормальным и обычным мной?

Минхо наклоняется к его уху, сладко протягивая. — Мне нравятся нормальные.

Он достаточно смутил его, чтобы остановится, поэтому собирается отступить. Но чужая рука, хватает его за шею. Джисон поворачивает его к себе, быстро оглядываясь по сторонам. Видимо, он не находит того, что искал, поэтому целует Минхо.

Сердце парня взрывается в ритм оперетты «Кан-Кан» Оффенбаха. Оно вот-вот выпрыгнет, и он ничего не может с этим сделать.

Джисон продолжает целовать его, и Ли все больше уходит в нирвану. Сердечное биение постепенно выравнивается. Мелодия становится спокойной, теперь это оркестровая сюита номер три Чайковского.

Минхо словно гуляет по цветочному саду. Вокруг него летают бабочки. Солнечный свет слепит глаза. Джисон целует его, а он, кажется, оказался в раю.

Минхо отрывается от него, тяжело дыша. — Это было…необдуманно и опасно.

Джисон смеется: — Я удостоверился, что рядом никого нет.

— Теперь ты точно обязан выйти за меня.

Джисон задумывается. — Ну… Одобрение Феликса и Хенджина ты уже получил, так что…проблем нет.

***

Школьный день заканчивается. Минхо и Джисон выходят из ворот, улыбаясь. Каждый из них смотрит в разные стороны. Остальные ученики, так же спешат вырваться из периметра учебного заведения, не обращая на этих двух особого внимания. Никому нет дела до того, как они, пытаясь быть скрытными, переплетают свои мизинцы. Они знают об этом. Но все же это слишком романтично, чтобы от этого отказаться.

Минхо уже привыкает сидеть с Джисоном и ждать автобуса. Прежде всего, он выходец из богатой семьи, такие обыденные вещи, как ждать общественный транспорт, для него казались непонятными. Ехать в гуще людей, в которой тебе дышат в спину или в локоть, чего еще хуже, в ухо. Это даже вызывало раздражение. Но образ жизни Джисона в каком-то смысле впитался в него. И теперь все, чего он не делал раньше, стало для него привычкой.

— Ух…пустой попался. Вот это удача, — Джисон радуется, хватая его за руку, и они заходят внутрь.

Руки не размыкаются и к тому моменту, когда они находят себе удобные места. Минхо прикладывается к его плечу, закрывая глаза.

Пальцы Джисона мягкие, он бы назвал их даже пушистыми, хоть это и бред. Джисон для него как махровое одеяло или любимая большая подушка, на которой он спит. К нему хочется возвращаться снова и снова, укутываться в него и согреваться.

— Я тут подумал. Насчет той фотки. Мы можем спросить у папы. Если ты хочешь знать, конечно.

Минхо мыкает, не желая отрываться от его плеча.

Она исчезла, когда ему было тринадцать. Тогда для него она была просто человеком, которая родила его. То есть, он совершенно не знал ее истории. Он родился, взрослел и она учила его жить, не вдаваясь в подробности того, как дело обстояло у нее. С кем она встречалась, какие у нее были тяжелые моменты. Он не дошел до того возраста, когда родители могут начистоту и без прикрас рассказать своим детям о своем жизненном опыте.

Поэтому ему хочется знать, кто был тот человек, которого она любила до его отца и почему им пришлось расстаться.

Фотография датировалась тысяча девятьсот девяносто пятым годом. В девяносто шестом они с отцом поженились. Что-то в этих датах сбивает его с толку. Она вышла за отца спустя несколько месяцев после этой фотографии. И на ней рядом с женщиной стоит не он. Что случилось между ней и тем незнакомым мужчиной?

Его мать точно не из тех людей, кто может вот так стереть человека из своей памяти и заменить его другим.

— Приехали, давай вставай, — Джисон ласково убирает его голову со своего плеча, выталкивает его с сидения и тянет за собой к выходу.

Они заходят в продуктовый по пути к дому Джисона. Минхо настаивает на том, чтобы приготовить стэйк на ужин. Джисон отпирается, тыкая в ценник, Минхо же в ответ тыкает ему в лицо своей чёрной картой. Джисон открывает и закрывает рот в знак капитуляции.

