На кладбище один за другим аппарировали члены Ордена Феникса. Первым появились Кингсли и Тонкс, за ними Люпин и Артур. Кингсли осмотрел поле короткой битвы и вызвал отряд авроров. Прибывший патронус-стрекоза женским голосом сообщил, что министерство в совершенном хаосе, все пешки Волан-де-Морта, узнав о гибели своего лидера, попытались скрыться, многих удалось задержать на месте. К ним отправили отряд из пяти авроров.

       Тонкс в этот момент осматривала рану Северуса. От госпитализации в Мунго он резко отказался: эти неумёхи-целители продержали бы его у себя несколько дней, а Гарри сейчас вряд ли захочется маяться в больнице вместе с ним. Аппарировать с подобным ранением от режущего проклятья запрещено. Северус объявил о своём намерении дойти до Хогсмида, а оттуда в Хогвартс, в больничное крыло к мадам Помфри. Кто действительно быстро и молча сделает свою работу — так это она. Кингсли кивнул.

       Гарри на происходящее не реагировал: он всё ещё сидел на земле с закрытыми глазами и молчал.

       Несмотря на сопротивление Северуса, к нему приставили Нимфадору. Вместе они брели в полной тишине. Северус размышлял о том, что произошло на кладбище. Он своими глазами видел, как луч поражает Гарри в спину, как его тело резко падает вниз и не двигается. Но Гарри выжил, а их связь по-прежнему цела. Так произошёл ли вообще акт смерти? Возможно ли, что проклятье уничтожило только крестраж внутри Гарри, но не тронуло его душу? Другого объяснения Северус не видел.

       В это время на кладбище Ремус поднимал Гарри с земли и аппарировал с ним в дом на Гриммо. Больше он ничем помочь не мог: Артур и Кингсли дождались отряд авроров и переместились в министерство вместе с обездвиженными Пожирателями, ночка обещала выдаться длинной.

       В особняке на Гарри мгновенно налетели сходившие с ума от тревоги Рон и Гермиона. Они оба крепко обняли его и отпустили только тогда, когда подошла Молли, чтобы заключить Гарри в крепкие материнские объятия. Позже подошли Фред с Джорджем, они хлопнули Гарри по плечу и натянуто улыбнулись: каждый из присутствующих видел, что с Гарри что-то не так. Он молчал, не отвечал на вопросы, медленно реагировал на внешние раздражители. Ремус предложил Молли отправить Гарри в Мунго. Услышав это, Гарри отрицательно помотал головой и так же молча ушёл к себе в комнату: он мечтал о долгом и крепком сне.

∞ † ∞

       Северус вернулся в особняк Блэков под утро. Он вышел из камина и стряхнул с подола мантии осевшую сажу. Одежду это не спасло: рукав, принявший на себя часть проклятья, болтался грязными лохмотьями, сквозь прореху виднелась перевязанная рука. Лёгкая онемелость, зарождающаяся на кончиках пальцев, начала постепенно отступать.

       Северус осторожно прошёл в коридор и начал подниматься по лестнице, вознося похвалу жизни хотя бы за то, что в столовой он никого, кроме Кричера, не встретил. В голове, точно рой бешеных пчёл, теснились разные мысли, они зудели и жалили, не давая сердцу покоя.

       Такой исход войны. Гарри жив, Северус жив, а Дамблдор, подтолкнувший их всех на создание чёртовых уз, мёртв. И Северус мог бы предположить, что жизнь на этом не заканчивается, что узы не станут для них с Гарри тюремными цепями, но вся горечь жизни заключалась в том, что Северус знал правду ровно так же, как знали её остальные: юноша обречён на несвободу. Зная сложный характер Гарри, Северус уже готовился распрощаться с их более-менее наладившимися отношениями. И если бы только это…

       Вдобавок ко всему, вокруг крутится неимоверное количество народу: все эти Уизли, девчонка Грейнджер. Им не дадут покоя, не дадут даже сесть и спокойно поговорить, решить, что делать дальше. Это для членов Ордена всё идёт своим чередом, а для Гарри с Северусом история резко поменяла сюжет. И что в этом случае делать, никто не знал. Как-то придётся жить дальше, и Северус даже думать не мог о том, что скажет ему Гарри. Поэтому он не кинулся искать его сразу по возвращению в особняк. Теперь им спешить некуда.

