В то время, как на краю города еще даже не успела завязаться настоящая кровавая битва между двумя весьма сильными и значимыми магическими существами, на другом конце Черногорска праздновали свою неоспоримую победу первокурсники вместе с их мамочками-кураторами. На этом мероприятии, что развернулось в стареньком, снятом на ночь коттедже, ребята смогли позволить себе несколько более взрослые развлечения в виде разнообразного вида алкоголя. Пока шаткие, каменные и промерзшие насквозь стены дома сотрясали безжалостные басы современных треков, внутри, среди нескончаемого гула музыки, можно было расслышать громкие эмоциональные щебетания девчонок и басистые восклицания парней, скрашиваемые звоном стаканов со спиртными напитками. А если точнее, звоном стенок о стенки кучи стеклянных бутылок, ведь какой идиот решится пользоваться бьющимися приборами на студенческой тусовке? Правильно, никакой, кроме Тараса, что важно побрякивал льдом с виски, рассевшись прямо посреди основного холла, дабы с оценкой глядеть за всеми первокурсниками, словно коршун, парящий над бескрайними знойными полями, усеянными маленькими стайками хомячков.

— Напомни, захрен мы вообще сюда приехали? — Фролов чуть поднял тембр голоса, дабы перекричать царящий вокруг хаос.

— Нас пригласил твой близкий друг — Лукьян, — мягко улыбнулся Сергей, прильнув губами к чужому уху. Разумеется, эти двое уже приняли свою естественную форму ежедневности, выливающуюся в неоспоримый «симбиоз», словно парни были приклеены друг к другу. Еще до отношений они могли часто проводить время вместе и нередко нарушать личное пространство друг друга, однако, стоило этим двоим сблизиться, как частота пребывания вместе увеличилась с невероятной прогрессией.

— Он мне не друг, — дернул бровью вожак, чуть мотнув плечом, скидывая тем самым руку Волкова. Однако, буквально через пару секунд, парень с таким же недовольным выражением лица положил чужую ладонь обратно, на что Сергей лишь очередной раз засмеялся, делая короткий глоток из стаканчика с крепким алкоголем. К слову, самого Лукьяна не было видно уже около часа. Когда друзья только-только приехали на место праздника, первокурсники устроили кураторам и всем их гостям «веселые» испытания. Таким образом, волколаки со сворой других старшекурсников, шугаясь каждого вопля и шороха, пытались выполнить задания, которыми усыпали здание их подопечные. Ничего нового — просто игра по станциям, словно студентам было по четырнадцать лет, а они только-только прибыли в детский солнечный лагерь, предвещающий кучу веселья и радости. Вот только здесь, как выразился один из ведущих — маленький, но наглый парнишка с кучерявыми огненно-рыжими волосами: «У нас не просто универская тусовка, а кое-что покруче!». После этих слов он пугающе засмеялся, и на толпу кураторов, не ожидающую никаких сюрпризов, вывалились люди, переодетые в различных чудовищ. Разумеется, все тут же облепили мало эмоциональных Лукьяна и Сергея, которым подобные «прикольчики» не были столь страшны. Они еще на крыльце дома услышали шушуканье маленьких негодников, что решили разыграть своих наставников. В то время, как все искали нужные бумажки с кодовыми словами, чтобы по правилам игры открыть запертую кладовую, содержащую все алкогольные меры увеселения, позиционирующиеся в качестве награды, Тарас недовольно закатывал глаза и слабо лупил каждого, кто пытался его напугать громким криком или прыжком. Это «умопомрачительное» веселье продлилось около получаса, пока группа Дзюбенко не достигла последней комнаты, где и находился Филатов вместе с несколькими друзьями, которые давно попрятались за мебелью.

— Бемби? — выдохнул Лукьян, останавливаясь на пороге. Позади оборотня толпилось несколько человек, ведь все до жути не желали идти вперед. Даже кажущийся заядлым скептиком Роберт предпочел молчаливо остаться позади своего давнего друга. Сам же Филатов несколько напугал всех присутствующих своим видом, ведь он был привязан к стулу посреди неосвещенной комнаты с низко опущенной головой. Пара секунд, и парнишка что-то едва слышно забубнил.

— Вам ведь нужен ключ? Помогите… — в его «окровавленных» гримом руках появился заветный листочек, — Прошу, пожалуйста, спасите, — жалобно играл свою роль Филатов, от чего у парочки человек, включая Лукьяна, невольно екнуло сердце, словно они были теми самыми маленькими впечатлительными детишками.

— Д-да, конечно, — заикаясь от непривычки, ответил волколак. Однако, стоило всей кутерьме затечь в комнату, как из-за всех углов с каждым разом набирая громкость, начали раздаваться страшные рваные звуки. Дверь позади захлопнулась, ведь за ней поджидал очередной монстр с отвратительно качественным гримом, от которого можно было ощутить легкий табун мурашек, скачущих на спине. Тем же временем из-за старенького дивана вылезло другое импровизированное чудовище, пугая парочку запищавших девчонок, которые тут же неуклюже повалились на остальных, утягивая толпу вниз, где их уже поджидали другие актёры «погорелого театра», что безжалостно вцепились в трепещущие тела своих кураторов. Дом в очередной раз охватил перепонко-уничтожающий вопль. Однако, происходящее в комнате походило на цирк, ведь ребята сцепились в настоящее противостояние за какой-то несчастный листочек. Да-а-а, чего не сделаешь порой ради глоточка вина или чего покрепче… Наконец, Роберт и Мария осмелели, ведь на кону стояли их любимые напитки. Филатов же тоже не стал сидеть сложа руки, а принялся яростно сопротивляться, успев со всей силы укусить Лукьяна за предплечье, а за тем под шумок слегка надавать тому по роже локтем. Волколакам ведь человеческие удары не страшны, так ведь? Однако, Дзюбенко был не согласен, и уже через минуту все навалившиеся сверху «монстры» были скинуты вниз, а заветный листочек взмыл вверх с победным мужским кличем. Маленькое сокровище было весьма быстро отнято, а злобно шипящий Саша скручен крепкой хваткой. Позже, уже во время самого празднования тот возмутится такой грубости, недовольно пиная сугроб блестящего снега.

— Еще бы немного, и я бы тебя отмудохал, — причитал он. Друзья уже давным-давно находились на ледяной улице, отдаленно вслушиваясь в звон стекол здания, создаваемым приглушенными мелодиями ритмичной музыки. За высоким серым и несколько проржавевшим забором копошились студенты. А в морозном воздухе можно было отчетливо уловить более приятный запах жарящихся на открытом огне шашлыков, которые готовились на заднем дворе территории под пристальным вниманием поддатого Пыха и уже совсем пьяного Сильвы. Последние громко что-то обсуждали, без остановки травя одну байку за другой.

— Ты с меня чуть шкуру не соскреб, — фыркнул в ответ Лукьян, поглядев на Филатова с некой долей обиды, которая улетучится всего через несколько секунд, ведь парень не может вот так вот просто злиться на возлюбленного. Да, он все еще грезит этими чувствами, все еще не понимает, что же тогда на выступлении имел в виду Саша. Ведь после тех слов, Бемби продолжал себя вести, как ни в чем, ни бывало. Единственное, он начал разговаривать с оборотнем в той же дружеской манере, словно той несколько недельной пропасти меж ними вовсе не было.