Джисон весело махает сплетенными руками, немного подпрыгивая. — Помнишь тот день, когда я был расстроен? Я еще на автобусе уехал, а ты за мной увязался.

— Помню. Ты был такой убитый, что я решил, у тебя кто-то помер.

— Мое сердце тогда померло, придурок.

— И почему это я придурок?

— В тот день я понял, что ты мне нравишься. А потом я понял, что ты видишь во мне только друга. Вот и загнался. Нужно было переварить свои чувства.

— И после сказанного ты имеешь право назвать меня придурком? Я первый в тебя влюбился, а ты даже не понял, просто смех.

— Ты влюбился первый, но я полюбил сильнее.

— Ты от меня этих приторных фразочек набирался? Неужели я настолько плох?

— Ты ужасен в этом.

Они подходят к его дому и замечают включенный свет в окнах. Значит, папа Джисона все-таки сегодня дома.

Мужчина с улыбкой встречает парней, любезно принимая пакеты. — Ну и накупили! Минхо, опять готовить собираешься?

— Ага. Хочу сделать вам прощальный подарок.

— Куда-то уезжаешь?

Джисон, снимающий ботинки, отзывается. — К себе домой. Пришел конец его надоеданию мне в моем же доме.

Отец отвешивает ему щелбан. — Он кормит тебя своими вкусными блюдами, а ты так грубо о нем отзываешься. Не таким мы тебя растили с матерью.

Трое смеются, и коридор вскоре опустевает. Минхо занимает позицию за кухонным столом, отец возвращается к своим рабочим бумагам, разлегшись на диване, а Джисон садится за стол, наблюдая за этими двумя.

Когда Минхо выкладывает на еду в тарелки и подносит к столу, папа Джисона и сам Джисон драматично хлопают.

Что сказать, он хорош в готовке.

Пока они доедают, Джисон обменивается с ним многозначительным взглядом. «Могу я начать этот разговор?» — говорят его глаза, и Минхо соглашается кивком.

— Пап, я нашел старый альбом в твоем шкафу. Там было фото: вы с мамой и еще двое.

Отец поднимает глаза. — Наверное, ты про Даичи и Ару.

— Да. Это ваши старые друзья?

— Скорее, друзья твоей мамы. Ты же помнишь, как мы познакомились? Я ездил в командировку по работе в Японию и встретил твою мать. Ох, как она была прекрасна. Я не мог ничего поделать и в итоге забрал ее с собой. А эта вторая девушка, Ара, она была ее подругой. Кажется, они вместе давали уроки по танцам в ее студии.

— У нее была своя студия? — удивлённо спрашивает Джисон.

— Да. Отец Ары был очень богатым и щедрым человеком, так что для дочери ему было ничего не жалко.

— А что насчет того мужчины? — Минхо подает голос, параллельно собирая тарелки.

— Ах. Даичи. Они встречались с Арой. Даже планировали пожениться, — мужчина смягчается в лице, уходя во воспоминания. — То фото было прощальным. Мы с твоей мамой как раз собирались уезжать и сделали его на память. Там не видно, но Ара была беременна тогда, и они долго плакали из-за того, что Джихе не сможет присутствовать на ее свадьбе и родах.

— Так они поженились? — Джисон поднимает глаза на Минхо. Зачем задавать вопрос, если знаешь ответ? Но у Ли свои способы узнать что-то.

— Ах…это тяжелая история. Даичи погиб незадолго до их свадьбы.

— Но что произошло? — Джисон округляет глаза.

— Я не знаю всего. Все это лишь со слов твоей матери. Знаю лишь, что Ара была убита горем и бросила все, уехав в Сеул. Что было с ней дальше не могу сказать. Кажется, их связь с Джихе оборвалась.

Руки Минхо подрагивают. Он смотрит на Хан Шина, спрашивая: — Что…случилось с ее…ребёнком? — его голос ослаб. Силы мгновенно покинули его, как только он все это услышал.

