Крохотные чёрные глаза на змеиной морде жадно впитывали лучи просыпающегося солнца и отбрасывали блики на прикроватную тумбочку. Само ожерелье, будто ожившее, свернулось тугими металлическими кольцами сразу после того, как покинуло женскую шею. Гарри смотрел на украшение несколько минут, прежде чем окончательно проснулся, и в голову ударил вполне очевидный вопрос: где он и какого чёрта здесь делает? Тело наполнилось невыносимой болью, руки, будто наживлённые иглами, почти не слушались.

       Гарри сел в кровати и огляделся: распахнутая дверь на террасу, колышимые ранним утренним дыханием полупрозрачные занавески, большое зеркало напротив кровати, разбросанная по полу одежда, шкаф, оттоманка, обитая крупными шёлковыми цветами, у самой двери. Без сомнения, это гостиничный номер.

       Тело продолжало ныть. Гарри сполз со своего места и начал одеваться. На кровати, рядом с примятыми от его тела простынями, лежала женщина. Её волосы чернели на бежевом постельном белье, тёмно-синее платье свисало со спинки кровати, и кончик подола волочился по светлому паркету. Гарри, со всей возможной для его состояния скоростью, начал метаться по номеру, собирая свои вещи. С каждым ударом сердца становилось всё хуже, и такая роскошь, как процесс надевания одежды, уже была недоступна. Он нашёл свою волшебную палочку во внутреннем кармане фрака, достал её и посмотрел на женщину. Стоило ли ему применить обливиэйт? Пожалуй, что нет. Если он начнёт стирать память каждому человеку, с которым провёл ночь, то спустя время его точно задушит совесть.

       Думать времени не осталось: душный комок всё сильнее сковывал горло. Гарри, сжимая в одной руке одежду, в другой палочку, аппарировал в переулок недалеко за домом. Впервые антиаппарационный барьер особняка не играл ему на руку. Как только Гарри приземлился в знакомый переулок, бедро пронзила острая боль. Опустив взгляд вниз, он увидел разворочённую плоть: его расщепило. Улица пустовала: утро только-только забрезжило розоватыми лучами рассвета, прохладный свежий воздух забивался в лёгкие. Прислонившись голой спиной к шершавой кирпичной стене, Гарри позвал:

       — Кричер.

       Эльф появился мгновенно. Он сварливо причмокивал губами, но как только увидел раненого хозяина, собрался и, следуя указаниям, перенёс его в дом.

       Северус ждал на диване в гостиной. Сначала он покинул свадьбу вслед за Гарри, переживая, как бы его супруг не наделал глупостей, затем остаток ночи он провёл тут, борясь с узами в гулком и болезненном ожидании.

       Кричер опустил Гарри на диван рядом. Связь всё ещё пульсировала внутри отравленным ядром, но с появлением партнёра потихоньку начала успокаиваться.

       — Хозяин Гарри неудачно аппарировал. Хозяину Гарри нужна помощь, — проскрипел Кричер, заламывая пальцы.

       Северус приложил усилия и поднялся с дивана, садясь у ног Гарри.

       — Кричер, в моей комнате стоит большая деревянная шкатулка. Принеси мне её.

       Спустя секунду эльф исчез, а через минуту появился с огромной шкатулкой в тонких ручках и опустил её на пол рядом с Северусом.

       — Подготовь Гарри тёплую ванну, одежду и постель.

       Кричер кивнул и снова испарился. Северус открыл резную, покрытую чёрным лаком, шкатулку и нашёл в ней экстракт бадьяна. Гарри на диване не шевелился — откинувшись на спинку, он сидел с закрытыми глазами и дышал через раз, сжимая зубы от боли. Северус открыл тёмный пузырёк и уронил несколько капель на открытую рану. Гарри сдавленно застонал. Сжав веки, он громко выдохнул и попытался вырваться.

       — Сиди, — хриплый строгий голос Снейпа заставил его закаменеть. Слабая сухая ладонь опёрлась на здоровое бедро. Покровы кожи на глазах начали срастаться, остановилось кровотечение. Но боль осталась. Она наслаивалась на боль от уз, которыми так легкомысленно пренебрегли, и всё это забирало слишком много сил.