В ответ Филатов какое-то время молчал, пока не решился на короткое и сдержанно-тихое «прости». Одним движением он приподнёс к губам сверток сигареты, щелкнул зубами ароматную кнопку со вкусом фруктов, а затем трясущимися озябшими руками попытался чиркнуть зажигалкой. Но та не поддавалась, то ли дело было в холоде, от которого хрупкие суставы парня отказывались нормально двигаться, то ли внутри миниатюрного розоватого устройства просто-напросто закончилось содержимое.

— Иди сюда, — подозвал к себе Лукьян, наблюдая за тем, как друг неохотно и неуклюже, переступая через сугроб, пододвинулся ближе, вытягивая шею вперед. Пока никто не видел, Дзюбенко преподнёс две ладони к сигарете, на кончике которой вспыхнул алый огонек.

— Не боифся спалитфся? — лукаво поинтересовался Саша, удерживая отраву передними зубами. Он забавно поглядел на волколака снизу вверх, так и не отдалившись, словно спрашивая что-то еще совершенно не связанное с магическими уловками друга. С неба в медленном танце опускались пушистые снежинки, которые уже успели забавно облепить чуть взъерошенные голубовато-синие волосы Филатова. Щеки и курносый нос последнего заметно покраснели, а вечно сухие губы приобрели ярко-алый оттенок.

— Сань, — попытался вымолвить хоть что-то Лукьян. Он пребывал в безоговорочном смятении, но ничего не мог поделать с накатившей на него неуверенностью.

— М-м-м? — как ни в чем не бывало отозвался Бемби, умиротворенно поглядев на единственный более-менее ярко светящий фонарь проселочной заснеженной дороги. Он один сегодня освещал вход на территорию домика, где сейчас двумя одинокими тенями застыли хрупкий человек и крепчайший волколак. Удивительно только в такой ситуации то, что маленький слабый Саша сумел едва ли не сокрушить своего необычного товарища, который сейчас, как совсем юный мальчишка, не может задать тот самый вопрос.

— Все хорошо, да? — мягко пробормотал Бемби, мечтательно глядя на снежинки, изумительно и необычно парящие в воздухе под светом одинокого покосившегося источника света — свидетеля первого свидания двух влюбленных сердец. По мнению Саши, эти белые крупинки скорее походили на тысячи невесомых алмазов, словно ребята попали в какую-то старую-старую сказку о причудливом снежном, но не слишком морозном мире, с кучей своих жителей и историй. Сейчас им не хватало только конфет с небольшой бутылочкой спиртного и одинокого домика на берегу сонного леса. У парнишки всегда было живое воображение, и сейчас оно отчаянно помогает ему перестать так сильно нервничать в глубине души, ведь это произошло. Филатов окончательно решился пойти навстречу, пусть эта дорога для него совершенно не изведана и даже страшна, главное, он будет не один, и не абы с кем…

— Да, — протянул Дзюбенко, завороженно глядя на друга. Где-то там снова закричали какие-то студенты, но это было не важно, совсем не важно, когда перед тобой находится твоя родственная душа, которую ты так долго и тайно для самого себя жаждал. — Все хорошо.

Выдохнув сигаретный дым, Саша вновь обернулся к Лукьяну в толике неуверенности. Он молча поглядел в чужие глаза, ощущая, как ему тут же становится еще более жарко. Затем опустил взор по чужим скулам ниже, к одинокой маленькой родинке, которая так удачно подчеркивала широкую мужественную челюсть волколака. Почувствовал, как в это время его щеки коснулась горячая ладонь оборотня, от чего-то об нее тут же захотелось отереться лицом в ответ, скромно опуская глаза вниз к белесому снегу под ногами.

— Лукьян, я… — прошептал парень, в миг каменея, ведь волколак приблизился на предельно откровенное расстояние. Теперь дыхание, отдающее алкоголем вперемешку с сигаретами, и того, и другого обжигало изнывающие по ласкам губы. Даже сигаретный сверток упал вниз, будучи навсегда забытым своим нерадивым владельцем.

— Не бойся, — так же тихо ответил Дзюбенко, не в силах оторвать жадный, но беспредельно ласковый взгляд от чужих чуть прикрытых глаз. — Я же всегда заботился о тебе, — большим пальцем оборотень надавил на нижнюю пухлую губу друга, чуть оттягивая ее вниз, что еще больше смутило невинного Филатова. — Я позабочусь о моем Бемби… — критическая отметка была вероломно, но так желанно нарушена. — И в этот раз, и во многие другие… — наконец пара неторопливо сплелась в неуверенном поцелуе, сгорая со стыда в надежде не быть застуканными другими ребятами. Казалось, только неторопливо оседающие на плечах и макушках пушистые снежинки охлаждали их разгорающийся пыл…

Одной рукой Лукьян решился придержать любимого за талию, а другой скользнул к шее, стараясь вовсе не задевать метку Связи, ведь иначе Саша точно перепугается от таких откровенных «сюрпризов». Как ни крути, это самое место нужно парам по нескольким причинам, одна из которых может быть задействована и в интимных планах, о которых подростку пока знать не стоит. Последний в свою очередь мог только, поддавшись чужому напору, обомлеть в крепких властных руках, хватаясь ладонями за чужие щеки, поросшие легкой колючей щетиной. Внутри все трепетало, омут волнения разбушевался не на шутку. Однако от чего-то там, где у Филатова всегда просыпались лишь болезненные сдавливающие ощущения тревоги, сейчас разлилось мягкое тепло доверия в купе со спокойствием. И пусть парень еще не до конца осознал то, что происходит между ним и его другом, который еще в самую первую встречу предстал перед подростком не в самом лучшем образе, сейчас он не ощущает даже толики мысли об ошибке такого шага. В Дзюбенко хотелось буквально утонуть или раствориться, на крайний случай хотя-бы повиснуть на чужих руках, подкосив измученные терниями жизненного пути ноги. Остаться на месте, рядом с ним, больше никуда не торопясь и не убегая, не борясь со всеми невзгодами, которые так любит подкидывать Саше вредная судьба. Ведь именно волколак — это тот самый уголок спокойствия, куда может прийти Филатов, израненный и измученный жизнью. Тот к кому хочется протянуть руки и уткнуться носом в чужое плечо, молчаливо вещая о наболевшем одним только вздохом или коротким взглядом.

Именно он. Именно Лукьян.

Затянувшаяся ласка должна была набрать еще более пылкие обороты, если бы Дзюбенко сам себя не одернул, со смущением отпрянув от возлюбленного. Какое-то время он все так же не мог проронить ни слова, пока той же проблемой сокрушался и Саша. Но всего через пару секунд оборотень приподнял брови, тихо-тихо произнося:

— Будь со мной.

— Я… — Филатов явно не ожидал такого откровения. Неужели и так не ясно, что с этой минуты они вместе? К счастью Лукьян, словно прочитал чужие мысли, уточнив свои пожелания относительно столь щепетильной для него ситуации.

— Тогда, когда мы познакомились, — вновь начал он. — Я не помню, говорил ли я тебе об этом, да и это и не важно, ведь с недавних пор я хочу говорить тебе об этом все время, — своими теплыми широкими ладонями волколак ухватил руки любимого, укладывая их на свою грудь, намереваясь согреть озябшие белесые суставы. — Когда мы встретились, я считал тебя глуповато-юным и очень несчастным парнишкой. Считал себя выше и даже лучше в какой-то мере, но безумно желал помочь тебе встать на ноги. Я был так туп, — Дзюбенко неловко улыбнулся, чуть склонив голову в бок, пока Саша только и мог удивленно хлопать на оборотня своими крупными голубыми глазами. — Я думал, что я лучше и сильнее во всем, ведь я волколак, я столько умею, столько видел и выдержал, и все же… Ты показал мне то, какими же люди бывают уникальными, — оборотень слабо уткнулся лбом в чужой лоб, неуверенно и даже чуть стыдливо глядя на Бемби. — В тебе я увидел то, чего у меня никогда бы не было, если бы я родился человеком. Эта отвага, смелость и упорство с завидным трудолюбием, и весь ты… Каждый твой дюйм личности вместе со всеми этими чертами…

— Не путай слабоумие и отвагу, — саркастично улыбнулся Саша, случайно портя столь чувственный момент, однако Дзюбенко это ни капли не смутило.