Отец Джисона глядит в древесину стола, напрягаясь. — Я не знаю дальнейшую судьбы этой несчастной женщины. Она испарилась в воздухе. Джихе перестала упоминать о ней, и мы сосредоточились на своей семье. Она ждала…правда ждала хоть какой-то весточки от своей подруги. Но она так и не дала о себе знать.

— Так ты больше ничего не слышал о ней от мамы с тех пор? — Джисон не может усидеть на месте, поэтому встает, нависая над отцом.

Мужчина кивает, прикрывая глаза, что наполнились печалью.

— Такое радостное воспоминание очернено болью… Ах, как горька жизнь, — он встает со стула, направляясь к своей комнате. — Пойду вздремну.

Джисон встревоженно смотрит в его сторону. Минхо не успевает ничего сказать, как его ладонь заключается в объятья другой.

— Ты в порядке?

Слёзы капают с щек Ли. — Она всегда была…такой непринужденной и радостной. Я и не мог думать, что в ее жизни случалось что-то плохое. Мама улыбалась даже в горькие времена… А я и не знал, сколько боли скрывалось за той улыбкой…

— Ты не виноват, что не знал. Она не говорила тебе, потому что не хотела тебя расстраивать. Это же взрослые. Они всегда молчат о своих страданиях, чтобы их дети не печалились.

— Я понимаю… Но тот ребёнок? Она же была беременна? Неужели…она потеряла его? И потом встретила отца? Как такой человек, как он смог унять ее боль?

Джисон гладит его ладонь, подбирая слова. — Но может…тогда он был…другим?

— Может. Ах, я уже ничего не знаю. Жизнь вдруг стала такой сложной… Мне кажется, что все от меня что-то скрывают. Это пугает…

— Я с тобой. Если весь мир будет лгать тебе, я вечно буду честен! — он выкрикивает это, хлопая себя по груди.

Минхо улыбается сквозь слезы и прижимает его руку к своему телу. — Верно. Пока в мире есть хотя бы один человек, который со мной честен, мне не будет так плохо.

***

Собственный дом кажется ему отвратительно чужим. Его едва ли не начинает тошнить, когда он подходит к входной двери. Он бы с радостью остановился и вернулся обратно к Джисону, кинулся бы в его объятия и крепко заснул. Однако он не может ослушаться брата. Он не должен страдать из-за подростковой импульсивности младшего. Если ему так нужно, чтобы Минхо был здесь, он войдет в эту чертову дверь и направится в свою комнату.

— Господин Ли! — служанка Ким, заметившая его с кухни, бросает грязные тарелки обратно в раковину и сломя голову бежит к нему. — Господин Ли, — запыхавшись, она хватает его руку. — Вы вернулись!

Минхо даже немного смущен. Он ожидал чего угодно: презрение от отца, который мог прогуливаться по своему дому от скуки, горящие ненавистью глаза своей мачехи, которая могла бы сейчас сидеть в гостиной и читать свой любимый журнал, незаинтересованность Сонхуна, улыбку своей младшей сестренки Мины. Но то, как сейчас светится лицо женщины, которая просто работает на его семью, он предсказать не смог.

— Ох, миссис Ким, неужели вы скучали по мне? — парень звонко смеется, давая ей обнять себя.

— Как я могла не скучать? Вы единственный, кто всегда хвалит мою стряпню! И я даже переживала, не голодаете ли вы. Столько дней вне дома и без домашней еды…

— Обо мне…хорошо заботились… — он облизывается, вспоминая некоторые вещи. — Да…

Женщина облегченно вздыхает. — Рада слышать, господин. Не хотите чаю или перекусить?

— У тебя уже и так достаточно грязных тарелок, которые нужно помыть. Да и я сыт.

— Я слегка ревную, кто-то впечатлил вас больше, чем я?

Минхо усмехается. Лучше ей не знать, что он был тем, кто впечатлил себя своими кулинарными способностями.

— Вас никто не сможет затмить, миссис Ким!

Они обмениваются любезностями еще немного, и она отпускает его, возвращаясь к работе.

