Смотреть, как Катя увлеченно, едва не капая слюнями, читает журнал, было положительно невыносимо. Самое неприятное — знать, какая именно статья так привлекла внимание подруги. 

Дуня шлепнула по столу папкой:

— Внесешь сегодняшних посетителей? А то мне еще за лешим убирать. Линяют тут всякие, — проворчала она, берясь за метлу. 

— Ага, сейчас, только страницу дочитаю… 

— А у нашего Мирона отдавила мозг корона!

— Что? — подняла голову Катя.

— Ничего! — Дуня злобно махнула метлой, подняв микро-ураган из веточек. — Ты мне велела стихи учить, чтобы память лучше восстанавливалась — вот и учу! А у наших у ворот чудо-дерево растёт, чудо, чудо, чудо, чудо расчудесное! — заголосила она. — Прямо как наш разлюбезный Мирон Мирославич Пореченский!

На глаза навернулись слезы. Дуня раздраженно смахнула их рукой. Катя вскочила и выбежала из-за прилавка, прижалась к спине, обняв за плечи.

— Ну чего ты, Дуняш… Ну… Да, обидно, что это не ты фей нашла. Но мы-то знаем, что ты все-все про них читала! Ну… А Мироша ведь правда хорошую серию статей написал. И ту стаю все-таки спасли, выходили.

— Это главное, да, — выдавила Дуня, стискивая метлу. — Но… он мог бы позвонить. Позвать. И вообще…

Катя вздохнула, поцеловала в щеку.

Дверь аптеки открылась, в помещение медленно, держа на вытянутых руках замотанную скотчем коробку из-под микроволновки, зашел мальчишка.

— Я василиска нашел!

Из коробки донеслась возня и кудахтанье.

— Опять! — всплеснула руками Катя. — Да когда ж эти бестии разлетятся уже, а?! Скорее ставь вот сюда.

— Куда разлетятся?

— Да подальше, — отмахнулась Катя. — Один дурачок снес кладку где-то в Хмельницком, теперь весь город на ушах. Рассказывай, где нашел, как ловил? — деловито осведомилась она.

— А на флаере сказано, “за вознаграждение” — прищурился мальчишка, не спеша отходить от коробки. 

— Будет тебе вознаграждение, — вздохнула Дуня, сгребая совком кучу мусора, — Что за дети наглые пошли?

— Нормальные дети, — шмыгнул носом мальчишка. — Два часа по водостокам лазал, чтобы его добыть, теперь жрать хочу. Пойду сразу и двойной макчикен схаваю.

Коробка возмущенно вскококнула.

— Макчикен — это мусор. Я тебе настоящих котлет покушать дам, у меня с собой. Идет? 

— Ну… идет, — тряхнул челкой мальчик. — Только если вкусные!

— Но по правилам сначала надо все записать. Садись. Имя-Фамилия?

— А вам зачем?

— Правила.

— А если совру?

— Значит, не будет вознаграждения.

— А как проверите?

— Говорю же — наглые дети пошли!

— Ладно. Не смейтесь только. — Набрал воздуху и выпалил: — Бьюти Гордеевич Королевич! Я не виноват, что мама так захотела!

Наступила тишина, в которой шершаво елозила по полу коробка, заглушая тихие всхрюкивания дежурных.

— Какого хоть размера твой василиск? — спросила Катя, придя в себя.

Достала новый лист, вложила в папку и приготовилась записывать.

— Ну такой, — мальчик показал руками.

— Слеток, значит.

Коробка раскокококалась всерьез. Надо быстрее доставать и в клетку, а то разозлится — и задохнется в каменном "мешке". Такое уже случалось. Дуня отнесла в подсобку метлу и ведро, вернулась и принялась снимать с коробки скотч.

— Ты что делаешь?! — воскликнул Бьюти.

— Надо его успокоить. Не бойся, ничего не случится. Василиски не такие монстры, как о них говорят. Ты же его ловил!

— Я его тряпкой и коробкой ловил!

Слеток и правда оказался небольшой, в две ладони размером. Змеиный хвостик жалко дрожал, большие глаза смотрели жалобно. Даже бородка еще не выросла, только два мелких выступа гребешка. 

— Ути-пути, маленький, — Дуня погладила клюв.