       Северус отложил пузырёк бадьяна обратно в шкатулку и привалился к основанию дивана рядом с голыми ногами Гарри. Блудный супруг, сидящий на диване в одних трусах, продолжал ладонью сжимать праздничную одежду. Постепенно хватка кисти ослабевала. Дыхание приходило в норму. Северус и сам чувствовал, как из его ладоней исчезают невидимые иглы, сердце постепенно расслабляется и замедляет ход. Около двадцати минут они сидели в таком положении, пока не вернулся Кричер, сказав, что ванна и постель готовы.

       Гарри встал с дивана и поковылял наверх. На Северуса он не смотрел.

       К обеду Гарри спустился вниз. Разворочённое левое бедро всё ещё болело, шаги давались тяжело. Северус будто поджидал его: сидел в столовой, пододвинувшись к столу. Перед ним на квадратной фарфоровой тарелке с приподнятыми кверху углами остывала еда, блестели столовые приборы и белела нетронутая салфетка, свёрнутая в тугой бутон розы.

       Гарри пересёк комнату и свалился на стул, выдохнув от облегчения, когда давление на раненую ногу уменьшилось. Пустая тарелка тут же наполнилась ароматной горячей едой. Северус взял в руки нож с вилкой и, смотря на Гарри в упор, спросил:

       — Как бедро?

       — Паршиво, — Гарри пододвинул к себе устланную белой льняной салфеткой корзину с хлебом и взял кусочек. — Слушай, Снейп, я знаю, почему ты вдруг решил пообедать вдвоём. И скажу сразу: у меня нет никакого желания выслушивать твои нотации о моём легкомыслии. Давай сделаем вид, что этот разговор уже состоялся.

      — Ты провёл ночь с той женщиной? — Северус опустил взгляд в тарелку. Только сейчас он увидел, что на ней лежит сочный стейк с различными овощами под густым соусом.

      — Даже если так — это не твоё дело.

      — Ну разумеется. Я лишь надеюсь, что тебе хватило ума стереть ей память.

      — Нет… — Гарри разломил кусок хлеба пополам и обмакнул одну из половинок в светло-коричневый соус. — Мне что, стирать память каждому, с кем я общаюсь?

       — Три года обучения в аврорате тебя хоть чему-нибудь научили? — Северус вскинул голову и отложил столовые приборы. Кусок в горло не лез. — Ты уходишь с какой-то незнакомкой чёрт знает куда, наплевав на узы, на собственную безопасность, спишь с ней и даже не стираешь ей память. Ты знаешь, кто эта женщина? Она может оказаться кем угодно. Тебя развели, как ягнёнка. Вокруг полно желающих использовать героя.

      — Ну, в таком случае, они все не сравнятся с тобой, мой дорогой супруг, право использовать меня ты монополизировал раньше всех!

      — Да как ты смеешь, — Северус возмутился. Он встал из-за своего места, белоснежная салфетка соскользнула с его колен на пол. — Я и пальцем тебя не тронул против твоей воли, мы почти не общаемся с тобой.

       Голос Северуса, тихий и бархатный, как сто лоскутов самой нежнейшей ткани, сейчас казался наждачной бумагой, полирующей тишину. Работа в школе научила его властным интонациям и тихим угрозам. Этот голос, на памяти Гарри, никогда не говорил никому чего-то приятного. И сегодня он тоже не дал осечки.

      — Ты был пьян, — Северус опустился обратно на стул. — Ужасно пьян, ты почти ничего не съел, зато выпил Мордред знает сколько бокалов той шипучей дряни, не говоря уже об огневиски, к которому ты приложился после. Ты хоть что-нибудь помнишь?

       Гарри сжал кулаки, стиснул зубы и напрягся всем телом, вот-вот собираясь прыгнуть в словесную атаку, но… он ни черта не помнил. Только постель, секс и пробуждение от зарождающейся во всём теле боли.

      — Нет, — выдавил из себя Гарри. — Я мало что помню, Снейп, и больше не хочу ничего обсуждать.

       Гарри поднял свой взгляд: чёрные глаза Снейпа молчаливы и холодны, но и у этого холода есть тысячи градаций. За эти годы он успел изучить многие из них. Это — тот самый взгляд, который делает мужчину перед ним слабее, превращает его в безвольного раба своих чувств, ломает позвоночник, хрустит костями и прокалывает внутренности. Взгляд безнадёжно влюблённого человека. Гарри ударяет озарение: вот оно. Зверь насытился. Да, атака закончилась, не успев начаться, на поле боя он стоял один, подняв руки вверх и принимая поражение. Но даже это, как он считал, делало его лучше Снейпа.

