– Генри? – Сиджи достал свою наперсточную термокружку и смущенно потряс ей.

– Да твою зеленую мать, Сиджи! Я буду брать с тебя долю! – возмутился Генри, снимая крышку с бумажного стаканчика.

– Могу отдать тебе пару центов в конце месяца, – деловито ответил Сиджи, отчерпывая кофе.

– Половину! – непреклонно рыкнул орк.

– О, брось, Генри! Я отпиваю кофе меньше, чем тебе на плевок.

Это налог на габариты, подумал Генри. Чертовы младшие Сиды! Экономят на всем. Легко им: жрут по ползернышка в день. И целую бадью кофе им не надо покупать: можно отчерпнуть чей-то «плевок». И за аренду крошечного клоповника, где приходится нагибаться, чтобы не биться башкой об косяк, они, уж конечно, не платят: у них есть их вечноцветущие деревья в Арнеб-Парк. А заработная плата у них, между прочим, такая же. Ведь платить меньше тому, кто размером с ладонь – это дискриминация. Как же…

А он обязан отваливать каждое утро за свою орк-сайз кружку кофе. Еще и повсюду это возмутительное выражение «орк-сайз». Как будто только орки пьют кофе ведрами. Такой же размерчик брала вполне себе человеческая миниатюрная дама прямо перед ним. Правда она была жутко потрепанная, а на руках у нее крутился ребенок, который норовил то выдрать ей клок волос, то извернуться и вывалиться головой вниз. В общем, стоило бы назвать эти стаканы «проклинающие жизнь сайз». Честно говоря, никому не полезно столько кофеина. Даже копам в суточном патруле.

Одну сторону улицы рассвет окрасил невесомым золотом, а потому Генри нацепил на нос свои кромешно черные очки-авиаторы и зябко поежился. Полицейская частота трещала и перекликалась разными голосами, но все эти вызовы были бесконечно далеко. Может, удастся вздремнуть.

 Здесь, у самого побережья был приличный район и максимум, какого героизма требовалось от офицеров – это вежливо попросить жильцов убавить музыку или довести пьяного до больницы. Генри даже тосковал по тем временам, когда патрулировал Дарк-Сайд. Неспокойное местечко, где брат на брата мог напасть из-за пачки сигарет. Не проходило и ночи без необходимости разнимать потасовку. И Генри вполне устраивала его работа. Главной наукой, которую он оттуда вынес, было правило и не спешить на вызов слишком, чтобы дать одной из сторон завладеть явным преимуществом. Иначе можно оказаться между мордой одного и кулаком другого. Или стороны могут решить, что конфликт не настолько серьезен, чтобы не навалять копам объединенными силами. Так случилось однажды – и Генри даже выбили клык, заехав по морде куском трубы. Как выяснилось позже, причиной потасовки стало то, что в квартале уже неделю не было воды, и местные жильцы решили повоздействовать на ремонтников доступными методами. Благо, страховка покрыла установку серебряного импланта.

Но недавно шеф сказал, что теперь Ла Вега берет курс на борьбу с ксенофобией, и полиция должна во всем подавать пример простым гражданам. А потому Генри перевели из Дарк-Сайда в центральное управление и дали ему напарника не-орка. Генри не считал, что двухметровый орк в бронежилете, с боевым табельным оружием и серебряным клыком способствует исчезновению ксенофобии, но начальству, как обычно, виднее.

Тренькнул приемник. Диспетчер назвала адрес – паркинг перед жилым комплексом недалеко от них. Генри бодро отрапортовал, что они выезжают, и завел машину. Полихачить с мигалкой и ткнуть какого-нибудь мудака мордой в капот - это даже лучше, чем мирно продрыхнуть до обеда.

– Ну, что там, угон? – с надеждой спросил Генри. Он плохо помнил полицейские коды, кроме самых экстренных – без того было чем забить голову.

– Мелкое хулиганство, – озадаченно процедил Сиджи, полистав свой крохотный справочник, - Что бы это могло значить?

Генри пожал плечами. Хулиганство было скорее уделом подростков, а к ним орка никогда не отправляли – чтобы не выслушивать жалобы от мамочек на то, что их дитя обделалось в штаны при виде копов.