Василиск утих, позволил взять себя на руки, пригрелся, с блаженным видом приникнув к груди.

— Кать… давай его оставим?

— Не по правилам, — ответила та, не отрываясь от записывания. — Где найден?

— В Варяжском переулке увидел, но поймал только в Порубежном. Хоть и не летает, а по стенам ползает круче человека-сороконожки!

— Это еще кто? — спросила Дуня.

— Супергерой, из комиксов, — ответила Катя и посмотрела на подругу. — Не помнишь?

Дуня отвернулась.

После встречи с воровкой-сиреной в подворотне память еще не до конца восстановилась. И это бесило. Даже больше, чем то, что преступницу еще не поймали. Наверняка и не поймают уже…

— А знаете, что нам в школе про василисков рассказывают?

— Что?

— Что если кровь василиска добавить в бетон, то дом простоит тысячу лет.

— На таких учителей надо в суд подавать, — возмутилась Катя.

— Да это не учитель, это Маслова. У нее папа строитель.

— Надо, значит, ей сделать внушение!

— А еще рассказывают, в Калининском районе вампира видели. Настоящего!

— Если настоящего, то не увидели бы.

— Ну чего вы такие скучные, — захныкал Бьюти, — даже байки потравить нельзя!

— Хочешь, я тебе настоящую легенду расскажу? — Катя отложила ручку и закрыла папку. — Страшную. В одном подвале на нашей улице жило привидение. Никого не трогало, стояло на месте, сантехники когда трубы чинили даже радовались — использовали как светильник. Потом один из рабочих подошел близко-близко, а пол под ним возьми да и провались! А привидение исчезло. Оказалось, оно указывало вход в древнюю гробницу…

— А потом что?

— Как обычно, — пожала плечами Катя. — Опечатали все, вывезли, замуровали.

— Ну, это не легенда, — выпятил губы мальчик. — Вот если бы потом там вместо привидения появился дух того сантехника!.. И так же молча стоял!

Катя фыркнула и направилась в соседнюю комнату, зашуршала пакетами. После запахло едой. 

— На вот, кушай котлетки. Я разогрела.

Василиск заинтересованно встрепенулся, вытянул длинную шею в сторону пластикового бокса с яствами. Дуня выпустила волшебного на пол, и тот побежал, смешно переваливаясь и помогая себе хвостиком. 

— А они такое едят? — спросил Бьюти с набитым ртом.

— Они всеядные. 

— Как феи?

Дуня вздохнула.

— Не настолько. Василиски едят только органику.

— Фпафибо, офень вкуфно.

— Ко-ко-ко-фр.

— На здоровье, — улыбнулась Катя.

Василиска следовало передать в питомник, где он пробудет до зрелости, а потом его выпустят на свободу — у какой-нибудь реки, чтобы можно было выстроить себе взрослое гнездо из окаменелого песка. А лет через пять приехать и любоваться причудливыми каменными скульптурами — гнезда василисков выставлялись по всему миру как произведения искусства, хотя споры о степени разумности этих волшебных еще шли.

Дуня вышла на крыльцо, вынула сигарету и, приоткрыв створку голубого фонаря, прикурила. Холода уже отпускали город из своих цепких лап. Вот-вот подуют теплые ветра, вернутся перелетные звери и птицы… 

Бьюти вышел из аптеки бочком, плотно прикрыл дверь.

— Можно будет его навещать?

— На, возьми адрес питомника, — порывшись в кармане, Дуня протянула визитку, — Там спросишь. 

— А… кто из вас волшебный? — с горящими от любопытства глазами спросил мальчик. — Я сколько ни пытался — так и не въехал. По правилам же на посту должен быть один человек и второй — волшебный?

Дуня затушила сигарету: курить при ребенке как-то неправильно.

— Катюша — оборотница.

— Ух ты! И в кого она?

— Секрет.

— Ну что вам, жалко?

— Есть еще правила. Называются “правила этикета”, слыхал?

— Угу, — уныло кивнул Бьюти. — До свиданья.

Дуня смотрела ему вслед и улыбалась. Плохое настроение рассеялось. Ничего, будет и на ее улице праздник. Не сейчас, так потом! И нечего вспоминать всяких недостойных Миронов: много чести!