С того самого дня их знакомства в библиотеке подобные встречи стали частью повседневности аль-Хайтама. Это не значило, что они собирались в библиотеки каждый день, отнюдь случалось, что они не пересекались и целый месяц. Однако всякий раз, когда у аль-Хайтама появлялось подходящее настроение, он направлялся в дом Даэны и занимал стол в слепой зоне входа в библиотеку. Зачастую он так и не дожидался Кавеха, что, впрочем, не было большой потерей – у аль-Хайтама всегда имелись способы времяпрепровождения. В отличие от него Кавех проявлял большее усердие в учебе и часто брал себе дополнительные задания, а реалии Кшахревара таковы, что нет возможности повсюду таскать с собой чертежный стол (в то время как аль-Хайтаму достаточно книги, пера и листка бумаги, да и без последнего можно обойтись, если книга в его собственности). Но когда освободившийся от дел Кавех присоединялся к нему, аль-Хайтам редко оказывался разочарованным.

— …исследование, проведенное среди абитуриентов Академии, показывает, что проходные баллы коренных жителей Сумеру в среднем выше, чем баллы жителей других наций, — высказался старший, отрывая взгляд от блокнота с заметками.

— В Сумеру обучении в Академии не только инструмент получения знаний, но и социальный лифт. Абитуриенты родом из Сумеру мотивированнее к поступлению в Академию. Более того, многих из них с детства готовят к поступлению. Это исследование слабо демонстрирует плюсы использования Акаши. Еще аргументы?

Кавех недовольно цыкнул и шумно уронил блокнот на стол, отчего кто-то из ученых недовольно шикнул на них. Аль-Хайтам проигнорировал замечание, его внимание приковали страницы блокнота, исписанные тезисами и выжимками. Интерес, однако, быстро угас, стоило Кавеху произнести:

— Надоело! Не могу озвучивать эти дурацкие аргументы. Воротит от них!

— Что, сложная тема для всезнающего старшего? — усмехнулся аль-Хайтам.

— Не так легко, знаешь ли, защищать позицию, с которой сам не согласен!

Бровь аль-Хайтама удивленно вздернулась вверх. На его памяти это был первый раз, когда их взгляды совпали. Быть может, раз даже такие противоположные друг другу люди сошлись во мнениях, то от Акаши действительно больше вреда, чем пользы?

— Почему ты против использования Акаши?

— Не люблю, когда чужие мысли в голове выдаются за мои собственные, — ответил Кавех.

— И все? Не похоже, что за этим стоит долгий анализ проблемы.

— Этого вполне достаточно.

— Что ж, не стану с этим спорить, — удовлетворительно сказал аль-Хайтам и откинулся на спинку стула. — Однако тебе стоило сразу сказать о своей позиции, когда мы в прошлый раз выбирали тему.

— Мне захотелось попробовать. Но в очередной раз убедился, что не в состоянии поддерживать то, с чем не согласен. Внутри все буквально бастует, — Кавех с некоторым сожалением взглянул на блокнот. — Только зря готовился.

— Будешь знать, чего ожидать, когда будешь спорить с кем-нибудь другим «против» Акаши, — равнодушно пожал плечами аль-Хайтам. — Дальнейший разговор все равно не имеет смысла. Ты сам говорил: дискуссия основывается на диалектике. Так как ты сам не придерживаешься противоположного мне мнения, никакого снятия не случится, и по итогу ты лишь присоединишься к моей позиции.

— Как всегда принципиален в поисках истины… Я считал, что мы в своем роде тренируемся.

— Не без этого.

Кавех устало выдохнул и, взяв в руки перо, перечеркнул весь лист с тезисами. Похоже, он и вправду был расстроен тем, что ему не удалось поддержать спор. Грусть очень быстро улетучилась, стоило ему перелистнуть на чистую страницу, и сменилась непонятной взволнованностью. Обхватив пальцами стержень пера, Кавех принялся нервно крутить его.

— Слушай, аль-Хайтам… Ты ведь уже на средних курсах, верно? Наверняка задумывался над будущими исследованиями, и– кхе! Думал уже над направлением?

— Цивилизация Дешрета, — сразу ответил аль-Хайтам.

