Они лежали рядом, бок о бок на одной кровати в комнатах, сдаваемых трактирной хозяйкой. Внизу постепенно стихал пьяный шум крепких глоток. Константин повернул набок голову и успел увидеть, как поморщился Велир.

- Не нравится?

Велир неопределенно мотнул головой.

- Ненавижу эту орущую пьянь. В Ислере не было так.

В Ислере много чего было по-другому. И там Велир сам часто выпивал, но максимум, что он мог сделать - забавно и неуклюже приставать к Константину, засыпая на его груди. Король вздохнул, поворачиваясь к знахарю лицом.

- Надо было и тебе выпить, повеселее был бы.

Презрительный фырк.

- Эту ослиную мочу? Я думал, у тебя вкус получше, ваша непереносимая знатность. Ты же лучшие вина в юности пил, а сейчас дерьмо это хлебаешь и не поморщишься.

Константин улыбнулся и притянул Велира ближе к себе. Их новоприобретенная привычка спать обнаженными очень и очень ему нравилась. Как и горячие поцелуи, которые Велир никогда не инициировал, но на которые с готовностью отвечал. Король довольно промычал, чувствуя тепло чужого тела так близко. Хотелось ближе, и он придвинулся, крепко обхватывая худые плечи руками. Велир прильнул к нему так же жадно, спасаясь от осеннего холода.

Нельзя было сказать, что Константин проводил каждую ночь со времен переворота в собственной компании. Но все люди, с которыми он ложился в постоялых дворах, не спасали его от одиночества и холода и на секунду. Они не просили и не ждали ничего больше одной ночи. И он не обманывался ни на их, ни на свой счет, используя их для разрядки и тут же выставляя. Некоторые пытались зачем-то его разговорить. Спрашивали, почему он никогда не раздевается и не дает дотрагиваться до спины. Спрашивали о повязке на глазу. Лезли в израненную душу, пока он не ощеривался. И не было никакой надежды на то, что это хоть когда-нибудь изменится.

А теперь он лежал в одной постели со странным, смешным и невозможным знахарем, полностью обнаженный, глядя на него двумя глазами и не видя в ответном взгляде страха и отвращения - только любовь, только дразнящий прищур, только ответную уязвимость. С ним можно было целоваться вечность. Велир привычно положил руки на его шею, провел вниз, и Константин доверчиво подался на ласку. Ни одного вопроса Велир не задал ему о шрамах после того, как король отказался говорить. Ни разу не полез в душу без спроса, и за это Константин был готов отдать ему все, что у него когда-либо было или будет.

Вот только этому странному человеку не нужны были богатства, титулы или милости. Ему вообще как будто ни фарга не было нужно от короля - кроме короля.

Константин прервал поцелуй, когда почувствовал легкое прикосновение длинных пальцев на своем животе, вниз, вниз и сжатие на стремительно твердеющем члене. Не успев удержаться, он простонал, толкаясь в эти пальцы. Велир огладил его еще раз, снова сжал и двинул рукой. Константин перехватил, направил. Зажмурился, когда Велир замер.

- Я сам умею. Командовать будешь армией своей там, снаружи, твое величество.

Константин закусил губу, чтобы не застонать совсем уж жалобно, потеряв остатки достоинства.

- Ты меня наказываешь за что-то?

- Ни за что я тебя не наказываю. Нашелся мученик. Кому ты нужен, - Велир схватился за плечо Константина крепче, прижимаясь губами к его шее. Как и всегда с ним, словами одно, телом - другое. Нажав на плечо короля, Велир уложил его на спину и сел сверху. Константин нахмурился. Внутри неприятно заворочался страх.

- Что ты хочешь сделать?

- Ничего такого, чего стоило бы так пугаться, - повозившись, Велир вытащил ремень из брюк короля, валяющихся на покрывале. Повернулся к все еще лежащему под ним Константину.

- Ты мне доверяешь?

Как можно было ему ответить “нет” - бледный, прекрасный, с разметавшимися, отросшими кудрями и темными, словно омуты, глазами - то ли ангел, то ли порождение преисподней. Константин кивнул завороженно, и Велир неожиданно умело стянул ему запястья ремнем, подняв их над головой.

- Ты где научился?..