Минхо ложится на кровать. Мысли в голове скомканы — кучка полуисписанных бумажных листов, переплетенные друг с другом. Ночь ощущается тяжелой. В груди колет, глаза жжет. Он узнал то, о чем бы ему не рассказала мама, ее прошлое, ее первую любовь и боль, которую она пережила. Она и правда мирилась с этим в одиночку. Знал ли отец всю ее историю?

В тот день все было как-то не так. Если бы Минхо знал, что видел свою мать в последний раз тогда, он бы, наверное, тщательнее всматривался в ее лицо. Но он помнит, что она улыбалась. Она была такой счастливой, как будто вот-вот обретет свободу. Она чувствовала, что с ней произойдет?

Она сказала ему: «Сынок, что бы с тобой не случилось, помни, всегда найдется человек, который будет рядом, который будет любить тебя». Минхо ответил ей: «Прямо как ты, мама». Она слабо улыбнулась, поцеловала его в лоб и отпустила. Он заходил в школу, оборачиваясь — проверял, не уйдет ли она до того, как он войдет внутрь. Она не ушла, стояла у ворот даже тогда, когда он был у дверей раздевалки. Он видел ее через окно, думал, почему она все еще стоит. Неужели она прощалась с ним тогда? Минхо уже пять лет не может найти объяснения ее поведению. И чем больше он об этом думает, тем подозрительней оно кажется.

Он вернулся домой, где ее уже не было. Он помнит, что отец бегал по дому весь на иголках. Он что-то печатал в телефоне, потом кому-то звонил, спрашивая, есть ли новости. Он сжимал телефон в кулак, когда заметил сына, смотрящего на него. «Уроки уже закончились?» — спросил Ли Суман. Минхо кивнул. «Где мама?» — Минхо спрашивал это непринужденно, но отец как-то слишком напрягся. Он уже тогда знал, что с ней случилось? Только он мог это знать. Почему тогда дальше пропавшей без вести ее статус не сдвинулся, если отец был в курсе?

Был еще один человек, который вел себя странно. Кенто паковал чемоданы для переезда. Брат вообще игнорировал все происходящее, словно это его не касается. Создавалось впечатление, что он убегает. Весь его переезд был каким-то резким. Он решил это за день, мама поддержала его, а отец вообще ничего не сказал.

И только сейчас Минхо ловит себя на мысли, что ни один из этих двоих не казался удивленным, когда нашли перевернутую машину матери возле утеса. Все знали, что у нее была запланирована встреча, но никто и понятия не имел с кем именно. Ее тела не нашли. Даже ее вещей не было. Женщина растворилась в воздухе, и никто не хотел ее искать.

Он уверен, что только он один ничего не знает. Они все обманывают его.

Парень открывает мессенджер:

crazycoldbutlee

Спишь?

godofsquirrelsСобираюсь. Ты как? Отец не ругался?crazycoldbutlee

Он еще не знает, что я дома. Повезло.

godofsquirrelsРеально. Что-то случилось?crazycoldbutlee

Ты можешь спросить у отца, что именно произошло с тем человеком… Даичи? Я чувствую, что должен узнать.

godofsquirrelsОкей. Как узнаю, сразу же напишу тебе.crazycoldbutlee

Спасибо, Джисон.

Утром ему приходит сообщение: Он попал в аварию. Папа сказал, там что-то с тормозами было.

Вместо обычной утренней рутины в виде умывания лица и чистки зубов, Минхо шерестит интернет. Это не так сложно — найти информацию о давнем ДТП. Интернет все помнит, это старая истина.

О гибели Танака Даичи известно немного. Машина ехала на высокой скорости и из-за неисправности тормозов съехала с дороги. Погиб на месте. В крови погибшего не было найдено запретных веществ: ни наркотиков, ни алкоголя. Он был чист. Дело закрыли с очевидным выводом: водитель не проверил машину и сел за руль. Вина на нем самом.

Да и кому нужна была смерть обычного рабочего типографии?

Но Минхо это все кажется слишком простым.