– À tes souhaits, – вяло откликнулся Сиджи, когда Генри в очередной раз от всей души чихнул. Охранник попытался сделать вид, что не подпрыгнул от неожиданности в этот раз. Совершенно напрасно, потому что Генри был слишком занят работой, чтобы обижаться на такие мелочи. Как, впрочем, и всегда. Его куда больше беспокоило то, что они обсыпали пудрой чуть ли не полностью уже четвертую машину, нашли три десятка отпечатков пальцев, но ни одного – на шине или диске колеса. А те, что взяли, наверняка принадлежат владельцам, охране, случайным прохожим... Идентифицировать вора в этой мешанине будет просто невозможно. Да и порошок заканчивался.

Вообще ситуация, по мнению Генри вовсе не тянула на мелкое хулиганство. Он еще раз окинул взглядом парковку, чтобы посчитать примерный ущерб: около двухсот машин, и у каждой на каждом колесе выдран с корнем ниппель воздушной камеры. Замена четырех шин, траты на эвакуатор – и помножить это на двести. Как ни посмотри, а набегает очень приличный ущерб. Вот только зачем кому-то понадобились колесные ниппели, да еще и добытые таким варварским способом. Черный Владыка! Генри мог бы понять, если бы скрутили только колпачки – у них в Дарк-Сайде таким промышлял каждый ребенок. Но просто выдрать по куску из каждого колеса каждой машины? Мало того – остаться совершенно незамеченным охраной. И не оставить никаких следов. Никто не видел пронырливого хулигана, а камеры вокруг парковки по странному стечению обстоятельств решили подработать телескопами и все как одна устремили взоры вертикально вверх, старательно записывая звездную ночь Ла Вега.

– Попробуй ты.

Сиджи обреченно вдохнул, закатывая рукава рубашки еще выше, напрягся что есть силы, аж стрекозиные крылышки затрепетали быстрее, и, создав достаточное количество флуоресцентной пыльцы, осыпал ей колесо. Голубые переливающиеся блестки тускло погасли.

– Никаких следов магии. Как и на других машинах, - Сиджи виновато развел руками.

Генри недовольно рыкнул, прочищая горло:

– Придется составлять рапорт с тем, что есть.

– Ну, писанины явно окажется немного, - кисло улыбнулся Сиджи.

– Когда мы придем с таким рапортом к шефу, он явно примет нас за идиотов. А я не люблю, когда меня держат за идиота!

Охранник уже заискивающе раскланивался перед первыми жильцами, спешащими на работу, в попытках объяснить, почему тем придется спуститься сегодня в метрополитен. Жалкое зрелище. Полицейским ничего не оставалось, как убраться восвояси – они уже осмотрели всю парковку, Сиджи успел даже расспросить кассиршу из закусочной напротив. Ему удалось вызнать ее личный номерок телефона и расписание, но - ничего о произошедшем ночью.

Орк скрежетал зубами, выезжая на привычный маршрут.

– Эй, да стоит ли так расстраиваться из-за такой ерунды? Никто ж не пострадал.

– Не люблю, когда на месте преступления нет улик, – мрачно отозвался Генри, – навевает неприятные воспоминания.

Сиджи закивал и попытался даже ободряюще подшутить, хотя тон его оказался куда серьезней, чем следовало бы:

– Не думал, что у тебя как у детектива из нуарного романа есть свое affaire non résolue.

– Да, жаль, что без дамочки в чулках.

– Расскажешь?

Генри посмотрел на Сиджи. Нет, похоже, это не было праздное любопытство. Скорее сочувственное участие.

– Я только начинал работать в Дарк-Сайд. И в первый же год моей службы пропал ребенок. В Дарк-Сайд происходит много разного дерьма, но похищение ребенка даже для такого места – большой скандал. Мальчик, человек лет тринадцати играл с ребятами на школьной площадке и вдруг куда-то исчез. Как назло в то время в Ла Вега орудовали «Свидетели невинной крови», если ты помнишь такое дело.

– Ох, это те чертовы вампиры, которые жрали детей? Не думал, что они добрались и до Дарк-Сайд.

– Они и не добрались. Наше дело пытались включить в серию. И это порядком смешало следствию карты, к слову. Но проблема была в том, что кем бы ни был преступник, он не оставил никаких следов или свидетелей. Вампиры всегда работали одинаково и не очень чисто. Многие видели женщину, которая приманивала ребенка или вела с собой, машину, на которой их увозили, и дети часто теряли или бросали вещи – игрушки, обувь, рюкзак. Оставалось хоть что-то. А тот пацан как будто растворился в воздухе.