∞ † ∞

       Около восьми вечера Северуса разбудила небольшая костлявая ладонь на его плече. Резко распахнув глаза, он подскочил на постели и чуть не проклял Кричера. Война закончилась, но слишком глубоко пустила корни, вынуждая каждую минуту своей жизни оставаться настороже.

       — Хозяин Северус, — в своей привычной манере пробурчал домовой эльф. Голос его напоминал скрип старых дверных петель.

       Северус выдохнул и подтянул лёгкое одеяло к груди. Магия эльфа признала их с Гарри узы брачными уже давно, а разум, за все эти годы привыкший к тому, что у него самого есть целых два господина, никак не мог перестроиться и понять, что теперь он сам может быть хозяином не только своей жизни, но и, к примеру, домового эльфа.

       — Рыжая… женщина, — Кричер потирал свои костлявые пальцы, изо всех сил сдерживаясь от оскорблений в адрес Молли, с которой он не поладил с самого начала даже больше, чем с Гермионой, — обеспокоена состоянием хозяина Гарри. Она попросила Кричера разбудить вас и передать, что ждёт внизу.

       — Что с Гарри?

       — Хозяин заперся в комнате Регулуса и не выходит с тех пор, как вернулся.

       — Ладно. Можешь идти.

       Кричер тут же растворился в воздухе. Северус встал с постели и подумал, что хорошо бы, наконец, принять душ и выбросить эту рваную одежду, которую уже ничем не спасти. Спускаться вниз в таком виде — не лучшая идея, учитывая его и без того непривлекательный образ.

       Принимая быстрый душ, Северус попытался хотя бы представить, что их ждёт дальше. В голову приходили самые разнообразные мысли, и ни одна из них не выглядела достаточно сносной. При любом раскладе они с Гарри привязаны друг к другу невидимыми узами, и в любом случае им придётся строить свою дальнейшую жизнь, учитывая эту особенность.

       Северус очень редко встречался с понятием вины. В день смерти Лили это чувство едва не убило его ударной волной, с тех пор всё происходящее задевало Северуса лишь по касательной, а чаще и вовсе пролетало мимо. И вот, спустя много лет, это чувство снова проснулось и начало маячить тревожным огоньком из самых тёмных уголков души. Его эта связь по-прежнему не тяготила, но известная всем мудрость гласила, что насильно мил не будешь. Никто не мечтает о постоянной зависимости от другого, никто не желает провести всю жизнь, подстраиваясь под чужого человека. Многие добровольные союзы рассыпаются, как высохшие песочные замки на ветру, что говорить о Гарри, чьё отношение к Северусу всегда находилось на грани между «тихая злоба» и «всепоглощающая ненависть».

       Думать о подобном можно бесконечно: мысли, как дороги, ведут в разную сторону и никогда не заканчиваются. Одна дорога в каком-нибудь месте непременно пересечётся с другой и создаст новое ответвление.

       Северус вышел из душа и долго искал в своём небольшом чемодане с вещами более-менее приличную одежду. Выискав нужное, медленно разложил всё на кровати и принялся неспешно одеваться. Так же спокойно он спустился вниз по лестнице, попадая в гостиную, где на него тут же налетела взъерошенная Молли. Она упёрла руки в бока и начала быстро что-то говорить. Этим она ещё больше напомнила Северусу пёструю курицу-наседку.

       — …и словом не обмолвился с тех пор, — продолжала Молли, сверля Северуса недовольным взглядом. — Мы уже все пробовали поговорить с ним, так он заперся и не выходит.

       — Может, он просто устал от вас? — раздражённо заметил Северус. — Ради Мерлина, ещё и суток не прошло. Дайте ему отдохнуть. Гарри должен был умереть и выжил, как минимум ему нужно всё осмыслить и хорошенько выспаться.

       — Что значит «Гарри должен был умереть»? — Молли запустила руку в волосы и зачесала их ладонью назад, беспомощно оглядываясь по сторонам, но никого не находя: в гостиной они стояли одни.

       — Боюсь, это не пятиминутный разговор и сейчас не время для него. Что ты от меня хочешь?

       — Прекрати со мной так разговаривать, — Молли сощурила глаза. — Носи с собой флакон и не забывай сцеживать в него свой яд. Попробуй поговорить с ним ты. У вас же связь…

       — Вот именно. Меньше всего ему сейчас нужен я: старый ненавистный преподаватель, к которому он привязан на всю жизнь.