— Ну и плевать, — парень крепко ухватился за вздрогнувшего Филатова, прижимая его предельно близко, впрочем тот ни капли не возражал, податливо прильнув грудью к чужой груди. — Я не знаю, как ты такой вообще появился в моей жизни, — шепотом продолжил оборотень. — Но для меня ты — самый желанный и приятный подарок судьбы.

— Лукьян… — попытался что-то промолвить Саша, смущенно глядя на чужие губы, ровно, как и его пара. Однако договорить подросток не сумел, а продолжить ему не дал уже сам Лукьян, вновь нежно и ласково опуская свои уста к чужим.

— Я люблю тебя, Саша, — заключил на этом оборотень прямо в поцелуй.

— И я теб… — проронил Филатов, вновь не успев закончить свою фразу благодаря пылкости пары.

И эти двое могли бы еще целую вечность стоять здесь под неторопливо танцующим вальс снегопадом. Утопать в ласке и нежности, которая вскоре могла бы перерасти в нечто более жадное или требовательное. Могли бы и дальше бесстыдно ронять слово любви за словом, фразу о нежности за фразой, останавливаясь на целых триадах, посвященных восхищению друг другом. Если бы из-за ворот не выскочила целая толпа студентов в разной степени занятости своими делами. Кто-то заказывал такси, кто-то замучился торчать в душных комнатах здания, а кто-то морозя щиколотки, выбрался вслед за друзьями чтоб наконец закончить свою блистательную историю о какой-то ерунде. Парочка человек вовсе не заметила ошарашенно расцепившихся Сашу и Лукьяна, однако Мария была не из их числа.

— А вы чего тут? — явно пьяная на вид девушка с непониманием и небольшим подтормаживанием оглядела с ног до головы друзей, которые сейчас застыли в не крепком объятии.

— А вы тут без нас устроили братскую любовь?! — загорланил высунувшийся в свое время из-за забора Роберт. Впрочем, он тоже был очень пьян. — Вы мои самые лучшие! — с радостным восклицанием режиссер в два шага оказался около парней лишь для того чтобы ухватить обоих в свои руки, и причитая об удавшемся выступлении, начать вновь расхваливать одного из главных актеров вместе с его лучшим помощником. Всего через пару секунд к нему подключилось еще парочка человек. И даже вечно недовольная всеми и вся Мария согласилась поучаствовать в совместных обнимашках, ведь милое личико добродушного Пыха, подоспевшего к друзьям, играло с ней коварную шутку.

Разумеется, Саша вместе с Лукьяном были не мало смущены, однако дружеская атмосфера быстро развела все неловкости. Вскоре все вернулись в дом, где разворачивалось все то же веселое пьянство, а у кого-то даже накалялись страсти. Дзюбенко даже недовольно наморщился около крыльца, останавливая идущего следом Филатова. Волчий слух его не подводил, кажется, на втором этаже здания нашла уединение одна парочка, которая, судя по всему, постоянно нуждается в подобных интимных вылазках. До ушей очередной раз донеслось отчетливое пошловатое «Серёжа…», а затем вновь заглушилось басом долбящей музыки и громкими разговорами студентов с первого этажа.

— Бэмби, — обратился к паре волколак, чуть склонившись вниз. — Ты не хочешь уехать? — чуть смущенно поинтересовался парень, отводя взгляд в сторону. Нет, он ничего такого не имел ввиду, однако Саша это понял не сразу. Именно поэтому на его вопросительные выражение лица, оборотень уточнил: — Есть кое-кто, кого я хочу тебе показать…

— О чем ты? — поинтересовался Филатов, а за тем лукаво улыбнулся, — Я уже знаком с твоей мамой…

В ответ Дзюбенко громковато усмехнулся, и, ухватившись за чужие плечи, промолвил:

— Я расскажу тебе в машине, просто это маленький секрет.

Разумеется, Саша был повержен детским игривым интересом. Тайны? У волколака есть тайны? Он наоборот никогда не являлся тем, у кого с виду вообще есть какие-то важные секреты. Что это вообще может быть? А точнее кто? Пленимый алкогольным опьянением и искренним любопытством, Филатов торопливо последовал с Лукьяном за территорию празднования, минуя небольшие кучки громкоголосых первокурсников. Там, чуть поодаль, ещё не заваленные снегом автомобили, принадлежащие парочке, уткнулись носиком к носику. Через пару метров можно было заметить и чужие машины, кажется, Тарас сегодня решил приехать на выделяющейся утонченностью и надменной грацией BMW. А Роберт добирался на какой-то едва движущейся развалюхе. Все они терпеливо дожидались своих хозяев, пока Тортуга очередной раз за вечер пробудилась грозным рычанием, вскоре сверкнув крупными фарами.

— Ты ведь пьян, — заключил Саша, неуклюже пробираясь по сугробам в сторону автомобилей под звон ключей в руках друга.

— Волколаки медленно пьянеют, — напомнил Дзюбенко, придерживая шатающегося Бемби, ведь тот слишком плохо справлялся с преградами на своем пути в силу весьма мало адекватного состояния.

— А менты? — украдкой добавил последний, чуть не рухнув в снег, благо реакции у Лукьяна не занимать.

— А они нас не поймают, — улыбнулся оборотень, поглядев на растрепанного спутника. Одной рукой он крепко ухватился за чужую талию, а другую все же решил переплести в замочек с ладонью Филатова, вгоняя того тем самым в краску. Вообще, наблюдать за тем, как Бемби смущается, для Лукьяна было слишком приятно. Каждая деталь — дрогнувшая мышца лица, неловкое движение, вечно скачущие туда-сюда голубые глаза рождали юный, горячий трепет внутри волколака, который порой было сложновато сдерживать, но парень с успехом справлялся каждый раз.

— Почему мы не поедем на моей? — заплетающимся языком пробубнил Филатов, указывая на свою удачно выигранную ранее иномарку, что так и манила одним своим блеском.

— Потому что я свою Зайку-Ласточку не бросаю в таких районах, — с забавной важностью проговорил Лукьян чуть качая головой.

— Так значит мою мы бросаем? — притормозив, опешил Бемби, слегка разозлившись.

— Иде-е-ем! — задорно воскликнул волколак, утягивая друга к Тортуге, которая в свою очередь уже начала более менее прогреваться. Она словно угрюмо оглядела вычищенными до блеска фарами, как ее хозяин вместе с его другом, шатаясь на почти ровном месте, сумел усесться за переднее сиденье, раскачивая машину. У Саши до сих пор не было ни одной более менее нормальной догадки о том, что же задумал Лукьян. Однако интерес все так же брал свое. Неторопливо пристегнувшись, парень вяло, но с нежностью поглядел на Дзюбенко, который в свою очередь пытался мысленно подобрать нужные слова, отвлекаясь на панель автомобиля.