Мой напарник обозвал меня мудаком просто за то, что я сказал об этом родителям ребенка. Мол, зря ты, Генри, даешь им ложную надежду. Сам мол, будешь объясняться, когда мы откопаем косточки. Но я – простой орк из простой семьи. Я говорю то, что вижу. И я видел одно – это не часть серии…

Полицейская частота снова закряхтела и разразилась кодами. У побережья кто-то слышал звуки выстрелов. Генри замолчал и сосредоточился на дороге. Перестрелка – не драка, тут медлить означало прибыть на оформление трупа. А это слишком уж муторное занятие.

Но на преступления им сегодня в хорошем смысле не везло: по месту вызова они обнаружили только растерянных прохожих и целую гирлянду лопнувших воздушных шаров. Никто не пострадал, хотя многие изрядно напугались. Разобравшись с бумажками о ложном вызове, напарники снова сели в машину.

– Так что с тем парнем? – спросил Сиджи без особого энтузиазма. Просто, чтобы разбавить молчание.

– Он вернулся. Спустя семь лет. Просто появился в коридоре своего дома как ни в чем ни бывало. Его мать позвонила нам и сообщила об этом. И мы решили, что его необходимо допросить. Дети не исчезают бесследно даже тогда, когда сами сбегают из дома. Наша коллега вела с ним беседу около двух часов. Все, чего она смогла добиться от парня – это то, что он увидел какого-то человека и тот предложил ему прогуляться.

– И увел куда-то. Все-таки похищение, – Сиджи сказал это так довольно, будто выиграл спор.

– А дальше – веселее. Его трижды просили описать того, кто его увел, но каждый раз парень описывал разную внешность. – Генри даже сжал руль от напряжения, так он не любил эту часть истории, – В конечном итоге он признался, что не помнит этого человека, только его голос. Точнее, уверен, что помнит, но каждый раз как пытается описать – у него ничего не выходит. Но главное, он не смог внятно объяснить куда именно и как они ушли. Он описывал череду коридоров, залов ожидания, холлов, идущих друг за другом – реально существующих мест, находящихся очень далеко друг от друга. Но парень утверждал, что они были как будто срощены, соединены между собой.

– Какая-то пространственная магия…

– Но никаких следов магии ни на месте преступления, ни на нем, когда он вернулся, не обнаружили.

– Так умеют делать только Старшие Сиды, - нахмурился Сиджи, - Немногие из них. Знаешь, как в тех сказках о зачарованных лесах в которые нельзя найти вход или выход – сколько ни блуждай. Но зачем им похищать ребенка? Сейчас ведь не средние века и родители, уверен, первенца не закладывали.

– Нам не удалось это выяснить. Мы вежливо поболтали с ним и отпустили домой. И клянусь, я своими глазами видел, как он растворился на проходной. Из реальных свидетельств того, что мальчик не был коллективной галлюцинацией, у нас был звонок матери и запись из допросной комнаты. Полагаю, ты уже догадываешься…

– Запись оказалась испорчена. Засвечена, забита шумом…

– Именно.

– Так только проклятые Сиды и делают, – мрачно подытожил фей.

– Нелестно ты о своих…

– Не называй их моими! – вспыхнул Сиджи, – Это… ça me casse les couilles! Не знаю, чем руководствовались маги, называя нас родней. Это самая досадная ошибка в истории. Мои предки неустанно трудились ночами напролет в обувных цехах и монастырских садах. Мы всегда были добрыми христианами, честно трудящимися в поте лица. Младшие Сиды принесли благую весть Пресвятой Деве! А Чертовы Старшие Сиды – язычники, только и знающие как изматывать путников, пить вино в бесконечных застольях и блудить! И у них даже нет крыльев!

– Ох, про блуд конечно, не тебе заливать, Сиджи, - по-доброму заметил Генри.

– И да будет тебе известно, я исповедываюсь регулярно! У меня нет неотпущенных грехов!