- Буйные больные, - Велир ухмыльнулся.

- А я-то уж подумал…

- Знаю я, чего ты там подумал. Тебе б только этого самого. 

Константин сердито трепыхнулся.

- Если ты связал меня, чтобы безнаказанно покритиковать мои… аппетиты, так я и порвать этот ремень могу!

- Ну и будешь штаны на себе постоянно подтягивать, - Велир склонился к смеющемуся королю и впился в его губы с такой силой, что Константин забыл, как дышать. Он смог только беспомощно приоткрыть рот, впуская внутрь горячий, ласкающий язык, и застонать, вызывая у Велира дрожь. Руки по инерции потянулись к нему, но ремень держал крепко. Константин чувствовал блуждающие по его телу руки, то легко касающиеся ребер, то сжимающие бока, царапающие грудь. Константин выгибался навстречу, глубоко вдыхал и снова тянулся за лаской. Он откинул голову назад, когда Велир спустился с поцелуями вниз к шее, кусая и тут же зализывая укусы, присасываясь к коже.

Наслаждаясь властью, Велир то и дело замирал над ним, лишь едва касаясь кожи языком, пока Константин не начинал стонать и ерзать. Когда Велир коснулся груди, Константина подбросило на кровати. Велир остановился и поднял темные глаза.

- Что т-такое?

- Еще раз… Сделай вот это еще раз, - Константин запрокинул голову, стараясь дышать размеренно, но прижимающее его к постели тепло на его бедрах не давало даже упорядочить мысли.

Мысли ему и не понадобились, потому что когда Велир провел языком по его груди, касаясь сосков, Константин окончательно отпустил все приличия и простонал так громко, что должны были услышать и уснувшие мертвецким сном пьяницы на первом этаже. Велир хмыкнул и легонько сжал сосок губами. Константин задохнулся еще одним стоном.

- Как ты красиво стонешь…

- Велир, я бы ответил тебе, но… Пожалуйста…

Поняв его без слов, знахарь сполз вниз, и Константин почувствовал влажное тепло там, где больше всего хотелось. Велир провел губами вверх-вниз по члену, и король утерял способность общаться с окружающим миром хоть чем-нибудь кроме стонов и прерывистых вздохов. Велир двигался медленно, очень медленно. Выпускал член изо рта, проводил языком вдоль выступающих вен, слизывал смазку с головки и останавливался, если не слышал ответа. Константин метался, натягивая затекшими руками ремень, напряженный, как тетива. Велир успокаивающе коснулся губами его живота.

- Расслабься.

- Да как тут…

- Умничать перестань, не на военном совете. Просто. Расслабься.

- Пожалуйста, возьми меня. Пожалуйста, умоляю.

- А ты и просишь красиво…

Велир снова опустил голову. Медленно провел языком по бедру, повторяя движение, которым всегда дразнил его Константин. И еще раз, останавливаясь в паху. Тот застонал умоляюще.

- Велир!..

Сжалившись, Велир снова накрыл губами напряженный член. Расслабил горло. Осторожно, медленно начал двигаться, постепенно ускоряясь и сжимая член. Константин дышал тяжело и толкался глубже в горячий рот, переживая во всем теле волну за волной удовольствия, которые все нарастали по силе, пока он не простонал имя Велира, оглушенный чувством животного, всепоглощающего, выбившего душу из тела наслаждения.

Опомнившись (прошло, наверное, несколько минут), Константин почувствовал, что его отвязывают и обнимают, массируя затекшие руки. Игнорируя неприятные ощущения, которые все равно стоили того, король порывисто прижал Велира к себе и опустил руку вниз. Ее перехватили.

- Да хватит тебе сегодня. Я же сказал - я сам все сделаю. Я сделал.

- Велир…

Знахарь уже крепко спал, уткнувшись губами в изгиб шеи Константина. Тот аккуратно распутал лезущие в нос кудри. Потер нос, чтобы не чихнуть, не разбудить. Всегда пытался не потревожить, не напугать - хотя смысл? Этого знахаря было не напугать ничем, он будто не понимал, чего нужно бояться.

“- Мне бы пару десятков таких же, как ты, и мы бы уже отвоевали трон. - Да ты бы с парой десятков не сладил”.