— В общем… — волколак всё-таки решился нарушить недолгую паузу, — Несколько лет назад у меня был любимый человек, — Саша тут же напрягся, едва заметно сводя брови, вместе с тем сжимая кончики пальцев на краю сидения машины. — И так же несколько лет назад он погиб насильственной смертью, — с тяжелым вздохом продолжал Лукьян, не желая пока даже поглядеть в сторону Бемби. Оборотень лишь с горечью всматривался в чернеющий неподалеку лес, до куда не мог добраться прохладный свет фар Тортуги. На какое-то время все будто замолчало. Даже Эдгар не мог проронить ни звука, хотя несколько минут назад он собирался устроить истерику по поводу происходящего. Так, незаметно вынырнув из своего измерения, инкуб лишь с неспокойной озадаченностью наблюдал за своим хозяином и его другом. Он прекрасно знал и о их поцелуе, и о чувствах, чему сам был несказанно рад. Но неужели Лукьян желает показать Филатову своего собственного демона? Ответ на этот душещипательный для Эдгара вопрос прозвучал почти сразу, прямо из уст чуть взволнованного волколака.

— После смерти его душа не смогла найти упокоения, потому что этот человек пользовался моими чувствами, — кажется, Саша в добавок ко всему начал ещё и злиться, с более недовольным выражением миловидного личика, глядя куда-то в пустоту около Дзюбенко. — Он стал инкубом, в силу своего порока, связанного с развратным прошлым. И в это же время меж нами заключился пакт о том, что только после того, как я встречу свою истинную любовь, он сможет наконец упокоиться, а я в свою очередь больше не буду являться его хозяином.

— Но такие явления слишком редки, — удивлённо проговорил Филатов, все ещё не в состоянии сопоставить рассказ друга с реальностью. Парнишка неуверенно ухватил Лукьяна за край спортивной куртки, чтоб потянуть его на себя, дабы ее владелец наконец взглянул на него. — Все одержимые демонами очень быстро расстаются с рассудком, — волнительно промолвил Бемби, трепетно скача взором от одного зрачка волколака к другому. — И если у тебя есть демон, он в любом случае захочет заполучить твою душу. Ни о каких пактах речи идти не может, он обманывает тебя.

Как ни удивительно, Дзюбенко лишь мягко улыбнулся в ответ на чужие речи. Он осторожно опустил широкую ладонь на макушку Филатова, согревая ее своим теплом.

— Ты был бы прав, как никто другой, если бы этот гаденыш не изменился после смерти, — в тоне волколака читалась ласковая перчинка — это почувствовали все присутствующие, хоть и один из них был невидим для другого. Эдгар все так же продолжал ошарашенно молчать, чуть приоткрыв алые губы. Он боялся пропустить мимо ушей каждый произнесенный звук своего владельца, скрупулезно сверля дыру в последнем. — Он был чудовищем при жизни, а когда погиб наконец стал человечным. Удивительное стечение обстоятельств, так не похожее на привычную для меня магию, ведь это всего-навсего просто особенность людей, поэтому то вы и прекрасны… — словно влюбленный поэт, закончил свою речь Лукьян, украдкой поглядев на инкуба, который сейчас застыл рядом с Филатовым, и от последнего, кстати, это не укрылось.

— Он здесь? — ещё более удивлённо спросил Бэмби, оглянувшись туда, куда глядел Дзюбенко. Эдгар неловко дернулся и с толикой смущения поглядел на Сашу, ведь подросток не ошибся в направлении. Хоть Филатов его и не мог видеть, парень и демон сейчас пристально глядели друг на друга. Пока один в свою очередь пытался осознать произошедшее и смутно представить, как же всё-таки выглядит демон Лукьяна, второй ощутил давно забытое им чувство. Чувство диаметрально противоположное одиночеству, которое он постоянно испытывал, ведь общаться инкуб мог только с Дзюбенко, и только Дзюбенко знал о его существовании. А что теперь? Ведь что-то изменилось, словно глубоко внутри перещелкнуло сердце? Теперь в груди Эдгара разливается приятное чувство легкого окрыляющего счастья, причину возникновения которого демону ещё предстоит узнать у самого себя.

— Да, он смотрит на тебя, — все так же умиротворенно ответил Лукьян, с лёгким подсознательным восхищением наблюдая за развернувшейся ситуацией. Кажется, Эд сейчас счастлив… По крайней мере, его глаза сейчас искрятся, как никогда.

— Значит, как одержимый только ты можешь его видеть и слышать? — задал скорее косвенный вопрос Саша, ведь он и сам знал о таких особенностях устройства мира магии. Ещё в начале осени трехсот страничный томик «Демоны и их одержимые» стал одним из первых спутников Саши в познании новой грани его мира. Парнишка всегда взахлеб зачитывался каждой крупицей найденных у Эшли книг, даже Лукьян всегда удивлялся, как же так его небольшой любопытный друг так быстро и умело усваивает новую информацию, штудируя «бумажные клады знаний» со скоростью света. — Я хочу поговорить с ним, — спустя короткую паузу выдал Филатов свою мысль, все с таким же интересом разглядывая пустоту перед собой. Даже вечно самоуверенный и непоколебимый Эдгар неловко смутился, поджав крупные черные крылья. Лукьян заметил и то, как костяной неровный хвост демона пугливо поджался под пятой точкой последнего, это не могло не подарить волколаку забавную невинную улыбку. Саша смутил демона, кому расскажешь — не поверят.

— Я знал, что ты это скажешь, — проговорил Лукьян, наконец откинувшись на спинку сидения, — Поэтому мы сегодня и поедем туда, где ты сможешь его увидеть и услышать.

— В Ад я сегодня не собираюсь, — саркастично хмыкнул Бемби, ненароком рассмешив волколака. Однако парнишка лишь ненадолго отвлекся на друга, а затем быстро обернулся на свой новый предмет интереса — застывшего в неловкости демона. — Но если у тебя есть идея получше, я согласен, — Филатов осторожно, будто боясь спугнуть того, присутствия кого даже не мог ощутить, протянул руку вперёд опуская ее на бардачок машины, на самом деле проскальзывая ей через длинные опущенные вниз бедра Эдгара, который теперь уже был готов взорваться, что вскоре и произошло. Начав громко визжать, причитая о всякой странной ерунде, инкуб взмахнул крыльями и начал носиться по всему салону, мешая только Лукьяну своими воплями.

— Ты его напугал, — щурясь от мало приятных звуков, оповестил Лукьян, почесав собственное гудящее ухо одним пальцем.

— Напугал? — перевел взгляд на волколака Саша.

— Да, он иногда странно себя ведёт, демоны они же все, ну… — Дзюбенко покрутил у виска, однако за тем ещё больше зажмурился, ведь Эдгар закричал на своего владельца ещё громче привычного.

— Зачем ты ему рассказал?! Зачем?! — эмоционально причитал он, схватившись за оборотня. Теперь то Саша смог заметить то, как шевелится и тянется под чужими невидимыми лапами одежда друга, что в свою очередь чуть напугало и самого подростка, — А вдруг наш пакт тогда не сумеет исполниться?! — теперь инкуб схватился за длинные пряди Лукьяна, начиная их тянуть вниз. В этот момент Филатов сам чуть не забыл, как дышать, ведь такие странности всё ещё были для него в новинку. Однако, парень быстро выдохнул и заговорил, судя по всему, обращаясь к самому Эдгару.