Для чего он ворошит прошлое? Что он хочет узнать? Неужели пропажа матери и смерть ее возлюбленного двадцать с лишним лет назад связаны?

Он не знает.

Парень закрывает ноутбук, все-таки выбрав начать собираться. У него и так осталось мало времени, чтобы избежать совместного завтрака.

Через некоторое время он спускается вниз, встречаясь глазами с миссис Ким. Она предлагает ему поесть, он отказывается. Женщина томно вздыхает.

Прямо перед входной дверью он сталкивается со своим отцом.

Мужчина ухмыляется, убирая телефон в карман пиджака. — Надоело скитаться? Я уже собирался заблокировать твою карточку, а ты вернулся, какое счастье.

Минхо молчит. Он не хочет отвечать ему. И смотреть на него не хочет. В его голове все еще вертятся мерзкие слова, которые он сказал.

— Я ухожу, срочное совещание. Передай служанке, чтобы не накладывали на меня.

Она работает тут столько лет, а он даже ее имени не знает.

— Хорошо, — говорит он сквозь злость и пропускает отца вперед.

Но мужчина останавливается в проходе, устремляя взгляд на сына. Минхо коробит, когда он так на него смотрит. Взгляд пытливый и изучающий. Отец прощупывает его глазами, как будто пробует на вкус. Не испортилось ли уже это блюдо? Стоит ли подавать его на стол? Минхо сравнивает себя с едой, но чем еще он может быть в глазах собственного отца?

— Не забывай, — его голос холодный. Он лишь открывает рот, но такое ощущение, словно он заносит меч над шеей. — Кто ты такой. Никогда не забывай, что принадлежит тебе.

Минхо бесстрашно поворачивается к нему. Внутри бурлит злоба и ненависть. Он все время должен о чем то помнить, знать свою цену. Почему отец всегда твердит об этом?

— Что мне принадлежит? Труды моего брата, которые ты безжалостно стираешь?

— «Lees» никогда не относилась к нему и не будет. Это то, что ты получишь, когда придет время.

Крик просится наружу, он хочет заполонить собой весь коридор и оглушить отца. «Я не хочу» стоит поперек горла, не выходя. Ему не нужно ничего. Он никогда этого не желал, но, кажется, отцу все равно на это. Почему именно я, — думает про себя Минхо, — у меня нет ни умений, ни желания, даже Сонхун, на которого отец старательно не обращает внимание, справился бы лучше, так почему я?

Мужчина, не поменявшийся в своем грозном лице, говорит: — Ты упоминал, что не хочешь учиться бизнесу в специализированной академии. Я подумал над твоими словами. Тебе это и не нужно. Закончишь школу и сразу же приступишь. На практике учиться намного легче, не правда ли?

Он уходит, не дожидаясь ответа сына, который застрял на одном месте не в силах пошевелиться.

Что в голове у этого человека? Он просто возьмет и отбросит в сторону старшего сына, как пыль с полки? Но самое интересное, что компанию отдают в руки зеленого сына не просто так. Зная характер отца, он решил заграбастать лакомый кусочек. Что может быть нужно президенту влиятельнейшего конгломерата в стране? Власть. Бизнес — опора, которая позволяет твердо стоять на ногах. И что может быть лучше, чем механизм контроля, позволяющего этой опоре превратиться в оружие? Он в самом деле намерился войти в голубой дом?

И тут Минхо подумал о матери. Отец женился на ней и стал владельцем всего ее богатства, взял на себя управление ее компании, пока она занималась детьми. Она не выглядела так, словно ее принуждали к этому, но могла ли она позже стать ему помехой? Если кто-то и хотел от нее избавиться, то это был он. Почему он заставил свою жену исчезнуть? Она хотела вернуть то, что ее по праву? Или она узнала что-то, что могло заставить ее отнять у него все, что он имел?

Может ли отец быть причастным к гибели ее возлюбленного?

— Минхо?

— Что? — он быстро поворачивается, замечая перед собой Джисона.