∞ † ∞

«СЕНСАЦИОННОЕ ПРИЗНАНИЕ ГЕРОЯ!

Гарри Поттер рассказывает о своей жизни в заточении.

«Каждый день я проживаю как узник в ожидании поцелуя дементора».

Подробности на стр. 8.

      Гарри Поттер, после шести лет молчания, наконец появился на людях и рассказал, почему столько лет он старался не контактировать с магическим миром. Известно, что после победы над Волан-де-Мортом в июле девяносто восьмого года Гарри Поттер залёг на дно. О его местонахождении знали только самые близкие друзья и, как выяснилось позже, супруг. В девяносто девятом году Гарри поступил в аврорскую академию, которую с успехом окончил два года назад. В настоящий момент гордость магической Великобритании работает в аврорате, больше о нём, до недавнего времени, ничего известно не было.

      Тринадцатого августа этого года Гарри Поттер посетил закрытое мероприятие, состоявшееся в честь бракосочетания близких друзей Гарри Рональда и Гермионы Уизли (ранее Грейнджер). Там же герой и поделился подробностями своей личной жизни.

      «В девяносто седьмом году, когда мне было семнадцать, Орден Феникса провёл один ритуал. Меня похитили буквально из-под носа Дамблдора. Конечно, в этом есть и моя вина. Орден перепробовал всё, чтобы найти меня, но в итоге у них остался только один выход. Думаю, к тому моменту они все так отчаялись отыскать меня, что были готовы принять решительные меры. Они и приняли…»

       Тусклый свет лампы на низкой прикроватной тумбочке. Початая бутылка сухого красного вина, наполовину пустые бокалы и расстеленная постель. Две пары обуви у двери: чёрные мужские туфли и женские тёмно-малиновые босоножки на высоком каблуке с тонкими блестящими ремешками.

      «…узы, связывающие меня и Снейпа, позволяют нам обходиться друг без друга какое-то время, но рано или поздно мы возвращаемся в самое начало. Всегда возвращаемся в начало: он, я и общий дом, потому что иначе произойдёт откат магии и я умру (смеётся). Понимаете? Не Волан-де-Морт, так магия — что-то всё равно будет угрожать мне, так или иначе».

       Рука, сжимающая вторую руку, задвинутые полупрозрачные шторы, одежда, раскиданная по оттоманке и полу. Платье, висящее на спинке кровати, женское бельё на подушке рядом.

      «Нет, мы с ним почти не разговариваем. Я никогда не любил профессора Снейпа, в школе у нас сложились достаточно напряжённые отношения, и с годами они не стали лучше. По крайней мере, я так думал. Ритуал достаточно древний, насколько я знаю, именно он в своей несколько модифицированной версии лежит в основе современного брачного ритуала. Он требует любви минимум одной из сторон…»

       Два тела на постели под покровом лунного света из окна.

      «…да, по документам мы являемся супругами».

       Змеиное ожерелье на тумбочке свернулось небольшими плотными кольцами.

      «За все эти годы я так и не смог полюбить его. И не пытался, если честно. Мне противна сама мысль об отношениях с этим человеком. Раньше по утрам я просыпался с надеждой на то, что всё это было лишь кошмаром. Одним из тех, что мучили меня всю школьную жизнь. Но теперь каждый день я проживаю как узник в ожидании поцелуя дементора. Связь никак нельзя разорвать…»

       Тайны и правда не могут томиться взаперти. Чем больше боли они способны принести людям, тем сильнее они стремятся на свободу, мучимые незримыми оковами.

       Северус отложил свежий выпуск «Ежедневного пророка» под стойку, накрыв его товарной книгой. Надо полагать, вся магическая Великобритания сейчас с большой охотой обсасывает эту сладкую косточку, жалея несчастного героя, которому суждено погибнуть в лапах бывшего Пожирателя Смерти и просто старого мерзкого человека Северуса Снейпа.

       Впрочем, пора открывать магазин. Северус перевернул табличку на стеклянной двери и вернулся за стойку.