— Пожалуйста, не злись, — голубые глаза вновь поглядели куда-то, где по мнению их владельца, должен был находиться демон, — Сам факт того, что Лукьян не стал избавляться от твоего присутствия в своей голове, говорит о том, что он принимает тебя. Я бы тоже, — Саша неловко приложил ладони к груди, вскинув тонкие брови выше, — Хотел познакомиться с таким необычным демоном, если тебя вообще можно таковым назвать при сложившейся ситуации. Настоящий демон бы уже давно, не считаясь с желаниями хозяина, захватил власть над его телом. Тем более инкуб…

Эдгар удивлённо оглядел Сашу ещё раз, и наконец отпустил выдохнувшего Лукьяна. Однако, меньше волноваться он не стал, а лишь с толикой тревоги обернулся к своему владельцу оборотню и коротко проговорил:

— У меня нехорошее предчувствие. Я очень хочу чтоб твой оленёнок смог увидеть меня, — демон со смущением поерзал на месте, — Но что-то говорит мне о том, что сегодня туда соваться не стоит.

— Да что может случиться? — добродушно поинтересовался Дзюбенко, с заботой опустив голову к Эдгару, — Я и Бэмби можем постоять за себя.

— О чем он говорит? — нетерпеливо вмешался Филатов.

— Говорит, что сегодня нам этого делать не стоит, — прикрыв веки ответил оборотень, устало потирая виски, — Да, я знаю, дорога лежит не близкая, но мы можем добраться до туда за пару часов.

— Добраться до куда? — продолжил Саша.

— К северо-востоку отсюда есть небольшое старое сооружение, помнишь? Эшли говорила о нем. Там лучше всего проходят различные ритуалы, связанные с темной магией, — пояснил волколак.

— Но вы сами установили там кучу барьеров для неадекватных любителей черных ритуалов, — озадаченно ответил Саша в то время, как Эдгар неловко опустился рядышком с ним. Инкуб устало «облокотился» на его ноги, с лёгкой тоской глядя на Лукьяна. Что-то явно не так, но даже Эдгар не может понять, что именно.

— Только там ты сможешь увидеть Эдгара, — пожал плечами Дзюбенко, опуская одну руку на руль автомобиля, а другой переключая коробку передач.

— Значит его зовут Эдгар?

— Да, — улыбнувшись пробормотал Лукьян, кинув на Сашу короткий взгляд перед тем, как Тортуга медленно сдвинулась с места, — А ещё ты ему нравишься, не зря же он сейчас улегся к тебе на колени.

— Чего?! — удивлённо похлопал ресницами Филатов перед тем, как одёрнуть руки и покоситься на собственные ноги.

— Нравится, — подтвердил чужие слова сам Эд, опуская подбородок на бедра возлюбленного своего владельца. Он мечтательно поглядел на подростка, подмечая про себя каждую его особенность. Саша — с виду весьма обычный парень, которого жизнь наградила парочкой трагедий, это видно по одним его шрамам на лице. Казалось бы, он проживает свою серую жизнь без особых заметных стремлений, каждую ночь вздыхая и задаваясь вопросом на счет смысла своего существования. Однако перемены, произошедшие не так давно все в корень изменили. И если приглядеться, можно заметить тот самый огонь в купе с жаждой к новой, более интересной жизни. Можно увидеть истинного Филатова, который все это время прячется где-то в глубине этой корки, которую создал сам же, страдая ранее от различных невзгод. Удивительно, как же быстро Лукьян смог вытащить этого настоящего Бэмби наружу таким образом, что даже тот все ещё не совсем это осознал. — Хочу, чтобы Саша и Лукьян были вместе, — тихо-тихо замолвил инкуб, голос которого чуть приглушало гудение уже движущегося по трассе автомобиля. Филатов неловко опустил руки вниз так, что его ладошки вновь ненароком проскользнули сквозь нешевельнувшегося Эда. — Хочу, чтобы Лукьян был счастлив, а моя душа наконец упокоилась, — демон с невыносимой надеждой глядел на Бэмби, который все ещё пытался осмыслить его образ. В голове всплывали картинки из книг с весьма привлекательными на вид потусторонними существами, ведь инкубы те ещё обаятельные прохвосты. Интересно, как закончится их первая встреча?

Ничего не ответив, Лукьян погрузится в собственные мысли, припоминая не совсем приятные моменты прошлого. Того, как все было, когда инкуб был ещё жив, являясь обычным человеком с кучей гнили внутри, того, как он погиб, а после буквально переродился, обретая ещё более скверную форму. Однако, даже в мире магии случаются чудеса, которые порой просто невозможно описать словами…

Ледяной ветер нещадно терзал покатые бока машины, которая одиноким пятном света двигалась в противоположном направлении от города. Благо, внутри Тортуги было тепло и очень уютно. Саша изредка потягивал спиртное из бутылки, которая осталась в машине ещё вечером, когда компания только прибыла на место празднования. Эдгар успел уснуть на коленях последнего, иногда приоткрывая глаза, горящие в темноте алым светом. Он навострял ушки и прислушивался к потокам магии, которые гуляли на пути друзей, ведь всё ещё переживал по каким-то собственным внутренним причинам. Лукьян же сонно терзал взглядом то дорогу, то инкуба, то Сашу, который в ответ ласково улыбался.

— Думал мне эта новость не понравится? — все же поделился своими мыслями тот, лукаво стрельнув пьяными глазами в оборотня.

— Я не думал, — позитивно хмыкнул Лукьян. — Рано или поздно ты бы об этом узнал.

— Тогда, раз уж я бы узнал, — двусмысленным тоном начал Бэмби, кажется, алкоголь слишком сильно ударил тому в голову. — Может быть, расскажешь обо всем с самого начала?

— Это не очень приятная история, — честно ответил оборотень. — Тем более для Эда. Если так хочешь все знать, спросишь у него сам.

— Что за секреты? — по-детски насупился Саша.

— То, как он умер… Это слишком страшный рассказ, — в тоне Лукьяна можно было услышать легкую горечь, что тут же поставило Филатова на место. Он стыдливо поджал губы и опустил голову вниз, однако вскоре ощутил теплую ладонь волколака на собственном бедре. — Да и зачем нам страдать о горестях прошлого? — Лукьян с толикой нетерпеливой нежности и даже какого-то подсознательного желания поглядел прямо в глаза пары, обращая внимание на дорогу только лишь боковым зрением. — Нужно думать о настоящем.

— В этом с тобой не поспоришь, — выдохнул Бемби, растерянно дернувшись. Руки Дзюбенко всегда очень горячие и сухие, однако это не удивительно, ведь температура тел волколаков достигает около сорока градусов. Но то, как сейчас его пальцы едва заметно сжимают ткань черных джинс совсем рядом с дремлющим инкубом… Это все очень смущает. Саша даже вновь приоткрыл губы, чтобы что-то промолвить, что-то, что давно тревожит его по отношению к возлюбленному, однако желанному высказыванию было не суждено прозвучать. Ведь на горизонте откуда ни возьмись возникла яркая синяя вспышка света, что в миг сменилась алым свечением противоборствующего выброса энергии. Всего через пару секунд округу охватил гул взрыва, а ударная волна едва заметными колебаниями ускакала дальше в сторону одиноких заснеженных полей и лесов. Все тут же встрепенулись, устремляя взор в сторону произошедшего инцидента, не совсем понимая, что же всё-таки там произошло.

— Что за… — щурясь подал голос Саша.

— Это Эшли, — взволнованно проговорил Дзюбенко, сжав руль одной рукой. — На нее напали.

— Тот туманный ублюдок? — в свою очередь озвучил догадки всех Филатов. Внезапно более спокойный до этого Эдгар громко воскликнул, хлопая крыльями:

— Тормози! — он отчаянно дернулся, — Он совсем близко!