— Ты сидел тут и смотрел в одну точку, а я все звал тебя. Вообщем, я тут уже несколько минут, а ты только меня заметил. Все в порядке? — Хан неловко берет его за руку, продолжая изучать его лицо.

— Задумался. Не могу перестать думать о маме, — парень кладет руку Джисона в свою и аккуратно поглаживает, как-будто боится, что она исчезнет.

— Знаешь, — Джисон опирается на его мотоцикл и поднимает на него глаза. — Мне кажется, ты узнал очень много, и это все…сложно переварить. Я имею в виду, мы простые школьники, но почему-то на нас сваливается тяжесть прошлого наших родителей. Я чувствую это и знаю, что тебе сейчас так же. Я даже не знаю, что хочу сказать. Но боюсь, что тебе станет очень больно…

— Джисон, — Минхо откидывает голову на бок, ухмыляясь, — Переживаешь? Не хочешь видеть, как твоему милому возлюбленному, — указывает на себя, — Будет больно?

Джисон цокает. — Началось. — парень вытаскивает руку из его хватки и встает во враждебную позу, скрестив руки. — Прячь свой мотоцикл и пойдем в класс.

— Как прикажете, мистер я люблю Ли Минхо.

— Я хотел поцеловать тебя в награду за послушание, но теперь передумал, — Джисон оставляет его наедине с его мотоциклом, пока Минхо смеется и кричит ему вслед: — Я заберу свою награду ни смотря ни на что!

Хенджин встречает их прямо перед дверьми в класс весь взбудораженный. Минхо косится на других одноклассников, и они выглядят так же. Это значит только одно.

— Мой отец с ума сходит, — верещит Хван. — Почему эти выборы так важны?

Джисон округляет глаза. — Вы все такие шумные, потому что скоро выборы мэра?

Хенджин быстро кивает, провожая Хана к своему месту. Минхо смотрит на них, едва сдерживая смех. Феликс подходит к его месту, спрашивая:

— А ты чего так спокоен? Разве твой отец не должен париться об этом больше всех?

Минхо садится на свое место, откидываясь назад. Он улыбается, а глаза его искрятся. — Честно говоря, я и сам удивился, что он не дергается, но сейчас я кое-что понял.

Джисон подбегает к ним с криками: — Прошу уберите от меня Хенджина, я устал слушать про долбанную политику! Я понимаю, что ваши родители хотят поддержать нужного кандидата, но вы-то почему так этим озабочены?

— Все просто, — говорит Минхо. — Если выйграет тот, кого они все поддержат, их бизнес будет под защитой власти. А поэтому у них будет хорошее настроение. Что еще нужно детям? Сияющие от счастья родители.

— Говорит так, будто все на свете знает, — бурчит Хенджин. — Что насчет твоего родителя? А?

Феликс скрещивает руки на груди. — Кажется, отец Минхо даже не думает об этом.

— Почему это? — Хенджин хватает его за руку.

— Потому что мой любимый папочка и сам не прочь стать мэром.

Самообладание Хенджина крошится в мгновение ока. — Что? Что? Он собирается стать-

— Тихо, — Минхо подносит палец к губам Хвана. — Я пока не уверен. Поэтому, пожалуйста, давайте сохраним это в секрете от других.

— Так вот что значит дружить с Ли Минхо. Получается, я теперь вхожу в ваш тайный круг, где хранятся все секреты мира, вау, — Хенджин мечтательно поднимает глаза в потолок и хлопает в ладоши. Минхо может только закатить глаза.

Когда учитель подводит итоги урока и уходит из класса, Джисон подходит к Минхо. Феликс и Хенджин стоят в дверях, очевидно ждут его.

— Разве вы сегодня не собирались сходить в кино? — спрашивает Минхо пока встает со своего места.

— Вообще-то, они хотят, чтобы ты пошел с нами, — Джисон дует щеки и смотрит на него с наигранным разочарованием. Это точно он взял не у него. Хенджин тщательно натренировал Хана, такой вывод делает Минхо.

— У меня нет права отказаться, верно?

Джисон кивает, хлопая его по плечу. — Так точно, ты обязан пойти.