Город оказался парализован, хотя вечерний час-пик еще только приближался. Тут и там возникали странные беспорядки. Где-то оцепили магазин дайверского снаряжения. Судя по переговорам полицейской волны, там разом рванули все баллоны сжатого воздуха. Не пострадал никто только чудом. Но на место вызвали саперов.

Генри пытался вырулить из образовавшейся пробки. После такого длинного дня все, что он хотел – это бургер на вынос и чуть тишины. Но, когда они выворачивали с Поларис-Стрит, Сиджи воскликнул:

– О, Дева! Это еще что такое?!

Генри поднял глаза. Прямо над ними плыл подспущенный воздушный шар, цветастый как лоскутное одеяло, сшитое из плохо подходящих друг другу обрезков. Аэростат явно был неуправляем. Он кренился и летел угрожающе близко к зеркальным стенам небоскребов. Корзина раскачивалась на порывистом ветру, а в ней пытался удержаться маг в мантии в звездах и широкополой шляпе. Канаты, низко свисавшие с шара, волочились по кронам вязов и цеплялись за фонарные столбы. Маг орал непечатные выражения, перемежая их с заклятиями.

Генри включил мигалку и рванул следом, попутно передавая по рации сообщение о том, что на Четвертой Авеню движется неуправляемое воздушное судно. Но Четвертая стояла намертво. Генри чертыхнулся и выбежал из машины, бросив ее прямо на тротуаре. Благо, шар тащился медленно.

Приблизившись, Генри увидел, что магу досаждает фея, с которой он и перебрасывается угрозами и ругательствами.

– Мерзкий эксплуататор! –  визгливо кричала она, посылая еще один резкий порыв воздуха в и без того хлипко висящую корзину. Один из тросов, крепящихся к шару, уже оборвался, еще один грозился не выдержать вот-вот.

– Отвали, психованная! Я метеоролог! И работаю только сам на себя!

– Ты присвоил силы природы! Нельзя запирать воздух!

Плохо понимая, в чем суть их перепалки, Генри решил все же вмешаться. В конце концов, если фея не остановится и продолжит лупить ветром по аэростату, маг может и шею свернуть, выпав из корзины.

Он достал пистолет и направил его на фею. Скорее в целях психологического воздействия. Не по коленям же ей стрелять, в самом деле.

– Мэм, – крикнул он, пытаясь вклиниться в перепалку, – Полиция Ла Вега, я офицер Форджер. Вы арестованы. Спуститесь на землю немедленно! Повторяю, вы арестованы.

Фея запустила смерч в сторону орка и завопила что есть мочи:

– Ветер нельзя пленить!

Пыль, мусор и ветки понеслись навстречу Генри с опасной скоростью, заставив его припасть к земле и закрыть глаза. Сиджи досталось куда основательнее – его затянуло в эпицентр смерча и понесло в неизвестном направлении.

Воспользовавшись тем, что фея отвлеклась на полицейских, маг все же прицелился и залепил ярко-синим заклятием прямиком в обидчицу. Фея перекувыркнулась в воздухе несколько раз, запутавшись в подоле собственного длинного платья. Что-то разноцветным градом посыпалось из ее карманов.

Маг торжествующе вскрикнул:

– Хах! Так тебе и надо, чокнутая!

Но тут же поспешил заняться потухшим огнем горелки, чтобы набрать высоту и смыться от греха подальше. Вдалеке уже выли сирены, обещая скорую подмогу. Фея, беспорядочно, будто муха между оконных стекол, болталась в воздухе, пытаясь выпутаться из подола.

Рассудив, что летающий отдел полиции, несомненно, справится с ее арестом лучше, Генри подошел к тому, что высыпалось из бездонных магических фейских карманов. В задумчивости он загреб россыпь ниппелей с колпачками и мелкими обрывками резины.

Сиджи, заваливаясь на одно крыло, подлетел к напарнику и сел на его широкое плечо:

– Дело закрыто?

– Да уж, даже жаль ее. После всего усиленного переполоха, ей грозит приличный срок.

– Скорее уж госпиталь Блайт.  Летнее обострение, буйство стихий. Некоторым младшим Сидам серьезно дает по мозгам. Но это лечится.

– Бедные феи, – сочувственно пробормотал Генри и опасливо обернулся на напарника, – А у тебя это… тоже бывают обострения?

– Я зубной фей, Генри, – обиженно протянул Сиджи, – У нас не бывает сезонности.