«Кто, черт возьми, близко?» — хотел раздраженно спросить Лукьян, ведь нападение уже произошло, причем очень далеко от их места нахождения. Да и тем более, кто доберется до машины, которая мчит по трассе на скорости около двухсот километров в час? Однако оказалось, что к сожалению все сомнения волколака не были оправданы. Обжигающая вспышка в один миг опалила кожу, а сознание на несколько секунд покинуло разум. Предельно быстро движущаяся сквозь туманный ветер и валивший снег Тортуга в одно мгновение взлетела в воздух, разрываясь алым пламенем. Несчастный крупный кусок железа, который ранее звался машиной, слетел на обочину, корябая носом ледяную землю. Пару раз перевернувшись на ходу, автомобиль с воплем и скрежетом металла наконец остановился, приземлившись на раскуроченную крышу. Округу вновь охватил гул еще одного взрыва, донесшийся со стороны развернувшегося боя Эшли. Там творится настоящее сражение, о котором узнает весь город.

— Лукьян! — тишина, медленно превратившаяся в звон, а за тем в отголоски более менее разборчивых звуков была нарушена испуганным голосом Эдгара. — Лукьян, вставай! Он идёт! — демон плакал, не в силах привести в чувства своего владельца. Казалось, он вечность тряс его, ощущая спиной, как там где-то в темноте, скрипя снегом, ступает их враг. — Нет! Умоляю! Вставай, Лукьян!

Воздух резко попал в лёгкие большей порцией. В нос ударил отчетливый запах жженой резины, обуглившегося металла, паленого бензина и крови. Не сразу открыв глаза, Дзюбенко кряхтя опомнился, ощущая резкую стреляющую боль в правом плече.

–Твою же нахрен… — хрипло выругался он, когда в расфокусе заметил торчащий из собственного тела штырь мятого железа.

— Слава вселенной! — воскликнул инкуб, прильнув к оборотню, — Скорее Лукьян, скорее! — содрогался он, хлопая широкими крыльями. — Саша, вытащи его! Он идёт! Идёт! — оборотень не сразу осознал все протароторенные демоном слова. Однако, он тут же убедился в том, что с Филатовым пока все обстоит немного лучше, чем с ним самим. Саша отключился. Из его лба текла струйка крови, которая каплями опускалась на лобовое стекло машины, ведь та находилась в перевернутом состоянии. Благо, силы волколака не покинули, и одним движением он разодрал железное основание Тортуги, чтоб выбраться самому вместе с Бемби на руках.

Снаружи пару охватил ледяной, царапавший кожу ветер со снегом, который, словно лёд, атаковал все на своем пути. Не смотря на непогоду, вокруг гулял странный туман, который Лукьян уже один раз видел. Он не рассеивался силами природы, а лишь невесомо оседал в округе, скрывая своего подлого союзника.

— Признавайся! — гневно крикнул Дзюбенко, смело глядя вперед. Одной рукой он выдрал застрявший в плече металл, громко прорычав о своем недовольстве. В это же время со стороны леса послышался суровый пугающий вой волколаков — Серёжа и Тарас спешили на помощь Эшли, об этом они говорили в своем послании, призывая Лукьяна к ним присоединиться. Однако, тот был несколько занят новыми возникшими из неоткуда проблемами. — Признавайся, та херня твоих рук дело, да?! — оборотень говорил о вспышке на другом краю города, откуда сейчас доносились приглушенные звуки борьбы двух крупных магических существ. — Нехрен прятаться со своими трюками, — продолжал злиться Лукьян. — Выходи, трус несчастный. Только полный моральный ублюдок без чести и достоинства может нападать из засады!

— Лукьян, — тревожно прошептал Эдгар, паривший совсем рядом. — Не зли его, это плохо кончится.

— Чего? — изогнул бровь тот, — Да я этого ублюдка одной левой!

— Ты только горазд языком трепать, — раздался хриплый бас неизвестного. Как и ожидалось, он говорил с акцентом, тихо и ровно так, чтобы его услышал только сородич. — Все уши проорал, знаешь же, что я могу услышать даже твой шепот, — округу так же охватил едва различимый звон маленьких колокольчиков. Лукьян разобрал неторопливые шаги навстречу и шорох развевающегося на ветру длинного пальто.

— Заткни свою пасть, — продолжал ругаться он, разглядывая появляющуюся сбоку черную человеческую фигуру, которая в руках несла что-то едва различимое, но светящееся алым светом. Какая-то реликвия? Но зачем?

— Как я уже говорил, все волколаки из этой страны не отличаются умом и сообразительностью… — с издевкой проговорил противник. Наконец, перед взором предстал он — тот самый оборотень, которого Саша и Лукьян встретили ещё в первый день своего знакомства, который так изворотливо завертела судьба. Оказалось, что обидчик является высоким афроамериканцем с устрашающе холодным выражением лица. Его короткие черные волосы были заплетены в крупные дреды, одежда не выражала никакой уникальности, скрывая крупное тело под черными и серыми оттенками, а глаза не излучали ничего, кроме расчетливой жестокости. Особое внимание привлекла вещица в руках нового знакомого. Железная странная реликвия с алыми камнями была похожа на длинное украшение с массой цепей, часть которых оборотень вовсе закинул на свою шею. Ими то Лукьян и задушит этого ублюдка…

— Зачем тебе нужен Саша? — оценив внешний вид врага, Лукьян резко приобрел более серьезное настроение. Он продолжал все так же держать на руках тяжело дышащего Филатова. Вот только во избежание новых неприятностей, волколаку даже пришлось повернуться чуть боком, дабы в случае чего прикрыть хрупкое человеческое тело своим.

— А вы ещё не поняли? — ответил мужчина, — Демон в его теле уже начал пробуждаться. По-хорошему вы должны были давным давно его изгнать, но у вас не вышло, я прав, — он даже не задавал вопрос, а безэмоционально вещал, иногда приглушаемый звуками взрывов вдалеке. — Странное дело, человек должен был уже давным давно сойти с ума, но этот ещё остаётся в своем уме. Неужели думаешь, что это ты его так «спасаешь»? — вновь издёвка. Вновь какие-то недомолвки. — Или же, может быть дело в том, что в его теле находится не простой демон.

— К чему ты клонишь?! — грубо рявкнул Лукьян.

— К тому, что в теле твоего друга находится последняя часть души Самаэля, и я пришел ее забрать, — пугающе улыбнулся краями губ оборотень.

— Самаэль? Да это же сказки для детей, — усмехнулся Дзюбенко, ощущая, как Эдгар, испугавшись, спрятался за его плечом уже от Саши. — Сатаны не существует, равно, как и Бога. Об этом знают все.

— Спешу огорчить тебя, Лукьян, — умиротворенно выдал незнакомец. — Сегодня мне придется отнять у тебя твое сокровище, не серчай на меня. Ведь Саша может уничтожить все живое нашего мира, таковы законы «Красного креста».

— Еще одна сказка, — демонстративно закатил глаза волколак. — Тебе в дурку пора, несчастный ты наш вервольф. Вы там все в своей Европе такие поехавшие?

— Лукьян! Не надо, — пискнул Эдгар.