Минхо смотрит на Хенджина и Феликса, что стоят в дверях. Ли подмигивает ему, пока Хван грозно говорит: «Ну давайте быстрее, билеты же раскупят». Джисон берет его за руку, озадаченно глядя ему в глаза. — Тебе не хочется?

— Не в этом дело, — вздыхает Минхо. — У меня никогда не было такого.

— В кино что-ли никогда не ходил? — спрашивает Джисон, улыбаясь.

— Ходил…

Он любил смотреть фильмы вместе с мамой. Это была их традиция: где-нибудь вечерком, когда он сделает все свои школьные дела, они выходили из дома, держась за руки. Водитель отвозил их к ближайшему кинотеатру, где они занимали места в средних рядах. А потом они вместе смеялись, плакали, думали над тем, что увидели. После того, как мамы не стало в его жизни, пропала и причина ходить туда снова.

И вот есть Джисон, который зовет его с собой. Есть Хенджин и Феликс, которые хотят провести с ним время вопреки его противному характеру. Жалко признавать, что до этого момента он был одинок. Ему никто не был нужен, он считал, что справится сам. Но откуда взялась эта потребность быть нужным и любимым?

Подавленное рано или поздно вылезет. Минхо мог обманывать себя сколько угодно, однако правда в том, что ему всегда было больно быть одиноким. Он завидовал тем, у кого есть друзья и любимые. Пока они ловили счастливые моменты своей жизни, он мерз внутри ледника. К счастью, сейчас этот ледник растаял, и от него осталась одна вода.

Он не пожалел, когда взял Джисона за руку и пошел к остальным. Он не пожалел, что купил Хенджину его обещанный берлинский пончик по дороге. Даже когда увидел улыбающегося Феликса, который пил свой клубничный смузи, он не чувствовал сожаления. Джисон сел рядом с ним и держал его руку. Минхо не удержался и поцеловал его в щеку. О бурной реакции двух их друзей, которых потом отругали другие присутствующие, он тоже не пожалел. Ему даже было все равно на фильм, все время, пока кинолента крутилась на экране, Минхо думал о том, что он счастлив.

***

Дверь в его комнату слегка приоткрыта. Только один человек мог вот так зайти туда без спроса. Минхо заглядывает в щель и не удивляется, когда видит Сонхуна. Он бы уже ворвался и накричал на него, как когда-то в детстве, но разум его останавливает. Младший брат смотрит на фотографию семьи, от которой уже ничего не осталось, семьи, в которой его не было. И он уже давно понял, почему он разбил ее в прошлом. Из-за боли от того, что его так не любили. Наверное, поэтому он не злился на него и ворвался в кабинет отца, чтобы защитить. Потому что он понимает его, как тот, кто уже видел, как отец обращается с детьми, которых не любит.

— Простите, что я поступил так с вами и вашим сыном. Больше такого не повторится! — Сонхун наклоняется, и у Минхо разбивается сердце. Неужели настал тот момент, когда младший брат тоже его понял и простил?

Ему вдруг захотелось обнять его. Положить конец этой войне между ними. Он открывает дверь, но вся его смелость испаряется, когда он видит страх в глазах своего брата.

— Что ты…тут делал?

Просто сделаю вид, что ничего не видел. Я ничего не видел.

Сонхун сбегает, выпаливая — Ничего.

Минхо заходит в комнату и улыбается как дурак, когда видит на своем столе брелок в виде серого кота.

Это его первый подарок от младшего брата.

Он спускается на ужин, вспоминая, что все-таки еще остались причины быть грустным.

— Скоро выборы. Я планирую стать мэром этого города.

Пока мачеха закипает, накидываясь на своего мужа вопросами о компетентности Кенто, Минхо осознает, что его отец действительно предсказуем. Конечно, он станет мэром, на время даст старшему сыну место президента. Потом, наверное, выделит Минхо в управление какую-то компанию, чтобы он набрался опыта, а сам пока заработает себе веру и преданность избирателей. И когда все будет готово, Ли Суман пойдет дальше — в кресло президента страны. К этому времени он выкинет своего старшего сына с его места и отдаст все Минхо.