В свое время он задумывался над этим вопросом. С его багажом разноплановых интересов размышления над направлением действительно интриговали. Памятуя о цели своего поступления в Академию и о том, что диссертация, по сути, формальность для той же Академии, аль-Хайтам сформировал для себя ряд критериев: минимизация временны́х и финансовых затрат, наличие руин с древней письменностью. Цивилизация Дешрета подходила больше всего. Она входила в состав Сумеру, что избавляло его от лишней бюрократии на границах. И хоть в Сумеру существовали руины ближе к городу, логистические цепочки туда практически отсутствовали, что увеличивало затраты времени и денег (не говоря о том, что упомянутые руины были значительно древнее, что ставило под сомнение сохранность фрагментов письменности. Вкратце, требовалась предварительная разведка местности, прежде чем избрать ее в качестве предмета исследования).

— Тогда… — запнулся Кавех и, оставив перо в покое, продолжил увереннее: — Раз мы оба и так занимаемся поиском истины, почему бы не– не перейти к практическому делу? Как смотришь на совместное исследование о цивилизации Дешрета? У тебя живой и пытливый ум, твои знания обширны и ты всегда готов получать новые. Уверен, что, работая вместе, мы создадим нечто потрясающее!

Аль-Хайтам поднес палец к губам, задумавшись над предложением.

Обычно он сразу отклонял любые инициативы совместного исследования. Он не командный игрок. Он уже давно знал это, а на первом году Академии получил дополнительное подтверждение, когда в рамках домашнего задания класс разделили на группы по три человека и вручили общую на всех домашнюю работу. Для группы аль-Хайтама все закончилось не самым хорошим образом – один из одноклассников не успевал справиться со своей частью задания, второй бросился ему помогать и в итоге сам не справился со своей частью на должном уровне. Когда дошло до сведения всех трех частей вместе и аль-Хайтам увидел, насколько все плохо, он просто отказался сдавать домашнее задание такого отвратительного уровня качества. Ни одноклассники, ни учитель этому рады, конечно, не оказались, что, впрочем, не играло для него никакой роли. Но дело далеко не в том, что одноклассники и учитель плохо высказались о нем (на это он вообще не обратил внимания), а в том, что он знал, что мог спокойно справиться самостоятельно и не тратить свое время на бестолковые коммуникации.

Однако сейчас он не сразу отклонил предложение. Во-первых, Кавех не был похож на его одноклассников. Его способности во много раз превосходили способности тех двух ребят и были сравнимы со способностями аль-Хайтама, в чем последний успел не раз убедиться за годы их споров. А значит, Кавех не будет тормозить его и, более того, ускорит процесс. Во-вторых, аль-Хайтаму было любопытно, какие новые идеи и теории появятся, когда над объектом исследования будут работать люди со столь разными мировоззрениями. Удастся ли им преодолеть собственные ограничения?

— Я не командный игрок, — счел важным предупредить аль-Хайтам.

— Да, догадываюсь, но все равно хочу попробовать. Я возьму командную работу на себя, если возникнет необходимость. В отличие от тебя общение с людьми мне совсем не в тягость. К тому же, мы вроде как друзья, и до сих пор ни разу не ругались, несмотря на постоянные споры.

«Друзья?» — удивленно повторил про себя аль-Хайтам, глядя на то, как старший что-то принялся записывать на чистой странице блокнота.

Как студент Харавата, аль-Хайтам прекрасно знал, что сигнификаты абстрактных понятий обладали широкой растяжимостью, отдаляясь от своего номинативного значения к эмоционально-оценочному. «Друг» несло в себе разные сигнификаты в зависимости от конкретного человека. Аль-Хайтам не знал, какие сигнификаты использовал Кавех, называя его другом. Но это и не важно, что важно – для Кавеха «аль-Хайтам» стал денотатом «друга». Однако аль-Хайтам мог выделить свои сигнификаты для понятия «друг»:

Вид отношений, подразумевающий

эмоциональную привязанность

и ведение академической дискуссии.

Да, человека, соответствующего этим требованиям, можно обозначить денотатом «друга».

— Верно, — согласился аль-Хайтам с легкой улыбкой. — Так и быть, давай попробуем.

Поначалу изумленный согласием Кавех уже в следующее мгновение просиял. Ответная улыбка появилась на его лице.

— Вот увидишь, будет здорово! Ну, что, выберешь тему?