— Что за детский сад… — на этот раз враг начал злиться, — Я и так потратил на тебя слишком много драгоценного времени, — он отступил назад, принимая более удобную позу, негромко звеня цепями. Кажется, сейчас начнется то, чего Дзюбенко так отчаянно желал. — Но ты должен был знать причину смерти своего любимого… — с этими словами вервольф без каких-либо колебаний сорвался с места, растворяясь в тумане. Разумеется, добраться до Саши он мог только сразившись с Лукьяном, что оба оппонента прекрасно понимали. И всего через пару секунд снежное поле около одинокого, печально чернеющего леса охватили вспышки алого пламени.

Лукьян не жалел врага, без толики промедления одаривая его огненными подарками из собственной пасти. Оба давным-давно приняли облик грозных животных, сражаясь за свой желанный приз в лице Филатова, который остался лежать рядом с взволновано роняющим редкие слезы Эдгаром. Частичкой души он чувствовал что-то неладное, пытаясь уследить взглядом за каждым молниеносным движением оборотней, которые, в свою очередь, двигались с почти запредельной скоростью. Громкий гул, похожий на взрыв, и земля под ногами словно разошлась по швам — это удар Дзюбенко, который разломал несчастную породу на части. Если бы под атаку попал враг, от него бы ничего не осталось, тот это прекрасно понимал, потому так искусно скользил по воздуху, то обращаясь в туман, то вновь приобретая физическую форму для попытки нанести повреждения другому оборотню. Несколько удачных попыток, и Лукьян осел на одно колено, ощущая, как позади заскрежетало что-то странное. Удар, за тем ещё один, и грудь пронзило что-то незнакомое, какая-то незнакомая сила, ведь это был не туман, а все тот же синий огонь, который друзья видели ранее на другом конце города. Этот ублюдок телепортируется или создаёт свои копии? Точно… туман и копии? Одним глазом Дзюбенко следил за отошедшим подальше вервольфом, который явно что-то готовил. Выходит, если он, как и многие в его виде способен создавать свои копии, какой-то из двух уродов будет оригиналом, в котором скопилось больше всего энергии, и которого можно неоспоримо убить. Отправить сюда свою копию было бы очень опрометчиво, если полагаться на слова этого сумасшедшего о демоне внутри Саши. Значит, этот вервольф настоящий, и если его убить, проблемы Эшли вскоре решатся… Но синее пламя — не та способность, которой могут обладать туманные оборотни. Выходит, из его рукава могут всплыть и другие козыри? Но страшиться такой неизвестности глупо, тем более, когда Лукьян может помочь Эшли.

Пленимый своими желаниями быть полезным сразу всем, волколак решается на отчаянный шаг, соскакивая со своего места. Теперь они движутся друг напротив друга, терзая несчастную землю длинными когтями. Пара секунд на молчаливый диалог при помощи взгляда, и оборотни меняют направление движения, после чего гремит ещё один взрыв, затем еще и еще один, что сменяется громким скулежом и рычанием. Лукьян успел спалить вервольфу половину грудной клетки, сжигая всю шерсть и верхнюю часть эпидермиса. Однако, этого оказалось недостаточно, ведь оппонент, игнорируя адскую боль, вцепился зубами в шею Дзюбенко, чуть ли не перегрызая дыхательные пути. Два чудовища застыли на месте всего на короткое мгновение, а затем повалились кубарем в снег, пытаясь искусать друг друга до полусмерти.

Пока чуть поодаль раздавался громкий лай и рык оборотней, Саша наконец сумел более менее прийти в себя. Насупив брови, он с трудом вздохнул полной грудью, ощущая кучу новых ноющих синяков в области торса и таза.

–Ай… — только и смог он выдать, опираясь на локти и пытаясь подняться. Однако, ничего толком не вышло, подросток рухнул на снег, со стоном прикасаясь ноющей от ссадин рукой к больной голове. В нос ударил едкий запах жженой плоти и крови. До слуха донёсся грозный лай в купе с беспощадным рычанием сцепившихся волколаков. Нужно подниматься, но никаких сил нет. Благо, Филатов может почувствовать свои ноги, иначе бы ситуация могла приобрести совсем другие обороты, ведь тот знает, как рок судьбы порой любит подкидывать на пути разного рода неприятности. Все вокруг то застывало в безмолвном сне, то оживало, ударяя по изможденным нервным сетям в мозге феерией ярких красок и звуков. Кажется, Саша очень сильно ударился головой. Об этом свидетельствовал и едкий противный скрип, граничащий с визгом сломанного радио, что нарастал, раз за разом нанося некие увечья барабанным перепонкам. Казалось, прямо сейчас на Филатова обрушится неизвестная ему сила, что разорвет его на части, не жалея ни физическую оболочку, ни душу. Но никакой опасности в округе не имелось кроме того самого психа, с которым сейчас сцепился Лукьян.

Краем глаза, наполненного слезами, покалеченный Филатов случайно заметил движение на тонком слое белоснежного снега, который судя по-всему не задели оборотни, что до сих пор вели свою ожесточенную борьбу. Что-то, а точнее кто-то коряво писал неясное послание рядом с парнишкой. Последний не сразу вспомнил, что у его пары имеется демон, сначала перепугавшись своих «галлюцинаций». Однако, вскоре он понял, что инкуб с трудом пытался передать ему какую-то информацию. Если бы только Саша видел, с какой тяжестью демон старался дотронуться когтем до снега таким образом, чтоб оставить там свой след, он бы поистине ужаснулся. Все так же роняя едкие алые слезы, Эдгар, через дичайшего уровня боль, пытался предупредить пару своего владельца. Корчась от отвратительных ощущений, он сумел сообщить выстраданное «Остерегайся реликвии. Беги».

О чем именно шла речь, Филатов не знал, ведь все это время пробыл в отключке. Однако, приглядевшись к рычащему Дзюбенко и незнакомому оборотню, подросток заметил странного вида цепь, которая болталась около лапы врага. Об этой штуке говорит инкуб? Бежать? Прямо сейчас?! Когда его любимому грозит смертельная опасность? Саша даже не хочет представлять, какого это — потерять Лукьяна. Собрав последние остатки сил в кулак, Филатов едва поднимается на дрожащие ноги, чтобы сделать шаг в сторону, за тем ещё один и ещё, пока конечности сами не понесли его прочь. И Эдгар бы даже вздохнул с облегчением, если бы Бемби направлялся в сторону леса, а не устремился к остаткам догорающей Тортуги.

— Куда ты?! — крикнул инкуб, падая на землю, едва не просачиваясь сквозь нее вниз, ведь летать он больше не мог. — Саша! Нет! — но тот просто-напросто не слышал его. Даже Лукьян не мог всецело обратить внимание на тыл, ведь сам находился в совершенно неудобной ситуации. Враг уже успел перегрызть ему пару сухожилий, от чего одна нога почти волочилась по земле, окропляя белый снег и черную землю багровыми каплями крови. Сознание теряло свое владение над телом, и даже некогда сильный оборотень начинал шататься на ходу — слишком глубоки были его раны. Однако, оппонента это лишь раззадорило, не смотря на то, что и он тоже получил немало серьезных повреждений.