       Молли сжала губы. Её поза воинственно настроенной наседки постепенно трансформировалась в позу уставшей женщины. Брови и уголки губ опустились вниз вслед за руками. Она развернулась и быстрым шагом удалилась на кухню, не проронив больше не слова, но каждым жестом излучая своё неодобрение.

∞ † ∞

       Ещё три дня Гарри сидел затворником в комнате Регулуса. Молли к Северусу больше не подходила, выбрав стратегию игнорирования, пришедшуюся им обоим по душе. Кричер носил Гарри в комнату еду, но постоянно возвращался с полным подносом почти нетронутой пищи.

       Семейство Уизли собиралось, наконец, возвращаться в Нору. Они все практически сидели на чемоданах, но не могли уйти, не поговорив с Гарри и не убедившись, что всё в порядке. Гермиона, с одной стороны, рвущаяся в Австралию на поиски родителей, с другой же никак не могла покинуть площадь Гриммо.

       На четвёртый день Северусу порядком поднадоело это хождение на цыпочках. Начиная волноваться, он, не особо церемонясь, прорвался сквозь защитные барьеры в комнату к Гарри. Закрыв за собой дверь, Северус оказался в небольшом тёмном пространстве. Найдя выключатель, он щёлкнул им, и комната тут же утонула в яркой вспышке света. На односпальной кровати, стоящей между шкафом и тумбой, лежал Гарри. Завёрнутый в одеяло по самый нос и уткнувшийся лбом в стену, он как будто не замечал спёртого душного воздуха, залившего комнату невидимой смолой.

       Северус подошёл к огромному окну и, отведя вправо шпингалет, ухватился за ручку, поднимая старую скрипучую раму вверх. На подоконник тут же посыпалась деревянная труха и пыль. В комнату тонкой струйкой начал проникать свежий воздух летнего вечера. Северус дёрнул ручку ещё раз, и окно со громким скрежетом окончательно вошло в верхние пазы.

       Гарри на кровати зашевелился, но продолжал упираться лбом в стену, обитую резными панелями из тёмного дерева. Северус опёрся на низкий широкий подоконник и потёр подбородок, ощущая пальцами шершавую щетину. Что делать дальше, он не имел понятия. Все чувства, на которые он когда-либо осмеливался, тянули его ближе к Гарри. Присесть рядом с ним на кровать, огладить рукой лоб, сжать ладонь, забирая всю горечь себе. Спросить, что происходит. Северус так долго запрещал себе испытывать что-то, отдалённо похожее на нежность, что теперь она впивается в него острыми иглами, всеобъемлющей гидрой расползаясь по организму и захватывая каждую его часть.

       Ещё несколько минут ушло на то, чтобы успокоиться и прийти в себя, подавить порыв ненужных никому чувств и скрестить руки на груди. Один. Два. Три. Дыхание в порядке. Можно.

       — Гарри, — голос уверенный и строгий, как острый клинок в руках опытного воина.

       Одеяло на кровати снова начало шевелиться. Гарри медленно повернулся на голос и сел в постели. Выглядел он не лучше инфернала: бледный, тёмные грязные волосы липли к щекам, глаза тусклые, и чёрный зрачок отражал боль всего мира. На мгновение Северусу показалось, что он видит самого себя: тот же взгляд человека, пережившего нечто такое, чему никогда не дадут названия.

       — Уходи, — сиплым голосом попросил Гарри.

       — Нет. Прошло уже четыре дня. Уизли собираются покинуть этот дом, Грейнджер тоже. Нам нужно многое обсудить. Я дал тебе достаточно времени прийти в себя, но сейчас вижу, что все эти дни ты только глубже погружался в то, что пережил.

       — Я ничего не хочу, Снейп. Уйди, — Гарри снова расплылся по кровати и натянул одеяло на голову.

       Чувство беспокойства сдавило виски и отдалось в сердце. В голове проснулись воспоминания, как отец постоянно лежал в кровати, спиной ко всему миру и почти ничего не говорил весь день, а к вечеру, находя в себе силы, шёл добывать алкоголь, чтобы провести с бутылкой всю ночь и замкнуть круг с рассветом, снова весь день не вставая с постели. Тобиас был магглом и болел тем, что в волшебном мире более эффективно поддаётся лечению. Ещё Тобиас терпеть не мог магию и запрещал своей жене и матери Северуса любую магию. Один вид волшебной палочки в иные дни доводил его до агрессии, после которой он быстро выдыхался и снова прирастал к смятым простыням.

       Северус ещё раз осмотрел Гарри и подумал о том, что трудности в их жизни только начинаются.