Таков ведь твой план, отец? План из-за которого ты избавился от мамы?

Минхо сжимает кулаки, поднимаясь с места. Он не может не смотреть на этого кровожадного монстра, который почему-то является его отцом. Ненависть растекается по его венам, очерняя сердце. Он отомстит.

Находиться в этом доме снова тяжело. Даже хуже, чем обычно. Он все думает, как бы уничтожить все, что строит отец, пока вертится с места на место.

Но в итоге он звонит Джисону.

— Не спишь?

— Нет. Чувствовал, что кто-то по мне очень скучает, поэтому сна ни в одном глазу.

— Не хочешь прокатиться по ночному городу. Я знаю одного красивого парня с мотоциклом?

— Звучит сексуально. Познакомишь меня с ним?

— Этот сексуальный мотоциклист подъедет к твоему дому через минут двадцать.

***

Джисон уже ждет его на улице, когда он подъезжает. Он заглушает двигатель и смотрит, как парень идет к нему, улыбаясь. Минхо и сам улыбается. Не смотря на этот яд, который он вкусил, узнав правду, сейчас он действительно счастлив.

Джисон присматривается к его штанам, а потом берет свисающую с них вещицу в руки. — Хмм…серый кот, очень в твоем стиле.

Минхо протягивает ему шлем, ухмыляясь. — Сонхун подарил.

Руки Джисона почти отказывают, когда шлем оказывается в них. Он удивленно смотрит на Минхо. — Этот под-… — замолкает, прикусывая губу, а потом снова спрашивает: — Он в самом деле подарил тебе брелок-котика? Он?

— Ты не поверишь, но он еще и извинился, — Минхо рассматривает небо, довольно вздыхая, — Хорошая сегодня погода. Только ты делаешь это все лучше в миллион раз, просто смотря на меня вот этим глупым взглядом.

— Ах ты, — Хан пинает его ногу, — Еще раз назовешь меня глупым, я-

— Молю, скажи «я тебя поцелую», это так крипово-романтично…

— А-а-а, просто поехали уже, замолчи! — Джисон садится позади, сжимая его талию руками.

Минхо не может перестать улыбаться. Руки Джисона крепко держат его, пока тот прислоняется к нему всем телом. Сильный встречный ветер тормошит их одежду, а они беззаботно несутся вдоль трассы.

Минхо останавливается около набережной, поворачивает ключ и кладет руки обратно на руль. Он слышит, как Джисон снимает свой шлем. — Прогул-

Его слова застревают во рту, когда он чувствует на своем теле прикосновения. И невесомый поцелуй в шею.

Джисон выпивается в руками в его талию. Губы, прислонённые к рубашке Минхо, двигаются покрывая спину нежными поцелуями. Минхо подаётся назад, накрывая руки Джисона своими. Джисон продолжает покрывать рубашку поцелуями. Из губ Минхо вырывается вздох.

Парень скидывает с себя шлем, пересаживаясь к Джисону лицом. Руки Хана изучают его плечи, сжимая их. Минхо сглатывает, накрывая его губы своими. Руки упираются в холодное железо. Джисон держит его мертвой хваткой, не давая перевести дух, и сминает его губы. Ли едва может дышать, но оставить эти губы в покое кажется самой большой ошибкой, которую он может совершить. Он обхватывает его лицо своими похолодевшими от железа руками, смотрит ему в глаза и снова прислоняется к его губам.

Джисон бормочет, когда отстраняется: — Надо было дать тебе поцеловать меня еще тогда…

— М? — Минхо целует его скулу, не планируя отвлекаться. Его руки наглым образом залезли под джинсовку Джисона. Хан уже полностью застрял в ловушке его ног.

— Я г-говорю… — едва дыша, продолжает парень. — Надо было поцеловать тебя еще тогда, когда ты первый раз…сказал что я…тебе…ах…нравлюсь.

Минхо ухмыляется. — Твоя проблема, что отверг меня, — договорив, он засасывает его нижнюю губу, прихватывая его за шею.