Пара укусов, ещё один удар и крепкая хватка. Тяжело дышавший Лукьян повис в чужих лапах. Его сердце всё ещё ожесточенно билось, но силы предательски иссякали. Казалось, сейчас его отшвырнут в сторону, и направятся к Саше, давая волколаку поблажку на реванш, ведь тот однозначно наполнится большей яростью, если…

Но вопреки всем ожиданиям самого Дзюбенко, Эдгара и едва осознающего ситуацию Филатова, беспощадный вервольф запустил когтистую кривую кровавую лапу прямо в морду Лукьяна. Округу охватил громкий пронзительный вой, смешавшийся с отчаянным скулежом. Сердце Саши пропустило удар, он с ужасом обернулся, шарясь одной менее пострадавшей рукой в покореженном багажнике Тортуги. Перед глазами предстала столь страшная и горькая картина, что даже ему захотелось отчаянно закричать во всю глотку вместе с самим оборотнем. Искривленной ало-белесой жидкостью глаз схваченного волколака стекал по морде и чужим когтям. Из-за леса раздался вой сородичей, которые теперь, судя по-всему, неслись на помощь самому Дзюбенко. Но они не успеют, ведь псих, нанесший сегодня товарищам целых два удара исподтишка, намеревался выколоть оставшийся глаз своего обидчика, который просто защищал то, что ему дорого. И это бы бесспорно произошло, если бы не блеснувшая в черном небе белоснежная стрела, оставляющая за собой рой волшебного светлого блеска. Хрустальный лук не повредился, благо Лукьян всегда возил его с собой для самого Саши, очередь которого наконец пришла в этом сражении. Острое орудие со свистом вонзилось в предплечье вервольфа. За тем пара стрел промазали, звонко ударившись о землю. Но этой небольшой заминки хватило, чтоб Дзюбенко зарычав во всю глотку, ударил лапой о землю, раскаляя ее до небывалых температур. Потоки магмы, которую способны создавать огненные волколаки, захлестнули ноги противника, уничтожая одну из них до атомов. По глухой долине вновь пронесся визг и вой, вот только теперь его было слышать куда приятнее.

Вервольф отшатнулся на пару метров назад, разбрызгивая раскаленную жидкость в разные стороны, однако Дзюбенко не собирался его так просто оставлять, давая все новые и новые шансы атаковать. Разъедающая высокой температурой лапа волколака вцепилась в грудь взвывшего противника, начиная медленно расплавлять остатки мышц, добираясь до твердых крепких костей. И Лукьяну бы удалось довести начатое до конца, если бы враг вновь не растворился в воздухе, превращаясь в незыблемый скользкий поток тумана. Вот только теперь он направился к Филатову, намереваясь поскорее всё закончить. Последний же ни капли не струсил, натягивая тетиву очередной раз, метя прямо в центр движущегося бесформенного Вервольфа. Однако общее физическое состояние подростка давало о себе знать: зрение казалось слишком расплывчатым, голова все ещё кружилась, а половина кожного покрова вместе с некоторыми внутренними органами отвлекала владельца ощущением боли. При таком раскладе было очевидно, что у Саши есть всего одна стрела, ведь Дзюбенко все ещё не успел преодолеть и половину пути, из-за окончательно поврежденных ног и слишком малого количества сил.

Прозрачная тонкая тетива прозвенела в пальцах.

И стрела со свистом устремилась вперёд.

Всего одна секунда…

Мглу ночи осветила яркая белая вспышка, осыпая грязный снег под ногами хрустальным блеском чистой магии. Скрежет треснувшего стекла, какой-то яркий алый свет, что тут же растворился под белоснежным свечением и взмывающие в стороны брызги алой горячей крови.

Саша не мог пошевелиться, в шоке глядя на нависнувшего над ним Вервольфа, что незыблемо застыл походя на огромную статую. Он тяжело дышал, но не рычал, лишь изредка поскуливал, перед тем, как вновь принять человеческую форму, громко похрустывая костями. Время тянулось невозможно медленно. Слишком медленно, а окружение ещё больше теряло свои привычные оттенки. Где-то вдалеке послышался звон колоколов, который словно предвещал что-то… торжественное?

— Прости меня, — с тихой горечью прошептал оборотень тумана, глядя на застрявшую в чужом теле руку, что сжимала более не бьющееся сердце Филатова. — Прости, твоя жертва была напрасной, — продолжал Вервольф, заглушаемый горестным воем Лукьяна, ведь тот с ужасом понял, что произошло. Саша, оставаясь ещё несколько драгоценных секунд в сознании, заметил треснувший медальон на руке врага. Так вот куда попала стрела? Черт бы ее побрал… Веки быстро потяжелели, а силы покинули тело так, словно их кто-то очень быстро и жадно уволок, после чего хрупкое тело окончательно расслабилось, окунаясь в объятия поступившей смерти, даруя Лукьяну и всем, кому был дорог Саша, лишь холодную душевную пустоту с томящейся тишиной.

Кто-то спросит, почему все так должно было окончится? Неужели Филатов заслужил все это? Ответ известен немногим, но кажется, даже сам парень может дать его жаждущему истины зрителю…

Безмолвная агония длилась недолго. Всего пара секунд, и Саша вновь открыл глаза. Вот только теперь они налились черным оттенком, заполняя весь белок, чтоб вскоре посреди глазного яблока возник алый пугающий зрачок в форме перевёрнутого креста. Тело Саши безэмоционально схватило руку вервольфа лишь для того, чтобы сломать ее пополам, так безжалостно, чтобы кость торчала наружу, а ладонь разжала чужое сердце. Поверженный оборотень повалился на землю, теряя всякие силы на сопротивление, пока сам Саша, а если точнее то, чем стало его тело, взмыло в воздух.

Лукьян никогда не думал, что когда-нибудь увидит и вообще переживет такое. Увидит рождение Сатаны, что подобно невиданному чуду, воспылает небесно-светлым оттенком. Расправит все свои двенадцать крыльев, как об этом гласят легенды прошлого, походя при этом на возродившееся ослепительное солнце. Это душа Саши окрасила подобное чудовище в белый? Или, может, это сам Филатов парит в воздухе?

Нет… Он мертв, ведь Дзюбенко более не чувствует чужое сознание через метку Связи. Мимолётная надежда принесла ещё больше горя несчастному оборотню, слишком поздно, слишком быстро все случилось… А то, что сейчас парит в воздухе, блистая мнимой чистотой, источает только самую сильную и черную магию, которую когда-либо чувствовал Лукьян.

Взмахнув одной ладонью, Самаэль — предводитель всех демонов этого мира, и павший в прошлом в самые глубинные измерения Ангел, расколол землю поодаль на двое. Дыра с грохотом разорвала недра твердой породы на несколько сотен метров вглубь, откуда на поверхность в миг начала подниматься бурлящая лава. Всего в нескольких метрах от самого Дзюбенко также зашкворчила, а за тем разверзлась почва, распространяя ломанные изгибы пропастей вдаль на несколько километров. За капли нескольких секунд долину охватило несколько сокрушительных подземных толчков, от чего пара самых высоких зданий в городе тут же повалилась вниз. Казалось, абсолютно все пришло в неминуемое движение, забурлило, заклокотало и ожило, предвещая человечеству самые страшные кошмары подступающего Армагеддона, ведь катаклизм стремительно распространялся по всей Земле, не взирая на ее немалые масштабы.

Ранее темное, спокойное небо охватила ядерно-алая пелена, деля мир исключительно на красный и черный цвет. В это же время гул гуляющего штормового ветра затмил адский вой городских сирен, которые отчаянно пытались предупредить каждую живую душу об ужасах этой ночи.

— Что же мы наделали, Бемби… — горестно прохрипел Дзюбенко, опуская взор с блестящего светом тела Филатова на землю. В голове не осталось ни единой мысли. Абсолютно ничего, кроме пугающего звука тревоги, что нещадно резал уши. — Что же мы натворили? — прошептал Лукьян, обнимая себя обеими руками, перед тем, как треснувшая под ним земля раскрыла свою огнедышащую пасть, намереваясь полностью поглотить едва живого волколака.